2015-02-15
346
Иногда ради какого-нибудь заоблачного замка можешь отдать все. Тратишь на эту мечту месяцы, годы, выкладываешься на полную катушку... Смеешься, плачешь, снова смеешься и снова плачешь... В результате заканчиваются силы, иссякает терпение, остывает кровь. Намучившись, пускаешь все на самотек. И вдруг внезапно получаешь то, к чему так отчаянно стремился все это время.
Но только теперь это твое запредельное мечтание тебя совсем не волнует, даже в некоторой степени мешает: ты не хочешь ставить под удар все реальное, что уже появилось.
Наташе надоело слышать отказы. Учитель теперь точно знает о ее чувствах, следующий ход за ним. Быть с ней просто друзьями, ответить ей взаимностью или вообще прекратить все отношения – пусть решает сам! Вот даже Андрей недавно посоветовал ей:
— Не бегай за парнями никогда. Я говорю не только о Максе. Девушка тем нужнее парню, чем больше сил он потратит на ее завоевание.
Второй охранник тоже подтвердил это мнение.
Наташа перестала посещать уже ставший родным кабинет во внеурочное время. Теперь, когда Он знает, что все ее выдумки были ложью, продолжать в том же духе – просто унизительно. На Его уроках была задумчива, совсем не смеялась... Грустила, совершенно не знала, стоит ли ей на что-то рассчитывать, или неразделенная любовь – единственная ее участь? Так хочется, чтобы он тоже в нее влюбился, но возможно ли это в принципе? В Наташу влюблен Надькин брат десяти лет, но она сама ведь ни за что не ответит ему взаимностью! Может, природой так задумано, что четырнадцатилетние девочки для Максима Викторовича – дети, а не противоположный пол? Может, у каждого возраста свои предпочтения?
Иногда надолго засматривалась в окно и не замечала, как проходит урок. Не замечала и того, что учитель наблюдает за ней. Иногда она даже прогуливала физику, когда было мерзкое настроение и усложнять себе жизнь Его равнодушием не хотелось – такое вот недостойное отличницы поведение! Максим спрашивал у ее одноклассников, была ли Фролова на остальных уроках. Оставлял в журнале пустой клеточку напротив ее фамилии, будто она присутствовала, чтобы не компрометировать ее перед классным руководителем, и жаловался Андрею... Сам Максим боялся поговорить с ней об этом, поэтому просил помочь друга. А Наталья твердила Андрею, что у нее есть своя голова. Охранник пожимал плечами: «Переходный возраст...»
Переходный возраст, плюс безответная первая любовь, плюс отвратительные отношения с предками… В мыслях творился беспредел. Как доказать родителям и Максиму Викторовичу, что она уже не маленькая?! Пробовала курить, но Андрей воспринял это категорически негативно. Да вскоре и сама поняла, что это бессмысленно. Ведь, чтобы покурить, пряталась ото всех, а то и вовсе курила только дома, когда родители были на работе. Так в чем тогда выгода? Кто узнает, что она уже взрослая, если сигареты приходится ото всех прятать? А Андрей – сам курильщик со стажем – признался, что сила духа заключается в независимости, в том числе и от никотина. У самого такой силы нет. А вот Макс – тот человек, который может устоять, когда вокруг полно соблазнов. «И Максу не понравится, что ты куришь», — подвел Андрей итог, чем очень метко попал в Наташино самолюбие. Нет, добровольно добавлять себе недостатков в глазах любимого она не станет!
Стала чаще получать четверки, а иногда попадались даже тройки по истории. Мама много орала, ведь ее дочь просто обязана быть круглой отличницей! Хорошо, что оценки девятого класса еще не влияют на медаль. Мама уже мечтает, как будет хвастаться перед своими коллегами Наташиной золотой наградой за учебу…
Часто по вечерам, не выдержав маминых нравоучений, убегала из дома и слонялась до ночи по окрестностям с плеером в ушах. Музыка заглушала обиду и не давала думать. Музыка заставляла жить и вдохновляла на написание своих песен на уже известные мотивы. Иногда Наташа останавливалась прямо посреди улицы, доставала из кармана куртки ручку и крохотный блокнотик и даже в темноте пыталась записать едва придуманную рифму. Если это была целая фраза, в качестве стола привлекался бордюр или бетонное ограждение берегов реки. Иногда прохожие улыбались ей, заметив, как она карябает что-то левой рукой, сидя на корточках. А Наташа привыкла этого не стесняться: что поделать, вдохновение… Музыка позволяла фантазировать – а в фантазиях все всегда хорошо!
Подружку Надю так поздно на улицу не отпускали, разве только постоять полчаса возле подъезда. К тому же Надины суждения были слишком инфантильны, Наташе казалось, что подруга живет еще какими-то детскими проблемами: мама не хочет покупать ей какую-то особую мини-юбку леопардовой расцветки, и не прыщик ли это вскочил у нее на подбородке… А даже если и прыщик, то что? Наташа со своими не воевала – и они исчезали сами через несколько дней.
В своей любви к музыке нашла единомышленников – Игорька из своего класса и трех человек из параллельного. Теперь пару раз в неделю школьники брали ключ от актового зала и, сидя вечерком небольшой веселой компанией, придумывали и распевали смешные песенки про школу, про учителей… Позже, на праздничный школьный концерт к Восьмому марта они предложат интересный номер: абсолютно без музыкального сопровождения, исполняя аккомпанемент только голосами, компания споет песенку про слабых, но незаменимых женщин. После этого дня ребята решат, что теперь они – группа!
А пока…
Все будет хорошо. Наташа прочитала однажды удивительную фразу: «Подожди – и все плохое само исчезнет!» Разумеется, эта фраза с иронией. Но Наташа задумалась: даже если ситуация остается неизменной, «плохое», действительно, исчезает со временем. Надо просто переждать. Перетерпеть. Наташа неисправимая оптимистка! По крайней мере, очень старается ею быть.
***
Дождливый день. Выходной. Небольшое кафе на берегу моря: бывшая веранда, смотровая площадка, а теперь уютное полукруглое здание, возвышающееся навесом прямо над пляжем. Место, где любят собираться Андрей, Максим и их друзья.
Огромные, широкие окна в этом здании есть только на одной стене – они выходят на море. Сейчас там сильный шторм, с уверенным грохотом швыряющий булыжники, а косые стежки дождя сшивают вместе два одинаково серых полотна, небо и море. Очень скоро, буквально через пару дней, весна…
А здесь тепло и уютно. Коричнево, зелено и оранжево. Зимой людей здесь практически не бывает. Вот и сейчас – только пять человек. Каждый со своей жизнью. Каждый со своими проблемами. Каждый, готовый прийти на помощь. Три разных мнения плюс один, воздержавшийся от комментариев, и еще один, попавший под этот перекрестный огонь.
— Да я влюблюсь в Наталью уже только потому, что Андрей мне постоянно о ней говорит! — с упреком заявил Макс. — Какая она хорошенькая! Какая симпатичная! Как бесподобно умеет слушать и сочувствовать! Как легко может поднять настроение! И еще тысячи достоинств! Я уже прям начинаю думать, что мне посчастливилось встретить идеальную девушку!
— Я говорю потому, что ты с удовольствием о ней слушаешь! — возразил Андрей.
А Юрик покачал головой и улыбнулся:
— Я, кажется, единственный, кто еще не очарован этой девочкой.
— Это потому, что ты еще с ней не знаком, — снова изрек охранник.
— Нет, девчонка-то она хорошая, — подал голос Костик, кучерявый блондин с юридическим образованием. — Но, Макс, она еще ребенок! Да, ей уже есть четырнадцать, и тебе уголовная ответственность не грозит. Но это еще не означает, что она уже зрелая личность. О чем тут может идти речь?!
— Этот ребенок снится мне по ночам, — признался Максим. — И в очень недетских снах! И знаете, бред такой… — Максим смущенно понизил голос на полтона. — Я просыпаюсь… Это единственный способ не переспать с ней… Озираюсь по сторонам и начинаю понимать, что я один. Один! — повторил он, чтобы друзья уяснили себе это.
— Ну, все, размазались! — фыркнул Андрюха, который любит подсмеиваться над сентиментальностью друга.
— Пивасика нам еще! — крикнул Костик официантке, а Максу бросил унизительное: — Извращенец! Дети ему снятся!
