Глава тридцатая: Вилица

 

Охранники Вереска явились в старую деревню спустя день после арестов. Они вонзали длинные копья в каждую кучу листьев, осматривали каждый дымоход и сбили несколько неустойчивых стен.

Будь с ними отец Вилицы, она бы попробовала выйти на переговоры. Он все ещё был её папой — даже если он взбесился или относился к ней с подозрением, все равно, он её выслушает, ведь так?

Однако, с охранниками его не было, да и те выглядели очень злыми. Нарцисс сказала, что Вилице не сулит ничего хорошего, если её арестуют без причины и что это заставит охранников ещё усерднее обыскивать местность на предмет остальных сбежавших, прячущихся поблизости. И она была права.

Прятались они не прямо в деревне. Лапник отвёл всех в место, где изначально прятались первые изгнанные, своего рода древний храм, находящийся чуть дальше в лесу. Двух стен не было, только лишь обветренные мраморные колоны держали крышу с той стороны. По крайней мере, там был навес и невзрачный тёмный уголок, куда можно спрятаться, а так же окно, через которое можно было выпрыгнуть, если кто подойдёт, хотя никто этого не делал. Вилице захотелось больше узнать о храме. Он весь был покрыт изображениями драконов — летающих среди облаков, ревущих друг на друга и просто бездельничающих.

Она захотела их нарисовать.

К тому времени как охранники ушли, прошёл уже полдень, и Вилица стала немного колебаться с мыслью о возвращении домой. Её не было уже довольно долго, что могло только убедить отца в её заговоре с беглецами. Особенно после лжи охранникам тогда, у двери Наперстянки. Она думала, а как пришлось оправдываться её матери? Думала, ищет ли её отец также и Нарцисс.

Так же она размышляла, а сможет ли она смотреть на него, зная, что вся история о Драконоборце построена на лжи.

Возможно, она даст ему пару дней, чтобы успокоиться… однако Вилица не могла перестать волноваться о Фиалке, Наперстянке и остальных. Он накажет их прямо сейчас? Что он с ними сделает?

Тогда, на следующий день, в городских руинах появился неожиданный гость. Вилица и Нарцисс сидели на дереве и высматривали других охранников или золотого дракона, которого Вилица видела на днях, однако появился некто другой в зелёной форме, шедший мимо развалин.

— Это же Лес! — удивленно произнесла Нарцисс.

И в самом деле, это был тот самый глупый клоун из их класса и молодой Крылостраж, влюблённый в Нарцисс. Выглядел он серьёзнее, чем когда-либо. Мальчик остановился в центре площади, сунул руки в карманы и мрачно огляделся.

— Может он расскажет нам, что происходит, — сказала Нарцисс.

— Если, конечно, он не работает на моего отца, — возразила Вилица, хотя всей душой не желала этого.

Нарцисс уставилась на него на мгновение.

— Не думаю, что Лес нас предаст, — сказала она. — Так ведь, Лес?

Возможно, сейчас именно тот момент, когда нужно относиться ко всем с подозрением; искать во всех подвох, хранить ото всех секреты. Фиалка определенно сказала бы не выдавать себя.

Но не таким ли стал её отец? Вилица не хотела становиться такой же параноидальной и раздражительной. Инстинкты говорили довериться Лесу. И она хотела бы им верить.

— Пошли поговорим с ним, — проговорила она, съезжая с дерева.

Лицо Леса засияло, когда он увидел кого-то, махающего ему со стороны развалин. Он поспешил в ту сторону и присел у стены возле них.

— О Луны, — сказал он. — Я так рад, что вы в порядке.

— Взаимно, — сказала Нарцисс, обнимая его. — Думала, что они арестовали всех Крылостражей!

— Нет, но большинство, — ответил Лес. — Включая мою маму.

Вилица выдохнула.

— Командующую Ручей? За что?

— Сегодня было большое собрание, — начал Лес. — Драконоборец сказал всем, что за его голову назначена цена, а Крылостражи сговаривались против него годами.

— Чего-о-о? — возмутилась Нарцисс.

— Что он имел ввиду под «ценой за свою голову»? — спросила Вилица.

— Он сказал, что лорд Неразрушимого Города хочет его смерти.

— Но он не хочет, — сказала Вилица, размышляя. — Лорд просит отца о совместной работе — он хочет собственного драконобрца. Он так много сообщений отправил по этому поводу. Желай он реально смерти папы, то нашёл бы способы попроще, чем заманивать его в Неразрушимый Город.

— Понятия не имею, но это именно то, что он сказал. Утверждал, что люди пытались убить его годами, но безуспешно, поэтому и начались все эти интриги с Крылостражами, и, наконец, подослали убийцу, чтобы тот помог устранить его. После чего, Крылостражи взяли бы над всем контроль.

