Философия классического периода. Софисты и Сократ

 

Говоря об античной мысли, немецкий философ XX в. Карл Ясперс предлагал проводить ясную разграничительную линию между «философами» в изначальном значении этого слова, то есть «любителями мудрости», и «софистами» – мудрецами, полагавшими, будто они этой мудростью уже обладают. Наиболее ярко и живо такое противостояние разворачивается в истории философии между платными учителями мудрости софистами и афинским философом Сократом.

Софисты, в числе которых следует особенно отметить Протагора (ок. 485 – ок. 410 до н. э.), Горгия (ок. 483 – 373 до н. э.) и Гиппия (ок. 460 – ок. 400 до н. э.), привлекали к себе учеников тем, что обучали не только философии и отдельным наукам, но и трудному искусству полемики, жизненно важному для стремящихся преуспеть в бурлящей политической жизни полиса греков. Умение говорить перед публикой, отстаивать свою точку зрения, отбиваться от нападок противников способно было принести не только славу, но и материальное преуспеяние. Поэтому за право овладеть им готовы были платить, а софисты отнюдь не гнушались брать за занятия плату. Именно к хитрым полемическим приемам, зачастую опирающимся на откровенное пренебрежение законами логики (еще, впрочем, не сформулированными в то время), а также укрываемым с их помощью под покровом внешней учености поверхностности и корысти отсылает нас современный термин «софизм». Не следует, впрочем, полагать, будто софисты были лишь меркантильными учителями красноречия. Именно они обозначили великий поворот античной философии от природы к человеку, поставили в центр философского интереса общество, личность, меркантильные интересы и добродетель, субъективизм и объективность в поиске истины, необходимость ясного понимания логических законов.

Лучшей демонстрацией субъективизма софистов служит знаменитое изречение Протагора: «Человек есть мера всех вещей существующих, что они существуют, и не существующих, что они не существуют». Получается, что лишь от собственного мнения человека зависит то, существует ли на самом деле добродетель, справедливость и даже боги. Горгий же и вовсе утверждал, что даже если в нашем мире что-то и существует, то его нельзя ни познать самому, ни описать другому человеку. И даже если бы такая попытка описания и была предпринята, другие люди все равно бы ничего не поняли. Гносеологический релятивизм (относительность истины) софистов порождал и релятивизм этический, доходивший иногда до откровенного цинизма. Один из поздних софистов Фразимах очень емко и кратко сформулировал собственные представления о морали: «Справедливое – это не что иное, как выгода сильнейшего».

С подобной субъективистской трактовкой истины был категорически не согласен Сократ (470 – 399 до н. э.). Выходец из небогатой семьи каменотеса и повитухи, он являет собой удивительный пример философской и гражданской самоотверженности, свободы, смелости и широты мысли. Избрав девизом своего философствования изречение «познай самого себя», Сократ довел до конца начатый софистами разворот к человеку. Философия Сократа не была какой-то системой или учением, но скорее образом жизни. Свой философский метод он называл майевтикой (от греч. «искусство повитухи»), поскольку с его помощью в беседах он помогал родиться истине. Уже в конце жизни, приговоренный собственными согражданами к смертной казни по обвинению в том, что он «не признает богов, признаваемых государством, а вводит другие, новые божества», к тому же еще и «развращая молодежь» своими идеями, Сократ сравнил себя с надоедливым оводом, не дающим успокоиться сонному афинскому обществу.

Сократ никогда не считал себя мудрецом, полагая свое величайшее знание в том, что он ничего не знает. С просьбы вразумить себя начинает он многочисленные диалоги, переданные Платоном. Той же цели научиться, достичь истинного знания подчинены сократическая философия и образ жизни, составляющие одно нерасторжимое целое. Помощь Сократа другим людям, особенно самоуверенным мудрецам, заключалась в первую очередь в том, чтобы дать и им ощущение собственного незнания, как будто расчищая тем самым пространство для новой философии. Основным положением философии Сократа в ее «положительной», утверждающей части является признание высшим благом добродетели, сравниваемой им с истинным богатством души. В жизни человека, освобожденного от оков своего мнимого знания, стремления к выгоде, славе и наслаждениям, на место всех преходящих ценностей должна заступить одна – разумность. Именно разум дает человеку понимание справедливости, меры и порядка. Разумный человек гармоничен, знание удерживает его от дурных поступков и ведет к истине. Множество разумных людей, живущих сообща, делает справедливым и государство.