— Нет, Кост, ты не прав, — вмешался Кирилл, самый молодой из них. — Я общался с ней больше, чем ты. Она уже совсем не дитё. Такая начитанная, сообразительная… С ней можно разговаривать на столько разных тем, сколько даже ты не потянешь! И, скажи честно, когда ты на нее смотришь, разве ребенка видишь? Не хочу вмешиваться, но девушка эта – просто супер! Она меня отшила.
— Макс, не слушай их, — Юрик сидел рядом и положил руку другу на плечо. — Я психолог, слушай меня. Тем более что я ее еще даже не видел, и мое мнение самое объективное. Уходи в другую школу. Андрей больше не будет тебе мозги забивать – это первый плюс. Разберись в себе. Разница в возрасте – это не так уж и страшно, если ты действительно находишь с ней общий язык. Ты и так уже в нее влюблен: ты всегда говоришь о ней с улыбкой. И когда ничего не говоришь – сидишь такой с отрешенным взглядом, улыбаешься, как дебил… Есть еще один плюс. Она не будет твоей ученицей, и ты сможешь спокойно с ней встречаться, если решишься на это. Кост, а ты не возмущайся раньше времени! Можно же и без интима обходиться: болтать в кафешке часами напролет, ходить в кино, целоваться… Четырнадцать лет – не рано для этого. Но в одной школе это обязательно вызовет всеобщее негодование. Да и ее родители вряд ли будут в восторге…
Максим задумался на секунду и предположил:
— Если я уйду в другую школу, то у меня с ней уже наверняка ничего не будет.
— Так ты поэтому не уходишь? — подколол его Юрик.
Макс улыбнулся: его подловили на собственной фразе, и ему нечем оправдываться.
— Не спрашивай у нас, — снова посоветовал Юра. — Спроси у себя самого.
***
Заканчивалась третья четверть. Как всегда, была четвертная контрольная работа по физике, которую Наташа не осмелилась прогулять. Решали весь урок, но она сдала свой листок через пятнадцать минут. Все остальное время смотрела бы в окно, если бы Максим Викторович не нарушил ее планы. Он подошел к ее первой парте, присел перед ней на корточки и по-дружески спросил:
— У Андрея день рождения через неделю. Я знаю, он тебя пригласил. Что ты подаришь?
— Энциклопедию о самолетах, — охотно поделилась школьница. — Мы недавно вечером были в книжном магазине, я искала самоучитель по английскому и заметила, что Андрей заинтересовался одной шикарной книгой. Он увлекается самолетами, но, похоже, энциклопедии у него нет.
Максим выслушал ответ и слегка задумался.
— А ты что подаришь? — спросила в ответ Наташа и тут же смущенно исправилась: — Простите. Вы.
Учитель изумленно посмотрел ей в глаза. Так странно слышать от нее «ты»… Так непривычно… Так правильно… Показала свое настоящее отношение к нему – простое, искреннее – отношение не к учителю, а к близкому, родному. Если бы он мог рассказать ей, что сейчас чувствует! Вряд ли еще кто-то из учениц сумел бы сказать «ты» так, чтобы это не казалось фамильярным и неуважительным. А у Нее это получилось так легко и естественно, что даже «Вы» после этого уже выглядело надуманно, притянуто за уши… Разумеется, упрекать за такое вольное обращение не стал, тем более что больше никто этого не слышал. Наоборот, даже подыграл – аккуратно, незаметно для остальных:
— «Мы» – с друзьями – скинулись на фотоаппарат. У Андрея такой старинный, даже пленку надо вручную перематывать! Решили подарить ему современный, с множеством функций. Мы даже придумали сфотографировать этим подарком именинника, как только он нам дверь откроет. Это будет первый кадр.
— Знаете, что можно снять для первого кадра? Вас, друзей, с каким-нибудь веселеньким поздравительным плакатом, — предложила Наташа. — Андрей не будет ничего об этом знать, пока не посмотрит фотографии. А тогда – та-дам! – сюрпрайз!
— Хорошая идея! — улыбнулся учитель этой доходчивой сценке и начал собирать контрольные работы.
В следующую пятницу физик выставлял четвертные оценки. В его понимании эта оценка не должна быть выше контрольной. Это правило многих огорчало, но закон есть закон, а авторитет учителя рос вместе с опытом этой нелегкой работы. Максим Викторович вызывал к своему столу учеников не в алфавитном порядке, а просто прочитав фамилию с очередного листка контрольной работы, так что никто не знал, когда наступит чья очередь. Итак, каждый ученик подходил за результатом и за разъяснением своих ошибок.
Наташа не знала, когда позовут ее. Может, именно поэтому совсем не нервничала, а может, потому, что была уверена, что решила задачу правильно.
В седьмом классе было точно так же. И в это же самое время, в конце марта. Каким же еще ребенком она тогда была! Наташа вспомнила, как забилось ее сердце тогда; он смотрел на нее так нежно (или ей этого просто очень хотелось?), и зачем-то спросил вдруг, как у нее дела… Проваливалась в глубину его глаз... Интересно, как это выглядело со стороны? Или как это выглядело с Его стороны?
Зачем эти воспоминания? Гнать их прочь! Такое больше не повторится! Она уже не та девчонка! Теперь никто не вправе распоряжаться ее жизнью. Очень хочется в это верить! И совсем не страшно, что такая независимость подразумевает еще и ответственность за свои поступки!
Наташа уже почти отвлеклась от своих размышлений, когда учитель назвал ее фамилию. Она была права: сердце не затрепетало, в глазах не потемнело. Подошла к нему спокойно и уверенно. Но замерли мысли в ее голове, когда Максим Викторович показал ее контрольную работу. Решение было перечеркнуто, а внизу листа стояла оценка… Пять. Стараясь не привлекать внимания других учеников, сказал ей тихо, но так, чтобы она услышала его слова в общем клубке голосов:
— Фролова, ты перепутала формулы. Надо было ходить на уроки. Я объяснял, в чем разница.
Учитель написал на ее листке правильную формулу.
— Ты уважаешь собственные ошибки, потому что это твой жизненный опыт, так? Но если ты хочешь окончить школу с медалью, то не имеешь права на такую ошибку.
Протянув своей ученице контрольную, добавил:
— Иногда ошибки дорого обходятся. Но не сейчас. Возвращайся за парту, я поставлю за четверть пять. Только не прогуливай больше, пожалуйста.
Наташа была в таком оцепенении, что даже забыла сказать «спасибо». Ради этого пришлось заглянуть на третий этаж после уроков. Впрочем, учитель так и не дождался благодарности, потому что, как только девушка появилась на пороге, огорошил ее вопросом:
— Ну, мисс Светлая Идея, ты сделала «веселенький поздравительный плакат»? — Максим стоял у окна, обернувшись, смотрел на нее. Он ничем не был занят. Был уверен, что она придет, и ждал.
— А разве я обещала сделать? — удивилась Наташа.
— Но ты же не думала, что это буду делать я? Проходи, чувствуй себя, как дома: когда-то ты здесь практически жила.
Наташа смущенно улыбнулась и закрыла за собой дверь.
— А у Вас есть чистый лист ватмана? Я быстро нарисую. Я часто делаю школьные стенгазеты.
Через пять минут ожидания на столе появился ватман. Наташа ловко орудовала карандашами и фломастерами, и через пару часов на плакате под надписью «Пьянству – бой! Так выпьем перед боем!» появились карикатуры четырех друзей Андрея: с двумя Наташа уже была знакома (они заходили к Андрею на работу), нарисовала рожицы Кирилла и Кости по памяти. Костя был по профессии нотариусом, и Наташа запомнила это сразу: слово «нотариус» было плохо ей понятно, но всегда ассоциировалось именно с такой внешностью: невысокий, кучерявый, очки на носу. А Кирилл – типичный бабник: не сильно уж красивый, но всегда с самоуверенной слащавой улыбочкой. Карикатура в чистом виде, даже ничего подрисовывать не надо. Третьего – какого-то Юрика – рисовала со слов и под чутким руководством Максима, словно составляла фоторобот, а рожицу самого Максима много раз терла ластиком – надо было смешно, а получалось красиво (ведь не в первый раз рисует!). Портить Его безукоризненное лицо – это каторга! Они много смеялись, подкалывали друг друга остренькими фразами, и если бы не деловой костюм Максима, девушка поверила бы в то, что она сидит здесь с другом. Но каждый раз, поднимая глаза, видела перед собой учителя. За каждую его улыбку заново прощала ему все, все, все…
— У тебя настоящий талант! А себя сможешь здесь нарисовать? — спросил он.
