МГУ, Москва, 26.01.02 г

«С великою благодарностью будем принимать сказанное Моисеем, не выступая из своих границ, и не испытуя того, что выше нас, как поступали враги истины, которые захотели все постигнуть своим умом, не подумав, что природа человеческая не может постигнуть творения»

Святитель Иоанн Златоуст [52, с. 9].

22 ноября в Издательском Совете Московской Патриархии Миссионерско-просветительский Центр «Шестодневъ», руководителем которого я являюсь, провел богословскую конференцию «Библейский шестоднев и эволюция». На этой конференции я сделал два больших доклада. Первый – «Шестоднев наизнанку», о трактате покойного протоиерея Глеба Каледы «Библия и наука о сотворении мiра». Второй доклад назывался «Талмудические корни библейского эволюционизма».[1]

Многоуважаемый Андрей Борисович Ефимов, организатор нынешнего Круглого стола, тогда задал мне вопрос как геологу (я окончил Московский геолого-разведочный институт) и как священнику: «Какую науку можно считать (в частности историческую геологию) истинной, а какую ложной?» – то есть «что есть лженаука?» Этот вопрос, так четко поставленный, будет темой сегодняшнего моего ответного выступления.

***

Из самой постановки этого вопроса, очевидно, вытекает альтернативность ответа. Одни науки ложные, т.е. они искажают реальное положение вещей, другие науки истинные, т. е. они отражают реальное положение вещей. При этом вряд ли кто-либо из людей, всерьез занимающихся той или иной наукой, готов легко признать, что его занятие ложно: все убеждены, что лично они занимаются поиском истины или уже нашли ее. Спросите любого мага, астролога, даоса, оккультиста, спросите новоиспеченного историка академика А. Т. Фоменко – никто не скажет о себе, что он шарлатан и проходимец.

Чтобы принять известие о ложности своей деятельности, нужно совершить самый настоящий духовный акт покаяния: осознать ошибку, пожелать исправить ее, найти силы оставить прежнее заблуждение и занятие, и наконец, встать на путь истинного знания. Другими словами, требуется готовность пройти весь покаянный процесс (как в притче о блудном сыне, ушедшем на страну далече и после всех переживаний вернувшемся в дом Отца).

Любая научная работа состоит из собирания фактического материала и его интерпретации.

Мы не будем обличать как ложную ту науку, в которой по неведению ошибочно используется фактический материал. Такая искажающая истину научная деятельность может иметь оправдание в неполноте известных данных: астрономы не открыли еще очередную планету, или физики очередную силу, или химики очередной элемент. В этом случае наука в своем развитии сама исправляет свою ограниченность: описываются и учитываются новые явления и эффекты, не известные ранее. Мы не назовем ложными те науки, которые являются описательными и позволяют классифицировать объективные предметы и явления. В этих науках могут быть ошибки и неточности, но сами науки не должны именоваться ложными. Примером среди геологических наук может быть названа геостратиграфия – дословно «описание земных слоев», или петрография – «описание горных пород».

Для сбора объективного научного материала вовсе неважно, какого мировоззрения и вероисповедания был первооткрыватель планеты, или физического взаимодействия, или химического элемента.

Но совершенно иное отношение к вопросу об истинности или ложности знания возникает, когда мы переходим от рассмотрения фактического материала к его интерпретации. Любая гипотеза или теория, которую предлагает ученый, связана с его мiровоззрением, с его верой. Если человек воспринял ложную философию и ложную религию, он будет создавать такие теории, в основе которых поневоле находится ложное основание – даже если отдельные выводы этих теорий будут верны и эмпирически подтверждаемы. Вспомним известное правило формальной логики о том, что из ложной предпосылки путем верных умозаключений можно прийти как к ложным, так и к истинным выводам. (Кому не очевидно это положение, представьте себе очевидно абсурдное утверждение: – 1 > 0. Умножив обе части неравенства на «положительную» минус единицу, получим верное утверждение: 1 > 0. Из заведомо ложного предположения мы приходим к вполне справедливому утверждению.)

Итак, человек, принявший то или иное мiровоззрение, в котором содержится ложная предпосылка, может сам изнутри своей системы не замечать, что все его здание построено на ложном фундаменте. Следовательно, критерий истинности науки не может содержаться внутри самой науки. Поэтому вопрос об истинности или ложности той или иной науки заставляет прежде поставить вопрос о самой Истине. Для христианина ясно, что Истина имеет божественную абсолютную природу, а также то, что по слову апостола всяка лжа от истины несть – всякая ложь не от истины (1 Ин. 2, 21). Источником истины является Божественное Откровение, заключающееся в Священном Писании и содержащееся в святоотеческом церковном Предании. Все многообразие религиозных, философских, научных положений может быть проверено по простому критерию: вступает или не вступает оно в противоречие с Божественным Откровением.

