Церкви) и сознанием собственной правоты. 6 страница

В 572 г. Юстин II издал эдикт против еретиков-самарян, который фактически повторял аналогичный эдикт Юстиниана. Еретики ли­шались права наследования, не могли получать награды и дарения, не могли составлять завещания, так что после смерти их имущество поступало в государственную казну. Исключение делалось только для неграмотных стариков-земледельцев, чтобы не прекращалась обработка принадлежащих им земель. Еретики лишались также пра­ва исполнять государственные должности, быть адвокатами, изучать риторику. Самарянам также запрещалось иметь рабов-христиан.

В правление Тиверия I (578—582 гг.) отношение к монофизитам смягчилось, многие сосланные епископы смогли вернуться на свои кафедры. Император даже пригласил в Константинополь вождя арабского племенного союза гассанидов алъ-Мундира, которому, не­смотря на его монофизитское исповедание, торжественно пожаловал право ношения царской короны и всячески обласкал (580 г.). Рас­чёт при этом состоял в том, чтобы гассаниды сохраняли верность Византии и служили форпостом христианства на Востоке и буфером между империей и Персидской державой. Так государственная рели­гия и государственная дипломатия совместно работали на интересы христианской империи. Однако придворные интриги сделали своё дело — вскоре император, подозревая аль-Мундира в сговоре с пер­сами, вызвал его в столицу и держал там в почётном плену фактиче­ски в качестве заложника. После этого о дружбе с гассанидами можно было забыть — сын задержанного ан-Нуман поднял против Византии восстание, империя лишилась важного союзника на Востоке, за что позднее, в период войн с арабами, заплатила дорогую цену.

Имп. Маврикий (582—602 гг.) под влиянием Константинополь­ского патриарха свт. Иоанна IVПостника (582—595 гг.) проводил до­статочно мягкую политику по отношению к монофизитам (Иоанн Эфесский. Церк. ист. III3, 5). При нём возник кратковременный спор с папой Римским свт. Григорием IДвоесловом (590—604 гг.) о титуле «вселенский патриарх», которым иногда именовали себя архиеписко­пы Константинополя со времён Акакия и законность которого под­твердил Константинопольский собор 588 г., проходивший с участием трёх восточных патриархов — Евлогия Александрийского, Григория IАн­тиохийского и Иоанна IVИерусалимского. Папа Григорий увидел в ти­туле «вселенский» посягательство на привилегии Римского престола как первенствующего среди всех Поместных Церквей. В своих пись­мах к Иоанну Постнику, патриархам Евлогию Александрийскому и Афанасию Антиохийскому, императрице Константине, архиеп. Евсе­вию Фессалоникийскому, различным высокопоставленным лицам он неоднократно протестовал против «новшества» в титулатуре Констан­тинопольских патриархов (Гр.Вел. Поел. V, 37, 39, 41, 44, 45; VII, 27). Тем не менее с одобрения имп. Маврикия постановления собора не подверглись пересмотру. Преемник свт. Иоанна Постника патр. Ки- риак (596—606 гг.) продолжал пользоваться титулом «вселенский», из- за чего споры с Римом продолжались еще в течение ряда лет.

В 602 г. в результате бунта в дунайской армии, оставленной скуповатым императором без содержания, Маврикий был сверг­нут и престол узурпировал грубый и жестокий армейский офицер Φοκή (602—610 гг.). После ряда неудачных сражений с персами он в свою очередь был свергнут народом и дворцовой кликой Констан­тинополя и казнён вместе со своими сторонниками. Императором и основателем новой династии становится сын экзарха Африки Ирак­лий (610-641 гг.). Нового императора короновал Константинополь­ский патр. Сергий (610—638 гг.).