— Нет, я здесь совсем не к месту, — девушка закусила губу. — По этой причине я и не иду к Андрею домой. Я ему уже и подарок вручила сегодня утром – сидит теперь, не школу охраняет, а картинки разглядывает.
— Почему ты не идешь? — не понял Максим.
— Вы все такие взрослые...
— А-а-а, — перебил ее учитель и съязвил: — Конечно, это веская причина не пойти к другу на день рождения! А Андрей тебя очень любит! Он признался однажды, что с тобой откровенничает гораздо больше, чем со мной. А еще там будет племянница Андрея, она всего на несколько лет старше тебя, может, вы подружитесь! Хотя я сомневаюсь… Или тебе с нами просто неинтересно?
Наташе сейчас показалось, что Максим уговаривает ее не ради Андрея, а ради себя. Собственно, оба понимали, что если бы там не было Максима, ее бы и не пригласили. Реально ли это – перечеркнуть собственные обиды и снова бежать за ним, сломя голову?
Вечером Наташа поняла, что поступила правильно, решившись пойти к Андрею. Во-первых, познакомилась со старшим братом Андрея, Сергеем, а заодно с женой Сергея и дочерью. А во-вторых, не позволила этой самой «племяннице Андрея, всего на несколько лет старше тебя» взять в плен Максима.
Ксюша – студентка первого курса университета, крашеная блондинка с ярким макияжем, будто родители только недавно разрешили ей пользоваться косметикой, и она использовала все, что нашла в маминой косметичке. Ксюша уже давно была знакома с Максимом и с остальными друзьями своего дяди, и, похоже, успела положить глаз на Наташину мечту.
Наташа пришла самой последней, долго ждала автобуса – вечер, час пик, заполненные маршрутки, не останавливаясь, проезжали мимо. Компания терпеливо не садилась за стол без нее. Войдя в комнату, Наташа увидела неприятную для ее взгляда и сердца картину: Максим сидел в кресле, молодой, красивый и необычный в черных джинсах и светлой модной рубашке с заклепками на груди, а рядом с ним на подлокотнике – девчонка в очень короткой юбке. И хотя, увидев свою ученицу, Максим встал, оставив Ксюшу, Наташу это не утешило. Немного успокоилась она, только когда все садились за стол, и учитель предложил ей сесть рядом с ним. Племянница это заметила и стала сверлить Наташу взглядом, потом придумала другой выход и начала смотреть на Максима.
А учитель, не обращая внимания на Ксюшу, ухаживал за Наташей, подкладывал ей в тарелку разные вкусности, с сомнением спрашивал, что ей налить, и хвалил за то, что девушка отказывается от спиртного. Сам он пил вино, Андрей с братом и остальными мужчинами – пиво, жена брата и Ксюша – шампанское. Если бы не было дам, мужчины пили бы, как обычно, напитки покрепче. Но так решили посидеть поприличнее.
Хотя Ксюша все равно пила очень много, сразу запьянела, стала громко разговаривать и делать комплименты Максиму через весь стол. Мужчины подсмеивались, ее мама краснела, а Максим вежливо отвечал. Наташу его вежливость задевала, и она назло завела беседу с соседом справа – с некрасивым, но обаятельным мужчиной немного старше Максима. Впрочем, как только девушка узнала, что Юрий по профессии психолог, беседа из мести превратилась в общение по интересам. Юра отметил, что девушка неплохо разбирается в специфических терминах, они словно говорили на одном языке. Еще бы! Наташа увлекается этой наукой, не одну книгу прочитала!
Левша Наташа все время задевала локтем правшу Максима Викторовича – и была этим невероятно довольна. Когда бы еще у нее была возможность так много прикасаться к нему и обмениваться улыбками?! Максим тоже время от времени «случайно» подталкивал ее рукой, чтобы отвлечь от всепоглощающей болтовни с другим мужчиной, но на это Наташа почти не реагировала. Оказалось, она достаточно воспитана, чтобы не отвлекаться от собеседника. И Максим достаточно воспитан, чтобы не отвлекать, — вздохнул Максим.
Немного перекусив и выпив, компания отправилась в центр комнаты танцевать. Ксюша, невзирая на одергивания родителей, навязчиво приглашала Максима, но он отказывался и, в конце концов, ушел на балкон с бутылкой вина. Правда, Наташа этого даже не заметила – Юрий оказался интересным собеседником. К тому же, рассказал одну очень любопытную историю.
Теперь уже жена, а тогда еще только девушка Юры Света когда-то чуть было не ушла от него к Максиму.
— Нет, вообще-то, она у меня девушка серьезная, — пояснил Юра. — Я с совершенно спокойным сердцем их познакомил: она не падкая на внешность… Вот и влюбилась в Макса за что-то еще, — и подмигнул Наташе: — Ведь есть, за что, правда?
Света и Максим общались как друзья и постепенно становились друг другу все ближе. Когда Юра это заметил, было уже поздно. Прямо спросил у Светы, прав ли он в своих опасениях. Она расплакалась и сказала правду: что призналась Максиму в любви, а он ответил, что никогда не станет встречаться с девушкой, которую любит его друг.
— Значит, она его разлюбила, раз вышла замуж за тебя? — с корыстными целями выспрашивала Наташа.
— Сначала она просто сильно обиделась на него, даже разговаривать с ним перестала. А теперь старается не сталкиваться с ним: ей стыдно. Наверно, разлюбила. Во всяком случае, у нас все хорошо. Вот ты спрашиваешь про ревность. Я не ревную Светку. Я уже говорил, она девушка не поверхностная. Она личность. И если я хочу, чтобы рядом со мной была личность, а не плоская амеба, я не должен ни в чем ее ограничивать. Также могу сказать, что не ревную ее к Максу даже после того, что было. Мне даже жаль, что они перестали общаться – Макс отличный друг.
Наташа слушала эти реверансы в сторону Максима, как комплименты в свою честь. И обдумывала Юрину точку зрения – интересную, необычную, совсем новую для нее.
От приятного разговора ее отвлек Андрей. Шепнул ей на ухо:
— Макс сейчас один на балконе. Мне показалось, он на кого-то обижен.
— Ты меня имеешь в виду? — удивилась девушка.
Охранник шепотом продолжал:
— Он к тебе так внимателен сегодня, а ты уже полчаса потратила исключительно на Юрика…
Уже через пару секунд Наташа была на балконе. Хорошо, что она надела сегодня свитер и удержалась от соблазна снова появиться перед Максимом в юбке – на открытом балконе было по-мартовски прохладно. Максим стоял к ней спиной, облокотившись на перила. В одной руке держал сигарету, в другой – бутылку вина. Девушка вдруг обратила внимание на то, что ко всем его друзьям обращается на «ты», и только к нему одному на «Вы». Лучше бы было наоборот.
— Вам не холодно? — чувство вины уже прочно засело в Наташиной душе.
— Мне – нет. А вот тебе точно здесь будет холодно.
Наташа подошла, скромно встала рядом с ним.
— Я думала, что Вы не курите.
— Я не курю.
Парень равнодушно затушил остаток сигареты и оставил окурок в пепельнице на столике рядом. Наталья взяла у него бутылку. Там было меньше половины.
— Вы столько выпили? — удивилась она.
Учитель кивнул. Девушка решила не отдавать ему вино, поставила бутылку на столик. Что сказать дальше, она не знала. Максим чувствовал ее растерянность, но приходить на помощь не собирался: какая-то глупая обида, недостойная взрослого человека, засела в его голове. Ведь, в чем причина его грусти? В том, что Наташа провела столько времени в разговорах с другим мужчиной! Да, без кокетства. Да, на абсолютно не личную тему. Поговорили о психологии. Но почему именно с Юриком, ведь у Максима тоже психологическое образование?! Этот дурацкий ревнивый характер не дает ему спокойно жить уже столько лет! Наконец, сказал:
— Я жалею, что уговорил тебя прийти.
— Я это вижу, — кивнула Наталья. Она сама не поняла, откуда в ней столько смелости: утешающе провела рукой по его спине и остановилась на ближнем к ней плече, а другую руку совсем по-свойски положила на его запястье. Максим не возражал. Виновато продолжала: — Я понимаю, чем именно обидела Вас. Я бы на Вашем месте от обиды переключилась бы на другую девушку, например, на Ксюшу.