— Но это же не правда! — возмущённо проговорила Нарцисс. — Крылостражи не скрытые убийцы! Их заговор не подразумевал убийства! — она поймала на себе удивленный взгляд Вилицы. – В смысле… Эм… если бы был заговор и я бы про него знала, а я не могу…

— Нарцисс! — выпалила Вилица, хлопнув её по плечу. — Что ты знаешь?

— Хорошо, я… обманом заставила Фиалку рассказать кое-что, — неохотно призналась Нарцисс. — То, о чём я действительно обещала тебе не рассказывать. Потому что тебе не нужно этого знать! Ты не должна была нервничать! Так я тогда считала.

— Что рассказать? — потребовала Вилица.

Нарцисс покраснела на мгновение, затем закрыла лицо и выпалила:

— Хорошо! Ладно! Крылостражи хотели организовать голосование. Хотели знать, может люди предпочитают видеть другого правителя — того, кто в действительности будет все чинить, оплачивать долги и никогда не изгонять людей. Не было цели никого убивать, а уж тем более, никто не сговаривался со случайным владыкой далёких земель.

— Могли бы мне и рассказать это, — произнесла Вилица. — Я бы помогла вам, ребята. Я тоже не считаю, что мой отец хороший правитель. Мирно отправить его в отставку было бы идеально. Имею ввиду, заменить его без всяких революций и стрессов. Да и он, кажется, был бы рад избавиться от всей этой ответственности.

— Не уверен, что должен был слышать это, — вставил Лес. — Моя мама всю жизнь пыталась оградить меня от заговоров.

— Где Фиалка и остальные? — спросила Вилица. — Они в порядке?

— Пока, — ответил он. — Драконоборец хочет поймать убийцу и казнить их всех вместе.

Нарцисс закричала и потеряла равновесие.

— Казнить? — едва выговорила Вилица. — Он не имел ввиду именно это. Он не может. Не может казнить моих друзей… и жители Доблести ему не позволят… не позволят же?

— Какого убийцу? — спросила Нарцисс. — О ком он говорит?

— Тот новый парень, — ответил Лес. — Который бродил по Доблести и задавал слишком много вопросов о Драконоборце.

— О нет, — крикнула Вилица. — Лист не убийца! Он никогда не был в Неразрушимом Городе!

Лес поднял обе руки ладонями вверх.

— В принципе, он может прийти и объяснить это, если ты знаешь, где он. Вот только, скорее всего, его казнят сходу.

— Раньше папа никогда никого не казнил! — запротестовала Вилица. — Что происходит? Разве никто не пытается остановить его?

— Да как? — безнадёжно произнёс Лес. — У него есть люди с оружием, и в своих доводах он звучит логично. Ты же знаешь: он должен помешать своим врагам! Это неотъемлемая часть для сохранения Доблести! И так далее, и тому подобное. Думаю, половина людей согласна с ним, остальная же часть боится ему что-то сказать, чтобы и самим не быть обвиненным в заговоре. — Он оглянулся вокруг. — В смысле… в любом случае, я переживаю за все это. Просто, не знаю, что я должен сделать.

Он пробежался пальцами по рукава туники словно желая, чтобы она сменила цвет на менее опасный.

— Ладно, придумаем что-то, — сказала Вилица. — Мне нужно с ним поговорить.

Нарцисс покачала головой.

— Вилица, нет. Он сейчас не в настроении слушать.

— Мне нужно уходить, — сказал Лес. — Попробую вернуться, если будут ещё новости.

— Спасибо тебе, Лес, — сказала Нарцисс, пожимая ему руку. — Знаешь, а ведь ты уже что-то делаешь. Возвращайся, когда узнаешь что-либо.

Он одарил её грустной улыбкой и удалился.

Вилица решила проникнуть в Доблесть той ночью, однако дождь помешал её планам. Она попросту не хотела оставлять следов, ведущих к Нарцисс и Листу. Лило всю ночь и весь следующий день, в это время Вилица размышляла, что скажет отцу. К вечеру дождь дополнился ещё и ураганным ветром, и ветхая крыша храма едва ли спасала от него.

Лист, Вилица и Нарцисс сгрудились вместе, накрыв головы своими плащами, так как спать было невозможно — чего нельзя сказать про Камня, который так и храпел на своём покрывале поблизости. Ноги Вилицы замёрзли, даже несмотря на ботинки, а капли постоянно проникали под плащ, стекая по лицу и падая за спину.

Ощущение беспомощности ничуть не помогало Вилице решить проблему. Может, Лес был прав, и в Доблести не найдётся ни троих, ни хотя бы одного — вообще ни единого человека, способного что-то противопоставить Вереску.

