Всеобщая история 9 страница

Минойское царство (просуществовавшее примерно до рубежа XII — XI вв. до н. э.) представляло собой типичное протогосударство, сходное с ближневосточными. Основой его было государственно-распределительное хозяйство с принудительным трудом населения и, в меньшей степени, рабов. Концентрация этого распределения во власти царского клана, занимавшего Дворец, позволило довольно быстро сложиться прослойке богатой знати, связанной с жреческими функциями и раздачей общественно-государственных запасов. Гла­ва царства был и верховным жрецом, причем вся протогосударственная иерархия была порождена выполнением религиозных обря­дов — Минойское царство было вариантом священного протогосу­дарства, теократии (подобно Египту эпохи Раннего царства). Особа царя считалась священной и неприкосновенной, он участво­вал главным образом в ритуализированных действиях, в принесении жертв и, видимо, не появлялся за пределами Дворца.

С именами полумифического критского царя Миноса и его брата Радаманта связаны сведения о первых законах. С их помощью пы­тались сохранить древний уклад (запретами на пьянство, на излиш­нее обогащение) и гарантировать родовое право на самозащиту. Суд еще не носил государственного характера: «Судебные решения, — спустя почти тысячу лет записал греческий философ Платон, — вы­носились просто и быстро; если судья сомневался в каком-нибудь деле, обвиняемый приносил клятву относительно вызывающего со­мнения вопроса; этим дело и кончалось быстро и ненарушимо...».

Достижения критской культуры, прежде всего письменность, и, частично, формы предгосударственного уклада повлияли на сообще­ство ахейских племен, сформировавших ранние государственно-политические объединения уже в самой Элладе.

Территория исторической Эллады (Греции) заселялась с III тыс. до н. э. племенами, не имевшими ничего этнически общего с позд­нейшими греками. В конце III тыс. до н. э. в Элладу нахлынула первая волна завоевателей — племена ахейцев. К середине II тыс. до н. э. ахейское общество подошло к стадии образования в нем надобщинной администрации, в значительно большей степени, чем у народов Ближнего Востока, сохранив привязанность к родовому прежнему укладу.

Ахейское общество состояло из замкнутых родов-кланов, веду­щих свое происхождение от одного предка. Такой клан был эконо­мической, семейной, религиозной и ранней политической общно­стью. Возглавлял его вождь, которым становился более чистый по крови старший из мужчин; он же был главным жрецом клана. В от­ношении членов рода вождь обладал почти безграничной властью, включая право жизни и смерти жены, детей, продажи их в рабство. Он же творил суд, руководствуясь обычным правом семьи (Themis); во взаимоотношениях с другими кланами вырабатывались нормы междусемейного обычного права (Dike).

В процессе общения с крито-эгейским миром, и в ходе завоевания его, у ахейцев активизировалось становление протогосударства. Осо­бенно продвинулось оно на юге Эллады, где центром мощного объе­динения стал г. Микены. Микенское царство (втор. пол. II тыс. до н. э.) было довольно развитым протогосударственным объединением. Основу его исторически составило дворцовое хозяйство, возникшее из государственно-распределительной системы, обеспеченное трудом рабочих отрядов и, частично, плененных и купленных вне Эллады рабов. Возглавлял центральную администрацию правитель — ванака, государственные права которого опирались на втрое боль­шие, чем у других, земельные владения. При нем появляется специ­альный военный вождь. (Такое разделение власти также еще напо­минает восточные структуры.) В отношениях с подвластными племе­нами и кланами складывается общая налоговая система из 16 округов на основе учета земель. Со временем близкая к восточной предгосударственная организация начинает вытесняться собственной, ахей­ской, более связанной с клановоплеменными традициями. Во главе каждого клана-племени становится вождь — басилей, одновре­менно являвшийся жрецом. Объединением кланов (что стимулирова­лось обычно внешними причинами) руководит совет вождей, делящий власть с народным собранием. Вожди уже нередко наследуют в клане свои полномочия. Исторической кульминацией тенденции к государственно-политическому объединению ахейских племен стала знаменитая Троянская война в XIII в. до н. э., известная по памятникам греческого эпоса — поэмам Гомера. Эта же война стала, по-видимому, одним из факторов последующего упадка ахейских обществ, их разобщения, и в конце концов падения ахейской цивилизации под натиском новых завоевателей.