Максим хмыкнул про себя: какой же она все-таки ребенок! Он перестал так поступать лет десять назад. Наташа предположила:
— Если бы Вы столько не выпили, Вы бы реагировали адекватнее и не делали из мухи слона.
Учитель улыбнулся: «адекватнее»! Иногда она употребляет такие недетские слова… Сразу показалось, что с этой девушкой можно поговорить на равных – и обо всем…
— Да сколько я там выпил, Наташ! Это тебя бы от такой дозы в зюзю развезло. А меня просто на размышления тянет.
— О чем размышляете?
— Кажусь себе мальчишкой, — признался Макс.
Расшифровки не последовало. Продолжать расспросы казалось нетактичным. Тогда Наташа озвучила свое мнение:
— А я не жалею, что пришла. Теперь я знаю трех Максимов Викторовичей: учителя, бармена и простого парня. Ах, нет, четырех. Я забыла про героя-любовника.
Он с интересом и еле заметной улыбкой повернул голову к девушке.
— И какой тебе больше нравится?
— Этот, — призналась она и покраснела.
Наташа поймала себя на мысли, что полюбила-то она учителя. А теперь словно изменяет учителю с этим парнем, который… смотрит то ей в глаза, то его взгляд соскальзывает на губы. Она ласково гладила его по плечу и по спине. Он не признался ей – никогда – что испытал в этот момент. Какое-то возбуждение, но не ниже пояса, а выше, в груди; волнение, совершенно не похожее на беспокойство по поводу «можно или нельзя». Или просто радость. Наташа заметила, что стала чаще дышать: ей показалось, что он хотел бы ее поцеловать, но как будто колебался. Может быть, самой сделать этот шаг? Нет. Страшно.
Опять эта любовь. Наваждение. Чувство, не дающее ей покоя уже два года. Эмоции, тщательно затаптываемые на самое дно души, так легко возвращаются снова! Его взгляд – как яркая вспышка. Наталья чувствовала, что у нее есть сердце. Физически ощущала это: пульс приблизился к опасной отметке. Еще чуть-чуть, и сердце не выдержит. Глубина его светлых глаз поражает воображение. А ведь еще несколько секунд назад мир был настолько реалистичен! И вдруг этот взгляд – вспышка, – ослепив ее и вытеснив из жизни...
— Сколько тебе лет? — тихо, почти шепотом спросил парень. — Я все забываю посмотреть в журнале…
— Четырнадцать, — девушка попыталась ответить равнодушно. Как бы хотелось ей, чтобы эта цифра была побольше! Правда, она даже не обратила внимания: то, что он забывает посмотреть, говорит о том, что ему это не очень-то важно! Максим и сам этого еще не заметил. Привык забивать себе голову всякими пустяками. Привык внушать себе, что разница в возрасте – это препятствие.
— Че-тыр-надцать… — повторил Максим по слогам. — Ты кажешься старше, причем, не только внешне, и я думал, вдруг ты в школу пошла не с семи лет, мало ли… Можно задать тебе один вопрос? Очень личный.
— Можно.
Учитель смущенно отвернулся и неловко продолжал:
— Правда, это не мое дело. Ты можешь не отвечать, если решишь, что это чересчур…
— Ну, говорите, я Вас слушаю! — Наташа подвинулась к нему ближе.
Максим снова повернулся к ней лицом, и они чуть не оказались в буквальном смысле нос к носу.
— Ты девственница?
Ее сердце заколотилось так сильно, что мгновенно стало жарко.
— Да, — и, признавшись в этом вслух, немножко успокоилась. — А с какой целью Вы спрашиваете?
Он не ответил на вопрос. Но говорил откровенно, как никогда раньше. Вино позволяло ему быть таким, какой он есть, и забыть все условности.
— Откуда в тебе столько сексуальности? Твои манеры, взгляд, улыбка… Я не могу даже кокетством это назвать. Это просто какая-то притягательность. (Наташа вдруг вспомнила, как поначалу было странно копировать его манеры, взгляд, улыбку…) Ты сводишь с ума: я не могу понять, это все для меня, или ты со всеми так себя ведешь? (То же самое могла бы сказать и о нем…) Я чувствую себя обманутым: поверил в серьезность твоих чувств, но ведь ты прогуливаешь мои уроки, болтаешь по полчаса с другими мужчинами…
Наташа улыбнулась сама себе: опять он вспомнил про Юру. Честно ответила:
— Я испытываю к Вам сильные чувства, которые меня уже измотали. Вы мне причиняете столько боли! У меня словно включается какой-то защитный механизм: если очень больно, то сердце перестает любить, чтобы стало легче, чтобы не умереть. Правда, потом малейший пустяк – и любовь возвращается… Со всеми вытекающими отсюда переживаниями. И снова все по новой: сердце перестает любить, чтобы справиться с этой болью…
— Что именно я делаю такого? Мне вовсе не хочется, чтобы из-за меня кому-то было плохо!
Или: «Мне вовсе не хочется, чтобы ты переставала меня любить», — подумала Наташа.
— Например, я Вас ревную, — она стала говорить так же тихо и спокойно, как и Максим. Когда она слышала его голос, понимала, что этому человеку можно смело доверить все. Можно не бояться выглядеть глупо, или сказать что-то «не то». Он ко всему отнесется с пониманием. — Вы очень красивый парень. Очень! Понимаете? Симпатичных много – я бываю в городе и прекрасно вижу тех, кто попадает в поле моего зрения. А вот красивые, чтобы не только лицом, но и… одеждой, осанкой, уверенностью в себе – это редкость. Я понимаю, что Вы не страдаете от недостатка женского внимания. Вы думаете, легко знать, что по вечерам в клубе Вы неизменно окружены барышнями в коротких юбках и колготках в сеточку?! Легко представлять, как после работы Вы водите их в свою новую квартиру?! Легко понимать, что кому-то достается то, чего так хочу я?
— Вообще-то, ты зря об этом думаешь, только себе хуже делаешь, — представил, как она переживает из-за этого, и захотелось успокоить ее. — В баре я работаю. Все эти дамочки – это мои деньги. Они приходят с мужиками, кокетничают, развлекаются, бывает, что и со мной, а их «хозяева» за них платят. Или просто бабская компания, они хотят оттянуться на полную катушку, а я могу их подтолкнуть к большим расходам. Иногда девушка просит какой-то коктейль из меню, а у меня получается раскрутить ее на что-то раза в три дороже, — он улыбнулся, заметив, что Наташу обрадовали его слова. — А по жизни я романтик. Девушки на одну ночь мне не нужны. Кстати, после работы силы остаются только на то, чтобы уснуть.
Разглядывая ее глаза и губы, как будто забыв, что она его слышит, задумчиво добавил:
— Но если бы позвала Ты, делал бы все, что попросишь.
Наташа на мгновение ужасно растерялась от такого признания, но вскоре взяла себя в руки. Побоявшись обсуждать его последнюю фразу, напомнила другое:
— А как же девушка на свадьбе? Кучерявая. Это разве не на одну ночь?
— Инесса? Мы с ней друзья. А это понятие уже подразумевает отношения долгие.
— Ну да. Друзья! — возразила Наташа.
Мужчина вздохнул. Можно ли сказать ей все, как есть? Ей ведь будет неприятно это услышать. Но с другой стороны, хочется, чтобы она знала его таким, какой он на самом деле, а не выдумывала себе образ благочестивого героя.
— Друзья, — подтвердил Максим. И добавил: — Иногда еще и любовники. Время от времени, если мы ни с кем не встречаемся. Мы взрослые люди, у нас есть естественные потребности, и мы договорились, что будем иногда заниматься сексом без всяких претензий потом.
Наташа опустила голову:
— Я была бы рада оказаться на ее месте…
Максим изучал ее профиль, пытаясь разгадать в темноте выражение ее глаз. Уже давно замечает за собой стремление познать все глубины ее души. Покачал головой:
— Я тебе не верю. По-моему, ты просто дразнишь меня, хочешь показаться девушкой, независимой ни от чего и ни от кого. Но мне кажется, даже если у тебя есть всё, ты все равно хочешь большего. И, скорее всего, роль любовницы тебя бы не устроила.
