От автора 120 3 страница

Основатель «Доминоз пицца»

«Я думаю, все эти неудачи били для меня источником познания».

Жизни многих успешных предпринимателей в Соединенных Штатах часто сравниваются с историями о подъеме из нищеты к богатству, описанными американским романистом девятнад­цатого века Хорэйшио Элджером. Трогательные повествования Элджера обещали, что любой американский мальчик — через терпение, напряженный труд, мужество и настойчивость — мо­жет возвыситься от самого скромного происхождения и под­няться по лестнице успеха к достижению великого богатства. Мальчики в его историях обычно имели самый низкий соци­альный ранг — подкидыши, чистильщики обуви, разносчики газет или мальчики на побегушках — и книги всегда отражали их непритязательные ранние стадии жизни в названиях типа «Драный Дик» или «Оборванец Том».

Жизнь Тома Монагана — идеальная история в стиле Элдже­ра: воспитанник приюта в 4 года, мультимиллионер в 33. Но, глядя на чью-то удивительно хорошо прожитую жизнь, чита­тель может обратить внимание и на другие литературные исто­рии типа «Оливера Твиста», где молодой Оливер постоянно просит «еще». Или на ум приходит иная, более современная ра­бота — кинофильм «Выпускник». В нем юному Бенджамину, недавно окончившему колледж, одним словом предлагается ключ к деловому успеху: «пластмассы». Том Монаган, чтобы приобрести «прикосновение Мидаса», похоже, также последо­вал идее, выраженной в одном слове. И это слово — пицца. Наз­вание пиццы, которую прославил Том Монаган, — «Доминоз».

Ключи к его успеху

В своей автобиографии «Тигр пиццы»1 Монаган писал о важности иметь детские мечты: «У меня множество мечтаний, и я не думаю, что когда-либо достигну их всех. Я надеюсь, что этого не про­изойдет. Мне не нравится думать о дне, когда я мог бы прекратить иметь новые мечты». Мечта, в конечном счете, превратила не­большой местный бизнес с тремя пиццериями в гигантское пред­приятие с более чем 5.000 точек во многих странах мира.

Трамплином для успеха Монагана послужил идеализм. Но это был идеализм, смешанный с властью одного человека, при­нимающего решения. На начальной стадии, когда бизнес был маленьким, его непосредственное участие в принятии решений стало необходимым фактором успеха фирмы. Позже критики, особенно руководящие работники, которые, казалось, приходи­ли и уходили, как через вращающуюся дверь, стали говорить, что ему не хватает умения делегировать полномочия, это обхо­дится сети в миллионы долларов, поскольку позволяет конку­рентам заметно вгрызаться в контролируемую «Доминоз» — и какое-то время, почти монополизированную, — долю рынка сег­мента доставки многомиллиардодолларовой индустрии пиццы.

В его восприятии успех это соединение идеализма, мечта­ний и самоопределения.

Для меня реальное содержание жизни и работы в постоянной битве, чтобы превзойти других. Я полон решимости выиграть, обойти конкурентов. Но, по моему мнению, победа в бизнесе ничто, если вы добиваетесь ее, не играя строго по правилам. Именно идеалы спасали мою компанию. Они не давали умереть надежде. В конечном счете, они оказались топливом, обеспе­чившим рост нашей корпорации.2

Ум Монагана в начале его карьеры, когда он имел только три пиццерии, сосредоточился на сокращении времени приготов­ления и доставки высококачественной свежеиспеченной пиц­цы. Эти первые три пиццерии позже сыграют символическую роль в создании логотипа компании.

С этого скромного начала с тремя заведениями Монаган нач­нет быстрый подъем к богатству, превышающему его или чье-ли­бо еще воображение. Он реализует каждую мечту и фантазию детства и будет тратить деньги с экстравагантной расточительностью индийского раджи. По ходу дела его карьера будет иногда напоминать древнегреческий миф о Сизифе, человеке, обречен­ном вечно поднимать огромный камень на вершину горы лишь затем, чтобы камень каждый раз низвергал его к подножию. И все же после каждой из многих неудач Монаган будет вставать, отряхиваться и продолжать карабкаться на вершину горы.

Для некоторых основателей предприятий потеря контроля над своей компанией неизлечимая травма, но Монаган почти четыре раза терял «Доминоз». «По пути к успеху, — говорит он, — у меня было восемь или девять неудач, две или три из них серьезные, причем самой серьезной оказалась последняя. По сравнению с этой последней остальные просто дорожные ухабы. Но я никогда не терял надежды, что все сложится в мою пользу. Никогда». Он остается вечным оптимистом и человеком с огромной верой.