Полемизируя с софистами, Сократ предлагал вместо их релятивистского представления об истине, которая у каждого человека своя, строгое учение об объективной истине, являющейся вместе и высшим благом, и высшей красотой. Путь к истине лежит через общие понятия: справедливость, мужество, добро, зло, определение которых каждый идущий к ней должен сформулировать сам. Для того и нужны споры и поиски. Если же человек однажды пришел к верному определению, поняв истину и приняв ее для себя, став добродетельным и обратившись к вечному благу, он уже не сойдет с выбранной тропы ради временных благ даже под страхом смерти. Собственным поведением на суде, оставаясь до конца спокойным и верным своим философским установкам, отказываясь даже от мысли о побеге или изгнании из полиса, Сократ в последний раз показал свою верность объективной истине. Философия как любовь к мудрости, заключающейся в стремлении к добродетели, не потерпит нарушающего закон безнравственного поступка. И потому он решает не противиться смерти.

Сократическая философия не ушла в небытие со смертью самого Сократа. Его дело продолжили ученики, многие из которых, в том числе и самый знаменитый – Платон, основали после гибели учителя собственные философские школы: Мегарскую, Элидо-эретрийскую, Киренскую, киническую.

Платон

 

В ряду древнегреческих философов имя афинянина Платона (427 – 347 до н. э.) стоит особняком. Он не только был крупнейшим мыслителем своего времени, навсегда вошедшим в пантеон славы мировой культуры, но еще и оставил после себя обширное литературное наследие, значительная часть которого дошла до наших дней. Именно из диалогов Платона мы узнаем о философских взглядах Сократа, который сам никогда ничего не писал, а важнейшие из них: «Федр», «Федон», «Тимей», «Горгий», «Государство», «Пир», – стали для многих поколений мыслителей как прекрасным введением в живую традицию философствования, так и источником вечных мировоззренческих вопросов. Не случайно уже в XX в. английский математик и философ Альфред Уайтхед отметил, что, «возможно, вся европейская философия – лишь набор комментариев к Платону».

Настоящее имя афинского мыслителя – Аристокл. Прозвище «Платон» («широкий»), под которым он вошел в историю, было получено им в юношестве за широту плеч от учителя гимнастики. Когда в 399 году до н. э. был казнен Сократ, Платон, потрясенный случившимся, отправился в продолжительное путешествие, в котором познакомился с учением пифагорейцев, свел близкое знакомство с правителем Сиракуз Дионисием, а затем за советы по справедливому государственному устройству был последним продан в рабство. Из рабства Платона, к счастью, выкупили друзья, и, вернувшись в Афины, он основал там свою философскую школу Академию, вдохновляясь, по-видимому, сведениями об устройстве пифагорейских общин. Академия стала на долгие годы не только философским, но и научным, особенно математическим, центром. Известен лозунг ее основателя: «Не геометр да не войдёт!». Помимо философского и научного обучения, Платон передавал своим воспитанникам и политические идеи, предполагая распространять с их помощью идеалы справедливого государственного устройства.

Центром философского учения Платона стала его теория идей (эйдосов). В отличие от современного словоупотребления, идея у Платона – вечно существующий и неизменный объект, постигаемый лишь разумом и лежащий в основании бытия. Подобно элеатам, Платон проводил ясную границу между познаваемым чувственно и рационально, наделяя лишь последнее статусом истинного бытия. Земной мир изменчив и непостоянен, все наполняющие его предметы и явления несут в себе несовершенство и рано или поздно погибают. Напротив, мир идей не знает перемен, смерти и изъяна. Его можно сравнить с прекрасным музеем, в котором содержится по одному образцу каждого земного объекта, причем в отличие от своих земных отражений эти образцы совершенны. Воплощаясь в материи, идеи искажаются и потому оказываются недоступны для земных невежд, даже не предполагающих, что наряду с вечно меняющимся зримым космосом существует еще и космос умопостигаемый, наряду с земным подобием – его идеальный образец, наряду с временностью – прекрасная вечность.