В правление Ираклия положение Византии стало отчаянным. На севере империю разоряли племена аваров и славян, с востока тес­нили персы, захватившие в 611 г. Антиохию и Малую Азию вплоть до Кесарии Каппадокийской. В 613 г. пал Дамаск, в 614 г. - Иеру­салим, причём город был сожжён, а жители уведены в рабство. Па­триарх Захария был отправлен в столицу Персии Ктесифон, туда же доставили главную святыню города — Честное древо Креста Господня, обретённое, по преданию, матерью Константина Великого Еленой. В 619 г. персы взяли Анкиру, затем завоевали Египет, включая Алек­сандрию. Империя оказалась отрезанной от своих крупнейших тор­говых, экономических и церковных центров на Востоке, прекратил­ся подвоз хлеба в столицу из Александрии. В этих условиях близкой национальной катастрофы византийская правящая элита (включая церковную) продемонстрировала самые лучшие человеческие и го­сударственные качества. Патриарх Сергий призвал императора к по­ходу на разрушителей Святого Града, и православное воинство, по­добно крестоносцам грядущих веков, отправилось против неверных на Восток. Первый поход оказался неудачным, однако в 624 г. им­ператор вторгся в иранский Азербайджан, где разрушил важнейший для персидской религии знаменитый храм огнепоклонников в Ганд- заке. И хотя в 626 г. персидский военачальник Шахрбараз стоял поч­ти под стенами столицы, тем не менее он был отбит, а в следующем, 627 г. Ираклий ступил уже на землю самой Персии. К 629 г. персы очистили все занятые ими византийские территории и благоразумно отослали Честное древо Креста обратно в Иерусалим. Там Крест был вновь торжественно водружён в присутствии императора 21 марта 630 (или 631) г.^[LXV]. С Персией был заключён мир.

Персидские походы Ираклия ярко демонстрируют последствия той великой перемены в церковно-государственных отношениях, которая окончательно оформилась при Юстиниане. В лице Ираклия византийский император впервые стал защитником Церкви не толь­ко от внутренних, но и от внешних врагов. Военные походы совер­шаются отныне в интересах не только государства, но и Церкви. Точ­нее, они совершаются в интересах государства и тем самым Церкви. Честное древо Креста — это святыня церковная, и тем самым госу­дарственная. Вера и политика, религия и война стали в правление Ираклия общим церковно-государственным делом, а византийская «политическая ортодоксия» проявила себя как чрезвычайно эффек­тивный строй церковно-государственных отношений, способный сплотить две ветви власти и мобилизовать все силы нации против опасного внешнего врага.

После этого Ираклий в тесном сотрудничестве с патриархом Сер­гием возобновил переговоры с монофизитами о церковной унии. Благодаря усилиям Сергия эта уния состоялась на основе формулы моноэнергизмсг. «Состоящий из двух природ Богочеловек всё произ­вёл единой богочеловеческой энергией». Эта формула была принята яковитами Сирии и Церковью Египта. Однако категорически про­тив этой формулы выступил строгий аскет и ревнитель православия Иерусалимский патриарх Софроний (634—638 гг.). В моноэнергизме он видел недопустимую уступку монофизитству. Тем не менее док­трина моноэнергизма вскоре была развита в более разработанное еретическое учение о единой воле во Христе — монофелитство (от греч. μόνη θέλησις ‘единая воля’). Это учение получило в 638 г. импе­раторскую санкцию Ираклия посредством особого «Эктесиса» (ве- роопределения), составленного патр. Сергием. «Экгесис» Ираклия примыкает к богословским эдиктам императоров Феодосия I, Зинона и Юстиниана 1п окончательно формирует функцию императора в си­стеме «политической ортодоксии» как соавтора Церкви в формулиров­ке догматов вероучения.

Подобно своим предшественникам, Ираклий издавал новеллы по церковным вопросам. В настоящее время известны четыре такие новеллы, посвящённые правовому статусу клириков, в том числе клириков Великой церкви Константинополя (храма св. Софии) от 612, 617, 619 и 629 гг.

Между тем в Аравии поднималась новая грозная сила — ислам. Ре­лигиозное учение Мухбммеда, объявившего себя пророком Единого Бога — Аллаха, быстро распространилось среди кочевых аравийских племён и стало мощным фактором их объединения с последующей неудержимой экспансией на север и запад. В 634 г. арабы во главе с халифом Омаром ибн-алъ Хаттабом (634—644 гг.) захватывают столи­цу византийской Аравии г. Бостру, в 635 г. — едва освобождённый от

II.2. Церковь и христианское государство персов Дамаск, в 636 г. полностью потеряна Сирия. В 638 г. патриарх Софроний фактически сдаёт арабам Иерусалим. Ко времени кончи­ны Ираклия все территории Востока попали под власть арабов — дер­жалась только Александрия, но и она пала весной 642 г.