Один из ключей к успеху Монагана — он любит работать. У него никогда не вызывало возражений работать по 100 часов в неделю или, уже через много лет после достижения успеха, за­катать рукава и месить тесто, если было необходимо: «Я думаю, люди проявляют себя лучше всего, когда объединяют любовь и работу. Жизнь слишком драгоценна, чтобы тратить ее на рабо­ту, которую вы не любите». Его готовность включаться в работу, когда этого требует момент, передался и другим. «В «Доминоз» нет ни одного руководителя, который будет стоять и смотреть, если смена зашивается с работой, — говорит он. — Пятно от со­уса для пиццы, замеченное на вашем костюме во время инспек­ции, — не признак плохого ухода; это знак почета».3

В конечном счете, его стремительный подъем к вершине храма пиццы быстрого питания сделает его миллиардером. «Форбс» считает его одним из самых богатых людей в стране. И после 40 лет беспрецедентного делового успеха, имея огром­ное богатство, он начнет составлять планы отдать почти все свои миллионы достойным и недавно образованным католиче­ским благотворительным организациям и учреждениям.

Ценности детства мальчика-сироты

Когда Монагану было 4 года, его отец в канун рождества умер. Его мать Анна попыталась сохранить семью, но не смогла со­держать двух своих сыновей. Она сдала детей в католический

приют Св. Джозефа для мальчиков в Джексоне, шт. Мичиган, где Том и его младший брат Джим должны были воспитываться священниками и монахинями. Монаган вспоминает грустную историю смерти отца: «Моя жизнь была бы абсолютно иной, если отец остался бы жив. Я помню, как подходил к гробу и пы­тался дотянуться и потрясти его».

Монаган начал воображать свою жизнь после приюта, часто мечтая наяву при натирке дубовых полов в Св. Джозефе. Он не­обычайно гордился своей работой, как правило, натирая полы вощеной бумагой, в которую заворачивали хлеб, а затем отпо­лировывая их одеялом. Приют делал упор — в католическом ду­хе — на этической ценности напряженной работы, модели по­ведения, воспринятой Монаганом на всю жизнь.

В приюте он обнаружил любовь к предметам ручной работы, особенно к декоративной резьбе викторианской лестницы. Он надеялся превратить эту свою любовь в карьеру архитектора. В приюте, где игры нередко прерывались ежедневными хозяйст­венными работами, он не мог часто играть в бейсбол, но все же всегда фантазировал, что однажды станет членом команды сво­их возлюбленных «Детройтских тигров». Он вел альбом с вы­резками об автомобилях, которые представляли еще одну его ребяческую страсть. С раннего возраста мечты Монаган носили машинный оттенок.

Ложные шаги по карьерной лестнице

Попытка стать священником оказалась в числе карьерных мечта­ний его молодости и завершилась для Монагана в семинарии дра­кой подушками. Он завербовался в морскую пехоту и в 1959 году вышел в отставку, имея 2.000 долл. накоплений. Нефтяник-ма­хинатор уговорил его вложить деньги в «верное дело», и сбере­жения исчезли. Не имея ни гроша и без крыши над головой, Монаган направился обратно в Мичиган, где стал работать в га­зетном ларьке, чтобы накопить деньги на учебу в Государствен­ном колледже Ферриса в Биг Рэпидс, шт. Мичиган.

Вскоре после этого он поступил в Университет Мичигана, но заболел и его отчислили. Некоторое время он работал, затем снова поступил в университет, но был вынужден отказаться от курса, потому что тот оказался слишком трудным. Вместо этого он стал посещать вечерние курсы средней школы в Энн-Ар-боре и по-прежнему мечтал стать архитектором.

Затем его младший брат Джим предложил купить пиццерию у эннарборовского ресторатора по имени Доминик Диварти. Точ­ка располагалась в Ипсиланти, на территории университетского городка Университета Восточного Мичигана, и продавалась за 500 долл., плюс принятие долговых обязательств на несколько тысяч долларов. Братья решили попробовать силы в содержании пиццерии, хотя ни один из них никогда не работал в индустрии питания. Они решили оставить название «Доминике», потому что имя «Пицца Братьев Монаганов» казалось ни итальянским, ни уместным. Они получили заведение в декабре 1960 года.

