Так и деградации политики

Сочетание понятий «интеллект» и «экспансия» может по­казаться неправомерным как явлений несовместимых, как вы­сокого и агрессивного. Но на самом деле все и лучшее, и худ­шее в политике обязано сочетанию именно этих феноменов. Со времен Торндайка интеллектуальный акт понимается как решение проблемы, которое достигается не созерцанием, а ак­тивными действиями человека, позволяющими установить наи­более выгодную координацию со средой. Интеллект имеет ас­социативную природу, благодаря которой устанавливается связь, по одной версии, между идеями и движениями, а по другой — между движениями и ситуациями. По моему мнению, у человека существует не две, а шесть ситуаций координации. Первая связь — внешняя идея и внешнее движение, вторая — внешняя идея и идея собственная, третья — идея внешняя и движение собственное, четвертая — движение внешнее и идея собственная, пятая — движение внешнее и движение собствен­ное, шестая — идея собственная и движение собственное. Эти ассоциации находятся в основе законов научения бихевиоризма: упражнения (реакция связывается с ситуацией пропорцио­нально частоте, силе и длительности повторения связей), эф­фекта (из нескольких реакций на одну и ту же ситуацию бо­лее прочной оказывается та из них, которая сопровождалась чувством удовлетворения), ассоциативного сдвига (при одно­временном воздействии двух раздражителей один из них вы­зывает реакцию, другой тоже приобретает способность вызы­вать ту же реакцию). При несомненном величии человеческого интеллекта он является поведением, направленным на решение

проблемы путем отбора движений, оказавшихся удачными. Не­сомненно, он находится в прямой связи с творчеством как пре­одолением привычек, выработкой нового взгляда на вещи, ин­туицией. Такое понимание интеллектуального поведения не ме­шает применять его для описания проблем политического по­ведения.

Экспансия же в данном случае не более, чем распростра­нение какой-либо политической идеи — решения проблемы эко­номического, правового, военного характера за счет активных действий, а не созерцания, что совладает с определением ин­теллекта. Исторически под экспансией понимали проникнове­ние завоевателей на чужую территорию, товаров — на новые рынки сбыта, и это определило агрессивную окраску термина «расширение». Но помимо материальной среды, на которую возможно распространение влияния, существует и информа­ционная среда, территория, собственность, на которую анало­гичным образом покушаются носители новых решений специ­фических проблем организации власти. Таким образом, интел­лектуальная экспансия находится в одном ряду с другими влияниями, захватывающими чужую территорию, которой в этом специфическом случае является сознание человека.

Психологический механизм, который позволяет осуществить интеллектуальную экспансию, представлен системой В. А. Ганзена в параграфе 1.6. Основными элементами, обеспечиваю­щими функционирование сознания в этой схеме, являются вни­мание и память. Как и сознание, внимание и память относят­ся к исключительно сложным, до сегодняшнего дня не постиг­нутым вполне, психическим процессам. Несколько лет назад на Всесоюзном съезде психологов в Москве мне пришлось услышать выступление старейшего по тем временам исследо­вателя внимания П. Я. Гальперина. Он сказал, что в начале своего творческого пути он понимал внимание лучше, чем в конце. Это, конечно, было данью сложности проблемы внима­ния в человекознании, сравнимой со сложностью проблемы плазмы в физике. Изучаемое явление и там, и там очень труд­но создать, еще труднее удержать и еще труднее полезно ис­пользовать.

Внимание, через которое осуществляется интеллектуальная экспансия, известно в отечественной психологии последних лет по определению Н. Ф. Добрынина — это направленность пси­хической деятельности и сосредоточенность ее на объекте, име­ющем для личности определенную значимость. Внимание в прикладных интересах понимания того, как его используют для экспансии, можно условно дифференцировать по системе В. А. Ганзена на «каналы внимания» — эмоциональный, пер­цептивный, волевой и мыслительный. Для этого воспользуюсь материалами из книги П. Я. Гальперина и С. Л. Кабыльницкой «Экспериментальное формирование внимания» (М., 1974).

Названия каналов условные, соответствующие характеру их эксплуатации в политической пропаганде.

— Эмоциональный канал внимания описывается в исследо­-
ваниях Т. Брауна, Дж. Милля, Д. Хартли, А. Бэна, по мне­-
нию которых явления внимания — результат эмоций. Внима­-
ние привлекает всегда то, что вызывает интерес, а интерес —
это эмоция. Она сообщает объекту восприятия или представле­
ния дополнительную интенсивность, а с ней ясность, отчетли-­
вость и устойчивость в смене ассоциаций. Ранее мною уже
приводились примеры такого рода из политической жизни.

— Волевой канал внимания изучался Т. Рибо, Г. Лотце,
Н. Н. Ланге, которые рассматривали его как результат двига­-
тельного приспособления, которое «моментально» улучшает вос­-
приятие предмета или умственное рассмотрение идеи. Счита­-
лось, что каждое ощущение или идея связаны с каким-нибудь
движением и, воспроизводя это движение, человек сообщает
ощущению или идее дополнительную интенсивность.

-Перцептивный канал внимания описан в исследованиях В. Гамильтона и И. Гербарта. Внимание рассматривается в них как результат ограничения объема сознания за счет то­го, что «сильные» представления вытесняют более слабые. Сила представлений определяется сложением интенсивности внешнего раздражителя и активности той части прошлого опы­та, которая присоединяется к нему по ассоциации.