Дорийское завоевание: начало нового строя

На рубеже XIII — XII вв. до н. э. На территорию Эллады с севера вторгаются племена завоевателей другой эт­нической принадлежности — дорийцы. Это вторжение, про­должавшееся до XI в. до н. э., окончательно раздавило клонившу­юся к упадку ахейскую цивилизацию и крито-микенскую культу­ру, основанную в том числе на раннерабовладельческих отношени­ях. Дорийцы подчинили себе большинство прежних племен либо вытеснили их в отдельные области прежней Эллады. Именно до­рийцы стали основателями новой греческой цивилизации и госу­дарственности.

Дорийские племена не составляли внутри себя ни языкового, ни национального, ни религиозного единства. Разные группы племен по-разному осваивали области прежней ахейской цивилизации, по-разному взаимодействовали с прежним населением. Это определило различные пути формирования нового общества и новых государст­венно-политических укладов.

Дорийцы объединялись в племена. Их ячейки составляли семьи патриархальные, находившиеся под властью главы семейства. Пле­мена во главе с вождями группировались вокруг городов, большин­ство из которых было основано еще во времена ахейцев; город-посе­ление подразделялся, как правило, на 3 филы-племени. Ассимили­руя прежнее ахейское население, дорийцы стали оседлым земле­дельческим обществом, приверженным городской цивилизации. Го­род постепенно делался религиозным центром-святилищем (преж­ний бог доминирующего племени признавался общим, но сохраня­лось почитание других, которые образовали своего рода священную иерархию во главе с Зевсом, Аполлоном или Афиной). Правил в та­ком городе басилей — жрец, который означал главу и патри­архальной семьи, и племени. Власть его обрела священный Харак­тер: он носил особые царские знаки — скипетр, пурпурные одеяния, корону, восседал на троне, решая общие дела. Его слово становилось как бы живым законом в городе. Власть общегородского басилея на­следовалась по праву старшинства в его роде, хотя гомеровские поэ­мы и сохранили немало фактов об оспаривании трона другими пред­ставителями племени, мужчинами.

Роды-племена оставались вполне автономными. Их вожди соби­рались на совет вместе с басилеем, где решались политические воп­росы. Существовало и народное собрание, называвшееся в разных союзах племен по-разному (апелла, агора, экклезиа) и группировавшееся по племенам — этериям; собрание могло отме­нить или одобрить решения совета вождей, здесь же решались споры между этериями-племенами. Дорийское общество практически восп­роизвело многие черты прежней ахейской организации, однако сформировало и важное отличие: центром политического объедине­ния становился по-особому организованный город.

Становление полисной организации

К рубежу IX — VIII вв. до н. э. обновившееся дорийско-эллинское общество вступило в новый этап своей истории. Повсеместно поселения отдельных племен под влиянием внеш­них факторов и подчиняясь тяготению общинной жизни объединя­ются вокруг общих центров, где складывается единая надродовая и надплеменная администрация. 3-4 (редко больше) поселения вместе с прилежащими к ним сельскими округами вливаются в единый крупный город; это явление получило название синойкизма (слияния). Так появились крупнейшие впоследствии города-госу­дарства Эллады: Спарта, Афины, Коринф и другие.

В государственно-политическом отношении на смену примитив­ным царствам, представлявшим только первую ступень преобразо­вания надобщинной администрации в протогосударство, возникает правление «лучших людей», опирающееся на землевла­дельческую аристократию. Появление аристократической (вместо единоличной на Ближнем Востоке) формы раннего государства ста­ло одной из самых важных исторических особенностей становления античной государственности вообще.