А хотел бы? Спросить у него? Наташа впервые в жизни оценила возможности алкоголя. Если бы она не пришла сегодня, то никогда не услышала бы от него ничего подобного. Набравшись храбрости, то ли почувствовав в его словах намек, то ли понадеявшись на силу вина, дотянулась до его губ и осторожно поцеловала… Казалось, что он тоже этого хочет, но учитель отвернулся и попросил:
— Не надо.
Девушке стало стыдно. Такая неловкая ситуация! Ведь знала же, что получит отказ! На что же тогда рассчитывала? Максим понимал ее состояние.
— Мне хочется, но я считаю, что не надо… — пояснил он доброжелательно.
Выпрямился, аккуратно обнял ее одной рукой за плечи, прижал к себе, нежно поцеловал в лоб, в висок… В комнатных тапочках она ему ростом до плеча… Это напомнило о том, что она еще «маленькая». Четырнадцать лет! В два раза младше! Конечно, с годами разница в возрасте станет все менее заметна, но в отношениях с девушками он никогда не заглядывает в будущее так далеко.
Весь вечер Максим больше не отходил от нее ни на шаг. Рассказывал интересные истории из жизни ночного клуба, и о том, как учился в университете, и о том, как работал в другой школе… Наташа представила, что там в него влюблялись точно так же…
Когда все стали расходиться по домам, Максим и Наташа ушли вместе. Максим решил, что проводит девушку и переночует сегодня у родителей, тем более что это как раз на Наташиной улице. Шли от Андрея пешком, прямо из сердца города, мимо торгового центра, яркими рекламными пятнами пронзающего безмятежную ночь; потом по пустынной набережной с редкими фонарями вдоль речки, задирая головы и проваливаясь в звезды; потом пересекли поперек узкий и уютный Цветной бульвар рядом со школой, а оттуда привычным маршрутом – домой.
Наташа поступила правильно, тепло одевшись. Мерз только кончик носа и щеки. Да, и еще вечно холодные пальцы. Максим взял ее руку и положил вместе со своей к себе в карман. Так и шли, держась за руки, по темному позднему городу, почти никого не встречая по пути, болтая уже не так весело, как в компании, но гораздо доверительнее. Максим постоянно повторял, что они могут быть хорошими друзьями, а Наташе трудно было поддерживать этот разговор: мысли уже вовсю праздновали победу над учителем! Отрезвляла ее только собственная привычка все ставить под сомнение. А может быть, с его стороны это, действительно, только дружба? Ведь для него хотеть поцелуев или секса – вовсе не означает любовь. Время от времени ее внимание целиком уходило в карман, где его теплая рука игралась с ее маленькими пальчиками…
Остановившись вместе с ней в пролете между вторым и третьим этажом, отпустил ее руку.
— Ну все, маньяков в подъезде нет! — тихо, чтобы не будить соседей эхом, объявила девушка, оглядываясь по сторонам.
— Где твоя дверь? — спросил Максим Викторович.
— Посередине, — указала Наташа. — Ярко-зеленая. Заходите как-нибудь в гости!
Учитель, улыбнувшись, уже спустился на ступеньку ниже.
— Обязательно.
Но уходить не спешил. Она как аппетитное, приятно пахнущее блюдо, которое очень хочется попробовать на вкус. Может, поцеловать ее, раз так хочется? А потом попросить ее никогда никому не говорить об этом. И даже не вспоминать… Нет, с ней этот номер не пройдет. После этого он будет, так сказать, «обязан на ней жениться». И вдруг ее голос постучался в его разум:
— Оставайтесь у меня на ночь!
Максим, не поверив своим ушам, возмутился:
— Ты что, с ума сошла?! Нет, конечно!
Девушка опустила голову.
— Да я ничего ТАКОГО не имела в виду. Просто я не хочу, чтобы Вы уходили. Мне так хорошо с Вами…
Вот он, этот юношеский максимализм: ей нужно все и сразу! Понял, что лучше уйти сейчас, пока они не наговорили друг другу еще чего-нибудь. Быстро чмокнул ее в губы, чтобы она не чувствовала неловкости за свой точно такой же поступок у Андрея на балконе, и прошептал:
— Спокойной ночи, зайчонок!
Но уснуть до утра Наташа так и не смогла: танцующее сердце не давало успокоиться…
*
Весенние каникулы – это пытка! Спишь до обеда, просыпаешься от ласкового солнечного света, настойчиво прорывающегося сквозь задернутые шторы, распахиваешь настежь окно и начинаешь Жить! Да-да, настоящая пытка! Изумительную картину теплых и ярких солнечных деньков просто необходимо дополнить встречами с Любимым! А его рядом нет. И каждый такой день тянется мучительно долго…
Четвертая четверть начинается в среду. В среду! А физика аж в пятницу!
*
Максим Викторович вошел в учительскую. Телефон был свободен, но здесь находились еще две учительницы, обсуждали своих мужей. Максим понял это исключительно по их интонациям, то снисходительным, то высокомерным. О детях обычно говорят либо с гордостью, либо со слезами. О любовниках – с восхищением. Точнее, с хвастовством. А так – наверняка, о мужьях. Сплетницы… Только их здесь не хватало!
Сел в кресло у телефона и набрал номер, который запомнил наизусть, как только увидел в классном журнале 9 «Б»: две первые цифры, как у его родителей, да как и у всех на той улице, а четыре оставшиеся – 6-7-7-8. Первый раз набирает этот номер… Эти две кумушки на диване уже навострили ушки. Старался говорить так, чтобы они не могли предположить, кому он звонит.
— Наташа? (Мало ли, какая Наташа – очень распространенное имя!) Привет, солнышко! Узнала? Это Максим… (М-м, нет, не «Викторович», а то они заподозрят неладное. А Она поймет, какой именно Максим?)
— Здравствуйте! — услышал он в трубке радостный голос. — Узнала, только решила, что у меня галлюцинации. Как Вы раздобыли мой телефон?
Посмотрел в журнале! Что за провокационные вопросы?! Покосившись на учительниц, выкрутился:
— Ну, для меня это не самое трудное. Как у тебя дела?
— Отвратительно: постоянно кружится голова, не могу ничего есть… Так хотела пойти сегодня в школу (Максим молча улыбнулся: еще бы, сегодня было два урока физики!), но чуть не потеряла сознание. Уже надоело сидеть дома одной целыми днями…
— Хочешь, приеду? Я фотографии с Андрюхиного дня рождения напечатал (Чуть не ляпнул: принес их в школу, чтобы отдать тебе).
— Здорово! Конечно, хочу!
— Тебе что-нибудь привезти? Что-нибудь сладкое, фрукты, сок?
— Нет, спасибо. Вас мне будет достаточно!
Попрощался с училками, кинув на них победный взгляд: ну как, вполне целомудренный диалог?
Боже, какой ужас! Голова немытая, глаза бесцветные! Руки дрожали от внезапно свалившегося с неба счастья – но это не помешало девушке изобрести беглый макияж. Волосы заплела в косичку до середины длины – были бы чистые, не обошлось бы без «петухов», а так – гламурно прилизанные. Не самая любимая прическа, зато подчеркивает контуры лица. Вроде бы пацаны считают ее красивой…
Встала возле входной двери и уставилась в глазок – в пустой подъезд. Как же долго он едет! Где он? Где??? Услышав, наконец, на первом этаже шаги, даже не услышав, а скорее, почуяв, затаила дыхание. Еще пара секунд – остановится сердце. Он! Поднимается по лестнице с букетом желтых нарциссов: купил у бабульки на остановке. Нажал кнопку звонка. Наташа это видела в глазок, но все равно вздрогнула, услышав мелодичное «ти-линь» над головой.
Не дышать стало невозможно, а сердце билось с такой силой, что снова закружилась голова. Врачиха предупредила, чтобы она не волновалась. Не хватало еще грохнуться в обморок прямо у двери, так и не успев открыть ему! Геройски выждала несколько секунд, будто она вовсе не караулила его, и пригласила его войти. Попросила пройти в комнату, а сама забегала из угла в угол в поисках вазы, потом в поисках крана. Руки не слушались. Старалась казаться спокойной, но любая мелочь выдавала ее состояние: быстрые суетливые движения, срывающийся голос, почти слезы в глазах…
Пока она возилась с цветами, учитель осматривался в ее комнате – в ее фотогалерее с тихой музыкой и творческим беспорядком на столе, на кровати, на трельяже. Протянув вошедшей девушке конверт с новыми фотками, высказал свое ироничное мнение:
— Я принес то, чего тебе здесь явно не хватает.