-Мыслительный канал внимания рассматривался И. Кан­том, Г. Лейбницем, В. Вундтом, У. Джеймсом, которые пони­мали внимание как проявление апперцепции, первичной духов­ной способности, внутренней воли. Они считали, что внимание носит активный характер и необъяснимо как нечто первичное, сверхприродное.

Неразрывно с вниманием экспансия эксплуатирует процес­сы памяти. Обыкновенно памятью называют запоминание, со­хранение и воспроизведение человеком его опыта. Память ана­логично вниманию можно дифференцировать по пропагандист­ским способам ее «заполнения» нужной информацией. (Ис­пользуются материалы из работы Т. П. Зинченко «Методы исследования и практические занятия по психологии памяти». Л., 1974 г.). Названия условные.

— Эмоциональная память базируется на том, что события,
связанные с приятными переживаниями, лучше сохраняются
в памяти, чем события, связанные с неприятными переживании-­
ями, а последние лучше, чем нейтральные. Описание этой па-­
мяти сделали Колграв, Титченер, Ковалевский.

Волевая память объясняется приобретением различных
двигательных и речевых навыков за счет влияния повторения
на успешность запоминания. При этом исключается целена-­
правленность поведения человека, его произвольность. Запоми-
вание сводится к схеме S—R, которая вырабатывает жестко

запоминающийся навык поведения. Среди закономерностей этого вида памяти наиболее известен «эффект Зейгарник», согласно которому прерванные задачи лучше сохраняются в памяти, чем задачи завершенные.

— Перцептивная память в качестве объяснительного прин­ципа рассматривает ассоциативную связь, которая образуется, в сознании, если предъявляемые человеку объекты для запо­минания следуют одновременно или непосредственно друг за другом. Повторное появление одного из объектов немедленно приводит к воспоминанию и другого, смежного с ним при запо­минании по сходству и по контрасту. По закону Йоста из двух ассоциаций одинаковой силы, из которых одна более старая, чем другая, при последующем повторении лучше актуализиру­ется старая ассоциация. Это направление было разработано Г. Эббингаузом, Г. Мюллером.

— Мыслительная память функционирует по закону целост­ности, которая не сводится к сумме элементов, а опирается на структурность, организацию запоминаемого материала. Ха­рактер такой памяти описывается законами прегнантности (хо­рошая форма запоминается лучше), подобия (сходные объек­ты запоминаются лучше, чем разнородные), близости (близость частей объекта способствует запоминанию группами, а не еди­ничными элементами), завершенности (законченные простран­ства более устойчивы в памяти, чем незавершенные), доста­точной непрерывности (например, прямая линия кажется про­должающейся, часть круга запоминается как круг). Это на­правление исследований памяти разработано В. Келером, Л. Кофкой, К. Левиным, а те, кто разрабатывал применение их. достижений для целей политики, остались неизвестны.

При всем уважении к индивидуальности человека, его самостоятельности, его сознание все же достаточно уязвимо, если используется технология интеллектуальной экспансии, учитывающая законы внимания и памяти. Психологический механизм памяти и внимания совершенен, как по-своему со­вершенна математика, но правильность обработки информа­ции зависит от качества информации, предоставленной для внимания, запоминания, обработки. Проверить качество инфор­мации ни математика, ни внимание и память человека не могут. В этой их беспомощности образуется возможность для изме­нения политического сознания методами интеллектуальной экс­пансии.

Многовековой опыт распространения информации может быть оценен скорее положительно, чем отрицательно. Критери­ем этого является сам факт существования человечества и его непрерывного развития, в том числе и политического. Без ин­теллектуальной экспансии никакие достижения науки, техни­ки, образования, культуры были бы невозможны. Педагогика, просвещение легально и открыто применяют психологические-

исследования внимания и памяти и для их собственного раз­вития, и для передачи все новых и новых достижений. Законы внимания и памяти в благих целях изучались и применялись во все времена Я. А. Коменским, И. Ф. Дистервегом, К. Д.Ушинским, И. Ф. Гербартом, И. Г. Песталоцци и др. Но ни­кто из них ни по незнанию, ни по злому умыслу не продуциро­вал фальсификации, дезинформации, дезориентации, дезинте­грации и пр. Они предлагали объективную, системную, орга­низованную, достаточную, ясную, конкретную, практичную и необходимую информацию. То же самое должно происходить в адекватной политике. Цели выдающихся исследователей ин­теллектуальной экспансии в педагогике, науке, промышленно­сти и были противоположными тому, что было сказано в этом параграфе относительно интеллектуальной экспансии в неадек­ватной политике. Но, к сожалению, в своих интересах та или иная политическая группировка использует принцип «цель оправды­вает средства» и беззастенчиво «засыпает» в психические про­цессы, имеющие иное высокое предназначение, негодную ин­формацию, полностью или частично дезориентируя человека в жизни. На совести такого рода «экспансионистов» националь­ные, социальные, экономические конфликты и войны. Из-за незащищенности внимания и памяти человека от качества ин­формации политика может приобретать черты явления то бо­жественного, то сатанинского.