Однако восемь месяцев спустя 23-летний Том Монаган стал свидетелем отъезда брата Джима в «жуке-фольксвагене», кото­рый они покупали вместе. Джим передал Тому свои акции на 50 процентов пиццерии в обмен на права полной собственности на автомобиль. Именно Джим смог занять на покупку «фольк­свагена» 1959 года 900 долл. в кассе взаимопомощи почтового отделения, куда поступил на работу, — у Тома не было ни денег, ни кредита. Дело в том, что Джим потерял надежду добиться хоть какого-нибудь финансового успеха с помощью маленькой пиццерии. Джим предпочел стабильную работу — и стабильную зарплату — в почтовом отделении.

«Удастся добиться этого или нет, зависит только от меня»

Уход Джима стал для Тома первым из череды препятствий в биз­несе, которыми была заполнена вся его жизнь и которые вре­менно приостанавливали — но так и не смогли сдержать — его внутренний дух и желание преуспеть. Он привык, что его путь усеян малыми и большими камнями преткновения, сдерживаю­щими движение. Он написал об уходе брата: «Это было препят­ствие, но я преодолел его одним прыжком и сохранял оптимизм. Я подумал обо всех моих мечтах, о богатстве и успехе и сказал себе: «Удастся добиться этого или нет, зависит только от меня».4 Даже когда со временем бизнес Монагана разрастался и его новые поражения увеличивались в размерах, даже когда конт­роль над его компанией перешел к банку и сам он оставался в ней как служащий на ничтожной зарплате в 200 долл. в неделю, он не впадал в отчаяние. Не роптал он и против Бога, как это делал Иов в Библии. Фактически вера Монагана — его твердая как скала католическая вера — стала одним из многих источников его силы и, уже через много лет, позволила, по его собственно­му признанию, обрести духовное спасение.

По правде говоря, Монаган не мог упрекать брата за его ре­шение. Пиццерия оказалась удовлетворительным, ближе к по­средственному, сезонным бизнесом, когда студенты посещали занятия, — с сентября по июнь. Но в летние месяцы доход рес­торана падал на целых 75 процентов, подтверждая известную фразу о розничной торговле: «Нет народа — нет дохода».

После ухода брата, своего его единственного сотрудника, Том должен был сам выполнять все многочисленные трудоем­кие операции. Приготовление пиццы требовало многих часов подготовки. Тесто ручного замеса, свежая начинка и ориги­нальные соусы должны быть готовыми и ожидать прибытия клиентов. Нередко Том работал по 18 часов в день, начиная в 10 утра и заканчивая в 4 ночи уборкой кухни и мойкой полов. Но в то лето его больше всего беспокоила мысль, что он будет слишком занят с пиццерией, чтобы продолжать учиться в кол­ледже и добиться цели своей жизни — стать архитектором, по­добно идолу его детства Фрэнку Ллойду Райту.

Расширение и улучшение молодого бизнеса

Поскольку нужда часто бывает матерью изобретения, Том ис­кал и нашел нового партнера: говорливого местного повара с опытом работы в пиццерии, знавшего рецепт особого томатно­го соуса, а также выступившего пионером в этой отрасли, пред­ложив бесплатную доставку на дом — идею, до которой в то время никто еще не додумался. Этот человек хотел разделить акции пополам и предложил в качестве взноса 500 долл. Мона­ган согласился, оставив бизнес на свое имя, потому что его но­вый партнер в прежние времена обанкротился. Он отставил ди­плом архитектура на заднюю горелку. Пицца требовала своего. После запуска нового метода доставки Монаган стал приду­мывать другие идеи, как улучшить всю систему производства пиццы, чтобы обеспечить доставку пиццы в неповрежденном ви­де. Начал он с того, что ввел два новшества: квадратную коробку различных размеров из гофрокартона (прочную и легко складиру­емую) и «горячий ящик» — термоизолированный контейнер для пиццы, сохраняющий ее тепло за время доставки. Ему также при­писывают разработку конвейерной печи, подносов для пиццы и вертикального резака — все эти приспособления упрощали трудо­емкий и длительный процесс приготовления свежего пирога.

Монаган открыл при колледже в Ипсиланти еще две пицце­рии под названием «Пицца Кинг», а его новый партнер держал еще два ресторана под другими названиями. Монаган упорно трудился по 100 часов в неделю, чтобы успевать удовлетворять нужды всех трех пиццерий. Каждый раз, когда ему удавалось выкроить минутку свободного времени, он думал, как сделать производство эффективнее, не ухудшая при этом качество пиц­цы. В первую очередь, он искал способы сокращения времени производства и доставки свежеиспеченного пирога.

