Лондон, сентябрь 1851 г

 

В нашей последней статье мы ограничились почти исключи­ тельно государством, которое с 1840 по 1848 г. играло безусловно важнейшую роль в германском движении, а именно Пруссией. Однако нам следует бросить беглый взгляд и на другие государства за тот же период.

Со времени революционного движения 1830 г. мелкие госу­ дарства всецело подпали под диктатуру Союзного сейма, т. е. Австрии и Пруссии. В них были дарованы различные кон­ ституции, но только с той целью, чтобы доставить популяр­ ность государям, авторам этих конституций, и чтобы дать общую связь тем собраниям разнородных областей, которые были составлены Венским конгрессом без всякого руководя­ щего принципа; конституции преследовали и ту цель, чтобы послужить средством обороны от распоряжений обоих круп­ ных государств. Как ни иллюзорны были эти конституции, однако в эпоху возбуждения 1830—1831 гг. и они оказались опасными для авторитета мелких монархов. Они были по-

 

2 Революция и контрреволюция                                                          25

этому почти вконец уничтожены; остаток, который заблагорас­ судили сохранить, был даже меньше, чем тень, и нужно было все болтливое самодовольство какого-нибудь Велькера, Роттека или Дальмана, чтобы воображать, будто могут полу­ читься какие-нибудь результаты из той смешанной с недо­ стойным пресмыкательством всеподданнейшей оппозиции, ко­ торую им разрешалось проявлять в бессильных палатах этих мелких государств.

 

Более энергичная часть буржуазии в мелких государствах вскоре после 1840 г. совершенно отказалась от своей прежней надежды на то, что в этих придатках Австрии и Пруссии разовьется парламентское управление. И едва прусская бур­ жуазия с примыкающими к ней классами обнаружила серьез­ ную решимость бороться за парламентский режим в Пруссии, как на нее возложили роль вождя конституционного движения во всей Германии, кроме австрийской ее части. В настоящее время уже не подлежит никакому сомнению тот факт, что ядро тех конституционалистов Центральной Германии, ко­ торые впоследствии вышли из Франкфуртского национального собрания и по месту своих сепаратных собраний (Гота) полу­ чили название готцев,—что они уже задолго до 1848 г. об­ суждали план, который в 1849 г. с незначительными измене­ ниями предложили представителям всей Германии. Они стре­ мились к совершенному исключению Австрии из Германского союза, к основанию нового союза с новой конституцией и с союзным парламентом под протекторатом Пруссии и к вклю­ чению мелких государств в более крупные. Все это под­ лежало осуществлению, как только Пруссия вступит в ряды конституционных монархий, введет свободу печати, усвоит независимую от России и Австрии политику и таким образом откроет для конституционалистов мелких государств возмож­ ность приобрести действительную власть над своими прави­ тельствами. Автором этого плана был проф. Гервинус из Гейдельберга (Баден). Следовательно, эмансипация прусской буржуазии должна была послужить сигналом для эмансипации буржуазии в Германии вообще и для основания оборонитель­ ного и наступательного союза как против России, так и против Австрии. Ибо, как мы сейчас увидим, в Австрии видели совершенно варварскую страну, о которой притом знали очень немного, да и это немногое было очень нелестно для ее насе­ ления; поэтому Австрию не считали существенной составной частью Германии.

 

26

Другие классы общества в мелких государствах с большей или меньшей быстротой следовали по стопам своих собратьев

 

в Пруссии. Мелких буржуа охватывало все большее недо­ вольство их правительствами, ростом тяжести налогов, урез­ ками их призрачных прав, которыми они так кичились, сравнивая себя с «рабами деспотизма» в Австрии и Пруссии. Но в их оппозиции еще не обнаруживалось никаких определен­ ных целей, которые превращали бы их в самостоятельную партию, в отличие от конституционализма высшей буржуазии. Среди крестьянства тоже росло недовольство, но, как известно,

 

в спокойные и мирные времена эта часть населения никогда не выдвигает своих интересов и не выступает как самостоя­ тельный класс, если оставить в стороне страны, в которых господствует всеобщее избирательное право. Промышленные рабочие на фабриках и в мануфактурах в городах начали заражаться «ядом» социализма и коммунизма. Но так как вне Пруссии было мало значительных городов и еще меньше промышленных районов, то за отсутствием центров агитации

 

и пропаганды движение этого класса в мелких государствах развивалось очень медленно.

 

Трудность дать выход политической оппозиции породила как

в Пруссии, так и в мелких государствах своеобразную рели­ гиозную оппозицию, выражавшуюся в параллельных движе­ ниях немецкого католицизма и вольных религиозных общин. История дает нам многочисленные примеры того, как в странах, которые пользуются благословениями государственной церкви

 

и в которых стесняется обсуждение политических вопросов, мирская и опасная оппозиция против светской власти укры­ вается за более благочестивой и, повидимому, более бескорыст­ ной борьбой против духовного рабства. Многие правительства, которые не потерпят того, чтобы подвергалось обсуждению какое бы то ни было из их действий, поостерегутся создавать мучеников и разжигать религиозный фанатизм масс. В Герма­ нии 1845 г. в каждом государстве составной частью положи­ тельного права страны считалась или римско-католическая, или протестантская религия, или обе одновременно. И в каждом из государств духовенство одного из этих исповеданий иди обоих составляло существенную часть государственной бюрократии. Таким образом, нападение на католическое или протестантское правоверие, нападение на духовенство было равносильно зама­ скированному нападению на само правительство. Что касается немцев-католиков, то уже один факт их существования был

 