Может показаться, что учение Платона об эйдосах совершенно оторвано от реальности и лишь создает над материальным миром ненужную надстройку. В самом деле, зачем придумывать идеи как образцы вещей, если есть сами вещи, которые человек может непосредственно познавать через органы чувств? Однако поднятая Платоном проблематика гораздо глубже, чем может показаться на первый взгляд. В своей теории идей он первым в истории предпринимает попытку объяснения природы с помощью так называемых универсалий – общих понятий, описывающих широкий круг объектов. Хорошим примером универсалии является понятие красоты. Мы с детства привыкаем к тому, что одни вещи кажутся более красивыми, другие – менее, а третьи и вовсе безобразными. При этом обычно никто не задумывается о том, что красота как таковая не содержится ни в одной из вещей, называемых нами прекрасными. Где же находится красота сама по себе? Именно на этот вопрос попытался ответить Платон, предложив свою теорию эйдосов.

 Итак, это царство содержит все идеи и сокрыто от чувств человека. Почему же тогда мы можем понимать, что есть вещи прекрасные и равные, что существуют математические объекты и понятия философии? Разве возможно начертить геометрическую фигуру, если прежде не обладать представлением о ней? Подобно архитектору, создающему проект здания и лишь потом претворяющему его в жизнь, человек нуждается в идеальном образце каждой вещи еще до того, как он ее создает или узнает, а, значит, мир идей должен быть для него каким-то образом доступен. Платон полагает, что доступ к идеям, а значит и истинное знание, открывается для человека через их припоминание (анамнесис). До рождения наша душа уже созерцала идеи, находясь в содержащем их «умном месте», кружась в хороводах небожителей (диалог «Федр»). Однако с рождением в земном мире, помещением крылатой ранее души в тело, сравниваемое Платоном с темницей, все увиденное в мире звездном забывается, а зрение человека омрачается телесностью. Наряду со знанием, которое несчастный пленник материи впоследствии по крупицам восстанавливает с помощью разума, его преследует также мнение, опирающееся на эмпирический опыт, замкнутое в материальном мире теней. Лишь полное очищение души от всего телесного, наносного, способно открыть человеку возможность созерцания идей. Такое очищение Платон вслед за пифагорейцами называет катарсисом и считает достижимым лишь через занятия философией и упражнение в аскезе. Преуспевшая в философии душа не переселяется после смерти в новое тело, но отправляется на свою звезду и вновь прикасается к идеальному миру.

Философия, таким образом, не является в представлении Платона привилегией богатых, знатных или образованных людей. Ею занимается каждый, кроме разве что богов, невежд, считающих себя мудрецами, и настоящих мудрецов. Аллегорическое описание процесса философствования дано Платоном в мифе о пещере (диалог «Государство»). В этом мифе изображена пещера с прикованными к столбам узниками, что всю жизнь вынуждены наблюдать лишь одну стену, на которую отбрасывают тени проносимые у них за спиной предметы. Среди этих несчастных, не знающих ни иной жизни, ни истинного облика проносимых предметов, всегда есть те, кто точнее других запоминает порядок появления на стене пещеры теней и их характерные особенности. Подобные знатоки слывут среди прикованных узников мудрецами, однако в действительности ничего не знают. Если одного из пленников освободить и вывести на поверхность, то его глаза не будут способны сразу же видеть мир при дневном свете, и лишь со временем он сможет смотреть на вещи, людей и Солнце, символизирующее высшее благо. Привыкнув вполне к созерцаемому на поверхности, освобожденный спускается затем в пещеру, чтобы рассказать об увиденном оставшимся узникам, однако те смеются над ним, считая его зрение и разум поврежденными. Если же он попробует силой освободить кого-то и вывести наверх, то рискует встретить жестокий отпор. Нетрудно увидеть, что пещера, тени предметов на ее стене и узники – аллегория на материальный мир, чувственные явления и людей, ими довольствующихся. Освобожденный человек – философ, постигающий истину сам, а затем стремящийся привести к ней своих товарищей по заключению.

