Аристотель и,античная эмбриология

Признаки, всегда определяется половой частью, что доказывают результаты кастрации. Я опускаю доказательства, которыми Аристотель подкрепляет свою теорию: его статистические данные, касающиеся влияния возраста, северных ветров, воды и т. д., для нас не убедительны; в то время они пользовались популярностью, что доказывают параллельные места из Гиппократа.

Непосредств.енно за вопросом об определении пола разбирается вопрос о сходстве детей с родителями в связи с передачей пола. Здесь опять определяющим началом является самец со всеми своими потенциями и частями, находящими свое отражение в семени. Если действующее начало семени в том или другом отношении возьмет верх, или, переводя на язык физиологии, хорошо переварит ту или иную часть женской материи, то в этом отношении ребенок будет схож с отцом; если не сможет этого сделать, возникает противоположное, т. е. сходство с матерью. Но вопрос усложняется в том отношении, что муж­чина не только самец, но и определенное лицо, например, Сократ, и, кроме того, сын такого-то, внук такого-то; и не только Сократ, но и человек, а как человек —но необходимости животное. Все эти потенции заложены в нем, а следовательно, и в семени и могут при известных условиях прояв­ляться. То же mutatis mutandis относится и к женскому выделению. Те­перь наибольшую тенденцию к передаче в целом и частях имеют индивиду­альные черты Сократа; по мере ослабления энергии семени последовательно будут выступать черты его отца, деда, а затем будут проявляться в таком же порядке наследственные чертыдатери и ее предков. Возможны, таким образом, любые комбинации как в отношении пола, так и наследственных черт: сын может походить на мать, а дочь — на дедушку со стороны отца; отдельные части почти всегда представляют мозаику отцовских и материн­ских признаков. Наконец, может случиться, что ребенок не будет похож ни на кого в частности, а просто на человека или даже походить в некото­рых отношениях на животное — козла или овцу. Эти случаи граничат уже с уродствами. Причина всех этих явлений заключается в ослаблении дви­жения семени от встречающихся противодействий: так, иногда горячий предмет, нагревая другой, сам в то же время охлаждается, и толкающее тело получает обратный толчок.

Учение о наследственности Аристотеля, так же как и всех древних, строится на физиологических основах; иным оно и не могло быть, так как морфология оплодотворения была немыслима без микроскопа. Все эти процессы сводятся им так или иначе к движениям, так как движение яв­ляется высшим понятием, включающим в себя и качественное изменение, и рост, и, наконец, самое возникновение; учение Аристотеля построено,