К VIII в. до н. э. в большинстве ранних государств Эллады соци­альное расслоение населения достигло высокой степени. Образовал­ся экономически влиятельный слой земледельческой аристократии (бывшей родовой знати, старейшин, басилеев и т. д.), многие из ко­торых сохраняли и традиции религиозно-политического влияния на соплеменников. Политическое влияние знати опиралось на ее деся­тикратное как минимум превосходство в размерах земельных владе­ний, на дошедшие от прежней стадии догосударственного быта при­вилегии в сборе налогов, на традиционные судейские полномочия. Значительная часть земледельческого населения большинства обла­стей Эллады попала в правовую и экономическую зависимость от аристократии. Вместе с тем исторически именно аристократия стала тем активным социальным слоем, который продвинул общий про­цесс становления ранних государственных форм и институтов.

В этот так называемый архаический период (IX — VI вв. до н. э.) в большинстве образующихся полисов формируются новые предгосударственные институты, выражающие новый политический уклад. Власть басилея-царя утрачивает свое значение, он остается фигурой преимущественно религиозной и судебной. Место главенст­вующего политического учреждения занимает совет знати (б у л э), где решаются основные дела полиса, ведутся переговоры с представителями других полисов, решаются военные вопросы. Ря­дом с советом в той или иной форме существует народное собрание, эпизодически собирающееся на рыночной площади — агоре. Для повседневной управленческой работы советы образу­ют особые коллегии — притании, обладающие исполнитель­ной властью. Некоторые города меняют царей на выборных пра­вителей — архонтов, которые исполняют те же функции. В каждом полисе той эпохи (а само слово polls означало и собствен­но укрепленное поселение, и новую государственную об­щину) можно было найти особые здания совета (булевтерий), уп­равления (пританей), суда (династерий) и, конечно, площадь-агору. Реально политическая организация власти в ранних полисных госу­дарствах могла быть различной: или несколько древних аристокра­тических родов делили власть в полисе (Афины, Мегара, Милет), или аристократическое правление обретало форму коллектив­ного царя (Коринф, Митилены). Но отсутствие правильных и признанных правом полномочий не позволяет считать власть архаи­ческого периода вполне государственной.

Аристократическое правление опиралось на безусловное эконо­мическое давление землевладельческой знати и простую социаль­ную структуру: родовая знать — крестьяне-землевладельцы. Однако с началом VIII в. до н. э. положение изменилось. Началась великая греческая колонизация Средиземноморья, освоение и захваты побе­режья Малой Азии, Италии, островов Эгейского моря, Сицилии и других. Появился мощный военный и торговый флот, растет тор­говля, ремесленное производство. Вместе с этим вырос и новый со­циальный слой — демос. Уже не только владение землей и ста­рые привилегии определяли богатство и вес в полисе, девизом новой эпохи, по высказыванию спартиата Аристодема, стали слова «деньги делают человека». Новый социальный слой начал предъявлять серь­езные претензии к всевластию аристократии и вообще к организа­ции власти в полисах. Это породило длительную полосу историче­ски затяжных и порой очень острых социальных и политических конфликтов.

Выход из этих неизбежных столкновений был в новой организа­ции власти и в реформах социально-правовых порядков. По всей Элладе VII — VI вв. до н. э. стали временем, когда на место ари­стократического правления приходит ранняя тирания, или единовластие энемнетов-законодателей. Едино­личное правление устанавливается или по согласию аристократии и в общих интересах полиса — так было в Локрах, Митиленах, Афи­нах (650 — 540 гг. до н. э.), или тирания одного становится средст­вом борьбы демоса со старой аристократией, как в Коринфе, Мегарах (670 — 630 гг. до н. э.). Ранние тираны — это не монархи и не прежние басилеи; их власть не наследственна, лишена религиоз­ного значения и более напоминает диктаторскую с исключительно неограниченными полномочиями. Иногда тирания удерживала не­сколько десятилетий наследственное преемство власти в ряде греческих городов. Выражая интересы крестьянства и демоса, правовая политика тираний была направлена против аристократии, против разрастания имущественного неравенства, против злоупотреблений, представлявшихся несправедливыми, но которые были только выра­жением времени. С именами первых тиранов связано и начало регу­лярного законодательства в греческих полисах, переустройство госу­дарственных институтов. Первым из исторически известных древ­них тиранов был Залевк в Локрах (Юж. Италия), пришедший к власти в 663 г. до н. э. Он переменил государственный уклад, запре­тил сделки с землей, составил жесткое по санкциям собрание уго­ловных законов, настолько прославившееся в Элладе, что его при­меняли и спустя 300 лет. Примеру Залевка последовал Харонд из Катан (на Сицилии). В других греческих городах роль тиранов вы­полняли особые арбитры, или законодатели, избранные на 5 — 10 лет для «наведения порядка», под которым понимался возврат к старой жизни.