27

нападением на католические правительства Германии, и особен­ ности Австрии и Баварии; правительства именно так и поняли дело. Члены свободных общин, протестанты-диссиденты, пред­ ставлявшие некоторое сходство с английскими и американскими унитариями, открыто заявляли о своей оппозиции клерикаль­ ному и строго правоверному направлению короля прусского

 

и его любимца, министра народного просвещения и исповеда­ ний Эйхгорна. Обе новые секты, которые одно время распро­ странялись до чрезвычайности быстро,—первая в католиче­ ских, вторая в протестантских странах,—отличались друг от друга только различием происхождения; что касается их уче­ ний, они совершенно сходились в том крайне важном пункте, что все строго установленные догмы не имеют никакой цен­ ности. Это отсутствие всякой определенности составляло ядро их существа. По их словам, они строили великий храм, под кровом которого могли бы объединиться все немцы. Сле­ довательно, в религиозной форме они представляли вторую политическую идею момента, идею единства Германии. А ме­ жду тем никогда не могли притти к взаимному соглашению.

Идея германского единства, которую только что упомянутые секты старались осуществить по крайней мере на религиозной почве; изобретя для всех немцев общую религию, сфабрикован­ ную специально для их потребностей, привычек и склон­ ностей,—эта идея действительно получила широкое распро­ странение, особенно в мелких государствах. После разрушения Германской империи ¹ Наполеоном призыв к объединению disjecta membra [разрозненных членов]Германии превра­тился в самое общее выражение недовольства существующим строем, особенно в мелких государствах, в которых огромные расходы на двор, на государственное управление, армию, сло­ вом, весь мертвый груз обложения увеличивался в прямом отношении к ничтожеству размеров и бессилию государства. Но какой вид должно приобрести единство Германии, когда оно будет осуществлено, на этот счет мнения партий расхо­

дились. Буржуазия, не желавшая опасных революционных

 

¹ Старая, основанная еще в период расцвета феодализма «Гер­ манская империя» формально существовала до 1806 года. В этом году, после того, как Наполеон подчинил своей власти значитель­ ную часть этой империи и уничтожил более 100 германских госу­ дарств, австрийский император, являвшийся в то же время «импе­ ратором Священной Римской империи германской нации», объявил, что звание верховного главы империи перестало существовать. Ред.

потрясений, удовольствовалась бы тем практическим разре­ шением, с которым мы уже познакомились: а именно с союзом, который охватил бы всю Германию, за исключением Австрии,

и стоял бы под верховным руководством конституционного правительства Пруссии; и, несомненно, в то время нельзя было требовать большего без того, чтобы не накликать опасной бури. Мелкие буржуа и крестьяне, поскольку послед­ ние вообще занимались такими вопросами, никогда не доходили до определения того германского единства, которого они тре­ бовали с таким шумом; некоторые фантазеры, главным образом феодальные реакционеры, надеялись на восстановление Герман­ ской империи; кучка невежественных soi disant [так называе­ мых] радикалов, преклонявшихся перед учреждениями Швей­ царии, с которыми они еще не успели свести знакомства на практике, впоследствии так потешно их разочаровавшего,— эта кучка высказывалась за федеральную республику; и только самая крайняя партия ¹ решалась тогда выступить за нераздель­ ную германскую республику. Таким образом, германское един­ ство было вопросом, в недрах которого скрывались разногла­ сия, раздоры и, при известных обстоятельствах, даже граж­ данская война.

 

Подведем итоги: состояние Пруссии и мелких государств Германии к концу 1847 г. было следующее. Буржуазия чув­ ствовала свою силу и решила не терпеть дальше оков, кото­ рыми феодальный и бюрократический деспотизм опутывал ее торговые дела, ее промышленную деятельность, ее совмест­ ные действия как класса; часть сельского дворянства до такой степени превратилась в производителей товаров для рынка, что, при тождестве ее интересов с интересами бур­ жуазии, она примкнула к буржуазии; мелкая буржуазия обна­ руживала недовольство, роптала на налоги, на помехи, ко­ торые ставились перед ее промышленной и торговой деятель­ ностью, но у нее не было определенной программы реформ,

которые могли бы обеспечить ее положение в государстве

и обществе; крестьянство в одних местах было подавлено феодальными повинностями, в других же—заимодавцами, ро­ стовщиками и адвокатами; рабочие в городах были охвачены общим недовольством, в равной мере ненавидели прави­ тельство и крупных промышленных капиталистов и заражались

 

¹ Т. е. коммунисты во главе с Марксом и находившиеся под

их влиянием крайние левые элементы демократической партии,

главным образом в Рейнской провинции. Ред.

 

33

социалистическими и коммунистическими идеями, короче — это была разнородная масса оппозиционных элементов с разно­ образными интересами, но руководимых в общем и целом буржуазией, в передовых рядах которой шла буржуазия Прус­ сии и в особенности Рейнской провинции.

 

На другой стороне мы видим правительства, которые по многим вопросам были несогласны между собой, преисполнены взаимного недоверия, и прежде всего недоверия к Пруссии, хотя им приходилось уповать на ее защиту. В Пруссии—пра­ вительство, покинутое общественным мнением, покинутое даже частью дворянства, опирающееся на армию и бюрократию, которые изо дня в день все более заражались идеями оп­ позиционной буржуазии и все более подчинялись ее влиянию; и, что самое главное, правительство без гроша в кармане, ко­ торое без капитуляции перед буржуазной оппозицией не могло достать ни копейки для покрытия растущего дефицита. Занимала ли когда-либо буржуазия других стран, борясь за власть против существующего правительства, более сильную позицию?

Напечатано в «Нью-Йоркской Трибуне» 6 ноября 1851 г.

 

IV. АВСТРИЯ