У Монагана теперь было время поразмышлять над природой самого бизнеса. Он понял, что университетские городки опти­мально выгодные местоположения для его пиццерий, особенно если пицца продается с доставкой. Студенты, в большинстве своем не имевшие автомобилей, могли прямо из общежития за­казывать пиццу для себя и друзей. Для студентов колледжа пиц­ца было недорогим блюдом, разнообразием по сравнению с не­выразительной и предсказуемой институтской пищей и идеаль­ной острой закуской под пиво.

Монаган не учел склонного к злым шуткам студенческого менталитета. Студенты сговаривались, чтобы заказать доставку в одно и то же время вечера, зная, что пиццерия не может сде­лать так много пирогов в короткий промежуток времени. Более того, когда Монаган шел вручить один пирог, озорники крали из его машины другие пиццы. Чтобы отпугнуть воров, он под­жидал их в автомобиле с бейсбольной битой.

Одним из удачных последствий доставки пиццы в студенче­ские общежития стало его знакомство со своей будущей женой Марджи, тогда студенткой Университета Центрального Мичи­гана в Маунт-Плезант. Как ни странно, он никогда не встретил бы ее, если бы не его план расширения пиццерий в универси­тетских городках. Как он ее покорил? На их втором свидании, в день Валентина, он подарил ей пиццу в форме сердца.

Предотвращение банкротства и новое начало

К сожалению, в то время как Монаган занимался укреплением своего бизнеса из трех пиццерий, его неконтролируемый парт­нер снимал сливки с двух других ресторанов. Повар пустился во все тяжкие, покупая автомобили, недвижимость и делая доро­гостоящие улучшения в своем доме. Хотя друзья указывали, что этот партнер явно мухлевал со счетами, Монаган, наивный и доверчивый, не обращал на их предупреждения никакого вни­мания. Вот его слова:

«Я верил, что мне ничего не грозит, если сам буду играть че­стно. Я был наивен и доверял ему. Он был старше и умел так хо­рошо уговаривать; я, вероятно, был несколько напуган его воз­растом и опытом».

В 1964 году Монаган, наконец, разорвал товарищество, забрав себе пиццерии и оставив повару рестораны. Годом позже повар объявил о своем банкротстве, но именно Монагану пришлось за все расплачиваться: все заведения были все еще записаны на его имя. Ему предъявили счет на 75.000 долл. недоплаченных нало­гов, которые он должен был или выплатить, или потерять свое хо­рошее имя. Он говорит: «Я так напряженно работал, чтобы по­строить этот бизнес, заставить его расти. Я не мог представить се­бе, что потеряю его». Юристу, подсказавшему, что самым легким выходом для него было бы банкротство, Монаган решительно сказал: «Я ненавижу слово банкротство. Так что забудьте о нем. Я хочу выбраться из этой проблемы. Я знаю, что могу это сделать».5

Монаган поклялся расплатиться со всеми кредиторами и заод­но решил избавиться от негативной ассоциации, связанной с не­счастливым названием «Доминике». Сначала он подумывал о «Пиноккио». Оно имело итальянский аромат и легко запомина­лось. Но «Пиноккио» было отклонено. Он пригласил своих ра­ботников придумывать новые названия; наконец, один менеджер предложил «Доминоз». Монаган подумал, что это идеальный ва­риант, потому что не будет путать существующую клиентуру со­вершенно новым названием. Он правильно рассудил, что после из­менения все равно сохранится начало названия («D-O-M-I-N»), а значит, сохранится на прежнем месте в телефонной книге.

Воодушевленный этим новым началом, возрождением биз­неса и вторым случаем расставания с менее производительным партнером, Монаган засучил рукава, снизил затраты и завершил 1965 год с прибылью в 50.000 долл. Он также впервые по­общался с рекламным агентством: оно порекомендовало эпи-нимическую эмблему «Доминоз» с тремя точками, по одной точке на каждый ресторан. Идея состояла в том, что по мере от­крытия Монаганом новых ресторанов дополнительные точки будут отражать рост. Никто тогда не предполагал, что, если бы компания следовала этой гениальной идее, сегодня ее логотип содержал бы тысячи точек домино.