К примеру, традиционная геохронология, (заметьте, не геостратиграфия, о которой мы уже сказали), очевидным образом вступает в противоречие с библейской хронологией от сотворения мiра. Божественное Откровение свидетельствует, что мiр был создан за шесть дней около 7, 5 тысяч лет назад. Геохронология говорит о сотнях миллионов и миллиардах лет. Противоречие налицо. Без отрицания или грубого искажения Священного Писания назвать геохронологию наукой истинной никак нельзя. Если мы признаем истинной Библию и не считаем возможным толковать Слово Божие в угоду данным геохронологии, мы обязаны признать ложной науку геохронологию. Но не геостратиграфию! И вот почему: пласты, разделяемые по так называемым периодам, на самом деле имеют не временное, а пространственное, то есть географическое разделение – кембрийский, ордовикский, пермский и другие периоды. Заглянем внутрь «периода», и там увидим более дробное деление, опять-таки географическое. В кембрии: алданский, ленский, амгинский, майский, дресбачский, франконский, тремпильонский. Первые четыре названия – это речки Восточной Сибири, остальные топонимы – это европейские названия городов. Или, к примеру, меловой период: сеноманский, туронский, коньякский, сантонский, компанский, маастрихтский, датский. Обращаем ваше внимание на то, что всякое геостратиграфическое деление совершенно объективно и неоспоримо, так как производится по региональному признаку. Со временем же и хронологией геолог в своей профессиональной деятельности не соприкасается вовсе. (Это я вам как геолог говорю.)

Естественно и привычно считать, что время должно делиться на временные интервалы: век на годы, год на месяцы, месяц на дни, дни на часы и так далее. Но когда эры и периоды делятся на географические, а не на хронологические подразделения – это должно, по крайней мере, вызывать удивление.

Рассмотрим другой пример. Библия утверждает, что первый человек не появился из предшествующего вида посредством эволюции, но был сотворен Богом из праха земного: И созда Бог человека персть взем от земли, и вдуну в лице его дыхание жизни. И бысть человек в душу живу (Быт. 2, 7). То, что первозданный человек был взят именно от земли, а не от другого животного, подтверждают многочисленные пояснения в толкованиях Святых Отцов, и подтверждает сама Библия: в наказание Адаму установлено, между прочим, следующее: возвратишися в землю, от нея же взят еси, яко земля еси и в землю отыдеши (Быт. 3, 19). Не в другое животное ты возратишься, а в то, из чего ты создан: в землю, из которой взят.

Признавать это библейское свидетельство за истинное и при этом верить, что у Адама были далекие и близкие предки – невозможно.

В антикреационистской литературе стала излюбленной для пережевывания мысль (кажется, принадлежащая кардиналу Баронию) о том, что будто бы Библия – книга не о том, как устроено небо, а о том, как на него взойти. Эта мысль, с одной стороны, несомненно верна и даже банальна, а с другой стороны слишком редуцирует богатое содержание Священного Писания. Кроме евангельских слов: иже веру имет и крестится, спасен будет (Мк. 16, 16) в Библии есть множество других свидетельств – о сотворении мiра в шесть дней, о сотворении человека из праха земного и Евы из ребра Адама, о Потопе, о священной истории Ветхого Завета и заключении Нового Завета.

Во всяком случае, тема Шестоднева и происхождения человека имеет вполне догматическое значение для православного вероучения. И если какая-то научная теория предлагает альтернативное освящение этих вопросов, Церковь не только имеет право, но просто обязана оградить себя и свое учение от вторжения чуждого духа. Таким чуждым Библии и всему святоотеческому Преданию духовным явлением должен быть признан эволюционизм.

Мы принципиально не можем считать христианскими те учения, которые постулируют,

1) что мiр сотворен не в 6 дней,

2) что одни виды эволюционировали в другие виды,

3) что первый человек Адам имел каких-либо предков,

4) что смерть в природе существовала до грехопадения Адама и Евы.

Кто так думает, тот не православный христианин.

Теория биологической эволюции есть, совершенно очевидно, лженаука, поскольку она впрямую противоречит истине Божественного Откровения. Эволюционизм во всех его модификациях ложен. Причем не потому, что он еще не доказан, или потому, что еще не найдены некоторые переходные формы между классами и видами животных, или потому, что эволюцию никто в природе не наблюдал – но потому, что он пытается ниспровергнуть Божественное Откровение. Не наука, как таковая; не наука, как благословенный и достойный род человеческой деятельности, не наука – но теория эволюции, это дьяволом насажденное лжеучение, бросает вызов Творцу и Его Божественному Откровению. Если наука вооружилась принципом эволюционизма – это уже лженаука, поскольку она прославляет не Бога Творца через Его творение, но ложного бога-эволюцию, который действует посредством механизма смерти. А наш Бог смерти не сотворил (Прем. 1, 13).

