Б) Богословие святого Иоанна Богослова о Божестве Господа Спасителя и о домостроительстве нашего спасения

 Самое возвышенное помышление, до кото­рого может доходить человеческий ум, есть помышление о Боге. Оно возвышает собою и самый ум, а с умом и всю душу, и, наконец, все естество человека. И таково оно не потому, чтобы ум мог что-либо обнять в Боге, а по одному, так сказать, соприкосновению ума с Богом, по одному устремлению его в область Божества с отрешением от всего тварного. В Боге же все непостижимо — и естество Бо-жие, и Триипостасность, и свойства Божества, и Его действия. Первая здравая мысль ума о Боге есть сознание Его всесторонней непо­стижимости, при непоколебимом убеждении в Его бытии, всесовершенстве и все действии вообще в тварях и наипаче в человеке. После­днего он не может не исповедать, но как все это есть в Боге и в каких очертаниях,— по­стигнуть не силен. Постижение непостижимо­сти во всем, даже исповедуемом о Боге, есть возвышеннейший акт ума, есть верное выра­жение его смиренного и благоговейного покло­нения Богу.

 Бог непостижим. Но так как без ведения о Боге нельзя быть человеку, который предназ­начен к богообщению, и притом так, чтоб вос­ходил к этому сознательно и разумно; то Бог благоволил открыть ему о Себе, насколько он может понять, ибо и в открытом остается мно­го непостижимого; открыто же только то, что и сколько он должен исповедовать для дости­жения своей последней цели. Благодарение Гос­поду! Хоть и при этом все почти созерцается, как при слабом мерцании света, словно в тума­не; но вся совокупность данного нам ведения такова, что достаточна руководить человека к его предназначению. Оно и в этом виде есть светило, сияющее в темном месте. Сущность всего откровенного нам о Боге и вещах Боже­ственных излагает святой Иоанн Богослов в немногих стихах в начале своего Евангелия.

 Он начинает с таинства Пресвятой Троицы, переходит к творению, указывает на перво­бытное состояние прародителей и их падение, на приготовление падших к принятию Избави­теля и явление Предтечи. Далее изображает явление на земле Бога Слова в воплощении и то, как оно одними было не принято, а другими принято и какой плод имели и имеют приняв­шие Его, и заключает указанием на преимуще­ство Откровения, данного Сыном Божиим над всеми предшествовавшими, или на завершение в Нем Божественных нам Откровений: ибо, после Сына Божия, кто еще совершеннейшее может преподать нам Откровение о Боге? Сущность всего этого Откровения и все содер­жание нашего исповедания можно выразить в следующих немногих словах: Бог, в Троице поклоняемый, спасает нас, падших, в Господе Иисусе Христе, воплотившемся Единородном Сыне Своем.

 Бог истинный есть Бог, в Троице поклоня­емый, и нет другого Бога, кроме Бога Триипостасного. Един есть истинный Бог, и Сей Бог есть Отец, Сын и Дух Святой. Все исповеда­ние о Пресвятой Троице Святая Церковь изоб­ражает, словами святого Афанасия Великого, в следующих положениях: «вселенская вера состоит в том, чтобы нам чествовать Единого Бога в Троице и Троицу в Единице, не сливая ипостасей и не разделяя сущности.

 Ибо иная ипостась Отца, иная ипостась Сына, иная — Духа Святого.

 Но и Отца, и Сына, и Святого Духа Боже­ство едино, слава равна и величие совечно. Каков Отец, Таков Сын, Таков и Дух Святой.

 Отец несоздан, и Сын несоздан, несоздан и Дух Святой. Отец непостижим, и Сын непо­стижим, непостижим и Дух Святой. Отец ве­чен, и Сын вечен, вечен и Дух Святой.

 Впрочем, не три вечные, но Един вечный; равно как не три несозданные, и не три непо­стижимые, но Един несозданный, Един непо­стижимый.

 Подобно сему. Отец — Вседержитель, Сын — Вседержитель, Дух Святой — Вседержитель; впрочем, не три Вседержителя, но Един Вседержитель.

 Так, Отец — Бог, Сын — Бог, Дух Свя­той — Бог; впрочем, не три Бога, но Бог Един.

 А также Отец — Господь, Сын — Господь, Дух Святой — Господь; впрочем, не три Гос­пода, но Господь Един.

 Ибо как христианская истина побуждает нас каждую ипостась отдельно исповедовать Богом и Господом, так вселенское благочестие воспрещает нам говорить, что три Бога и три Господа.

 Отец ни от кого не сотворен, не создан, не рожден. Сын от единого Отца не сотворен, не создан, но рожден. Дух Святой от Отца не сотворен, не создан, не рожден, но исходящ.

 И в Сей Троице нет первого или последне­го, нет большего или меньшего, но три ипоста­си одна другой всецело совечны и равны; так что, по сказанному уже прежде, по всему долж­но воздавать поклонение Троице в Единице, и Единице в Троице.

 Так должен разуметь о Святой Троице вся­кий, кто хощет спастись» (псалтырь с восследованием).

