Китайского народа

И рост революционных сил

Разложение гоминьдановского режима

На китайском театре военных действий.

(ноябрь 1938 — февраль 1944 г.)

Военно-политическое положение в Китае к началу второй мировой войны

С конца 1938 г. в военных действиях в Китае наступила стратегическая пауза, продолжавшаяся более пяти лет — до весны 1944 г. Войска Чан Кай-ши остановили дальнейшее продвижение японцев и перешли к позиционной обороне. Вплоть до конца второй мировой войны чунцинское правительство не планировало и не предпринимало никаких наступательных действий против японских захватчиков, хотя возможности для этого имелись. Основные военные усилия гоминьдановцев были переключены на борьбу с коммунистами и накапливание сил для решающей схватки в будущей гражданской войне. Такая военно-политическая стратегия гоминьдана была на руку японским милитаристам, позволяла им грабить оккупированные китайские земли и осуществлять крупные агрессивные акции в Юго-Восточной Азии и на Тихом океане.

Провал планов «молниеносной» войны в Китае вынудил японских империалистов изменить тактику борьбы против китайского народа. К этому побуждала их и международная обстановка, в частности поражение Японии на Халхин-Голе. В то же время японские империалисты спешили использовать обострение положения в Европе для новых колониальных захватов в Юго-Восточной Азии. Основное направление японской экспансии было перенесено с Севера на Юг. Приостановив крупные боевые действия на гоминьдановском фронте, Япония перешла к политическому наступлению на чунцинское правительство. Одновременно с этим японское командование проводило частные наступательные операции против войск Чан Кай-ши в качестве дополнительного средства давления на гоминьдановское правительство. В 1939 г. япо'нцы захватили о-в Хайнань, заняли Наньчан и Шаньтоу. В том же году они безуспешно атаковали Чанша, подвергали бомбардировкам Чунцин. Но все эти операции имели ограниченные оперативные задачи. Линия

фронта, сложившаяся к концу 1938 г., оставалась почти неизменной до марта 1944 г.

В декабре 1938 г. японское правительство Коноэ сформулировало «три принципа урегулирования японо-китайских отношений», которые предусматривали развитие «дружеских взаимоотношений» между Японией и Китаем, совместную борьбу против коммунизма, «экономическое сотрудничество». Япония требовала: признания Маньчжоу-го, превращения Внутренней Монголии в «антикоммунистическую зону», присоединения Китая к антикоминтерновскому пакту, предоставления Японии права держать свои войска в важнейших городах и портах Китая, гарантировать различные привилегии японским гражданам и преимущественное право японских монополий на эксплуатацию природных ресурсов Китая. Взамен японское правительство обещало «сохранить суверенитет» Китая, упразднить экстерриториальность, концессии и сеттльменты. Это было плохо замаскированное демагогическими посулами предложение о капитуляции.

Гоминьдановское правительство не приняло японские условия и не вышло из войны. Но политические происки Японии не остались без последствий. Они усилили капитулянтские тенденции в правящих классах Китая, вызвали раскол гоминьдана и напряженность внутри единого национального фронта. Национально-освободительным силам китайского народа во главе с КПК пришлось продолжать борьбу в более трудных условиях.

Политическим маневрам японской военщины в Китае помогала политика Англии, США и их союзников. Они продолжали проводить на Дальнем Востоке провалившуюся в Европе мюнхенскую линию, не теряя надежды направить острие японской экспансии против СССР и сговориться с Японией о разделе сфер влияния в Китае. Правящие круги Англии и США шли на серьезные уступки японскому империализму и пытались склонить чунцинское правительство к капитулянтскому миру с Японией. Проявлениями политики «дальневосточного Мюнхена» были англо-японское соглашение Крэйги — Арита (июль 1939 г.), признававшее законность действий японской военщины в Китае; закрытие Англией бирманской шоссейной дороги (июль 1940 г.), по которой шли в Китай военные материалы; поставки американского стратегического сырья в Японию; широкие дипломатические переговоры в Токио, начатые США в марте 1941 г. Близорукая политика «умиротворения» японского агрессора не только содействовала росту прояпонских настроений в гоминьдане, но и поощряла японцев к дальнейшему наступлению на позиции англо-американского капитала, вытеснению его с китайского рынка. Лишь после начала войны на Тихом океане западные державы начали оказывать практическую помощь правительству Китая.