Монаган также понял, что дополнительные расходы на луч­шие ингредиенты и напряженный труд его работников пропа­дают зря, если пицца доставляется чуть теплой или холодной. Чтобы установить для своих ресторанов некую цель, он предло­жил доставлять клиенту каждый заказ за менее чем за 30 минут. Сначала эта 30-минутная идея была лишь формальной вре-меннйй целью; позднее она станет отличительной чертой франшизы «Доминоз» и превратит местную сеть пиццерий в признанную американскую торговую марку.

Два из трех аспектов будущего доминирования пиццы «Доми­ноз» были уже на месте: знакомый и легкий узнаваемый логотип и название домино и обещание доставить горячую пиццу в тече­ние 30 минут. Одной отсутствующей переменной, необходимой, чтобы получать большую прибыль, были дополнительные ресто­раны. Это станет следующей фазой развития бизнеса. Но сначала Монаган испытает еще одну катастрофу и снова скатится с горы.

В 1967 году пожар уничтожил головное предприятие. Убы­ток в размере 150.000 долл. лишь частично покрыла смешная сумма в 13.000 долл., выплаченная по страховке. Финансовый удар оказался только частью бедствия; Том и Мардж жили в до­ме, примыкавшем к пиццерии. Монаган приказал, чтобы ос­тавшиеся рестораны организовали работу по принципу произ­водства единственного ингредиента, то есть один ресторан де­лал тесто, другой готовил сыр, а третий занимался соусами. Это позволило всем заведениям функционировать, не получая по­ставок от головного предприятия.

Расширение через франшизинг вызывает огромные проблемы с движением наличности

К 1968 году Монаган верил, что нашел волшебный секрет к успе­ху пиццы и настроился расширяться так быстро, как возможно.

Он чувствовал, что франшизинг, которым в середине 60-х годов увлекались все подряд, и газеты были полны франшизинговых предложений, — модель бизнеса, подходящая для распростране­ния концепции «Доминоз». Он пытался скопировать франши-зинговую систему с «Кентакки фрайд чикен» и «Макдоналдс». В те дни энергичного распространения сетей быстрого питания, от­крывавших свои точки буквально на каждом углу, казалось, что все, что нужно компании сделать, это открыть заведение и ждать, когда повалит публика. Однако с «Доминоз» дело было не так.

Монаган также грелся в лучах славы, приобретя репутацию «чудо-мальчика» делового сообщества Ипсиланти. Все в городе слышали о расширении «Доминоз», и Монаган стал примером трудолюбивого местного мальчика, добившегося успеха. Он на­слаждался этой новой лестью.

За первые 10 месяцев 1969 года «Доминоз» открыла 32 новых заведения, подняв общее количество до 40 пиццерий. Все но­вые точки решительно не справлялись с работой. Более прочно стоящие на ногах рестораны, принадлежащие «Доминоз», должны были расставаться с прибылью, чтобы удержать нович­ков на плаву. Часть проблемы состояла в том, что вне Централь­ного Мичигана «Доминоз» оставалась неизвестной сетью. Где-нибудь в Огайо или Индиане ее воспринимали лишь как новую семейную пиццерию, а не как часть известной сети.

Проблемы с движением наличности нарастали из-за слиш­ком быстрого расширения. Монаган не мог выплачивать стра­ховые премии, и компания задерживала уплату налога с про­даж. Вся правда открылась, когда компании стали возвращать ее чеки. Проблемы обострились и в результате технической ошибки — неправильно поставленной десятичной точки, что привело к недоплате налога на 4.000 долл. вместо 40.000 долл. Монаган, оптимист, писал: «Я думал, что решение наших проб­лем с налоговым управлением позволит нам вздохнуть с облег­чением. Но у нас было так много ресторанов, терявших деньги, это было все равно, что попасть в зыбучие пески».6

Когда Монаган, наконец, оценил финансовые потери, он с удивлением обнаружил, что долг компании достиг 1,5 миллио­на долл. Банк-кредитор не заинтересовался поллианнистскими надеждами основателя и главного акционера компании. Следу­ющая фраза из автобиографии обобщает положение Монагана:

«Я потерял контроль над «Доминоз» 1 мая 1970 года».7 Банк и кредиторы разрешили Монагану оставаться смотрителем 12 ре­сторанов. В течение одного года, по его словам, «чудо-мальчик Ипсиланти превратился в деревенского дурачка».8

Тогда Монаган еще не знал, как было еще очень далеко до появления какого-то луча реального света в конце туннеля его отчаяния. Каким бы унизительным ни был конец его мечты о целом мире франшиз «Доминоз», впереди его ждали более серьезные препятствия. Должна была подвергнуться жестокому испытанию его вера в самого себя и во франшизу пиццы.