Тираниям удавалось достичь своих целей только временно. Со­циальный уклад греческих полисов неизбежно эволюционировал в направлении общества, основанного на частной или особой корпора­тивной собственности. Основным результатом периода тираний ста­ло ускоренное и завершенное оформление в полисах государствен­ной организации.

9.2. Спартанское государство

На юге Эллады (п-ов Пелопоннес) самым ранним и наиболее значительным из образовавшихся полисных государств была Спарта, постепенно подчинившая себе большинство соседних областей. В силу ряда исторических причин, становление здесь государственно­сти было отмечено значительными особенностями по сравнению с другими греческими полисами. Это предопределило сохранившиеся надолго особые черты общественного уклада и государственной ор­ганизации в древней Спарте.

Становление Спартанского государства

Спарта была более чистым и непосредственным историческим результатом дорийского завоевания, чем другие гре­ческие полисы. Захватывая в IX в. до н. э. юг Эллады, дорийцы в большей степени не ассимилировали, а вытесняли или порабощали местное население (видимо, из-за общей нехватки пригодных зе­мель). Тем самым пришельцы становились в совершенно особые из­начальные отношения с более многочисленными ахейскими народами. Разрушив древнюю столицу Лаконии (Ферапнею), дорийцы за­гнали в горы прежнее население и в начале IX в. основали несколь­ко типичных для той эпохи завоевания поселков. 4 из этих селений впоследствии слились (см. выше синойкизм)в единый полис — Спарту, которая стала центром будущего государства.

Осевшие в Лаконии дорийцы разделялись на 3 племени-клана: Иллеи, Доманеи и Памфилои. Это деление надолго отразилось в раннем государственно-политическом укладе народа. Каждое из племен, в свою очередь, делилось на 9 фратрий — религиозно-родовых объединений с общими празднествами, культами, внутрен­ним самоуправлением.

Территориально новый объединенный полис делился на 5 мест­ных фил, а те, в свою очередь, — на родовые «кварталы» — по 3 в филе (видимо, от каждого клана). В каждом родовом «квартале», сохраняя начала родоплсменного самоуправления дорийцев, изби­рался вождь и глава войска (по сути, ополчения). 5 руководителей фил — «царей» — составляли первоначальный Совет полиса; объе­динение полисных ополчений образовывало единое войско спартиа-тов. Цари-вожди (ко времени овладения Лаконией и становления Спарты) выдвигались только из двух знатных родов — Агидов и Эв-рипонтидов, впоследствии возведших свое происхождение к леген­дарным царям времен Троянской войны. Затем эти два рода, види­мо, поделили высшую военную власть в общих интересах, чтобы ус­транить постоянное соперничество: с конца IX в. до н. э. спартиаты стали выбирать двух царей, которым принадлежала, по сути, власть вождей, типичная для зрелой надобщинной администрации, но еще не государства. Цари были военными предводителями, вер­ховными жрецами, судьями. Они же считались председателями на­родного собрания спартиатов, в котором могли принимать участие воины старше 30 лет.

В ходе завоевания сложилась и крайне своеобразная социально-правовая организация Спарта, основанная на корпоративной собст­венности завоевателей на землю страны и на насильственном при­своении продуктов труда порабощенных слоев населения.

Каждой спартанской патриархальной семье (их было немного — около 10 тыс.) выделялся участок земли — клер. Однако обраба­тывался этот клер не спартиатами, а зависимым населением — илотами. Илоты жили на участке со своими семьями, не могли с него уйти, часть произведенного должны были отдавать в качестве государственного налога условным собственникам — спартиатам. Причем нельзя было требовать более установленной властями нор­мы. Илоты были лишены каких-либо прав, даже право на жизнь не было безусловным, поскольку по решению властей периодически проводились «чистки» всегда готового восстать населения.