Для укрепления государственного управления на местах Ира­клий создаёт в Европе и Малой Азии систему военных округов — фем (греч. θέμα ‘военный отряд; затем — округ’)· Во главе каждой фемы стоял военный чин — стратиг, обладавший не только военной, но и гражданской властью. Эта система концентрации всей местной вла­сти в одних руках сыграла важнейшую роль в укреплении целост­ности государства и отражении внешних угроз. По мнению многих историков, именно фемный строй спас империю от окончательной гибели под ударами арабов.

После смерти Софрония Иерусалимского при сыне и преемни­ке Ираклия Константе II (641—668 гг.) оппозицию монофелитству возглавили Римские папы Иоанн ТУ (640-642 гг.) и Феодор I (642— 649 гг.), а также прп. Максим Исповедник (ок. 580—662 гг.), вновь выдвинувший уже забытый к тому времени принцип, по которому император лишён права решать догматические вопросы (ср. теорию «двух сил» папы Геласия в послании имп. Анастасию 493 г.). На Запа­де и в Африке ширился церковный протест против ереси. Таким об­разом, титанические усилия Ираклия по цементированию империи единой церковной доктриной потерпели неудачу, поскольку оба ла­геря — халкидонитский и монофизитский — не желали идти на ком­промисс. Империя, восстановленная в своих восточных границах, на Западе вновь разваливалась на глазах как в политическом, так и в духовном отношении. И главным вдохновителем этого развала был в глазах императора папский Рим. Так, несмотря на запоздалое изда­ние Константом в 648 г. особого указа — Типоса с запретом дискуссий о числе воль и энергий во Христе, папа Римский свт. Мартин 7(649— 653 гг.) созвал в Риме в 649 г. Латеранский собор и добился на нём осуждения как этого Типоса, так и «Экгесиса» Ираклия 638 г. В от­вет Констант распорядился арестовать папу Мартина и доставить его в Константинополь. В 653 г. папа был осуждён и умер в изгнании в Херсонесе. Следующие за ним папы Евгений I (653—657 гг.) и Вита- лиан (657—672 гг.) уже не рисковали перечить императору (однако в 672 г. папа Адеодат II вновь разорвал общение с Константинополем). Был подвергнут репрессиям по обвинению в государственной изме­не и прп. Максим Исповедник, вставший в политическую оппозицию по отношению к императору. Тем самым император ясно дал понять

всей Церкви, что в условиях внешней опасности не потерпит ослаб­ления государства из-за церковных споров.

В этой связи полезно задаться сложным и, видимо, однозначно не решаемым вопросом: правильно ли поступал имп. Констант II, когда железной рукой наводил порядок в церковных делах, прене­брегая мнением западных халкидонитов? Может быть, ему следова­ло бы поступить наоборот — поддержать православный Запад и пре­доставить еретический Восток самому себе? Историки и богословы, работающие в тиши кабинетов, могут решать этот вопрос по своему разумению, однако можно с уверенностью утверждать, что ни один действующий глава государства, тем более христианский император, никогда не согласился бы пожертвовать половиной своей империи, отдав её внешнему врагу, только потому что большинство населения там составляли еретики. Ведь именно на Востоке империи находи­лись и важнейшие христианские святыни. Констант II самими об­стоятельствами был вынужден искать компромисса с монофизитами (монофелитами), поскольку на карте стояло сохранение самого хри­стианского государства — Восточной Римской империи. Как это ни прискорбно, но в конкретных условиях осаждённой мусульманами крепости протест римских пап и прп. Максима против компромис­сов с монофизитами разрушал церковно-государственную «симфо­нию» и объективно ослаблял империю.

В конце своего правления Констант II совершил ряд военных по­ходов с целью отвоевания у лангобардов Италии. По-видимому, он всерьёз задумывался о возрождении Западной Римской империи. Однако эти походы увенчались лишь кратковременными успехами. В 668 г. император был убит заговорщиками в банях сицилийской столицы г. Сиракузы.

