Семиотическое

В некотором отношении этой точке зрения родственна семиотическая. Во второй поло­вине XX столетия бурно развивается новое направление научной мысли, можно сказать, новая наука - семиотика. Это теория знаков. И одним из центров этой науки стал эстонский университетский город Тарту. Все явления чело­веческой жизни, как считают представители этого направления, можно исследовать так, как если бы эти явления составляли некоторый особый язык, особую знаковую систему.

В рамках Тартуской семиотической школы это представление несколько расширяется и уточняется. Все явления социальной жизни можно рассматривать как язык, тем самым культуру можно рассматривать как сложную систему языков, а носителей культуры как своеобразных полиглотов (так любой человек владеет не только каким-то языком в привычном смысле слова, но и языком поведения, языком искусства и т.д. - эта идея принад­лежит Ю. М. Лотману). Однако важно еще и то отношение, кото­рое устанавливается между этими языками. Необходимо учиты­вать, что все языки культуры (в том числе, скажем, язык рели­гиозных ритуалов) переводим на естественный язык, то есть язык в прямом смысле этого слова - армянский, китайский, арабский т.д. Но обратное неверно: нельзя перевести все возможные выра­жения, возникающие в естественном языке на язык тех же религиозных ритуалов или на какой-либо иной язык культуры (скажем, живописи, музыки). В этом смысле естественный язык является первичным, фундаментальным [см. в частности 43, 63].

Но естественный язык не только обозначает внешнюю, внеязыковую реальность, он как бы изображает, моделирует ее (вспом­ним гипотезу Сэпира - Уорфа). Остальные же языки культуры в этом отношении вторичны. Поэтому Тартуская школа характери­зуется различением первичной (естественный язык) и вторичных (все остальные явления культуры, рассматриваемые в качестве языка) моделирующих систем.

Подобный подход удобен тем, что в этом случае мы ко всем явлениям человеческой культуры можем применить те средства научного анализа, которые были разработаны в современной нау­ке о языке, в лингвистике, из гуманитарных дисциплин науке наи­более продвинутой.

Культура какигра

Один из блестящих исследователей культуры европейского Средневековья Й. Хейзинга [138] предложил другую, не менее интерес­ную концепцию культуры. В ней он сводит культуру к игре. Два момента он подчеркивает в культуре. Пер­вый - что культура содержит в себе элементы соревнователь­ности. И действительно, мы можем видеть соревновательность, соперничество, конкуренцию не только в спорте или экономи­ческой деятельности, но также и в других областях, казалось бы, далеких от упомянутых сфер человеческой деятельности. Осо­бенно явно это видно сейчас. Соревнуются, можно сказать, сейчас и художники (кто лучше, кто неожиданнее, кто популярнее), и ученые (кто быстрее, кто точнее), и даже религиозные деятели (кто убедительнее, у кого больше поклонников и последователей). Другой момент, отмеченный Хейзингой, в том, что в культуре, как и в игре, есть некоторая двойственность. Ребенок, составивший стулья и играющий в поезд, никогда не забывает, что это реальные стулья. Но в то же время эти стулья действительно представляют для него поезд, и он вполне серьезно может сделать замечание кому-либо из взрослых, что нельзя переходить перед быстро мчащимся составом. Такую двойственность, продолжая мысль Хейзинги, мы можем видеть везде: картина - это не только краски на холсте, но и некоторый образ, музыка - это не только какие-то колебания воздуха, но и некоторый смысл, заложенный в звуки композитором и т.п.