Колониальная политика Японии в Китае

«Новый порядок», установленный японцами в оккупированных провинциях Китая, был типичным образцом империалистической политики колониального грабежа и насилия. Основной целью этой политики было превращение захваченной части Китая в аграрно-сырьевую и частично промышленную базу японской военной машины, в обширный плацдарм дальнейшей экспансии. Основной опорой «нового порядка» в Китае были японская армия и хорошо организованная колониальная администрация, преследовавшие и беспощадно истреблявшие патриотические

силы антияпонского сопротивления. Но наряду с грубым вооруженным насилием японский империализм широко применял антикоммунистическую и расистскую демагогию, стремясь привлечь на свою сторону господствующие классы Китая, внести раскол в единый национальный фронт. Всюду, где возможно, японская военщина предпочитала использовать против Китая самих китайцев. Японский колониальный механизм функционировал под прикрытием формально «независимых» китайских марионеточных государственных образований, созданных с учетом региональной специфики. В Северо-Восточном Китае с 1932 г. существовало «государство» Маньчжоу-го во главе с провозглашенным в 1934 г. «императором» Пу И, действовали «правительство», марионеточные войска и полиция. Во Внутренней Монголии японцы хозяйничали с помощью монгольского князя Дэвана. В Северном Китае было создано «автономное» восточнохэбэйское правительство.

В декабре 1938 г. на сторону японцев открыто перешел заместитель председателя ЦИК гоминьдана и председатель исполнительного юаня Ван Цзин-вэй. Его примеру последовали Тао Си-шэн, Чэнь Гун-бо, Чжоу Фо-хай и другие видные гоминьдановцы. Ван Цзин-вэй заявил о согласии с «тремя принципами Коноэ» и о намерении содействовать на их основе заключению мира между Китаем и Японией. Весной и летом 1939 г. Ван Цзин-вэй неоднократно призывал Чан Кай-ши создать единый фронт борьбы против «коммунистической опасности». Эти предложения были отвергнуты чаикайшистами. Тогда 30 марта 1940 г. японские правящие круги инсценировали создание в Нанкине так называемого центрального «национального правительства» во главе с Ван Цзин-вэем, противостоявшего чунцинскому правительству Чан Кай-ши. Однако Япония оставила открытой возможность соглашения между нанкинским и чунцинским правительствами. Ван Цзин-вэй был назначен лишь исполняющим обязанности председателя марионеточного нанкинского правительства; японская и коллаборационистская китайская печать открыто писала, что этот пост зарезервирован для Чаи Кай-ши.

Правительству Ван Цзин-вэя формально была подчинена территория, оккупированная Японией в 1937—1938 гг. С помощью японцев он создал «национальную армию», полицию, разведку и контрразведку, укомплектованные коллаборационистами, дезертировавшими и капитулировавшими гоминьдановскими генералами и офицерами. Марионеточные вооруженные силы широко привлекались японцами для борьбы с партизанами, охраны коммуникаций и «порядка» в оккупированных районах. Вся деятельность правительства Ван Цзин-вэя контролировалась японскими «советниками». Существование этого марионеточного режима причиняло огромный вред национально-освободительной борьбе китайского народа, помогало вносить раскол в ряды антияпонского сопротивления и держать в узде непокорное население оккупированных районов. Программа правительства Ван Цзин-вэя предусматривала тесный японо-китайский союз в создании «нового порядка» в Восточной Азии, «развитии» китайской экономики и борьбе против коммунизма.