Другую группу неполноправного, но более свободного, чем ило­ты, населения Спарты составляли пэриэки. Они жили по окраи­нам страны, вели самостоятельное хозяйство и с него платили госу­дарственные подати; их также привлекали к военной службе. Пэри-эки обладали собственным самоуправлением, но в общегосударст­венных делах подчинялись спартанским царям. Пэриэкам, в отли­чие от спартиатов, дозволялось не только трудиться на земле, но и заниматься ремеслами, торговлей, которые вообще были слабо раз­виты, в том числе из-за традиционной политики дорийцев, направ­ленной на всемерное сохранение родового равенства и земледельче­ского уклада.

Такой довольно странный и безусловно нежизнеспособный в дли­тельной исторической перспективе социальный порядок мог сохра­няться только в условиях особого единства верхушки общества — спартиатов. Это не могло быть достигнуто без специальных поли­тических и правовых институтов, которые бы сдерживали социаль­ное размежевание малочисленного спартанского общества, с одной стороны, а с другой — предоставили бы спартиатам особые права и особое место в государстве, выражавшем бы их общие интересы. Ре­шение этих проблем было найдено путем преобразований, приписы­ваемых спартанскому законодателю-реформатору Ликургу, которые законсервировали уклад спартанского общества и сформировали в нем подлинное государство.

Реформы Ликурга

На пути создания государственности Спарта выработала свою систему, отличную от типовой для остальной Эллады тирании. Аристократия не была низвергнута, а народному правлению был придан особый строй, примирявший все интересы внутри спартанского общества, а, кроме того, само это общество было поставлено под строгий государ­ственный контроль.

Полулегендарный царь Спарты Ликург (VIII в, до н. э.) восполь­зовался в своих преобразованиях опытом древних ахейских обществ. Первым и самым важным из нововведений было создание Со­вета старейшин — «В соединении с горячечной и воспален­ной, по слову Платона, царской властью, обладая равным с нею правом голоса при решении важнейших дел, этот Совет стал зало­гом благополучия и благоразумия» [15]. Тем самым в новоучреждаемом государстве должно было установиться равновесие между тра­диционной властью царей — потомственных аристократов и вла­стью неорганизованной толпы, представленной народным собрани­ем.

Другим из существенных преобразований был передел земли. Он имел не только социальное, но и политическое значе­ние, «дабы изгнать наглость, злобу, роскошь и еще более старые, еще более грозные недуги государства — богатство и бедность» [16]. По своему замыслу, это было мероприятие, подобное тем, какие проводили древневосточные владыки в периоды перехода к государ­ственной организации, чтобы снизить остроту социального недо­вольства. Для спартанцев в этом, видимо, был путь к социальному сплочению их народа перед лицом зависимых и покоренных племен. Чтобы уничтожить всякое неравенство, Ликург распространил пере­делы и на личную собственность. Были выведены из оборота реаль­ные деньги, которые заменили неподъемной и не имевшей хождения вне Спарты железной монетой. Одним из следствий этого стало по­степенное исчезновение воровства в Спарте. Но спартанцы пошли и далее: было предписано ограничиться самыми необходимыми ремес­лами и искоренять особые искусства, чтобы стиль жизни зажиточ­ных граждан не имел реального выражения в богатстве вещей. Этой же цели должны были служить введенные Ликургом обще­ственные трапезы, которые восходили к родовым пирам и на которых все должны были угощаться простой пищей и из простой посуды. Для организации этих трапез спартанцы должны были впредь уплачивать небольшой налог, служивший знаком добропоря­дочного спартиата. Целый ряд постановлений был специально на­правлен против роскоши: так, дома следовало строить при помощи только топора и пилы, дабы не предаваться украшательству.

Законы равенства Ликург распространил и на брачно-семейную сферу. Женщины были в значительной степени уравнены с мужчинами, допущены к занятиям спортом, военным делом. Это должно было способствовать простоте нравов, что, в свою очередь, содействовало бы росту браков и рождаемости. По­ощрялись внебрачные связи, причем запрещено было проявлять собственнические чувства, ревность и т. п., в отношении женщин. Государство брало на себя заботу о воспитании всех без исключе­ния детей.