Наташа села на скомканные простыни разложенного дивана и дрожащими пальцами начала листать снимки. Максим объяснял:
— Я напечатал тебе те, где ты есть. А ты почти на всех.
Наташа любит фотографировать. Неудивительно, что новый фотоаппарат Андрея, тот самый подарок, ее очень заинтересовал. Она много раз порывалась запечатлеть их компанию, но тогда, на дне рождения, мужчины ей этого просто не позволяли. Говорили, что хотят, чтобы она была с ними, а не за кадром… Максим Викторович так говорил…
Нельзя волноваться, но этого невозможно избежать! Теперь, чтобы увидеть его, достаточно будет просто достать эту пачку! А на многих фотках они даже рядом! А ничего была бы пара! Даже несмотря на возраст, превосходно смотрятся вместе! Перелистывать по второму разу стыдно. Потом, когда он уйдет… Трясущимися руками спрятала снимки обратно в конверт. Максим смотрел на нее и думал, как ее успокоить. Хотелось обнять, но тогда она разнервничается еще больше.
— Любишь позировать? — спросил учитель, указав взглядом на все, что висело вокруг.
— Думаю, что да, — Наташа смутилась и стала сбивчиво объяснять: — У меня в голове это по-другому называется. Я просто люблю красивые снимки, и когда меня фотографируют, стараюсь… ну, как бы создать какой-то образ…
Учитель встал и начал разглядывать стену над большим письменным столом.
— Эта малютка – ты?
Наташа кивнула и, пока он снова отвернулся к стене, глубоко вздохнула. В глазах стояли слезы. Ей никто никогда не дарил цветы…
Парень перешел с экскурсией на дверцы шкафа. И улыбнулся:
— Это твой класс? Похожи! Такие смешные!
Потом еще множество чьих-то лиц, вырезанных с фотографий и наклеенных прямо на шкаф. А рядом, на оставшемся до угла кусочке стены, почти с потолка свисают на ниточках на разной высоте очень интересные кадры. Ребенок, повисший на калитке и внимательно смотрящий в объектив. Длинные тени и их маленькие люди, идущие по тротуару (горизонтальная фотка повешена вертикально). Разбитое стекло с каплями дождя. Нежный сиреневый цветок, растущий между изъезженными рельсами. Пацаны-подростки в черном, с бутылками пива и сигаретами в руках, сидящие с ногами на лавочке, а прямо возле них в песочнице – детки в ярких цветных одёжках. Лестница к солнцу. Старенькая бабушка, кормящая голубя с руки…
— Это ты снимала?
— Да, — уже немного спокойней ответила Наташа.
— Так трогательно… Ощущение, что это профессиональные фотографии. Ты так интересно подбираешь сюжеты для съемки! Я бы половину этих моментов и не заметил бы вовсе.
— Максим Викторович, все началось с «дороги прямо в Солнце»… В седьмом классе… Вы это помните?
Он не ответил ни да, ни нет, только улыбнулся самому себе.
— Малышка, ты абсолютно творческий человек! Фотография, стихи, актерское мастерство… Странно, что физика тебе поддается.
— Зато мне совершенно не поддается история! — хихикнула Наташа, довольная похвалой.
— А я хорошо знаю историю, — признался Максим. — Ты спрашивай. Я тебе так расскажу, что тебе тоже станет интересно, и ты все запомнишь.
Так, обойдя весь периметр комнаты, вернулся к ней, сидящей на своей больничной койке. Снял пиджак и кинул его на кресло. Наташа впервые увидела его таким простым: в темно-красной футболке почти в обтяжку, без всяких рисунков. Чтобы сравняться с ней по высоте, учитель присел перед ней на одно колено.
— Андрей сказал, что ты после каникул в школу так и не приходила. Давно болеешь?
— С воскресенья или с понедельника, я не помню.
Делая вид, что не обращает внимания на ее волнение, уточнил:
— А что болит?
— Нервы.
Девушка опустила голову и, иногда поглядывая исподлобья ему в глаза, рассказывала:
— Мама довела меня до истерики. Мы кричали друг на друга, ссорились несколько дней подряд – но к этому я уже привыкла – и вдруг, не знаю почему, я разрыдалась. Долго плакала и не могла остановиться, а потом просто потеряла сознание. Когда пришла в себя, была высокая температура и ужасная слабость. Участковая врачиха сказала, что мне нужен покой. Но что-то мне этот покой не особо помогает. Температура спала, но руки постоянно дрожат…
Девушка показала ему трясущиеся пальцы, и Максим запер их в своих ладонях.
— Из-за чего с мамой ссорилась?
— Из-за того, что была на дне рождения у Андрея. Мама требует, чтобы я перестала общаться со взрослыми мужчинами… Она назвала меня шлюхой… — прошептала Наташа и запрокинула голову назад, чтобы слезы не сорвались и не потекли по щекам вместе с макияжем.
У Максима сжалось сердце. В голове не укладывалось, как можно это солнышко сравнивать со шлюхой. Как мать может без особой причины сказать такое своей дочери?! Поглаживая ее руки, спросил:
— Мамины слова имеют для тебя значение?
— Конечно, — ответила Наталья. — Это же мама!
— Тогда почему ты ее не слушаешься?
Девушка задумалась. Дав ей время на размышление, парень все же ждал ответа.
— Потому что это моя жизнь, а не мамина, — сказала она, наконец.
— Значит, нет смысла переживать из-за ее слов. Твоя мама бывает не права. Например, она не знает ни одного человека из нашей компании, поэтому не имеет права утверждать, что дружить с нами – плохо. Пусть сперва познакомится с твоими друзьями. Я вот считаю, что ровесники тебя скорее научат плохому, чем мы. Сама подумай, мы в твоем присутствии не ругаемся матом. А твои одноклассники? И мы никогда не разрешим тебе курить. Опять сравни. Так что особо не принимай близко к сердцу все мамины выражения. Фильтруй. Анализируй, в чем она действительно права, а в чем за нее говорят эмоции. И никогда не принимай участия в скандалах! Лучше промолчи – вряд ли ты ее переубедишь, ведь взрослые, к сожалению, редко слушают молодых. Не спеши. Мы ее перевоспитаем, только постепенно.
Его голос, его взгляд действовали умиротворяющее. Этот прекрасный рыцарь сидел перед ней, преклонив колено, и размешивал ее переживания с лечебным спокойствием.
— Хочешь, я угощу тебя чаем? — с улыбкой предложил он ей.
Наташа спохватилась:
— Ой, я забыла, как должна вести себя хозяйка!
— Ничего страшного, — успокоил он и поцеловал ее пальчики, которые до сих пор держал в руках. — Пойдем, будешь показывать мне, где что лежит.
Приведя ее на кухню, налив воды в электрический чайник и нажав на нем кнопку, оглядел полку с посудой.
— Где твоя чашка?
— Отсутствует. Я пользуюсь общими.
— У тебя нет своей чашки?! — возмутился учитель. Теперь он знает, что можно ей подарить.
— Вообще-то, вот моя чашка, — девушка со смущенной улыбкой приподняла со стола большую мерную кружку из прозрачного пластика. — Но она только для воды из крана!
— Ты надо мной прикалываешься? Здесь же литр!
— Да, литр. Только не смейтесь. По утрам мне даже этого бывает мало. Я страшный водохлёб! Сочинскую воду я готова пить бесконечно! Вода – источник жизни! — пафосно провозгласила Наталья.
— Источник жизни – энергия, — возразил учитель физики.
— А источник энергии – вода!
Максим засмеялся:
— Сдаюсь!
Под хозяйкиным руководством продемонстрировал все свое мастерство опытного ухажера. Наталья весело смеялась, и на ее щеках уже появился румянец. Девушка только сейчас обратила внимание на то, что учитель часто дотрагивается до нее. Например, может спокойно, глазом не моргнув, взять ее за руку, как будто это совершенно нормально. Обнять ее или погладить по щеке, непринужденно и ласково, словно вместо каких-то слов… Это так непривычно: родители никогда не были так ласковы с ней, и сейчас Наташа с удовольствием наверстывала упущенное. Да от такого общения любая болезнь пройдет!
День за днем она была все ближе к намеченной цели. Она готова была поклясться, что учитель влюблен в нее.