Ставший следующим императором сын Константа Константин IV Погонят («Бородатый») (668—685 гг.) по требованию войска был вы­нужден провозгласить соправителями своих братьев Ираклия и Тиве­рия (интересна религиозная мотивировка этого решения — солдаты хотели видеть в троичном числе земных правителей отражение власти Божественной Троицы!). Лишь в 681 г. он низложил обоих соправи­телей и достиг полного единовластия, которое, впрочем, вскоре раз­делил со своим сыном Юстинианом, будущим имп. Юстинианом II. Ежегодные летние нашествия арабов на столицу империи с 674 по 678 г. были отбиты с большим уроном для противника (фемная си­стема Ираклия доказала свою эффективность). После двукратного разгрома арабского флота и начала гражданской войны в халифате халиф Муавиййа запросил мира и согласился на уплату ежегодной дани. Многочисленные посольства из Европы — от аваров и герман­ских королей — передали императору поздравления с выдающимися военными успехами.

После отражения военной угрозы Константинополю со стороны арабов Константин получил возможность заняться церковными де­лами. В 680 г. в Константинополе собирается VI Вселенский Собор, на котором были осуждены монофелитство и моноэнергизм, а вместе с ними преданы проклятию патриарх Сергий и примкнувший к нему папа Гонорий I. В приветственном слове Собора к императору под­черкивалась верховная власть императора в христианском мире и его особая роль в церковных делах как хранителя Православия. Таким образом, после долгого перерыва, вызванного поисками компро­мисса с монофизитами, в Церкви вновь одерживает верх богослов­ская доктрина Рима.

Почему же Константин IV резко порывает с политикой своих предшественников и восстанавливает в полном объёме халкидон- ское православие? Ответ на этот вопрос можно дать только с учё­том внешне- и внутриполитической ситуации в империи, которая сложилась к этому времени. К концу VII в. Византия уже потеряла все свои восточные провинции с традиционно монофизитским на­селением — Армению, Сирию, Палестину, Египет. В этих условиях компромисс с монофизитами в форме монофелитства потерял вся­кий государственный смысл. После утраты Востока интересы импе­рии требовали консолидации центра (Константинополя) с Западом. Так, парадоксальным образом арабские завоевания на христиан­ском Востоке объективно способствовали торжественному прими­рению Рима и Константинополя на основе римской богословской доктрины, отрицавшей монофизитство и генетически связанные с ним моноэнергизм и монофелитство.

После Константина IV императором стал его слабо подготовлен­ный к управлению страной 16-летний сын Юстиниан II (685—695, 705—711 гг.). В церковном отношении его царствование замечательно только проведением в 691—692 гг. в Купольном зале царского дворца так наз. Пято-Шестого Собора, получившего название Трулльского (ср. греч. τρουλλο? ‘купол’). Являясь полноценным Вселенским Со­бором, он Тем не менее не получил в церковной традиции отдельного номера, формально считаясь каноническим «дополнением» к Пято­му и Шестому Вселенским Соборам (отсюда его своеобразное «двой­ное» название). Собор упорядочил церковное право в 102 канонах, впервые систематизированных по крупным тематическим разделам, причём ряд канонов собора носил ярко выраженный антиримский характер (таковы каноны, разрешающие брак для священников и ди­аконов и запрещающие пост в субботу). В 36-м каноне Пято-Шестого Собора со ссылкой на 3-й канон II и 28-й канон IV Вселенских Собо­ров были подтверждены равные привилегии Константинопольского и Римского престолов, за которыми следуют престолы Александрии, Антиохии, Иерусалима. Таким образом, «пентархия» пяти христиан­ских патриархатов формально продолжила своё существование, хотя фактически под властью империи оставались только два из них — Рим и Константинополь.

В 695 г. в результате бунта столичного люда, истощённого непо­сильными налогами, Юстиниан был свергнут, но не казнён, а толь­ко публично лишён носа на ипподроме и сослан в Херсонес. Во гла­ве государства встал низший армейский чин Леонтий (695—698 гг.) (вскоре и сам лишившийся и трона, и носа в результате очередного переворота).