Философия не только ведет человека к истине, но и приносит счастье. Помимо мифа о пещере Платон предлагает также миф о боге любви Эроте (в диалоге «Пир») – посреднике между богами и людьми, главным объектом стремления которого является прекрасное. Но разве не таков же и философ, приоткрывающий для людей завесу тайны над идеальным миром, любящий самое прекрасное из благ – мудрость, а также им обладающий? А раз философ таков, то и он любит истинной любовью, достигает целостности и полноты, обретает вечное счастье. Важным моментом в учении Платона о любви является то, что бессмертная душа человека, вселившаяся в тело и способная к созерцанию идей, в других людях любит души, но не тела. Отсюда происходит понятие «платоническая любовь».

Особый интерес представляют размышления Платона о человеческой душе. Помимо признания ее бессмертной и способной к умозрительному познанию идей, он также различал в ней несколько частей: разумную, аффективную и вожделеющую, связав с преобладанием одной из них в человеке его принадлежность к определенному социальному типу в своем учении о государстве. Разумная часть души подобна возничему в колеснице, управляющему своевольными конями. В обществе, устроенном по платоническим идеалам, на месте правителей должны оказаться философы, являющиеся его наиболее разумной частью. Преобладание эмоций, а значит аффективной части души, характерно для воинов и стражников, стоящих в утопии Платона на второй после мудрецов социальной ступени. Наконец, низшее положение отводится служащим своим чувствам ремесленникам и крестьянам, в чьей душе доминирует вожделеющая часть. Утопическое государство, план которого Платон построил в своих поздних диалогах и дорабатывал вплоть до кончины, предполагало крайне жесткую иерархию и полное подчинение индивидуального общему, в чем-то отдаленно напоминая тоталитарные режимы XX века.

Аристотель

 

Аристотель из Стагиры (384 – 322 до н. э.) – величайший из учеников Платона, крупнейший философ античности и ученый-энциклопедист, давший начало сразу нескольким научным дисциплинам. Основанная им школа носила имя Перипатетической (от греч. «прогуливающийся») и располагалась в гимнасии Ликей, чье название сохранилось, подобно названию платоновской Академии, в наименованиях современных учебных заведений. Аристотель был сыном придворного врача Македонии и в детстве получил хорошее образование, а также приобрел интерес к биологии, сохранившийся на протяжении всей жизни. Отдав два десятилетия Академии как слушатель и преподаватель, он отправился в странствия, подобно Фалесу, Пифагору, Платону и многим другим философам, а затем стал воспитателем юного Александра Македонского. После смерти последнего именно близость к Александру вынудила Аристотеля покинуть Афины, поскольку восставшие против македонского правления граждане начали его судебное преследование. Спустя год скончался и сам Аристотель, удостоенный благодарными жителями Стагир наименования в честь себя одного из двенадцати месяцев. Обширное литературное наследие Аристотеля охватывало все области античного знания за исключением математики. Даже простое перечисление названий наиболее известных работ: «Метафизика», «Категории», «Физика», «Никомахова этика», «Экономика», «О душе», «О поэзии», «О частях животных», «Политика», дает представление о разнообразии его интересов и широте кругозора. Стремление к систематизации проявилось у Аристотеля и применительно к философии, которая подразделяется им на три вида: теоретическую, стремящуюся к знанию ради знания, практическую, познающую ради действия, и поэтическую, единственная цель которой – творчество. В зависимости от предмета исследования он различает также «первую» философию, названную впоследствии метафизикой и занимающуюся глубинными основаниями бытия, и «вторую» философию – физику, занятую постижением природы.