 Воспроизведи в сознании это исповедание, приступая к уразумению учения святого Иоан­на Богослова о Божестве Сына Божия, чтобы как-нибудь не пришло тебе на мысль, будто тут исключается Дух Святой. Все, что здесь говорится о Боге Сыне, может и должно быть приложено и к Богу Духу Святому. Святой Иоанн не поминает о Нем ради того, что вводит нас в созерцание преимущественно Еди­нородного Сына Божия, о Коем все Еванге­лие. Бог Триипостасный неразделим в Себе при раздельности Лиц; но наша слабая мысль требует, чтобы ей истолковываема была сущ­ность исповедания о каждом Лице отдельно, чтоб потом вознестись к созерцанию нераз­дельности Их в Едином Божестве.

1) Христос воскресе! «В начале Бе Слово, и Слово бе к Богу, и Бог бе Слово» (Ин.1,1)

 «В начале» — в каком начале? В начале вся­кого начала. Какое ни придумал бы ты нача­ло,— Слово уже было прежде этого начала; потому и не трудись придумывать начало Сло­ву. Оно безначально, как безначален Отец и Дух Святой. Нельзя говорить, что сначала был Отец, потом родился Сын и исшел Дух Святой: но, как только есть Отец, есть и Сын, есть и Дух Святой. Как Отец безначален, безначальны и Они с Отцом,— безначально и рождение и исхождение. Сын безначально рождается,— Дух Святой безначально исхо­дит. Таков образ бытия Бога истинного, что в Нем безначально есть Отец нерожденный и неисходящий, Сын рожденный и Дух Святой исходящий. Нерожденность, рожденность и исходность — личные свойства ипостасей Пре­святой Троицы выражают вечные, непостижи­мые отношения их между собою; но не дают мысли, будто был момент, когда Сын и Дух Святой начали быть. Подумаешь, может быть, не отрицается ли этим самое рождение Сына и исхождение Духа Святого? Отрицается то и другое, если ты разумеешь под ними акты, имевшие начало. Если допустишь это, то дол­жен будешь допустить вместе с тем, что Бог не безначально Таков, как есть — Отец, Сын и Дух Святой,— а вступил в полноту Своего бытия отдельными актами самораскрытия. А если это допустить, то извратить тем понятие о Боге. Бог раскрывающийся не есть Бог. Истинный Бог безначально есть Троичен в Лицах, при Единстве естества,— Отец, Сын и Дух Святой неслиянно и нераздельно. Рожде­ние и исхождение, конечно, суть лучшие тер­мины для выражения отношения Лиц Пресвя­той Троицы на языке человеческом и для человеков; верно, они лучше всяких других слов отвечают существу тех отношений, когда Дух Святой благоволил избрать их, а не другие. Но нельзя думать, чтобы они выражали их вполне, как есть,— тем паче нельзя прилагать их к Божеству совершенно в том смысле, в каком они употребляются, при выражении тварных отношений. Мы не можем даже определительно сказать, как различается рождение Сына от исхождения Духа Святого. Лучше всего, со­знавая свое в сем отношении бессилие и неве­дение, всегда ограничиваться точным испове­данием преподанного нам словом Божиим и истолкованного Святой Церковию, что рожде­ние и нерождение суть только тончайшие раз­личительные черты ипостасей в Единстве Бо­жества, настолько, однако ж, сильные, что преграждают всякое покушение к слиянию сих ипостасей.

 Так святой Иоанн словами: «в начале бе Слово» — сказал, что Слово безначально «собезначально же Отцу и Духови». Но чтобы, слыша о безначальности, ты не думал, что безначальный, стало быть сам по себе, особым существом сущий,— особый, отдельный от Бога Отца, Бог, и чтобы не впал, таким обра­зом, в двоебожие, а если то же рассуждение приложить и к Духу Святому,— то в требожие,— святой Иоанн прибавил: «и Слово бе к Богу», или было у Бога. Не отдельно есть Сын, а есть у Бога. Как между людьми говорят: сын не особым домом живет, а живет у отца, и у них все общее; так и о Слове говорит Иоанн: Оно «было у Отца», чтобы дать разуметь, что Они нераздельны и что у Них все обще: обще не одно творение и мироправление, которые начали быть, а прежде начала всякой твари было все общее,— общее, то есть, и Божеское естество; ибо, кроме Божества, тогда не было ничего. Итак: «Слово было у Бога» — значит было в общении одного и того же Божеского естества с Отцом. Ибо естество Божеское, говоря численно, едино есть, одно и то же и в Отце, и в Сыне, и в Духе Святом; потому Они и единосущны. Словами: «Слово было от Бога» — то же сказано, что сказано ниже другими словами: «Единородный Сын, в лоне Отчи» (ср.: Ин. 1, 18); или что Сам Господь сказал: «Аз и Отец едино есма» (Ин. 10, 30); и еще: «Аз во Отце, и Отец во Мне есть» (Ин. 14, 10); или что о Духе Святом наводит Апо­стол, что Он есть Дух, живущий в Боге и ведущий все Божие (см.: 1 Кор. 2, 11). Поло­жением: «Слово было у Бога» — святой Иоанн утверждает нераздельность естества Сына с естеством Отца, а образом выражения наводит на неслиянность ипостасей, ибо, говоря: «Слово бе к Богу», — дает разуметь, что Оно относится к Отцу, как Лицо к Лицу, что Оно есть Слово ипостасное, а не какая-либо сила или свойство Божества.