Да и он мог бы в этом поклясться. Только его пугали собственные чувства. Казался себе извращенцем: разве это нормально, что его притягивает, как магнитом, к юной девчонке? Выглядит-то она старше, но природу не обманешь. Было в ней какое-то неоспоримое преимущество перед более подходящими ему по возрасту подругами. Так, как любит его Она, не умеет любить ни одна девушка «за двадцать»!
Да, он не хочет сжигать все мосты! Она так нужна ему! Умом понимал, что надо до окончания школы подержать ее на расстоянии. Но как держать на расстоянии человека, к которому ты уже так сильно привязался и которого мечтаешь посильнее привязать к себе?! Ведь чертовски хочется, чтобы она любила одного его! Чтобы смотрела только на него и разговаривала только с ним! Чтобы только его считала красивым. Чтобы только ему доверяла свои тайны. Чтобы только с ним обсуждала фильмы, которые посмотрела, учителей или глобальное потепление…
На уроках они смотрели друг другу в глаза и иногда улыбались.
*
— Вчера мама опять довела меня до слез…
Наташа зашла к любимому после уроков и вызвалась помочь проверить самостоятельные работы восьмого класса. Учитель не возражал, тем более что самому надо было еще подготовиться к завтрашним урокам. Но теперь оба уже освободились и стали собираться по домам.
— Снова ругалась с ней? — уточнил Максим, убирая стопку тетрадей в шкаф.
— Я не ругалась. Просто расплакалась и убежала к себе.
У Наташи есть телефонный друг, Антон, с которым она сидит за одной партой на алгебре и геометрии. Довольно умный пацан, они постоянно соревнуются с Наташей, кто первый решит примеры. А потом в сэкономленное время весело болтают, отвлекая всех вокруг, так что учительница постоянно делает им замечания. Они хорошие друзья, Наташа знает многие его тайны, и чтобы одноклассники эти секреты не подслушали, они часто созваниваются после школы.
Несколько дней назад какая-то девчонка позвонила Антону, и, назвавшись Наташей Фроловой, через каждое слово вставляла нецензурное ругательство. Как раз именно в тот день мама Антона была дома и держала трубку параллельного телефона; а на следующее же утро заявилась к классной руководительнице с доносом на злостную матершинницу. А учительница, в свою очередь, позвонила Наташиной маме на работу с настоятельной просьбой провести с дочерью воспитательную беседу… Самое интересное – Антона его мама даже не поставила в известность об этом, иначе он первый сказал бы, что это была не Наташа.
— Я была просто в шоке, — призналась Наталья. — Ума не приложу, кто это мог быть на самом деле. Антон, вроде, объяснил своей маме, что звонила не я, он-то мой голос хорошо знает. Но было уже поздно, и моя мама, конечно, уверяет, что я набралась гадости от своих взрослых друзей…
Максим обнял девушку за плечи.
— Твоя мама совсем тебя не знает! С тобой достаточно пять минут пообщаться, чтобы понять, что у тебя абсолютно литературная речь. Ведь если человек привык говорить матом, то он этого не скроет: будет вместо своих привычных слов подбирать аналоги, а это обычно заметно. И наоборот, тот, кто привык к цензуре, будет выглядеть нелепо, выражаясь матом. Так что если твоя мама в это поверила, то пусть она теперь и переживает, а не ты.
— Классуха сказала мне то же самое, что и Вы. Сказала, что на меня это совсем не похоже, и наверняка это чьи-то завистливые проделки.
***
В «Мельнице» сегодня была тематическая вечеринка: крутились хиты восьмидесятых и девяностых. Впрочем, молодежи, которая и половины этих «хитов» не знает, было полно. Им было прикольно танцевать под старомодные песни.
— Что это за отстой звучит?! — нахмурила бровки Наташа.
— Но-но! — погрозил ей Андрей пальцем. — Попрошу не называть «отстоем» музыку моей молодости!
— Тебе не все равно? — оглянулся на нее Максим. И намекнул: — Главное, чтобы компания была хорошая.
Наташа под руку с Андреем следовала за Максимом к столику, сверля взглядом его спину. Да, компания что надо!
Мама опять будет ругаться. Она никогда не разрешает приходить домой позже одиннадцати, а сейчас уже десять. Впрочем, Наташу временные рамки никогда не сдерживали. Максим посоветовал ей все же вернуться домой до двенадцати, но девчонка оказалась упрямее, чем он думал.
— Я предупредила ее, что буду со взрослыми, и что меня проводят до дома, — твердила Наташа.
— Решай сама, — сдался учитель. — Ты уже не маленькая, чтобы капризничать, и достаточно разумная, чтобы держать отношения с мамой под своим контролем.
«Мельница» считается довольно дорогим клубом. Заказывать здесь что-то поесть или выпить – вообще разорительно. Но у Андрея много друзей в самых разных местах города, поэтому даже сюда вся компания прошла бесплатно.
Молодежь вокруг – видимо, детки богатых или властных родителей. Вообще, сюда пускают с двадцати лет, но отказать деткам из Администрации города или из Налоговой инспекции чревато последствиями. Хотя Наташа сама не из бедной семьи, но в окружении этих выпендривающихся и высокомерных «звезд» чувствовала себя не в своей тарелке. Некоторых она знала в лицо – отпрыски маминых коллег. Наташа пыталась дружить с ними, потому что родители дружат между собой, но пропасть во взглядах на жизнь и в поведении была настолько велика, что даже Наташа не нашла в себе сил преодолеть ее.
Максим говорил, что из всего, что есть в городе, «Мельницу» он любит больше всего, хотя, если бы не работал в «Призраке», неизвестно, какой из этих клубов получил бы приз его симпатий. Так что, раз «Мельница» нравится Максиму, само собой, «Мельница» нравится и Наташе. Даже несмотря на то, что она любит темноту, а здесь довольно светло – не по-дискотечному. Освещение красно-оранжевое. Увлекаясь фотографией, Наташа знает, что в таком освещении человеческие лица выглядят особенно привлекательными. А в целом интерьер в желтых тонах. Здесь царит атмосфера деревни: покрытые лаком деревянные столы, стулья возле них – пеньки с прибитыми к ним спинками. На пеньки брошены мягкие подстилки, красно-белые, в клеточку. На каждом столе – по глиняному кувшину с веточками березы. Вдоль стен стоит дощатый заборчик, оплетенный растениями, да и вообще растений в клубе очень много – и больших, и маленьких. Они искусственные – Наташа успела потрогать, проходя мимо одной рябины. Есть еще стол для посуды у официанток – он в форме большой деревенской печи, даже кочерга рядом повешена на гвоздик! Много таких прибамбасов: старинный утюг, фонтанчик в виде каменного колодца, метла, коромысло и прочие атрибуты деревенской жизни. Лампы – словно уличные фонари. И точно такие же – нарисованные на стене в деревенском пейзаже. Есть еще второй этаж, висящий над этой деревенькой как «заросший» растениями балкон. А потолок – темно-синий, имитация звездного неба. В общем, весьма уютное место.
Следом за ними подошел и Костик. Заказали пепси. Когда принесли стаканы, Костя перевернул их вверх дном, один из них поставил на Андрюхину кепку, лежащую на столе. Словно опытный лохотронщик, несколькими ловкими движениями повозюкал прозрачные стаканы по столу – перемешал их и обратился к Наташе:
— Угадай, в каком стакане кепка?
Наташа, смеясь, указала пальцем на нужный:
— В этом!
— Верно! — обрадовался Костик. Снова перемешал: — А теперь?
— В том же самом!
— Снова правильно! Девушка, Вам сегодня невероятно везет! Вы очень наблюдательны!
— Это Кост с женой поссорился, вот и радуется свободе, — пояснил Максим девушке.
А Андрей в это время, не обладая ни слухом, ни голосом, отчаянно подпевал динамикам.
— Андрей, спой «минус», — попросил Макс.
— Да, с английским языком у меня никак! — согласился тот.
— Тебе повезло, песня на итальянском!
Снова подал голос Костик:
— Может, Вампиру надо было немного крови заказать? — спросил он у Андрюхи. — Я угощаю. А то, ночь, знаете ли… Мне еще жить охота…
— Я за рулем, — улыбнулся Макс.
— Вампир? — с жаждой сплетни уставилась на него Наташа.
— Да, — шепнул ей Костик, — нам об этом одна его девушка сказала лет десять назад.
— Восемь, — поправил учитель. — Мне было ровно двадцать.