Несмотря на то, что знакомство Аристотеля с Платоном продолжалось два десятка лет, вплоть до смерти учителя, их отношения не всегда были простыми, поскольку философская эволюция Стагирита привела его к принципиально иной формулировке ответов на ключевые мировоззренческие вопросы. Зрелый Аристотель отвергал теорию идей Платона, провозгласив знаменитое «Платон мне друг, но истина дороже». Основную ошибку учителя он видел в том, что мир со введением дополнительного царства идей только усложняется, а отнюдь не становится более объяснимым. Ведь если эйдосы доступны лишь разуму, да и тому требуется их припоминать, то истинное знание оказывается оторванным от земной реальности, в которой человек существует и которую стремится понять. Не лучше ли вместо «удвоения» и усложнения бытия, ничего в конечном счете не объясняющего, сосредоточиться на познании тех предметов, что мы можем созерцать непосредственно перед собой и подвергать научному исследованию, постигая их сущность не как чуждую миру идею, но как индивидуальность, уникальность каждой отдельной вещи? Именно поэтому Аристотель называет философию наукой наук, занимающейся постижением первых причин и начал бытия в чувственном мире. Ее главная цель – познание сущности, являющейся невидимым носителем доступных нам в чувственном опыте свойств вещи. Чтобы не совершать вновь ошибку Платона, Аристотель разделяет все сущности на первичные и вторичные. Первичными сущностями он называет конкретные вещи: стоящий на столе кувшин или сидящего за столом ученика, тогда как роль вторичных отводится общим понятиям-универсалиям («кувшин», «ученик»). Тогда как у Платона идея является первичной реальностью, неполно воплощенной в каждом предмете материального мира, Аристотель считает ее производной от реально существующих вещей, которые просто описываются одним общим понятием.

Если в философии Платона материальное воплощение является тенью, искаженным отблеском вечной идеи, то у Аристотеля материя – это всего лишь неопределенное начало всего существующего, без которого невозможно возникновение вещей. Конкретность же вещи, ее своеобразие, непохожесть на другие предметы, зависит от формы. Упрощенно связь материи и формы у Аристотеля можно представить как связь глины и формы кувшина, сформированного из этой глины и обожженного гончаром. Сама по себе глина не содержит ничего, что относилось бы к кувшину, кроме возможности его возникновения. Из нее можно создать статуэтку или миску, а можно и вовсе оставить в бесформенном виде, и именно воле гончара, его умениям и знаниям суждено определить и проявить ту актуальную сущность, потенциальная возможность которой всегда присутствует в материи. Материя и форма – две из четырех причин вещи, наряду с творящим началом (источником движения) и целью. Четыре причины называются у Аристотеля также четырьмя началами или корнями вещей. Высшая форма, существующая без материального воплощения, – бог, понимаемый Аристотелем также как сам себя мыслящий ум (нус), неподвижный и вечный перводвигатель. Он неподвижен, поскольку иначе потребовалось бы что-то иное, что дало бы ему самому движение, а значит и вновь поставило вопрос о началах движения, порождая, таким образом, дурную бесконечность в объяснении мира. Такую бесконечность не принимает физика Аристотеля, опирающаяся на конечность и иерархичность космоса. Разработке теории движения, элементов, устройства Вселенной, метеорологии посвящена большая часть наследия Стагирита. Отличительной чертой его понимания природы, помимо утверждения о ее конечности, является телеологизм – признание необходимого существования некой цели, к которой все существующее стремится: целью семени является выросшее растение, яйца – взрослая птица, а тяжелого предмета – оказаться как можно ближе к земле.

В своей космологии (учении об устройстве мира), изложенной в трактате «О небе», Аристотель дополнял традиционные четыре стихии эфиром, полагал космос конечным в пространстве и вечным, разделенным на несколько уровней, а в центр его поместил шарообразную Землю. Подлунный мир состоит из четырех элементов, он временен и изменчив, в нем существуют все виды движения. Мир лунный или небесный – второй уровень мироздания – наполнен эфиром, из которого также состоят наблюдаемые нами небесные тела, вечен и знает лишь один вид движения – круговое. Так движутся по своим орбитам планеты. Наконец, третий уровень, наиболее совершенный, вечный и не знающий движения, есть сфера божественного присутствия.

