Папесса

Существует упорное средневековое предание, что трон апостола Петра однажды занимала женщина. В самом общем виде рассказ сводится к тому, что папе Льву IV, который умер в 855 г., наследовал некто Иоанн Англикус. Этот преемник Льва произвел огромное впечатление на Курию своими учеными лекциями (он обучался в Афинах), но два года спустя разразился страшный скандал, когда этот папа умер родами на улице Рима. Этот рассказ находим в хронике доминиканского монаха Мартина Поляка из Троппау (ок. 1200— 1278 гг.), который излагает описанные события как достоверный факт. Его Chronicon summorum pontificum imperatorumque всюду используют как важный источник информации. По другой версии, папесса Иоанна была преемником Вик-

тора IN, умершего в 1087 г. В этом случае пол папессы открылся, когда, взбираясь на лошадь, она родила ребенка. Немедленно ее привязали к хвосту лошади и забили насмерть камнями. Это изложение появляется во Всеобщей хронике Майнца, написанной другим изобретательным доминиканцем — Жаном де Майи (тоже в середине XIII в.)

Не удивительно, что средневековые летописцы рассказывали странные истории; но удивительно, что их россказни сохранялись веками, не вызывая сомнений. Им верили и

Петрарка, и Боккаччо. В соборе в Сиенне стоит статуя папессы Иоанны рядом со статуями других пап. Когда на Соборе в Констанце Ян Гус упомянул о ней в качестве примера злоупотреблений Церкви, его никто не поправил. И говорят, что до

1560-х гг. около церкви Сан Клементе в Риме, где предположительно папесса родила, стоял загадочный памятник. Ни один ученый не высказывал сомнений в подлинности этого рассказа до появления Хроники Авентинуса Баварского в 1554 г. И только в трактатах французского протестанта Давида Блонделя (в 1647 и 1657 гг.) это событие было разоблачено как вымышленное.

В учебниках по истории средневековья папесса Иоанна если и упоминается, то как маловажный курьез. На самом же деле она являет собой такого рода образ, какого уже не могло быть в позднейшие времена. В этой истории было что-то столь достоверное, что долго не давало ей умереть. Сама папесса Иоанна, может быть, не исторична, но рассказ о ней — историчен.

MEDIUM

«Легат прибыл от Альфонсо — короля Галисии и Астурии — по имени Фройя и передал шатер изумительной красоты. Но на Пасху северные люди из-за Эльбы подняли мятеж и схватили королевских легатов, которые жили среди них, чтобы вершить правосудие... Король собрал армию и разбил их в бою и захватил заложников. Когда он направлялся в свой дворец в Аахене, то принял греческую делегацию из Константинополя. В этом году на небе не видна была звезда Марс от июля до июля. Балеарские острова были опустошены маврами и сарацинами. Король Альфонсо, который разграбил Лиссабон, послал своих легатов Фройю и Базилискуса зимой к господину королю с кирасами, мулами и пленными маврами как свидетельство своей победы. Затем король отпраздновал у себя во дворце Рождество и Пасху»2.

Именно при дворе Карла Великого возродилось старое понятие Европа. Каролингам нужно было как-то назвать ту часть мира, где они господствовали, в отличие от языческих земель, от Византии и от христианского мира в целом. Так что первая Европа была мимолетным западным понятием, и оно не пережило Шарлеманя.

Карл Великий был энергичным строителем. Он построил дворцы в Нимвегене, Ингельгейме и Аахене. Он перекинул мост через Рейн в Майнце и соединил притоки Рейна и Дуная каналом, из-

вестным как Кайзерграб. Он первым на севере от Альп стал возводить постройки в романском стиле. За ним сохранилась также слава горячего покровителя учености. Сам же он хотя и был превосходным оратором, но оставался неграмотным. Но он смог привлечь выдающихся ученых: Алкуина Йоркского, Питера Пизанского, Агобарда Лионского. Он собирал рукописи, пересмотрел текст Библии, способствовал изданиям грамматик, историй и баллад. Его жизнеописание Vita Karoli, составленное аббатом Эйнхардом, было первой светской биографией. Впрочем, далеко не все восторгались его свершениями: один историк упрекал Карла Великого в том, что он «навьючил на нас литературную традицию вторичной книжности, которая сегодня висит как жернов на шее нашей образовательной системы»3. [АГОБАРД] [ПФАЛЬЦ]

В наше время императорская часовня в Аахене считается лучшим образцом романского искусства. Но она — нечто большее: она преподает всякому вошедшему урок истории нагляднее, чем это сделал бы самый лучший учебник. Туристы входят в нее через Волчью Дверь — названную так по легенде о волке, который обманул дьявола в споре за владение часовней. Даже самого равнодушного посетителя охватит здесь ощущение мощного движения духа и времени, столь сильно смешались здесь варварское и классическое, христи-