Постановлениями Ликурга было введено единообразное и обязательное воспитание и обучение всех спартиатов, в которых военное дело занимало главенствующее и почти исключительное место. Запрещено было заниматься ремеслами, ис­кусствами, земледелием, торговлей. «Никому не разрешалось жить так, как он хочет, точно в военном лагере; все в городе подчиня­лись строго установленным правилам и делали то из полезных для государства дел, которое им было назначено». Спартанский образ жизни должен был охраняться многочисленными запретами на об­щение с иностранцами, нововведениями в религиозной сфере. Даже говорить спартиаты должны были по-особому: лаконично, эко­номя слова, стремясь к нарочитой точности и образности (на деле такой искусственный язык также служил национальной изоляции от прочих).

Законодательные постановления Ликурга были высказаны в так называемых ретрах — ответах оракула Аполлона на вопрошания царя. Они не были записанными, и священный смысл должен был обеспечить сохранение их требований на века. По замыслу за­конодателя, стабильность спартанского общества должна обеспечи­ваться и нравами, и общим укладом жизни, и государственными учреждениями, в которых народ в целом реализует власть. Одна из ретр завершалась словами: «Господство и власть пусть принадлежат народу».

Организация власти и управления

Система власти и управления в Спарте была основана на своеобразном сочетании традиционных институтов эпохи протогосударства с принципом нового народовластия. Основным ор­ганом в Спарте была герусия — совет старейшин, возглавляв­ший все государственное управление. Его образовывали 30 геронтов (в том числе два царя); по-видимому, по два от каждой «обы»-квартала. Геронтов избирали из наиболее известных граждан пожизнен­но (первые геронты были назначены Ликургом) в возрасте старше 60 лет. Герусия готовила внешнеполитические решения, руководила деятельностью должностных лиц. Она же была судебным органом по политическим преступлениям и умышленным убийствам, решала вопросы о причислении к полноправным гражданам или о лишении гражданства. Судебной власти герусии подлежали даже цари. Сама герусия считалась неответственной за свои решения.

В народном собрании — апелла — должны были принимать участие все спартиаты старше 30 лет, прошедшие указанное зако­ном воспитание. Основанием для лишения прав политического гражданства была только неуплата взноса на установленные обще­ственные трапезы. Собрание было только пассивным властным орга­ном: «Никому из обыкновенных граждан не дозволялось подавать свое суждение, и народ, сходясь, лишь утверждал или отклонял то, что предложат старейшины и цари». Примерно в VI в. до н. э. власть собрания была еще более ограничена правом герусии и царей распустить его за неверное, с точки зрения традиции, решение. В теории собрание выбирало геронтов, должностных лиц; реально ре­шения принимались «ором», который надлежало истолковывать ге­русии; за ней, следовательно, оставалось и последнее слово.

С течением времени важнейшим институтом управления стала коллегия эфоров, появляющихся еще в VII в. Происхожде­ние этого установления не выяснено. Возможно, эфоры были пред­ставителями 5 территориальных фил Спарты. Первый из них — эфор-эпоним — председательствовал в общих собраниях апеллы и герусии, и сами народные собрания созывались эфорами; они же только имели право предлагать законы. Эфоры объявляли военную мобилизацию, передавали власть мирного времени в руки военных вождей-царей. Основным полномочием эфоров был суд: им были подчинены споры о собственности, о наследствах, договорах, менее важные уголовные дела. Эфоры были верховными судьями для пэриэков и илотов, им же принадлежала полицейская власть в полисе (в частности, они руководили отрядами молодых спартиатов в криптиях — государственных расправах с илотами). Они призывали царей на суд, контролировали общественные финансы, интерпретировали обычаи, т. е. решали как бы конституционные вопросы Спартанского государства.

Цари (с VI в. до н. э. власть была наследственной) сохраняли ос­новные военные и религиозные полномочия предгосударственного времени, утратив лишь собственные судебные права, которые ото­шли к герусии и в целом действовали вместе с нею. В военное время один из царей командовал армией вместе с 10 членами герусии.