 Не довольствуясь, однако ж, сим указани­ем, из которого ты мог сам сделать наведение (умозаключение) об особности ипостаси Сына пред Лицом От­ца, и опасаясь, что, могши сделать это, ты можешь и не сделать, он счел нужным прямо сказать: «Бог бе Слово». Оно есть не каковое либо свойство Божества, премудрость, напри­мер, или творческая и промыслительная сила, а Бог, Слово Бог. Все, что ты исповедуешь о Боге, приложимо и к Нему. В Нем все есть, что входит в понятие о Боге. Бог есть живой и самосущий; Таково и Слово, или Сын (Таков и Дух Святой). Бог безначален, неизменен, не­измерим; Таков и Сын (Таков и Дух Святой). Бог вездесущ, всеведущ, всемогущ, всеблаг, всеправеден; Таков и Сын (Таков и Дух Свя­той). Бог—Творец и Промыслитель; Таков и Сын (Таков и Дух Святой). При таком разу­мении Сына и Духа, кто дерзнет сливать их в единой ипостаси Отчей? Общее у них есте­ство; оно одно и то же для всех, но ипостасность раздельна. Святой Иоанн будто прови­дел Павла Самосатского и Савеллия, которые не уразумели раздельности Лиц в Едином Боге. Первый говорил: что в душе нашей ум, воля и сердце; то в Божестве Отец, Сын и Дух Святой; это как бы разные силы Божес­кого единоличного естества. Второй учил, что Отец, Сын и Дух Святой — не Лица Пресвя­той Троицы, а разные явления и откровения одного и Того же единоипостасного Бога. Та­кие, далекие от истины, мудрования предотв­ращал святой Иоанн одним речением: «Бог бе Слово» (наводим: и Дух Святой). Если Сло­во — Бог и Дух Святой — Бог, то они уже не силы Божеские безличные, а раздельные Лица в Божестве Едином; не явления или открове­ния Единого Бога, а раздельные ипостаси, раз­дельно открывающиеся, при нераздельности по естеству или с сохранением единосущности Божества.

 По поводу таких понятий, Лица Пресвятой Троицы могли опять показаться слишком раз­дельными,— и иной от раздельности Лиц мог перейти к мысли и о раздельности естества. Посему святой Иоанн и прибавил: «Сей бе ис­кони к Богу» (Ин. 1, 2),— давая тем разуметь, что Слово, при личной раздельности от Отца, как Бог, безначально пребывало в общении единого со Отцом естества. Здесь святой еван­гелист кротко совмещает в одном положении все прежние истины — о безначальности, ипостасности и единосущии, чтобы глубже напе­чатлеть сии понятия в умах и сердцах верую­щих. Можно, впрочем, думать, что святой Иоанн этим положением хотел предотвратить и еще одно неправомнение. Слыша, что «Слово было Бог», иной мог бы подумать: Бог-то Бог, но не безначальный, не Сам в Себе Бог, а по силе и значению Его в тварях. Так суемудр­ствовал Арий, и еще более после него ариане. У них Сын был Бог, но не несотворенный. Он у них первая сотворенная сущность, от которой потом все произошло и которою все правится. Все в тварях производится чрез Него; но Сам Он не единосущен Отцу, не есть едино с Ним, а произведен Богом Отцом из ничего. Против сего и поставил святой Иоанн или, точнее, Дух Святой, руководивший его, последнее слово: «Сей бе искони к Богу». Ариев Сын начало получил от Бога Отца, хотя прежде всякой другой твари; но истинный Сын Божий, Бог Слово, безначально был у Отца, в общении единого со Отцом Божеского естества,— или безначально был и есть единосущен Отцу. Поэтому нечестиво умствовать, будто Он по­лучил начало и есть из ничего. Тогда Он не Бог, и кто кланяется Ему, будет кланяться не Богу, а твари и не будет потому истинным чтителем истинного Бога.

 Так святой Иоанн в немногих словах со­вместил все богословие о таинстве Пресвятой Троицы. Вся забота у него, как видите, состо­яла в том, чтобы отвратить поводы разделять естество и сливать ипостаси. Для сего подби­рал он слово за словом, сколько с сдержанностию от запутывающего многословия, столько и с достаточною полнотою, дабы дать всем ра­зуметь, что Бога надлежит исповедать Триипостасным, «ниже сливающе ипостаси, ниже су­щество разделяюще».

 Вот что есть Господь Спаситель наш в таинстве Пресвятой Троицы! Единородный Сын Божий, безначальный, Слово ипостасное, единосущное Отцу, и Бог.