Японские правящие круги, всячески афишируя «национальный» характер ванцзинвэевских властей, не скупились на посулы и обещания. Было декларировано право национального китайского капитала участвовать наравне с японским в «восстановлении и развитии» экономики оккупированных районов. В ведение марионеточных властей перешел ряд предприятий Шанхая и других городов, был создан «китайский» Промышленный кредитный банк, субсидировавшийся Японией, и т. д. Оккупационные войска получили директиву проводить политику «обе-

щаний и сотрудничества со всеми, кто склонен к такому сотрудничеству», «укреплять контакты с населением» путем обещания «экономического процветания», помощи в развитии сельского хозяйства и торговли, поощрения частной инициативы. Таким путем японцы пытались завуалировать свою политику колониального разбоя в Китае.

Одновременно с этим марионеточные власти и их вооруженные силы активно участвовали в борьбе против партизанского движения, в терроре против коммунистов и всех сторонников антияпонского сопротивления, в насаждении фашистских порядков на оккупированной территории. В жестоких расправах над коммунистами китайские коллаборационисты ничуть не уступали японцам. В 1939—1942 гг. японские и марионеточные войска провели против освобожденных районов несколько карательных экспедиций, сопровождавшихся массовыми казнями, грабежами и поджогами.

Экономическая эксплуатация Китая осуществлялась японским государством в тесном сотрудничестве с монополиями — дзайбацу. Наиболее активно японский капитал действовал в Маньчжурии, экономика которой контролировалась двумя концернами — «Компанией ЮжноМаньчжурской железной дороги» и «Маньчжурской компанией по развитию тяжелой промышленности». Акционерами этих концернов были японское государство, монополии, представители военщины и высшей бюрократии. Доля китайского капитала в эксплуатации Маньчжурии не превышала 10%. Главное внимание уделялось созданию военно-промышленного»комплекса и плацдарма для войны против СССР. Накануне и во время второй мировой войны здесь были построены относительно крупные мощности по производству чугуна (около 2 млн. т), стали (1,3 млн. т), электроэнергии (3,9 млн. /сет), железной руды, угля (30 млн. г), жидкого топлива (более 1 млн. т), разнообразной военной техники. В промышленности -и на транспорте трудились за нищенскую плату миллионы китайских рабочих, в том числе насильственно завербованные в других провинциях. В сельском хозяйстве принимались меры для увеличения сбора продовольствия и технических культур, осуществлялась массовая японская колонизация лучших пахотных земель, с которых сгоняли китайских крестьян.

Искусно налаженная система администрации и экономического ограбления Маньчжурии дополнялась усиленной идеологической обработкой населения в антикоммунистическом и антисоветском духе, жестокими расправами с силами сопротивления. Японской армии удалось, хотя и с большим трудом, нанести поражение партизанским армиям в Маньчжурии. Однако полностью ликвидировать партизанское движение в этом районе японцы не смогли.

В Северном и Центральном Китае вследствие непрочности оккупационного режима проводилась несколько иная политика. В области экономики основные усилия японцев были направлены на изыскание наличных продовольственных и сырьевых ресурсов для нужд японской армии и военной промышленности. «Мобилизация» и «эвакуация» материальных ресурсов дополнялись некоторым экономическим стимулированием эксплуататорской верхушки китайского населения. Поблажками отдельным группам китайской буржуазии, кулаков и помещиков японцы достигали не только экономических, но и политических целей.

Японцам удалось расколоть господствующие классы Китая, привлечь на свою сторону часть китайских помещиков и буржуазии, разрешив им продолжать эксплуатацию китайского народа. Однако среди; прогрессивных, демократических сил Китая японская демагогия не имела успеха. Напротив, грабежи, насилия и жестокости, чинившиеся япон-

ской -военщиной, будили ненависть и сопротивление китайских патриотов. Тактика выжженной земли, применявшаяся японцами, озлобляла местное население и усиливала поддержку, которую оно оказывало коммунистам.

