Русская правда закона. Святитель Тихон Задонский

Русская правда закона

Не думайте, что Я пришел

нарушить закон или пророков:

не нарушить пришел Я,

но исполнить.

(Ин. 5, 17-18)

Творец закона — Бог!

 

Первый русский письменный свод законов так и назывался — “Русская Правда”... Этот первоначальный кодекс (сохранилась наиболее ранняя краткая редакция из 43 статей — первой половины XI века, и более поздний пространный вариант из 121 параграфа, относящийся к первой трети XII века) отнюдь не регламентирует государственный строй Древней Руси, широкие права и обязанности граждан, как это делается в современных конституциях, но содержит самое необходимое в уголовном и гражданском отношении: наказания за преступления — убийство, членовредительство, угрозу, воровство, умышленную или неумышленную порчу имущества, права наследования и порядок уплаты судебных издержек. “Оже ли кто вынезь мечь, а не ткнеть, то тъи гривну положит”. Все остальное в области тогдашнего государственного, административного, уголовного и гражданского права регулировалось только силою обычая и здравым смыслом. До “Русской Правды” существовал более древний “Закон Русский”, которым руководствовались Великие Князя Киевские. Его нормы были учтены при составлении русско-византийских договоров 911 и 944 годов по Р.Х., но “Закон Русский” скорее всего существовал в устной форме, и только эти международные договоры письменно свидетельствуют о бытовании на Руси довольно развитого законодательства, в известной степени сопоставимого с “Салической Правдой” древних франков, с “Бургундской Правдой”, “Вестготской Правдой” и “Рипуарской Правдой”...

Развитие русского гражданского законодательства после “Русской Правды” при Великом Князе Иоанне III потребовало создания “Судебника” (1497), который фиксировал собой новое качество правосознания Руси как прямой наследницы Византии после падения последней. “Судебник” Царя Иоанна IV Васильевича Грозного (1550) был утвержден на Земском Соборе и знаменовал собой юриспруденцию молодого русского Царства. Сто лет спустя также на Земском Соборе при Царе Алексее Михайловиче Романове было принято обширное Соборное Уложение (1649).

При Петре Великом и после него законотворчество было тесно связано с масштабными государственными преобразованиями, которые регулировались множеством императорских указов и манифестов. Императрица Екатерина Великая учредила всесословную Законодательную Комиссию, которая на много лет посвятила себя разбору и кодификации прежних великокняжеских, царских и имперских указов, а также созданию проектов новых законов. Благодаря творческим инициативам Императоров Павла I и Александра I в первой четверти XIX века стал складываться Свод Законов Российской Империи, который увенчали судебные реформы Государя Александра II.

Особенность русского православного гражданского законодательства заключается в том, что оно в своем развитии от “Закона Русского” до “Свода Законов Российской Империи” осуществляло себя как единое целое, ни разу не прерывая цепь наследования, законопреемственности, ибо и “Русская Правда”, и оба “Судебника”, и “Соборное Уложение” в XIX и в начале ХХ века были неотъемлемой частью законодательного имперского Свода. “Устаревшие” законы в этом Своде никогда не отменялись, но естественно и вполне легитимно поглощались новым законотворчеством. Дело в том, что отказ от фундаментальных основ в области юриспруденции неизменно влечет повреждение и разрушение самого государственного здания.

Да не мните, яко приидох разорити закон или пророки: не приидох разорити, но исполнити. Аминь глаголю вам: доньдеже прейдет небо и земля, йота едина или едина черта не прейдет от закона, доньдеже вся будут (Ин. 5, 17-18).

Так например, как бы во исполнение этой Евангельской заповеди Иисуса Христа, Манифест Императора Александра II Освободителя 1861 года отнюдь не отменял имперские законодательные акты первой половины XVIII века, закрепощавшие дворян и крестьян, но был сродни Екатерининскому Манифесту, даровавшему дворянам вольность от государственной службы и одновременно упразднившему рабство крестьян и дворовых людей. Государь же Александр II новым законом в путях монаршей милости всех крепостных крестьян перевел в другое гражданское состояние. Старый закон о крепостях остался, просто с этой поры уже не было в России граждан, которые под него подпадали. Таким образом, в юридическом плане Российский закон о крепостной зависимости продолжал сохранять свою силу, хотя практически не действовал, как и статья “Русской Правды”: “Если кто вынет меч, а не ударит, то тот платит гривну”...