Ликвидация полуторамиллионного долга

Первым шагом для Монагана должно было стать согласие на одобренный банком план, в соответствии с которым сторонний человек в течение двух лет принимал на себя права собственно­сти, а его акции передавались в доверительный фонд. Эта дого­воренность предотвратила банкротство и умерила некоторые из требований толпы разъяренных кредиторов, многие из которых были поставщиками «Доминоз». Каждый, кто имел дело с «До­миноз», проклинал ее имя и выступал против ее основателя, По их мнению, он позволил своим нереалистичным розовым меч­там об известности и богатстве закрыть факт отсутствия здраво­го делового смысла.

В течение года Монаган договорился о возврате всех акций, и новый владелец взял под свое руководство рентабельные пицце­рии и прилегающую собственность. Большинство кредиторов были обеспокоены этим шагом из опасения, что Монаган объя­вит о банкротстве, если окажется вне поля зрения финансового контролера. Монаган получил назад всю компанию, но к нему не было доверия со стороны владельцев ресторанов и кредиторов. В своей автобиографии он так вспоминает эти страшные времена: «Я планировал вернуть каждому сто центов на доллар. Но запла­тить в то время я не мог ничего».9 Некоторые кредиторы согласи­лись с его планом, но, удивительное дело, когда-то лояльные владельцы франшиз возбудили антимонопольный иск против его корпорации. Это оказалось самой низкой точкой деловой карьеры Монагана. Он говорил: «Когда мне доставили уведомле­ние, что они подали на меня в суд, я сел за стол и заплакал».10

Каким-то образом Монаган нашел в себе внутреннее муже­ство встретиться с мятежными и сутяжническими владельцами. Он посетил каждое заведение, убеждая каждого, кто соглашался выслушать, что судиться с ним бесполезно: если он — «Доми-ноз» — пойдет ко дну, они — владельцы франшизы — потеряют все, потому что не было ни денег, ни активов, чтобы выплатить им по решению суда. Его речь была отчасти молящей, отчасти деловой, но в течение следующих трех лет все франшизные ис­ки были отозваны. Некоторые владельцы продали свои рестора­ны назад Монагану по завышенной цене, но в перспективе объ­единение точек снова под крылышком одной корпорации поз­волит «Доминоз» пожинать дивиденды в течение многих после­дующих лет. Первый большой ухаб на дороге он преодолел.

К концу 1972 года Монаган составил окончательный список ошибок, заставивших его почти потерять бизнес. Он говорит: «Мы расширялись слишком быстро и добавляли новые ресто­раны прежде, чем более молодые заведения твердо вставали на ноги. Мы совершили ошибку, отправив неподготовленных и не имеющих опыта менеджеров управлять новыми ресторанами и [мы] слишком раздули штаты центрального офиса. Последней и, на мой взгляд, потенциально фатальной ошибкой стало от­сутствие хорошей и своевременной финансовой отчетности».11

При расширении без обоснованного плана франшизинговая инициатива оказалась еще одной в ряду почти фатальных оши­бок. Монаган, казалось, зациклился на повторении одной и той же модели поведения, сначала взлетая слишком высоко, а затем в огне низвергаясь на землю. Со временем он научится прини­мать более здравые деловые решения. И все же где-то впереди его поджидали новые серьезные ошибки в суждениях, а также судебный процесс по поводу торговой марки, который будет стоить компании миллионы.

Неизменно повторяющейся нотой на протяжении всего бо­лезненного периода реструктурирования были оптимизм Мо-нагана, его уверенность в себе. Он с гордостью дудел в свою ду­ду, как болельщик, подбадривающий команду к победе: «Я мог видеть, что «Доминоз» только царапнула поверхность своего потенциала, я знал, что мы уже имели лучшие пиццерии в стра­не — любой из наших конкурентов должен был признать это. О нас не слишком хорошо думали в финансовых кругах, но это поправимо». И он оказался прав.