Усиление реакционных тенденций в гоминьдане. Обострение отношений между КПК и гоминьданом

Кратковременный период некоторой либерализации гоминьдановского режима после образования единого фронта закончился к 1939 г., уступив место новому усилению реакционных тенденций в гоминьдане. Ухудшение международного положения накануне и после начала войны в Европе, временные успехи фашистского блока усугубляли капитулянтские настроения в гоминьдане. Новая японская тактика «политического наступления» на чунцинское правительство активизировала происки японской агентуры в гоминьдане. Тяжело сказывались последствия утраты приморских районов, наиболее развитых в экономическом и социально-политическом отношениях, резкое сокращение связей с внешним миром. Гоминьдан испытывал растущее давление реакционных феодальных сил и воззрений. К этому добавились отрицательные левацкие моменты в политической линии руководства КПК, недостаточно учитывавшего всю сложность обстановки и реальное соотношение сил внутри единого фронта.

Участие гоминьдана, руководимого Чан Кай-ши, в антияпонском едином национальном фронте и некоторые шаги навстречу требованиям демократических сил антияпонского сопротивления отнюдь не изменили, реакционного характера гоминьдановского режима. Прекращение японского наступления и стабилизация фронта позволили поднять голову наиболее реакционным антикоммунистическим элементам, видевшим свою главную задачу в подавлении возросшей военно-политической активности демократических сил китайского народа.

Ярыми поборниками антинародной и антинациональной политики выступали основные гоминьдановские группировки: «Си-Си», «Вампу», «политических наук»; важную роль играли родственники Чан Кай-ши— Сун Цзы-вэнь, Кунь Сян-си. Вся эта камарилья, представлявшая интересы различных групп крупной буржуазии и помещиков и возглавлявшаяся Чан Кай-ши, держала в своих руках ключевые посты в партийном, военном, государственном и эконом-ическом аппарате гоминьдановского Китая. Гоминьдановские лидеры, стоявшие у власти в Чунцине, не порывали связи с Ван Цзин-вэем и другими предателями, перебежавшими к японцам. Гоминьдановская верхушка прежде всего стремилась не допустить ослабления однопартийной диктатуры гоминьдана, сохранить в неприкосновенности полуфеодальные порядки в Китае. Она страшилась всенародной антияпонской борьбы и роста влияния КПК и наносила удары по наиболее последовательным патриотическим силам.

Уже в конце 1938 г. обозначились первые симптомы поворота вправо в политике гоминьдана. В 1939 г. его реакционный курс определился окончательно. Формально оставаясь.в рядах единого фронта и продолжая войну с Японией, гоминьдан повел борьбу против демократических сил страны, прежде всего против КПК. Гоминьдан стремился «поглотить» КПК, ограничить ее деятельность, воспрепятствовать росту партии и ее вооруженных сил. Предложение о вступлении ком-

25 Заказ 70

мунистов в гоминьдан было воспринято его руководством как готовность КПК отказаться от своей политической и организационной самостоятельности. Поэтому 5-й пленум ЦИК гоминьдана (январь 1939 г.) в качестве предварительного условия 'вступления коммунистов в гоминьдан выдвинул требование выхода из КПК и отказа от коммунистической идеологии. Таким образом, гоминьдан практически отверг предложение компартии. Тот же пленум принял решение «О мерах по ограничению деятельности чуждых партий», а в феврале 1939 г. руководство гоминьдана издало секретную директиву «О мероприятиях по ограничению деятельности КПК». В июле 1939 г. гоминьдановское правительство потребовало установления строгого контроля над деятельностью КПК, над освобожденными районами, 8-й и Новой 4-й армиями.

Еще в 1938 г. правительство Чан Кай-ши распустило все негоминьдановские молодежные организации, поставив фактически вне закона патриотическое движение студентов. Осенью 1938 г. было совершено первое вооруженное нападение чанкаишистских войск на народную армию. В 1939 г. произошла целая серия таких «конфликтов». Нападения гоминьдановцев на части 8-й и Новой 4-й армий не прекращались до конца войны и временами переходили в крупные военные операции. Гоминьдан развернул планомерную пропагандистскую кампанию против КПК, обосновывая военные нападения на войска освобожденных районов. Руководство гоминьдана явно готовилось к гражданской войне с коммунистами. К весне 1939 г. гоминьдановское командование сняло с фронта и сформировало специальную группу войск (более 30 дивизий), которую сконцентрировало у границ Пограничного района Шэньси— Ганьсу — Нинся. Прекратилось снабжение 8-й и Новой 4-й армий вооружением, денежным и вещевым довольствием.