Богоборческая попытка масонов с помощью цареубийства, уничтожения всего Царского Рода изменить строй русской государственности в 1825 году связывалась и с разрушением многовековой законопреемственной цепи Руси-России. Один из заговорщиков полковник П.И.Пестель (лютеранин и немец по происхождению) в качестве проекта конституции предложил свое сочинение, лукаво озаглавленное “Русской Правдой”. Коварство этого приема заключалось в том, что “патриот” России Пестель в сугубо русофильской форме (в его кодексе гвардия переименовывается в “опричнину”, губернии — в “области”, Сенат — в “Думу” и т.д. и т.п.) предлагал совершенно неприемлемое для исконно русской традиции политическое устройство страны (нет государства, если нет Государя) по образцу Северо-Американских Соединенных Штатов. (Как эта вероломная политическая технология похожа на образ действия и декларации целого ряда современных политиков, внезапно объявивших себя “патриотами” и радетелями “древнего российского благочестия”!)

Именно с изуверным убийством Царской Семьи 17 июля 1918 года связывается радикальный перелом тысячелетней русской легитимности: 19 июля 1918 года газета “Известия рабочих, крестьянских и солдатских депутатов” публикует не только сообщение об убийстве Государя Императора Николая II, но и текст только что принятой первой советской конституции, где Россия объявляется федеративной республикой. Отсюда и все беды, связанные с ущербностью законодательной преемственность, начиная с лета 1918 года. Революционные республиканские декларации на практике оказались неприменимы в громадной России-СССР. Почему это произошло. Здесь мы сталкиваемся с довольно загадочным историческим и юридическим феноменом: ни многочисленные временные правительства с марта по октябрь 1917 года, ни большевики и советы с октября 1917 по октябрь 1993 года не издавали никакого юридического акта, отменяющего Свод Законов Российской Империи. Это тем более странно, что и лидер нескольких временных правительств А.Ф.Керенский, и лидер большевиков В.И.Ульянов (Ленин) по образованию были юристами, и понимание силы неотменненного закона для них было очевидно. Так большевики сразу же в революционном октябре отменили все законодательные акты и распоряжения временных правительств, тогда были объявлены утратившими законную силу все сделки и юридические акты (кроме браков, свидетельств рождения и смерти) с марта по октябрь 1917 года. При этом еще долгое время сохраняли практическую силу гражданское и уголовное законодательство царской поры. Видимо и Керенский, и Ульянов прекрасно понимали, что кардинальная законодательная отмена Свода Законов Российской Империи повлечет за собой тектоническу катастрофу, которая в мгновение ока уничтожит их самих. И каждый из них по своим мотивам решил не будить этого лиха, хотя в других направлениях они совершенно не боялись решительных разрушений в государственном строе России. И еще одна — мистическая подробность. 25 октября по церковному календарю (7 ноября по Григорианскому стилю) Православная Церковь отмечает память святых мучеников Маркиана и Мартирия (ок. 355 г.), которые в в Священном Предании считаются покровителями юриспруденции, правоведов и законодателей. Если рассматривать все правление большевиков как попущенное Самим Богом многолетнее наказание русскому народу за предательство 2 марта 1917 года, то это знамение указывает на то, что беззаконие и смута могут быть одолены не революционно, но только действительно законным путем: присягой на верность России и всем ее традиционным установлениям.

Так Царское государственное, административное, уголовное и гражданское право, подобно легендарному граду Китежу, погрузилось до времени в российские недра, сохранив духовно-нравственную силу правды Русского Закона.

Может быть, поэтому при советах, при коммунистической “партии власти” Россия-СССР все равно оставалась пусть и безблагодатной, но — империей. Из неведомой нам глубины древние законы как бы диктовали образ действия безбожных российских правителей. Может быть именно поэтому идея Свода советских законов по имперскому образцу пробивала себе дорогу начиная с послевоенных времен, а в семидесятые годы она стала осуществляться на практике. Увы, этому важному по творческому замыслу начинанию не суждено было сбыться, видимо, не было на то Божией воли: грянула разрушительная перестройка, потом радикальные реформы, уничтожение не только коммунистической, но и советской державной идеологии...

Сейчас неистовое законотворчество все более тяготеет к математической “дурной безконечности”, каждый новый закон по определенному направлению решительно отсекает все предшествующие, нередко противопоставляет себя им. В результате ныне действующими законами почти всегда недовольны ни сами законодатели, ни тем более их исполнители и рядовые граждане России.

Как преодолеть это тяжелое юридическое наследие революции, столь губительное для нашего Отечества? Ответ прост. Преодоление в путях осознания самой духовной основы и природы каждого настоящего, справедливого закона. Одоление в путях всенародного покаяния (по призыву Его Святейшества Святейшего Патриарха Московского и всея Руси АЛЕКСИЯ II и Священного Синода) в грехе Бого- и цареотступничества. Только восприяв законное наследие от самого Царя-Искупителя Николая признанием святости его жизненного, державного и смертного подвига, мы можем надеяться получить от Бога прощение и просветление национального самосознания для здорового продолжения тысячелетней законодательной традиции Святой Руси, России, Российской Империи — как Третьего Рима!