В свете сказанного следует признать, что эволюционизм как направление научной мысли изначально бросает свой вызов Богу тем, что искажает и «корректирует» страницы Священного Писания, повествующие о сотворении мiра и человека. Он вносит в библейскую историю свои временные сроки, свои естественно-природные механизмы, то есть перекраивает Божественное Откровение по мерке человеческого разума. Иначе говоря, осуществляемая «православными» эволюционистами редакция книги Бытия пересматривает Слово Божие до такой степени, что фактически отрицает его. Предлагая логичные на первый взгляд теории, эволюционисты, стремясь к «взаимному согласию», уравнивают свою науку с Божественным Откровением, тем самым сознательно умаляя премудрость и всемогущество Творца и возвышая своего кумира-науку до уровня единого Истинного Бога.

Для человека православного вопрос о том, хороша или плоха данная наука, должен соотноситься с вопросом: не искажает ли эта наука библейский образ Творца и творения? Если искажает – такая наука ложная. Если не искажает – вполне благопристойная. Вовсе не пытаемся мы, говоря так, ссорить Патриархию с Академией наук. Об этом речь не идет. Такие упреки, по меньшей мере, не обоснованы. Хорошая наука является достойным христианина занятием. Говорим об этом в стенах Московского Университета. Но всегда позволительно спросить: во что верит ученый, создавая те или иные теории? Каковы его аксиомы или, что то же самое, догматические постулаты? Не подпал ли он под дьявольское обольщение и под видом занятия наукой не стал ли заниматься богоборчеством? Причем последнее возможно в двух видах. Во-первых, как прямое богоборчество атеистического духа, отрицающего само бытие Божие и подменяющее его учением о самобытном развитии материи. Во-вторых – как попытка частного искажения Божественного Откровения, то есть в форме той или иной ереси.

Что касается теории эволюции, она известна в обоих этих видах. Во-первых, как эволюция не нуждающаяся в Боге, вполне атеистическая (к примеру, советская школа) или пантеистическая (Карл Саган, буддисты и прочие). Во-вторых, как «телеологический эволюционизм» Пьера Тейяра де Шардена и его последователей, являющийся не православным, а вполне еретическим учением. «Православного эволюционизма», выраженного в учении Святых Отцов, не существует. Церковь такого вероучения не знает.

Среди ведущих ученых-эволюционистов нет православных христиан. Существует ходячий миф о христианском благочестии Ч. Дарвина. Приведем в этой связи свидетельство Генри Морриса.

«Человек может считать себя христианином-эволюционистом, но эволюционизм не может быть христианским.

Сам Чарльз Дарвин представляет собой идеальный пример для изучения того, как христианская вера вытесняется верой в эволюцию. В молодости, изучая богословие и готовясь к христианскому служению, он был полностью убежден в истинности и авторитете Писания, а также в неопровержимости доказательств существования Бога-Творца, заключающихся в замысле и причинности мира. Постепенно признав эволюцию и естественный отбор, он потерял веру и стал, наконец, атеистом. Эрнст Майр, один из ведущих современных эволюционистов, рассказывает об этом так: «Очевидно, Дарвин утратил веру в 1836–39 годах, еще ранее, чем прочитал Мальтуса. Чтобы не оскорблять чувства друзей и жены, Дарвин часто писал свои статьи деистическим языком, но в записках того же времени не скрывал, что стал «материалистом» [что более или менее равнялось атеизму]». Другими словами, Майр сообщает нам, что Дарвин в своих многочисленных записках (полностью изданных лишь недавно), оказывается, предстает атеистом еще за 20 лет до публикации «Происхождение видов путем естественного отбора». Многие современные апологеты Дарвина подчеркивали, что в его книге допускается возможность сотворения первой живой клетки, но это, очевидно, было сделано лишь для того, чтобы не обидеть жену-христианку и друзей»[103, с. 102].

Эволюционисты имеют тенденцию впадать либо в атеизм – как Дарвин, либо в гностицизм. Важно отметить, что все древние гностики были эволюционистами. Об этом замечательно метко писал профессор Петербургской Духовной Академии В. В. Болотов. «На исконный существенный вопрос философии, каким образом из бесконечного произошло конечное, материальный мiр от духовного, христианство предлагало идею свободного творения из ничего, и притом в форме настолько простой, что здесь религия и по самому содержанию и по изложению расходилась с философскою постановкою этого вопроса, так как философия плохо мирилась с идеею творения, представлявшеюся ей логическим противоречием, потому что из ничего, ничего не бывает» [13, с. 176].