В конце 1939 г. гоминьдановские реакционеры, начав боевые действия против освобожденных районов, поставили Китай на грань гражданской войны. Главный удар намечался по Пограничному району Шэньси — Ганьсу — Нинся, ©округ него было сосредоточено более 200 тыс. гоминьдановских войск под командованием генерала ХуЦзуннаня. Одновременно генерал Янь Си-шань провел наступательные операции против Утайшаньской и Тайханшаньской партизанских баз. Вначале гоминьдановцам удалось захватить несколько уездов р освобожденных районах. Командование 8-й армии спешно перебросило в район боев дивизии Хэ Луна и Лю Бо-чэна и соединения Новой шаньсийской армии иод руководством Во И-бо. Не ьступая во фронтальное столкновение с гоминьдановскими войсками, народная армия в начале 1940 г. нанесла ряд ударов по наиболее слабым соединениям противника и вынудила его прекратить наступательные операции. Попытка военного нажима на КПК в Северном Китае была сорвана. Столь же неудачными оказались неоднократные попытки гоминьдановцев окружить и уничтожить части Новой 4-й армии, которые уклонялись от боя и с помощью населения ускользали от преследования. Военно-политическое наступление гоминьдановцев против КПК в конце 1939—1940 гг. получило название «первой антикоммунистической кампании».

Японское командование всячески поощряло гоминьдан к развязыванию гражданской войны. Авиация японцев неоднократно бомбила Яньань и колонны войск 8-й армии. Японские войска получили приказ не препятствовать передислокации гоминьдановских дивизий к границам освобожденных районов. Японцы в этот момент не предпринимали крупных операций против партизанских баз, предоставляя китайцам истреблять друг друга. Провокационные действия гоминьдана, вызвав«

шие ответную реакцию КПК, были только на руку японцам. Хотя единый фронт и не был сорван полностью, но агрессору противостояли теперь разрозненные силы, действовавшие независимо друг от друга и враждогвавшие между собой.

Возмущение демократических сил Китая и умелые действия народных армий привели к провалу «первой антикоммунистической кампании». Этому способствовала также позиция Советского Союза, который в конце 1939 г. приостановил поставки вооружения правительству Китая, чтобы это оружие не было использовано против китайского народа. Гоминьдановцы вынуждены были искать соглашения с КПК. Весной 1940 г. в Чунцине начались переговоры между представителями гоминьдана и компартии, завершившиеся в июле соглашением о границах Пограничного района Шэньси — Ганьсу — Нинся, численности и зонах боевых действий 8-й и Новой 4-й армий, а также о возобновлении их снабжения гоминьдановским правительством. Это на время ослабило, но не прекратило борьбы внутри единого фронта.

Чтобы снять блокаду Пограничного района, командование 8-й армии организовало в августе — декабре 1940 г. партизанскую операцию, которая вошла в историю под названием «битва ста полков». Это было единственное с начала войны и до августа 1945 г. крупное наступление народных армий против японских захватчиков. В нем участвовали подразделения 115, 120 и 129-й дивизий и партизанские отряды общей численностью более 400 тыс. бойцов. Наступление имело ограниченную оперативную задачу: внезапным одновременным ударом по гарнизонам и коммуникациям противника дезорганизовать его силы, нарушить связь, создать возможность для расширения территории освобожденных районов и взаимодействия между ними.