Познание причин вещи необходимо для понимания ее сущности, которая, в отличие от взглядов своего учителя, не выносилась Аристотелем за пределы исследуемого объекта. Представление о том, что суть любой вещи может быть раскрыта путем ее внимательного изучения, обобщения полученных сведений и их теоретического осмысления, дало огромный стимул в развитии науке. Учение о сущности и причинах Аристотеля не лишено некоторой противоречивости, в частности не совсем ясно то, может ли наука заниматься общими понятиями (такими как «человек», «млекопитающее», «растение»), раз реально существуют лишь отдельные предметы, а эти понятия человек создает для их наименования. И все же оно стало настоящим прорывом, открывшим широчайший горизонт исследования, давшим философам-ученым методологию и цель. Все науки Аристотель разделил на три группы: теоретические (философия, математика, физика), практические (этика, политика) и поэтические.

Серьезным подспорьем для науки стал предложенный Аристотелем аналитический метод, положенный им в основание первой в истории системы логики – силлогистики. Знание, основывающееся на чувственном восприятии отдельных вещей, Аристотель, подобно Платону, отделяет от знания, полученного с помощью деятельности ума. Первое он называет диалектическим, оно всегда вероятностно и дает лишь приблизительное представление об изучаемом предмете, а второе – аподиктическим, несомненным. Путь к аподиктическому знанию лежит через силлогизмы – умозаключения. Примером простого категорического силлогизма, состоящего из двух посылок и заключения, служит следующий: «Если Сократ – человек, а все люди смертны, то Сократ смертен». С помощью логического анализа посылок, которые мы находим в процессе познания, индукции и дедукции, а также трех законов логики, позволяющих не допускать ошибок и противоречий в процессе анализа, разум способен достичь истинного знания.

Законы логики, сформулированные Аристотелем и затем в Новое время дополненные Лейбницем, заслуживают отдельного упоминания. Первый называется законом тождества и требует на протяжении всего рассуждения «мыслить каждый раз что-нибудь одно», то есть не использовать термины в разных значениях. Второй, названный законом непротиворечия, признает невозможным, «чтобы одно и то же одновременно было и не было присуще одному и тому же, в одном и том же смысле». Закон исключенного третьего постулирует истинность одного из двух противоречивых суждений («Сократ смертен» и «Сократ не смертен»): «…ничего не может быть посредине между двумя противоречивыми суждениями об одном, каждый отдельный предикат необходимо либо утверждать, либо отрицать». Наконец, предложенный уже Лейбницем в Новое время закон достаточного основания гласит, что «…ни одно явление не может оказаться истинным или действительным, ни одно утверждение справедливым, – без достаточного основания, почему именно дело обстоит так, а не иначе».

Центром этического учения Аристотеля является понятие счастья (эвдемония), полагаемого высшим благом для человека. Вслед за Сократом, достижение счастья он ставит в прямую связь с добродетельной жизнью, причем чем более благи поступки человека, тем полнее его счастье. Погоня за низменными удовольствиями, славой и богатством – пустое занятие, поскольку она или уподобляет человека животному, или дает лишь средство достижения счастья (богатство, общественный статус), никак не могущее быть самоцелью. Занимаясь философией, человек способен выбрать срединный путь (арете), не впадая ни в крайний аскетизм, ни в увлечение преходящими благами. Тесно связана с этическим учением и политическая философия Аристотеля. Как и Платон, он не считал полисную демократию наиболее справедливой формой государственного устройства. Управление большинства, пусть и «большинства» весьма условного, состоящего лишь из свободных взрослых мужчин, никогда не может быть настолько же квалифицированным и справедливым, как власть немногих, осуществляемая из стремления к общественному благу. Поэтому лучшим государственным строем Аристотель считал аристократию, понимаемую им не как власть наиболее знатных, но как «власть лучших». Строгие предписания и иерархичность, характерные для теории государства Платона, также были восприняты Аристотелем. Каждый период жизни гражданина он предлагал посвятить определенному виду деятельности на благо отчизны: молодость – воинской службе, а зрелость и старость – политике. Физический труд объявлялся им уделом рабов, интеллектуальным статусом своим не равных свободным людям и подобных «говорящим орудиям».