Аристотель и античная эмбриология 35

ставление о том, как систематически и тщательно врач должен был произ­водить наблюдения, следует прочесть «Прогностику» Гиппократа. Требуется собрать полный status praesens, включая сюда анализы мочи, мокроты, испражнений, чтобы в конце, «изучивши все признаки и сравнивши их между собой, разумно взвесить их». Такой школы наблюдений Аристотель в другом месте получить не мог и, конечно, уже не в Академии Платона; туда он, вероятно, пришел уже с готовыми навыками. Но Академия дала ему иное, усовершенствовав его «рассуждение». Там он воспринял диалек­тический метод рассуждений и математический метод доказательств путем восхождения к первым началам (аксиомам); не будучи по своей природе ма­тематиком, он усвоил их методы и положил их в основу своих «Аналитик»— учения о силлогизме и аподейксисе (научном доказательстве). В резуль­тате такого счастливого сочетания двух школ и получился тот Аристотель, который создавал науки и столько веков владел умами. А врадебное об­разование и специальность и впоследствии еще долго являлись исходной основой естествоиспытателей-биологов, не говоря уже об эмбриологии, все крупные создатели которой — Гарвей, Мальпиги, Вольф. Бэр и, да­лее, Ремак, Келликер, Бальфур, О. Гертвиг, В. Ру — были врачами.

VI

Мы перейдем теперь к сочинению *0 возникновении животных», которое покажет нам, что нового внес Аристотель в эмбриологию по срав­нению с своими предшественниками.

Прежде всего материал, который привлекает Аристотель в круг своего рассмотрения, неизмеримо больше, чем у его предшественников. Он тот же самый, что в сочинении «О частях животных», и включает в себя представи­телей всех классов, которые он описывает в «Истории животных». Кроме млекопитающих, живородящих четвероногих по его терминологии и че­ловека, которого он не отделяет от них, рассмотрению подвергаются птицы, рептилии, рыбы, включая сюда селахий; из животных бескровных, т. е. беспозвоночных, — головоногие, ракообразные, насекомые и черепокожие, т. е. моллюски с раковиной и морские ежи. Конечно, это были те, которые встречались на каждом шагу, из менее обыкновенных — лев и слон. Но львы в то время водились в Малой Азии и Греции, а где Аристотель мог изучать жизнь слонов, которых он знает, очевидно, не понаслышке, — остается неясным. Зародышей млекопитающих Аристотель изучал на вскрытиях, которых производил много и которые постоянно рекомендует читателям на ряду с соответствуюпщми главами _х«Истории животных», где дает более подробное описание. Ранних стадий он, очевидно, не видал, так 3*