За три с половиной месяца боев народные армии вывели из строя более 20 тыс. японских солдат и офицеров, освободили от противника территорию с населением более 5 млн. Учитывая размах и продолжительность операции, это был довольно скромный успех. В ноябре — декабре 1940 г. японцы развернули контрнаступление и вынудили народные армии отойти на исходные позиции. Тем самым военные результаты операции были сведены к нулю. «Битва ста полков» не привела к желаемым политическим последствиям. Гоминьдан не только не снял блокады с Пограничного района, но и, напротив, развернул в январе 1941 г. «вторую антикоммунистическую кампанию».

На этот раз гоминьдановцы решили нанести удар по Новой 4-й армии и партизанским базам в Центральном Китае. В конце 1940 г. Чан Кай-ши отдал приказ Новой 4-й армии передислоцироваться на север, в междуречье Янцзы и Хуанхэ. К концу декабря ее основные силы (около 40 тыс. человек) перебазировались на северный берег Янцзы. На южном берегу остались штаб, тылы, часть обоза, раненые и больные — всего 10 тыс. человек. 6 января 1941 г. эта колонна была внезапно атакована гоминьдановцами и понесла большие потери. Командующий армией Е Тин был взят в плен, его заместитель и политкомиссар Сян Ин зверски убит. 18 января Чан Кай-ши отдал приказ расформировать Новую 4-ю армию и предать Е Тина военному суду. Генералу Ли Цзун-жэню, назначенному главнокомандующим «антикоммунистическими» армиями (350 тыс. человек), было поручено истребить основные силы Новой 4-й армии на северном берегу Янцзы. Одновременно гоминьдановская печать начала травлю коммунистов, требуя удаления представителей КПК из Национально-политического совета и их ареста, закрытия газеты «Синьхуа жибао», повсеместного разгрома коммунистических и антияпонских организаций.

25*

ЗЯ7

Новая военная провокация Чан Кай-ши против КПК, служившая на руку японцам, вызвала массовые протесты (В Китае. 22 января 1941 г. ЦК КПК опубликовал обращение к ЦИК гоминьдана, в котором потребовал прекратить провокации против народных армий; отменить приказ о расформировании Новой 4-й армии; наказать организаторов событий на юге пров. Аньхуй; освободить Е Тина и восстановить его в должности; вернуть всех пленных и оружие; снять блокаду с Пограничного района. ЦК КПК потребовал также освобождения всех политзаключенных и упразднения однопартийной диктатуры гоминьдана. Народно-революционный военный совет при ЦК КПК назначил нового командующего (Чэнь И) и политкомиссара (Лю Шао-ци) Новой 4-й армии.

Требования КПК были отклонены Чан Кай-ши, который, однако, обещал «расследовать» события в пров. Аньхуй. В связи с этим коммунисты отказались участвовать в мартовской сессии НПС. Предательские действия чанкайшистов усилили настроения, оппозиционные гоминьдану, даже среди национальной буржуазии. В марте 1941 г. представители различных буржуазных партий и групп создали политическую организацию Лигу демократических партий, реорганизованную в 1944 г. в Демократическую лигу Китая. В лигу вошла значительная часть представителей национальной буржуазии, интеллигенции и студенчества, объединявшихся на основе программы единого антияпонского фронта. Лига осудила реакционную политику гоминьдана и выступила за укрепление единого фронта. Эта позиция была поддержана Сун Цин-лин, Фэн Юй-сяном и другими прогрессивными деятелями гоминьдана, которые 15 августа 1941 г. направили Чан Кай-ши телеграмму с требованием прекратить антикоммунистическую кампанию. Все это свидетельствовало о дальнейшем падении политического влияния гоминьдановской верхушки и росте оппозиционных настроений.

Это, однако, не остановило Чан Кай-ши. Блокада Пограничного района продолжалась, а весной 1941 г. сюда были переброшены дополнительные дивизии. Примерно в то же время к границам освобожденных районов была подтянута 350-тысячная марионеточная армия Ван Цзин-вэя, готовившаяся вместе с японцами к наступлению против партизан. В мае 1941 г. японское командование, используя благоприятную ситуацию, отдало приказ о начале широкого наступления на «фронте партизанских районов» с применением тактики «последовательного вгрызания». Народные армии не смогли противостоять этому наступлению. В 1941—1942 гг. территория и численность населения освобожденных районов сократились вдвое (со 100 млн. до 50 млн. человек). Большие потери понесли народные армии, их бойцы были крайне измотаны и истощены. Освобожденные районы оказались в очень трудном положении.