— Что если мы пойдём в Неразрушимый Город, — предлагала Нарцисс, — и попросим лорда написать письмо, что он не знает Листа и ничего ни с кем не замышляет?

— Слишком много времени займёт путь туда и обратно, — указал Лист. — И я не уверен, что Неуязвимому Владыке тоже можно верить. Если мы попросим его о помощи, он может воспользоваться ситуацией и взять Доблесть под свой контроль или ещё чего похуже.

— Может поторгуемся с моим папой? — предложила Вилица. Она достала сапфир из кармана плаща и посмотрела, как он мерцает от влаги в темноте. — Скажем ему, что отдадим сапфир, если он всех отпустит. Хотя, не уверена, что ему этого хватит.

— А я все ещё думаю, что ты права и мы должны отдать сокровище обратно драконам, — сказал Лист.

— Я даже не думаю, что ему нравится быть лордом Доблести, — сказала Вилица. — Думаю, что он был бы куда счастливее, если бы мог просто пить и зависать с друзьями, рассказывая истории о драконах дни напролёт.

Она вздохнула.

— Жаль, что Крылостражи так и не достигли своего. Теперь, если он их отпустит, никогда не доверится им настолько, чтобы иметь с ними какие-то дела.

Позже, той же ночью, дождь, наконец, прекратился, и Лист вместе с Нарцисс заснули, опершись на стену. Вилица все ещё чувствовала беспокойство, потому встала и пошла через лес к руинам.

«Почему отец продолжает мучать людей? — размышляла она, водя рукой по одной из почерневших стен. — Папу и Камня изменила одна и та же вещь — убийство дракона и потеря Розы. Так почему тогда Камень стал грустным и замкнутым, а Вереск обретал все больше и больше могущества, начав использовать его во вред?»

Она села на одну из ступеней и достала сапфир. Он отражал лунный свет, создавая ощущение, что где-то там, глубоко внутри самоцвета, был заперт чей-то призрак. Вилица обхватила камень обеими руками, закрыла глаза и прислонила лоб к его холодной поверхности.

— Что мне делать? — тихо спросила Вилица. — Как мне спасти друзей от своего папы? Как остановить драконов? Как заставить всех прекратить драться?

Она думала о том маленькой золотой драконихе, была ли она такой же доброй, как и тот коричневый, что помог Листу.

«Как бы я хотела сейчас узнать, какая она есть на самом деле.» — она вновь представила в голову золотую дракониху, каждую её солнечную чешуйку, каждый идеальный коготок.

А затем она, неожиданно, оказалась перед ней, а сама Вилица стояла посреди пустыни.

— Вооу, — прокричала Вилица, отпрыгнув назад. Её ноги застряли в песке, дракониха так же издала нечто наподобие крика и отпрыгнула. Они ещё долго сверлили друг друга взглядами. "Я что, сплю? Но как? Когда я успела заснуть?"

Нечто шевельнулось на плече драконихи, выглядывая из-за её шеи.

Человек. На драконьем плече сидел человек и смотрел на Вилицу. Женщина. Она была почти того же возраста, что и мать Вилицы, с длинными запутанным тёмными волосами. Но что-то знакомое мелькнуло у неё на лице. Женщина наклонилась вперёд, чтобы изучить Вилицу поближе и улыбнулась.

Вилица выдохнула. Это тетя Роза!

Однако, не та Тётя Роза из рисунков — эта Роза была на двадцать лет старше.

Дракониха сделала шаг навстречу Вилице и она повторила её действия. Девочка показала на её тётю.

— Ты настоящая? — спросила она. — Ты Роза? Ты… ты все ещё жива?

Но Роза не ответила. Она похлопала дракониху по шее, та что-то зарычала, показав хвостом на кристалл в руках Вилицы.

Сапфир… Что если он магический? Что если он показывает ей маленькую золотую дракониху, где бы она ни была сейчас?

Стоп. Значит, таким же образом, он показывает драконихе, где находится Вилица — и что она сейчас держит в руках часть драконьего сокровища.

Вилица прижала сапфир к груди с тревожным визгом, её глаза открылись.

Девочка оказалась одна, среди руин. Холодное, влажное серое утро застало её. Не было ни пустыни, ни маленькой золотой драконихи, ни тёти Розы.

И все же она была уверена, что все увиденное ею — реальность. Вилица осмотрела на сапфир, переворачивая его в руках, ища какие-нибудь магические слова. Но так ничего и не нашла. Тогда она сунула его обратно за пояс и бросилась в сторону храма.

— Дядя Камень! — закричала она, взлетая по ступеням между колонами. Она рухнула на колени возле него. — Дядя Камень, проснитесь. Я думаю, Тётя Роза жива.