Впервые увечащее наказание было применено в Византии к воз­можному претенденту на престол в 641 г. Тогда, после смерти Ираклия его вдове Мартине отрезали язык, а сыну Ираклону — нос. Затем, в 681 г., Константин /Иприказал лишить носов своих братьев Ираклия и Тиверия. Согласно древнему восточному обычаю, физически увечный человек не мог занимать царский престол. Впрочем, Византия вскоре доказала, что является европейской державой и не всегда следует вос­точным обычаям — поскольку Юстиниан, даже без носа, смог вновь занять трон. После этого потомки дали ему характерное прозвище «Безносый» (‘Ρινότμητος), а отрезание носа соперникам вышло из употребления и было заменено более действенными средствами — ослеплением, смертной казнью или пострижением в монашество.

При Леонтии Византия окончательно теряет Северную Африку с Карфагеном (698 г.). В результате флотского мятежа императором ста­новится друнгарий (адмирал) флота фемы Кивирреотов Апсимар, при­нявший имя Тиверия II (698—705 гг.), при котором арабам был нанесён ряд чувствительных поражений. В 705 г. к Константинополю во главе булгаро-славянского войска подступает Юстиниан Безносый. Несмотря на своё увечье, он к тому времени успел жениться на хазарской прин­цессе, счастливо избежать нанятых византийцами убийц и подружить­ся с булгаро-тюркским князем Тервелем. Хитростью захватив столицу, Юстиниан учиняет массовые казни своих противников. Патриарх Кал- линик 7(693—705 гг.), имевший несчастье приветствовать низложение Юстиниана в 695 г., был ослеплён тираном и сослан в Рим.

Этот эпизод демонстрирует не только склонность императора к варварским восточным наказаниям, но и то плачевное состояние, в которое пришёл к тому времени Вечный город - он уже вполне мог служить местом ссылки.

Зверства Юстиниана II породили активное сопротивление, кото­рое в Византии обычно принимало форму заговора или мятежа. На этот раз бунт произошёл во флоте, посланном на завоевание Херсо­неса, в котором засели враги императора. Потеряв связь с флотом, Юстиниан выступил из столицы к г. Синоп на южном берегу Чёр­ного моря. Настигнутый в пути и брошенный всеми тиран был убит, та же участь постигла в Константинополе и его несовершеннолетне­го сына Тиверия, искавшего убежища в церкви. Династия Ираклия, правившая империей сто лет и один год (610—711 гг.), прекратила своё существование.

При новом императоре Вардане Филиппике (711—713 гг.), про­исходившем из армян, по решению Константинопольского собора 712 г. на короткое время вновь восторжествовало монофелитство (возможно, Филиппик хотел этим поддержать своих земляков- единоверцев). В это время из Сирии в горный Ливан переселяются монахи-монофелиты, образовавшие особую церковную общину ма­ронитов (по названию монастыря св. Марона в Сирии). По приказу Филиппика были сожжены акты VI Вселенского собора, произошёл очередной разрыв с Римской Церковью. Однако вскоре в столице произошёл переворот, Вардан был ослеплён и сослан, а трон занял гражданский чиновник Артемий, принявший имя Анастасия II (713— 715 гг.). При нём было восстановлено халкидонское вероучение и церковное общение с папским престолом. Впрочем, и этот импера­тор продержался недолго — уже через два года в ходе восстания сол­дат фемы Опсикий на престоле оказался мелкий провинциальный чиновник Феодосий III (715—717 гг.), который в свою очередь был смещён талантливым полководцем и дипломатом, стратигом фемы Анатолик Львом III (717—741 гг.). Восшествие на престол безусловно выдающегося императора Льва III прервало длинный ряд бездарных правителей на византийском престоле и спасло империю от страш­ного арабского нашествия 717 г. Однако для Церкви правление Льва означало вступление в полосу новых испытаний.