Привлечение национального внимания и поворот всего бизнеса

В 1971 году точка в Ист-Лансинге пережила фантастический объем выпуска пицц в день, продавая на воскресном суперкуб­ке пиццу за 1 долл. Этот ежегодный профессиональный фут­больный чемпионат тогда еще не был культовой программой американского телевидения, ритуальным времяпрепровожде­нием, как созерцание вручения премий Академии или предста­вление мисс Америки. Но для мужчин, стремящихся со своими приятелями посмотреть игру, что могло быть вкуснее достав­ленной им пиццы, а то и двух или трех? Эта одноразовая рек­ламная кампания привела к продаже 3.500 пицц за день.

В следующем 1972 году Монаган и некоторые из его владель­цев построили в Ист-Лансинге специальное заведение, чтобы справиться с ожидаемым спросом во время второй рекламной акции на воскресном суперкубке. В этом заведении установили «Биг Рэд», самую большую хлебопекарную печь в Соединенных Штатах того времени. Компания наняла для обеспечения дос­тавки беспрецедентное число водителей (37). Монаган пригла­сил одного из руководящих работников «Североамериканской ассоциации пиццы» понаблюдать за безумием заказов. Акция привела к продаже 5.000 пицц за пять часов, объема, достойного Книги рекордов Гиннесса. Приглашенный руководитель напи­сал официальное сообщение для печати, переданное Ассошиэй­тед Пресс и ЮПИ. Скоро все в Америке узнали о лавине пицц, обрушившейся на Ист-Лансинг. Но что более важно для Монагана, впервые вся Америка прочитала название «Доминоз пицца».

Эта акция в день суперкубка, произошедшая после всех тех ужасных лет переоценки ценностей, судебных процессов и сче­тов кредиторов, стала словно инъекцией наркотика для утом­ленной души Монагана. Он радостно писал о духе товарищест­ва: «Соберите людей с соусом в венах, работающих вместе в си­туации, подобной этой, и вы получите представление изготови­теля пиццы о небесах».12 Для него было радостью оказаться ок­руженным, наконец, положительно настроенными и заботли­выми работниками «Доминоз».

Монаган нанял консультантом на полставки того самого предста­вителя ассоциации пиццы, первым шагом которого стала реко-

мендация организовать первую встречу всех руководящих работ­ников компании. Ее провели в скромном помещении «Ховард Джонсоне» в Ипсиланти. Через много лет Монаган с иронией вспомнит выбор этой когда-то известной сети мороженого: «Ко­гда я был мальчишкой, «Ховард Джонсоне» был единственным местом по дороге к востоку от Миссисипи, где можно было оста­новиться и перекусить. Сегодня они почти исчезли. Было время, когда «Доминоз» была единственной сетью доставки пиццы в Америке, и дважды мы вплотную подходили к исчезновению».

На том первом собрании компании Монаган выступил с ос­новным докладом. Главная мысль состояла в передаче менедже­рам и владельцам франшиз одного жизненно важного послания: «Доставляйте за 30 минут». Он подчеркнул важность этой вре-меннбй цели: «Всякий раз, когда в будущем ваши франшизы бу­дут думать обо мне, я хочу, чтобы вы вспоминали меня по моим инициалам TSM (Thomas Steven Monaghan, Томас Стивен Мона­ган), но в ином порядке — TMS, что означает «тридцатиминутное обслуживание».13 Он вспоминает, что тогда последовал смех. Но он очень серьезно взялся за проблему скорости доставки и поста­вил на вид многим заведениям, подразумевая, что не намерен шутить. Именно на этом первом сборище компании каждый по­нял, что Монаган снова в форме и твердо стоит у руля.

В 1973 году «Доминоз» имела 76 ресторанов в 13 штатах и по­казала небольшую прибыль. Монаган понял, ему осталось раз­грызть только один деловой орех, чтобы его сеть развернулась в национальном масштабе: найти успешную систему франшизинга для замены неудачной модели прошлых лет. Случайно он позна­комился с руководящим работником компании «Кёрби вакуум клинер», который предложил успешную программу его компании для запуска новых филиалов — спонсорскую программу, в кото­рой более высокопоставленные менеджеры рекомендовали ни­жестоящих работников как достойных кандидатов на управление франшизой. Для Монагана это было ключевым решением: «Я ре­шил создать наши собственные спонсорские программы, в кото­рых франшизы поощряли бы своих лучших менеджеров откры­вать свои собственные новые рестораны «Доминоз». Это давало франшизам двойную выгоду: обеспечивало дополнительный до­ход и давало им мощный новый инструмент в кадровой работе».14