Дальнейшее изложение мысли В. В. Болотова, кажется, более соответствует оценке модерниствующих богословов XX–XXI века, чем его современников в минувшем столетии. «Положение философствующих умов I и II вв. в подобных вопросах, несмотря на резкое различие в форме, в сущности было то же, что современное нам положение так называемого посредствующего богословия, которое хочет установить полное соответствие между чисто богословским воззрением и естественнонаучным или всякими другими научными гипотезами. Как гностики, так и современные посредствующие богословы не желают жертвовать ни религиозною верою, ни философски-научным убеждением» [13, с. 176]. Желающие иметь репутацию передовых ученых и одновременно с тем репутацию верующих православных христиан во все века, как и сегодня, пытались найти несуществующее согласование противоречивых убеждений.

«Этого можно было достигнуть двумя путями: или в самом положительном вероучении, в книгах Священного Писания, найти тот философско-научный смысл, какой для гностиков или посредствующих богословов стал дорог, или же в крайнем случае поискать такого принципа, который освобождал бы человека от авторитета буквы Священного Писания. Известно, как в данном случае поступают современные посредствующие богословы. Если шестидневное творение представляется не научным с геологической точки зрения, то можно слово UV попытаться понимать не в буквальном смысле, и тогда мы будем иметь дело с целыми геологическими периодами, которые можно растянуть в целые миллионы лет. Можно в известных местах подметить благоприятные фразы, отвечающие, по-видимому, дарвинской теории происхождения видов (Быт. 1, 20 и 24), а в конце концов всегда остается возможность признать, что Священное Писание в данном случае говорит только языком человеческим, что Моисей писал не для астрономов и геологов, а для современных ему евреев. Тогда первая глава Бытия не будет иметь того значения, чтобы из нее становилась неизбежною борьба с современным естествоведением. Метод богословов посредствующего направления, насколько возможно, строго научный. Во всех своих приемах, в филологии, критике и экзегезе, они хотят стоять на уровне современной науки» [10, с. 177]. Конец цитаты Болотова – XIX век. В нашем XXI веке лучше сказать трудно.

Прекрасным подтверждением мысли Болотова о том, что современные христиане-эволюционисты действительно занимаются тем же самым, что и древние гностики, может быть цитата из книги одного из эволюционистов, протоиерея Михаила Чельцова «Христианское мiросозерцание»:

«Стоило только получше вчитаться в текст Библии о сотворении мира («получше», чем Святые Отцы! – свящ. К. Б.), как стало ясно, что Библия не дает оснований считать день творения за двадцатичетырехчасовой период времени, и рушилась стена между библейскими сказаниями и данными науки о неопределенно долгом периоде Земли до появления человека.

Точно также увидали, что для исчисления времени от сотворения человека до Р. Х. в 5508 лет нет в Библии прямых и ясных указаний, что период этот представляет плод вычислений и гаданий (на самом деле, «гаданиями» занимаются цыганки на ярмарках и эволюционисты, а библейская хронология представляет собой весьма стройную и определенную систему – свящ. К. Б.), что Библия, следящая за развитием духовной жизни древних людей, не дает истории с хронологическими датами» [163, c.30].

Пытаясь «примирить» эволюционистскую науку с Библией, о. Михаил ниспровергает Шестоднев пророка Моисея и обесценивает вполне ясную и четкую библейскую хронологию.

Можно сказать, что сегодня в Церкви существует два вероучения. Одно – среди «профессоров». Представителями этого направления являлись профессор Н. Н. Фиолетов, прот. Николай Иванов, прот. Михаил Чельцов, прот. Стефан Ляшевский, прот. Александр Мень, прот. Глеб Каледа. Из здесь присутствующих: дьякон Андрей Кураев. Из отсутствующих: проф. МДА А.И. Осипов. Это все эволюционисты, представители не святоотеческого, но нового модернистского богословия.

Другое вероучение – апостольское, святоотеческое. Его выразил в 1885 г. духовник Русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне иеросхимонах Иероним в «Мыслях для поправления нравственности в отечестве нашем России» цитатой которого позвольте мне закончить свое выступление. Зная о распространяющемся учении эволюционизма, старец с печалью и заботой писал:

«Во всех светских училищах необходимо нужно скоро пересмотреть учебники по всем отраслям науки, ибо в некоторых учебниках находятся учения, противные Свящ. Писанию, особенно по геологии и физиологии, которые соблазняют учащееся юношество и располагают к неверию. Все это и подобное тому надобно исправить, а иначе нигилизм все более будет распространяться» [48, c.501].

Сергей Буфеев

«ЭЛЛИНСКИЕ» КОРНИ
БИБЛЕЙСКОГО ЭВОЛЮЦИОНИЗМА