Подводя итог этому периоду церковной истории, следует отме­тить, что проблематика церковно-государственных отношений по­сле Юстиниана была отмечена полемикой с новым учением — моно- фелитством. Это учение, поддержанное Ираклием и Константом II, фактически стало очередной ересью, временно восторжествовавшей в Восточной Церкви благодаря поддержке со стороны государственной власти. В отличие от эпохи Юстиниана, правление династии Ира- клидов пришлось на время тяжких внешних испытаний для импе­рии. Сначала персы, а затем ещё более могучий враг — арабы — нача­ли методичное завоевание восточных провинций с монофизитским населением. В этих условиях единственно верной тактикой государ­ства был поиск компромисса с монофизитами, чтобы не допустить их отделения от Византии и перехода на сторону врага. Данная тактика последовательно применялась при Константе II, которому пришлось преодолевать не только внешнее, но и внутрицерковное сопротивле­ние со стороны Римского папского престола. Как бы то ни было, мо- нофелитство потерпело поражение вместе с империей, на несколько столетий утратившей свои восточные территории. После этого ника­кие государственные интересы уже не мешали официальному восста­новлению православной дифелитской доктрины (учению о двух волях во Христе). Окончательное возвращение к вероучению Халкидонско- го Собора произошло в 680—681 гг. на VI Вселенском Соборе.

Весьма характерно для всей византийской ситуации то об­стоятельство, что осуждение за монофелитство папы Гонория I и Константинопольского патриарха Сергия не распространялось на императоров — Ираклия и Константа II Дело в том, что принцип «политической ортодоксии», оформившийся при Юстиниане Вели­ком, выводил императора из-под осуждения любым — даже Вселен­ским — церковным собором. Император, как земной глава Церкви и наместник небесного главы — Христа, должен был всегда оставаться православным, если не на практике, то по крайней мере в идее, в высшем, мистическом смысле. В полном согласии с этим принци­пом церковные соборы, анафематствуя еретических священников и епископов, старались обходить молчанием имена императоров, ко­торые по определению, по самой сути своей земной миссии должны быть «верными» (πιστοί).

С триумфом православного учения о двух волях во Христе испы­тания для Церкви не закончились. Государственная власть, напрягав­шая все силы в борьбе с арабами, исходила прежде всего из интере­сов как политического, так и (тесно связанного с первым) духовного единства империи. Однако используемые ею средства оказались бес­полезными - более того, привели к обратному эффекту. О том, ка­кие испытания выпали на долю государства и Церкви в правление Льва III и его наследников, будет сказано в следующей главе.

Контрольные вопросы по теме

1. Каковы были внешне- и внутриполитические предпосылки монофелитской ереси? Кого можно считать её авторами?

2. Можно ли сказать, что Юстин II, Ираклий и Констант II в целом продол­жали церковную политику Юстиниана Великого?Почему?

3. Каковы были функции «политической ортодоксии» (и задачи церковной поли­тики государства) в VIIв. в сравнении с эпохой Юстиниана Великого?

4. Каковы были внешние и внутренние предпосылки для восстановления Право­славия на VIВселенском Соборе?

5. Почему на VI Вселенском Соборе были осуждены сторонники монофелитства патриарх Сергий и папа Гонорий, но избежали осуждения императоры Ирак­лий и Констант II?

Дополнительная литература по теме

Бородин О.Р. Церковно-политическая борьба в Византии в середине VI в. и «дело» папы римского Мартина I // ВВ. Т. 52. 1991. С. 47-56.

Кривушин И.В. ВИЗАНТИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. Окончание христологиче- ских споров // ПЭ. Т. VIII. М., 2004. С. 170-172.

Попов И.Н., Максимович КА. Иоанн IV Постник // ПЭ. Т. XXIII. М., 2010. С. 481-483.

Тяжелое А. Законы византийских императоров в отношении к Церкви после Юстиниана. М., 1876. С. 15, 94, 137, 139—140 (законы о Церкви Юсти­на II, Ираклия).

II.2.г. Церковь и государство в период споров об иконах (725-843 гг.)