Народовластие в Спартанском государстве было не прямым, а в значительной степени представительным и опосредованным. При­чем представительство было передано главным образом должност­ным лицам, несменяемым и не зависящим от собраний граждан. Это придало государственной организации Спарты аристократический характер, всецело связанный, однако, с общенародным консерватив­но-политическим укладом.

Государственно-политический строй Спарты оставался практиче­ски неизменным в течение нескольких столетий. Особый уклад спартанской жизни предопределил ее очевидное военное лидерство среди других полисов юга Эллады — в VI в. до н. э. вокруг Спарты сложился т. н. Пелопоннесский союз нескольких обла­стей и полисов, который повел активную борьбу за общее преобла­дание в Элладе. В каждом из городов союза власть передавалась специальному совету из 10 аристократов, а Спарта ставила rap-мостов — наместников с военными и финансовыми функциями. В самой метрополии — Спарте — взаимоотношения исторических институтов власти несколько изменились в сторону преобладания царей (они стали главенствовать над эфоратом) и герусии (которая обрела право вето на решения собрания). Более четко была разделе­на судебная компетенция герусии, эфоров и народного собрания.

После победной для Спарты и союзников Пелопоннесской войны (431 — 404 гг. до н. э.) с Афинами и другими греческими полисами, спартанское общество стало быстро расслаиваться в социальном от­ношении, и это расслоение уже не могло сдерживаться даже стары­ми политическими институтами. Сократилось число полноправных спартиатов, власть стала практически изолированной от основной массы активного населения полиса (в конце IV в. до н. э. насчиты­валось лишь около 1 тыс. граждан Спарты). В III в. до н. э. очеред­ной политический кризис завершился почти полной ликвидацией традиционных институтов власти и рождением диктатуры царей в угоду массе неполноправных жителей Спарты. В ходе очередной смуты начала II в. до н. э. власть захватили илоты, их правление было подавлено только участием других полисов Эллады. В середи­не II в. до н. э. (146 г.) Спарта утратила самостоятельность, став частью греческих провинций Римской империи.

9.3. Образование Афинского государства

Более развитым, чем Спарта, в социально-экономическом отно­шении было второе из крупнейших древнегреческих государств — Афинское (п-ов Аттика), вскоре подчинившее своему влиянию ос­тальную Элладу. Классический путь формирования государственно­сти в Афинах привел к появлению там и более сложной государст­венной организации, выражавшей интересы непосредственного на­родовластия.

Становление Афинского полиса

Аттическая область была захвачена группой ионических племен в ходе общего дорийского завоевания, которые, ассимилировав древнюю эгейскую цивилизацию, установили более соседские отношения с подчиненными народами. Осевшие в при­брежной Аттике ионийцы делились на 4 племени: Гелеонты, Арга-деи, Айгикореи и Гоплеты, — каждое со своими культом и некото­рыми особенностями в той роли, какую они играли в общем иониче­ском союзе племен (их и называли «блестящими», «земледельца­ми», «козопасами» и «вооруженными» соответственно). Сложившее­ся в XI — X вв. до н. э. первоначальное объединение племен носило характер общинной конфедерации, в которую вливались вначале три, потом четыре, пять и т. д. племен. Поселения-центры четырех племен постепенно слились воедино вокруг древнего города Кекропии (см. выше синойкизм), ставшего затем Афинами по утвер­дившемуся культу богини. Единство нового полиса обеспечивалось в основном единой военной организацией племен.

В социальном отношении каждое племя состояло из больших кланов, которые, в свою очередь, разделялись на 50-90 больших се­мей-родов. Семьи в произвольном порядке группировались во фратрии — особые религиозные объединения со своими культо­выми праздниками и церемониями. Фратрии складывались в филы, которые после синойкизма стали чисто территориальными подразделениями общей территории полиса, причем не только го­род, но и вся Аттика соответственно делилась на 4 филы. Потомки покоренных доионических племен (фэты) стояли вне этой организа­ции, но признавались почти равноправными; они могли свободно за­ниматься земледелием, торговлей и ремеслами, у них были свои са­моуправляющиеся объединения — фиасы и оргеоны (фратрии).