В русской Библии слово “закон” употребляется 590 раз, а если учитывать и его производные: “законно, законный, законник, законоведцы, законодатель, законоположение, законопреступник, законоучитель” — число возрастает до 637 употреблений. Ежели к этому присовокупить слова “беззаконие, беззаконник, беззаконно, беззаконнующие, беззаконный”, то общее число употреблений становится равным 1021! Эта количественная характеристика свидетельствует о качественном значении понятия “закон” в Священном Писании, в учении Русской Православной Церкви.

Сама же Библия в русском национальном и религиозном самосознании определяется как Закон Божий. Именно Книга Жизни является источником всех не только религиозных, но и гражданских законов, главнейшая задача которых — пресекать распространение зла и утверждать правду и справедливость в дольнем мiре. Именно в свете этого Святитель Тихон Задонский утверждал: “Творец закона — Бог!”

Всякое человеческое слово по образу..., по подобию (Быт. 1, 26) несет в себе отсвет Божественного Логоса, творившего Вселенную (В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Ин. 1, 1). Погружаясь умом и сердцем в первородный образ любого самого знакомого слова, в его ясную глубину, в его происхождение, всякий раз оказываешься на пороге открытия для самого себя и даже как бы мистического откровения. Слово “закон” в наше преступное время употребляется столь часто, что многие наши сограждане совершенно перестали слышать и понимать его, даже тогда, когда употребляют сами.

Именно поэтому христианская совесть требует прежде, чем приступить к политическому употреблению понятия “закон”, взглянуть, как в первый раз, на само это слово “закон”, на образы, симфонически связанные с ним. По свидетельству отца Григория Дьяченко и академика В.И.Даля, основа этого слова — “ кон ” или “ кон ь” в русском и славянских языках обозначает — “предел, начало, кон ец, межа, рубеж, ряд, порядок, очередь, раз”. В старину у нас бытовало выражение: “Вот откуда пошел кон земли нашей”.

В индоевропейской языковой генетике “кон” восходит к санскритскому глаголу “кун” — “замыкать” и существительному “куна” — “угол, острие, край”... На генетическом же уровне в славянской речи он родственен и слову “ кон ь”, в смысле животного, издревле олицетворяющего “жребий” (от “жеребца”), “судьбу”. В п о лу бросается жребий, но все решение его — от Господа (Прит. 16, 33). Жребий в древности испытывали с помощью нескольких маленьких золотых фигурок “коней”. И в шахматную игру фигурка коня перекочевала именно из этого обычая, этим же объясняется и странный не прямолинейный “ход коня” — угол. В азартных забавах, связанных с произволом случая, до сих пор употребляется выражение “ставить на кон”. Выразительна мудрая русская пословица: “Рок на кону бьет, неурочье — законом”.

Непременный домостроевский “конек” на крышах русских изб также олицетворяет “судьбу” и вместе с тем правильность, законность бытия под покровом этого дома. Это отнюдь не сугубо конструктивный прием архитектуры. Ведь на отдельно стоящих хозяйственных постройках (скажем, над конюшней) с такой же двускатной крышей, как на жилом доме, “конька” никогда не утверждали, поскольку этот символ судьбы и закона имеет отношение только к человеческой жизни. В этом плане знаменательно еще одно значение слова “закон” как супружество, освященное таинством брака. Конь как символ языческой судьбы и кончины наиболее ярко представлен в летописном сказании о Вещем Олеге. Христианский образ перемен судеб человечества, концы и начала определенных исторических эпох олицетворяются в Апокалипсисе всадниками на черном, красном, сером и белом конях.

Вот и В.И.Даль, как ни странно, первым определением слова “закон” дает: “чем дело закончено”, и только потом предлагает другие толкования: “предел, постановления свободе воли или действия, неминучее начало, основание, правило, постановления высшей власти, брак, супружество”. А немецкий этимолог М.Фасмер вперед почему-то выдвигает загадочные значения этого слова: “исповедь, причастие”. Польский “zakon” имеет значения: “закон, завет, монашеский орден”...

Греческий аналог русского слова “закон” — nomoV (номос) обозначает не только “обычай” и собственно “закон”, но и “пастбище, место жительства, место пребывания, область, страна, округ”. Латинский “закон” — “Lex” родственен греческому понятию “ lexiV ” (лексис) — “речь, основной способ выражения, слог, оборот, выражение, слово” — хорошо известному нам по термину “лексика”. А грамматическая форма римского legis’а (откуда идет — “легальный, легитимный”) рифмуется по звучанию и по сути с греческим “логосом” и нашим “слогом”. Вот краткий очерк симфонического образного пространства русского слова “закон”.