А Костя продолжал рассказ:
— Она нам постоянно жаловалась, что отношения с Максом отбирают у нее все жизненные силы. Бедняжка, ей не хотелось ни развлекаться, ни общаться с друзьями… А однажды вдруг увидела Макса с бокалом красного вина и как закричит: «Точно! Вампир! А я все думала, как же ты называешься! Это ты сейчас мою кровь пьешь!»
Наташа вспомнила себя, сидящую на веселой свадьбе, но целиком поглощенную Его поведением. Он забирает у нее жизнь, и она становится его подобием, его тенью. Она не единственная ученица, влюбленная в него. И страдает, наверно, так же, как и все остальные… А для него это просто стиль жизни. Точно, Вампир.
Костя намеренно рассказывал Наташе все, что может убедить ее не тратить на этого мужчину время. Андрей заступался за друга, а Макс просто сидел и невозмутимо слушал, как будто разговор идет не о нем. Андрей знаком с Максимом всего несколько лет, а Костик – с первого класса. Поэтому Константин считает, что знает своего друга лучше всех, и уверен, что ни одна девушка еще не была с Максом счастлива. Даже если говорить о тех немногих, которых он любил.
За прямоугольным столиком Максим сидел напротив Наташи и, слегка опустив голову, смотрел ей в глаза.
Вот так же, бывает, на уроке Наташа поймает его взгляд, и ей становится страшно. Нет, не просто страшно – внутри все холодеет, замерзает дыхание, веточки мыслей расползаются в разные стороны и покрываются инеем… Он не вампир, он хищник. И один его такой ледяной взгляд заморозит личность любой жертвы! Забываешь о себе, остается только он, только его желания. И все Наташино упрямство куда-то девается, и вот она уже готова ради него на все. Быть его, принадлежать ему, даже если он захочет постелить ее на полу у входной двери… А потом он улыбнется, и все проходит. И оказывается, что это вовсе не лед.
Это огонь. Он либо согреет, либо сожжет…
Максим прямо на столе протянул ей руку и, вырвав ее из этой пропасти, предложил:
— Потанцуем?
У Наташи пропал дар речи. Собственно, Максим все равно ждал только согласия, другие ответы не предполагались в принципе, поэтому, не дожидаясь разрешения, повел ее в серединку зала.
Костик недоуменно смотрел им в спины, а Андрей хихикал. Потом сказал другу:
— Кост, похоже, все твои старания напрасны!
Такие красивые медленные песни Наташе нравятся, даже если они несовременны. Интеллигентно положила ладошку мужчине на плечо и позволила осторожно обнять себя за талию. Прижиматься к его телу, пусть случайно и всего лишь на доли секунды, - это удовольствие, не сравнимое ни с чем! Наташа чувствовала, что волнуется так, что все тело превратилось в натянутую струну.
— Я хочу ближе, — вдруг прошептала ему.
И сама испугалась своей смелости. Нет, действительно, хочет, но зачем же так нескромно об этом сообщать?! Уже тысячу раз успела пожалеть об этих словах, но учитель все-таки придвинулся к ней ближе, правда, еле-еле дотрагиваясь руками.
— Не бойтесь, я не рассыплюсь! — снова сделала смелое заявление.
— Я не этого боюсь, — ответил парень и с негодованием, и в то же время с улыбкой, добавил: — Прекрати мне диктовать! Лучше за собой последи: ноги можно, по крайней мере, чуть-чуть сгибать!
— Просто я нервничаю! — с обидой объяснила девушка.
— Расслабься, — примирительно посоветовал учитель. Погладил ее по спине и добавил: — С тобой очень приятно.
— И совсем не страшно, правда? — эта игра увлекла Наташу настолько, что она не могла остановиться.
Но и Максим не отставал:
— Да, не страшно. Так что дыши ровнее!
— Ты тоже! — выпалила девчонка и тут же смутилась от своей фамильярности. Но Максим не поругал ее – ни интонацией, ни взглядом. Только подыграл ей:
— Не так уж часто мои ученицы откровенно прижимаются ко мне!
— И вовсе не каждый день щетина учителя цепляет мою челку и сует ее мне в нос!
Максим улыбнулся, пальцами поправил ее прическу, задержался за ушком… Потом опустил голову и слегка провел губами по ее виску. Это даже не было поцелуем. Это вообще что-то не из области ее понимания… Размечталась! Он просто шепнул ей на ухо: «Извини». Наташа рефлекторно подняла лицо ему навстречу – застряла в его глазах и не смогла выкарабкаться. А Максим тем же самым движением – словно поцелуем – проскользил по ребру ее носика, обхватил верхнюю губу, нижнюю… Наташа не отвечала ему, только подставляла то одну губу, то другую. Мужчина взглядом показал ей закрыть глаза – она послушалась без колебаний. Ощутила его улыбку, и поцелуй стал достовернее.
Прикоснувшись к его шее, внезапно поняла, какие холодные у нее пальцы. Она вся, как капля морской воды, упавшая жарким летним днем на раскаленный камень: закипела и испарилась. Когда теряешь зрение, обостряется физическое восприятие. Его тело, крепкое и властное. Руководящее. Ведущее. Его дыхание – не только на ее лице, но и у него в груди. Его сердце… Или ритм музыки? Это – близость, простая, легкая, доступная. Зачем-то старалась не дышать, глупая. Потом заметила, что ведет себя так, словно никогда раньше не целовалась. Почувствовав на губах его язык, судорожно обхватила его за шею, потому что пол из-под ног куда-то проваливался.
Наташа не успевала понять, что происходит. Позже она даже не сможет четко вспомнить этот момент – настолько все нереально. Ощущение полета, когда точно знаешь, что крыльев нет. Адреналин. Ожидание того, что вот-вот грохнешься об землю… Максим словно понимал, что она сейчас упадет, и держал ее в небе крепкими объятиями.
…Костик уронил голову на стол:
— Нет, мои нервы этого зрелища не выдержат!
Как, наверно, банально она выглядит со стороны: позволила вскружить себе голову, как маленькой несмышленой девчонке!
Несколькими финальными чмоками Максим свел поцелуй на нет. А потом и вовсе перечеркнул все, что было секунду назад:
— Прости, не сдержался. Ты такая прелесть! Но больше ты ничего от меня не добьешься.
— А я очень упряма!
— Я тоже.
Стало немного обидно. Но еще стало радостно. Стало клёво! Подняла на него глаза:
— Ты хорошо целуешься!
— Ох, какие комплименты она мне делает! — воскликнул мужчина. — А ты в этом уже хорошо разбираешься?
— Ладно, я неправильно выразилась, — смутилась девушка. Исправилась: — Было приятно, просто супер.
Когда вернулись за столик, Костик, красноречиво взглянув на Макса, вальяжно отправился танцевать. Наташе вдруг стало неловко: лучше бы никто из друзей этих «моментов слабости» не видел… Андрей тоже отправился на танцпол вслед за другом, но вовсе не так высокомерно, а напротив, деликатно оставив их одних.
Макс сидел напротив и робко поглядывал на свою спутницу. Она отводила взгляд, делая вид, что разглядывает присутствующих. Потом решила, что ведет себя не по-взрослому, и прятать глаза перестала. Тогда он виновато обратился к ней:
— Наташ, на полном серьезе – прости. Я не хочу играть твоими чувствами. Не хочу, чтобы у тебя возникали какие-то неосуществимые надежды. Я просто потерял голову. Ты мне нравишься как девушка, но между нами не должно ничего быть…
— Я понимаю. Все нормально.
Нет, нормально не было. Но Наташа гордилась собой оттого, что ответила именно так. Ведь он ничего не обещал ей, так что…
— Все равно, спасибо! — улыбнулась девушка «его» очаровательной улыбкой, ей даже почудилось, что от этой улыбки у нее так же, как и у него, появляются ямочки на щеках… Так глупо… И тут же засмущалась: вдруг он распознает в ее манерах свои собственные.
— Не сердишься на меня? — спросил он скромно.
Наташа мотнула головой.
— И обвинять в эгоизме не будешь?
— Не сейчас.
— А можно, я познакомлюсь вон с той блондинкой? — Максим указал куда-то Наташе за спину.
Даже не оглянувшись, девчонка невозмутимо пожала плечами. И заявила:
— Нельзя.
Учитель прищурил глаз:
— А на каких основаниях ты мне запрещаешь?
— На тех, что Вы у меня спросили разрешен