Главной причиной резкого обострения внутриполитической обстановки в Китае в 1939—1941 гг. была реакционная антинациональная политика гоминьдана, действия которого во многом отвечали планам японской военщины, добивавшейся раскола сил национального сопротивления. Антикоммунистические маневры реакции облегчались также некоторыми негативными моментами в политике КПК. Выступая за укрепление единого национального фронта, подчинение всего интересам национально-освободительной войны и предупреждая на словах против постановки «задач, относящихся к другому этапу», руководство КПК все чаще допускало отступления от этого курса. В ряде выступлений Мао Цзэ-дуна настойчиво выдвигались требования немедленной демократизации гоминьдановского режима, ликвидации однопартийной дик-

татуры гоминьдана, введения «новодемократического конституционного правления», призванного сменить существовавшую власть крупной буржуазии и крупных помещиков. Это были явно преждевременные требования, не отвечавшие реальному соотношению классовых сил в Китае и 'политике единого фронта. На практике они вели к осложнениям внутриполитической обстановки в стране.

Особенности развития КПК в период войны с Японией

В годы войны против японских захватчиков КПК завоевала авторитет среди народных масс Китая как наиболее последовательная революционно-патриотическая сила, авангард и руководитель народа в его борьбе против чужеземных поработителей. Под руководством коммунистов действовали 8-я и Новая 4-я армии, партизанские отряды и ополчение. От власти японских войск было избавлено население обширных освобожденных районов, на территории которых проводились прогрессивные преобразования: снижение арендной платы, борьба с ростовщичеством, создание народных органов власти. Крестьяне получили защиту от произвола помещиков и гоминьдановских войск. Критикуя пороки политики гоминьдана, разоблачая его прояпонские элементы, указывая на опасность сохранения буржуазно-помещичьей диктатуры, выступая за демократизацию политического строя Китая, Коммунистическая партия Китая защищала коренные национальные интересы подавляющего большинства китайского народа.

Вместе с тем в развитии КПК в годы национально-освободительной войны все сильнее ощущались отрицательные тенденции, возникавшие вследствие усиления влияния на политику партии националистических элементов. Широкое распространение приобрели военно-административные методы работы. Массовые объединения трудящихся — крестьянские, женские, молодежные и другие —создавались обычно политорганамй 8-й и Новой 4-й армий. Как отмечалось руководителями КПК,. «необходимо было применять административные методы, чтобы развивать массовое движение сверху вниз, так как крестьяне... были очень инертны и их можно было поднять только с помощью внешней силы».

Взяв в начале войны курс на максимальное расширение рядов партии, руководство КПК, по существу, отодвинуло на задний план классовые критерии, вовлекая в партию практически всех сторонников антияпонского сопротивления. Этот курс привел к тому, что численность КПК за 1937—1940 гг. выросла в 20 раз —с 40 тыс. до 800 тыс. членов. 80—90% членов партии составляли крестьяне, 5—6%—представители сельской (интеллигенции (в основном шэныпи — выходцы из торговых и помещичьих слоев, обычно привлекавшихся гоминьданом для работы в местных административных органах) и 4—6%—рабочие, главным образом занятые в небольших ремесленных и кустарных мастерских. Такое расширение партии вело фактически к растворению коммунистических элементов в крайне разнородной мелкобуржуазной массе. Подавляющее большинство членов КПК были неграмотными. Политический уровень членов партии был также очень низким. Многие не понимали разницы между КПК и гоминьданом, не знали, каковы их цели. Кадровые работники партии, руководители партийных органов, как правило, были выходцами из мелкобуржуазной интеллигенции, из буржуазных и помещичьих семей. Подавляющее большинство их имело