(С.В. Заплатников)

Первый период иконоборческой ереси (725—787 гг.). В конце VII — начале VIII в. Византийская империя оказалась в крайне сложной ситуации. Внешние угрозы, связанные с появлением и усилением нового противника в лице арабов-мусульман, с территориальными потерями на Востоке, накладывались на внутренние проблемы — прежде всего религиозного характера. Вековые конфликты с не- сторианами, монофизитами и монофелитами, преодолеть которые бесплодно пытались величайшие умы своего времени, в том числе императоры и патриархи, не только не угасали, но в значительной мере усиливались. Теперь это были уже не просто еретические об­щины, а крупные церковные образования, имеющие собственную иерархию и традицию. Эти церковные центры, необратимо удаляясь от Православной Церкви, постоянно развивались и, в конце кон­цов, приняли сугубо национальный характер. Вплоть до наших дней отдельные национальные группы ассоциируются именно с этими церквами: армяне, западные сирийцы и копты (коренное население Египта) — с монофизитами, восточные сирийцы (айсоры) — с несто- рианами, жители горной части Ливана (марониты) — с монофелига­ми (правда, последние с 1182 г. находятся в унии с Римом и офици­ально монофелитство не исповедуют).

На этом фоне в Византии наблюдалась крайняя нестабильность политической власти. В начале VIII в. императорский престол по­стоянно переходил из рук в руки. Всего за шесть лет, с 711 по 717 г., на нем сменилось три императора (Вардан Филиппик, Анастасий II и Феодосий III), которые не смогли привнести в жизнь империи каких- либо положительных изменений и провести необходимые реформы. Таким образом, в начале VIII в. императорская власть дискредити­ровала себя в глазах населения империи. А правление Филиппика примечательно только тем, что он предпринял попытку возобновить монофелитскую ересь, чем испортил отношения между Константи­нополем и Римом. Лишь усилиями Анастасия Ζ/удалось преодолеть кратковременный разрыв.

Период нестабильности, политического и религиозного разлада завершился в 717 г. вступлением на императорский престол стратига фемы Анатолик Льва III по прозвищу Исавр (717-741 гг.). Лев под­нял в Малой Азии мятеж против слабого императора Феодосия III, и тому пришлось уступить трон. Так в Византии появляется новая императорская династия — Исаврийская, правившая с 717 по 802 г.

По сообщению византийского хрониста Феофана, Лев III был выходцем из Исаврии (области в юго-восточной части Малой Азии) и сделал карьеру при императоре Феодосии III, дослужившись до стратига Анатолика — самой значимой фемы в империи. В то же время другие источники (латинские и арабские) называют Льва си­рийцем, уроженцем г. Германикеи. Сирийское происхождение Льва весьма вероятно, тем более что и Феофан называет его родным го­родом Германикею. Однако в традиции в силу авторитета Феофана за Львом закрепилось прозвание Исавр.

Сразу после воцарения на византийском троне Льву пришлось отражать нашествие арабского военачальника Масламы, который решил воспользоваться внутренней междоусобицей между Львом и Феодосием III для захвата столицы империи - Константинопо­ля. С моря Масламе помогал арабский флот. Однако, несмотря на многочисленность арабов как на суше, так и на море, захватить го­род им не удалось. Лев III своевременно собрал необходимый за­пас провизии для города и умело отбивал атаки сарацин, используя новейшее «секретное оружие» греков — так называемый «греческий огонь», изобретённый около 673 г. инженером Каллиником из Бааль­бека (Сирия). В итоге с наступлением зимы, когда арабская армия оказалась на грани гибели от долгой осады, недостатка провианта и сильных холодов, осада была снята, а Лев III получил необходимые в начале правления любого самодержца расположение и доверие на­рода.

На Константинопольском патриаршем престоле в это время на­ходился свт. Герман (715—730 гг.), занявший его ещё при императоре Анастасии II.

Патриарх Герман родился в первой половине VII в. (точная дата неизвестна) в знатной византийской семье. Его отцом был патрикий Юстиниан, казнённый за участие в заговоре против Константина IV. Около 705/706 гг. Герман стал митрополитом Кизическим и участво­вал в монофелитском соборе, состоявшемся в 712 г. в Константино­поле при императоре Вардане Филиппике.

Патриарх принадлежал к старой византийской аристократии, тогда как император был из новой волны военачальников, что никак не способствовало их тесному и дружественному соработничеству в духе юстиниановой «симфонии». Они сильно отличались друг от друга и по происхождению, и по образованию, и по тому, как они оказались у власти, и по взглядам на устроение империи. Кажется, что поначалу их отношения складывались тепло: так, Герман коро­новал Льва в 717 г., а затем крестил сына императора, Константина. Однако дальнейшие события показали, что различия в их мировоз­зрении были слишком глубокими.