Западно-Европейский менталитет чрезвычайно абсолютизирует диаду — “закон и порядок”, последний практически приравнивая к закону. На мой взгляд, существенной особенностью в нашей православной цивилизации роль земного порядка как чего-то регулярного, ритмически повторяющегося, рутинного и косного никогда не идеализировалась. Державообразующие идеалы, связанные с динамикой роста и необходимыми переменами в Отечестве, всегда были преимущественными перед стабильностью, покоем и застоем. Среди высших идеалов Православной России никогда не культивировались идеи тысячелетнего ритмично и поступательно развивающегося царства, свойственные различным хилиастическим и бытоулучшительным государственным учениям как в католицизме (Западные “империи”), так и в протестантизме (Швейцария, Англия, Германия). Идея тысячелетнего “рейха” никогда своей перспективой не вдохновляла ни простой русский народ, ни русских царей, ни наших идеологов-государственников XIX века.

Церковно-самодержавная концепция Руси как Третьего Рима всегда связывалось со скорой кончиной света, Апокалипсисом, Новым и Небесным Иерусалимом, но никак не с растянутым на десятки поколений царством земного благоденствия и процветания. Поэтому забавная сатира А.К.Толстого “История России от Гостомысла до Тимашева” с памятным рефреном о нашей земле, что в ней “порядка только нет”, формально хотя довольно справедлива, но в философском отношении мелка. У нас, русских людей, в самом деле отношение к порядку всегда было как к чему-то желательному, но не обязательному, как только к частности некоего высшего ряда во Вселенском Домостроительстве, и уж точно у нас порядок никогда не становился самоцелью, бытоулучшительной идеологией. Спасение своей души для Жизни Вечной, спасение душ ближних, спасение душ соотечественников — вот цель мiрских усилий каждого законопослушного гражданина православной Отчизны!

Для русского православного самосознания еще со времен Митрополита Илариона Киевского (вторая половина XI века) гораздо ближе иная духовная двоица: “закон и благодать”, “закон и милость”. И хотя у Киевского святителя закон Ветхого Завета противопоставляется благодати Христианства, христианское гражданское законодательство всегда осознавалось именно в его близости к Закону Божьему.

Знаменитая столыпинская формула: “Дайте государству двадцать лет покоя, внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней России!” генетически восходит именно к западническим хилиастическим утопиям. Петр Аркадьевич, конечно же, из чисто патриотических побуждений желал своему Отечеству мирного продолжительного процветания, в первую очередь, социально-политического и экономического. Но им двигал совершенно неправославный идеализм.Правда жизни заключается в том, что за всю более чем тысячестолетнюю историю Российской государственности не было на Руси не то что двадцати, но и пяти лет покоя (порядка), какой бы период нашего прошлого мы не брали наугад. Войны и внутренние нестроения, моровые поветрия и голод, реформы и религиозные смуты в сочетании с высочайшими напряжениями национального духа порождали этот неповторимый феномен динамического равновесия в иные периоды, либо всплески творческого роста Державы... Именно религиозная миссионерская сверхзадача России вселенского масштаба всегда определяла приоритет высшей справедливости перед обывательским порядком.

Мистическое отношение к гражданскому закону как инструменту удержания сил зла в русском самосознании, в его глубине связано с религиозным неприятием беззакония. Апостол Павел называет “беззаконником” собственно антихриста: откроется беззаконник, которого... Иисус убьет духом уст Своих (2 Фес. 2, 8). Именно поэтому верующий русский народ в простоте душевной всех революционеров называл “антихристами” или даже насмешливей — “анчутками”, видя в них гаденьких предтеч всемирного беззаконного царя из колена Данова.

Авторитет нынешних законов России может быть восстановлен не через безсмыссленное их переписывание, но через преображение их в свете Христовой Истины, в свете православной нравственности, в свете тысячелетней правовой традиции нашего Отечества. Ибо, как говорил Святой Благоверный Великий Князь Александр Невский: “Не в силе Бог, а в правде!” Сила количества законов всегда ничтожна. Их могущественное качество — только в державной строгости, в имперской надмiрности, в христианской справедливости, в милосердии и гражданской неукоснительности равно для всех и каждого, в ясности и понятности как для представителей власти, так и для рядового гражданина. Сила закона в яго прямоте, он должен прямо именовать то, чему он посвящен, ставя неодолимую преграду кривотолкованиям. Это здравое требование древнекитайского философа-законотворца Конфуция сейчас для нас современно как никогда. Для грядущей России оно необходимо.

По древнему пророчеству град Китеж в последние времена восстанет из вод Светлояра во всей своей красе. Мы же верим, что всеобщий Свод Российского законодательства некогда ознаменует своим явлением правду и справедливось на Русской Земле.

 

15 марта 1999 года от Р.Х.