Христианский мир в кризисе, ок. 1250-1493 319

кие действия глаза от координирующей функции мозга, открыл дорогу современной психологии. Николай Орезм (ок. 1320-1382 гг.), епископ Лизье, был автором оказавшего большое влияние труда по денежной экономике, а также другого труда по астрономии De Coelo et Mundo, в котором он поддерживал теорию вращения Земли. Страстно защищая Разум и разоблачая астрологов и чародеев, он предвосхитил идеи Просвещения. «Все в Евангелиях, — писал он, — в высшей степени разумно: rationabilissima». Столетие спустя кардинал Николай Кузанский (ок. 1401-1464 гг.) из Кюе на Мозеле, повторил мысль о вращении Земли, предсказал реформирование календаря и конец света в 1734 г. Все они без труда отличали mirabilia природы от miracula Церкви.

В этих условиях, когда шло постепенное накопление знаний, возникла потребность в энциклопедических компендиумах. Из таковых наибольшее распространение получили Speculum Maius (1264 г.) Винсента Бове и Opus Maius (1268 г.) Роджера Бэкона.

Религиозные верования, однако, были по-прежнему окружены иррациональным и предрассудками. В конце Средних веков догматы Церкви все еще находились в процессе формулирования и систематизации. Область веры, которую люди должны были принимать, не рассуждая, расширялась. Латеранский собор 1215 г. объявил исповедь и покаяние

обязательными. В 1439 г. оформилось учение о семи таинствах: от крещения до соборования. Учение о пресуществлении (хлеба и вина за Евхаристией в Тело и Кровь Христа) теперь позволяло только священнику потреблять евхаристическое вино из потира. Миряне приобщались только хлебом. Таким образом, люди еще более отдалялись от священнической касты. По всякому поводу служились мессы. Официально был принят культ Пресвятой Девы Марии как божественного посредника между людьми и Иисусом Христом; в состав мессы была введена молитва Ave Maria сразу же после Pater Noster. Всякая организация: от гильдий до рыцарских орденов — имела своего святого покровителя. Повсеместно поклонялись святым мощам. Паломничества были самым обычным делом всякого — не только истовых верующих. Вера в сверхъестественное еще более укрепилась с офор-

млением официального учения об иерархии небесных чинов и всеобщим страхом перед дьяволом. Люцифер, падший архангел, некогда восседавший рядом с Гавриилом на небесах, теперь отдал мир силам тьмы. Страх ада был любимой темой проповедников и художников. Традиция мистицизма, которая признавала за религиозной интуицией первенство по отношению к рациональной вере, получила первое последовательное выражение в XII в. в монастыре августинцев Св. Виктора в Париже. Позднее мистицизм широко распространился в народе. Среди представителей этой традиции особенно выделялись св. Бонавентура (ок. 1217-1274 гг.), некогда генерал ордена францисканцев и автор известного ltinerarium Mentis in Deum; Мейстер [Мастер] Иоанн Экхарт (1260-1327 гг.) из Страсбурга, генеральный викарий ордена в Богемии (он, говорят, похвалялся, что мир создан его мизинцем); Флеминг Ян ван Райсбрук (1294-1381 гг.), «экстатический учитель», автор De Septem Gradibus Amoris; англичанин Вальтер Хильтон (ум. в 1396 г.), автор такой же книги на родном языке The Ladder of Perfection; но главное — Томас Хемеркен из Кемпена близ Кельна, известный как Фома Кемпийский (ок. 1380-1471 гг.), автор книги Imitatio Christi [О подражании Христу]. Представителем этого жанра был и анонимный английский автор книги The Cloud of Unknowing. Многие мистики были представителями спекулятивной философии; но они учили христиан развивать свою внутреннюю жизнь и бежать мира зла, с которым им невозможно справиться. Их труды разжигали угольки, из которых позднее

разгорелась Реформация.

Колдовство развилось параллельно христианскому мистицизму и отчасти по сходным причинам. Колдуны и колдуньи — черные и белые — остались, без сомнения, от свойственного язычеству анимизма дохристианского местного населения, как и вера в эльфов, фей, духов, леших и домовых (гоблинов). Однако систематические занятия колдовством появились, кажется, только в позднем средневековье. Церковь же, вступив в открытую борьбу с колдовством, неосторожно развязала настоящую истерию, так что стали бесконечно множиться мнимые колдуны и чародеи. Решающая в данном отношении булла Summis Desiderantes, с которой началось официальное

PESTIS

контрнаступление Церкви, была выпущена Иннокентием VIII в 1484 г. Распространенный учебник охотников на ведьм Malleus Maleficarum был издан доминиканцами в 1486 г. И если до того ведьмовство было покрыто некоторой тайной, то теперь все обсуждалось открыто. Теперь весь христианский мир узнал, что легионы дьявола идут за злокозненными женщинами, которые мазались жиром, вытопленным из тел некрещеных младенцев, которые ездили голыми на метлах или на спинах баранов и коз, которые устраивали ночные шабаши, где занимались колдовством и совокуплялись с демонами. Женщины рассматривались как слабые, низшие существа, которые не могли противостоять искушениям. Как только Церковь публично поверила таким вещам, действенность колдовства очень выросла. Люди, бравшиеся погубить урожай соседа или вызвать выкидыш у жены врага, получали за это большие деньги. Еще больше стирались границы между фактами и иллюзиями, между шарлатанством и галлюцинациями.

«Дошло недавно до наших ушей, — писал Иннокентий VIII, — что... многие люди обоего иола предали себя дьяволам, incubi et succubi 35, и по их заклинаниям, магическим формулам, чарам и заговорам... убивались дети в утробе матери... погибали плоды земли, виноградные лозы, фрукты... эти бесстыдники, далее, кощунственно отрицались Веры, в которой были крещены, и по наущению Врага рода Человеческого не остановились даже перед тем, чтобы грязнейшими преступлениями погубить свои души»36.

После этого в течение 300 лет почти повсюду в Европе свирепствовала эпидемия колдовства и охоты на ведьм. [HEXEN — ВЕДЬМЫ]

Средневековая этика, как ее излагала Церковь, определялась иерархией представлений как о социальном устройстве, так и о моральных ценностях. Все и вся, кто был по рождению низшим, должны были подчиниться высшим: сервы господам; женщины — мужчинам. Простительные грехи следовало отличать от семи смертных грехов. В тех странах, где сохранялась древняя практика виры, денежного штрафа за убийство или иное преступление, убийство или насилие над благородным человеком считалось более серьезным (и, соответственно, более дорогим) преступлением, чем такое же преступле-

ние по отношению к незнатному человеку. Искупительные тарифы подчеркивали тот факт, что Мелкие проступки должны наказываться не так, Как большие. Несмотря на

репрессивное учение бл. Августина по вопросам пола, сексуальные грешки судили не очень строго. Неверно направленная любовь (любовь к неверно выбранному объекту), как называл такие проступки Данте, Не шла ни в какое сравнение с грехами ненависти и предательства. Прелюбодеи находились в верхних кругах Ада; предатели — томились в Преисподней. Самым большим грехом было предательство Бога. Богохульство и ересь приносили наибольшее бесчестие. Собор в Констанце 1414-1417 гг., который приговорил к сожжению Яна Гуса, привлек в город примерно 700 проституток. [PROSTIBULA]

Иерархия ценностей царила и в средневековом Правосудии. В теории, по крайней мере, человеческие законы подчинялись законам божеским, как Их определяла Церковь; на практике же обычным было большое разнообразие. К неразберихе конкурирующих юрисдикций — каноническое право в церковных судах, местные обычаи в городских и манориальных судах, королевские декреты в королевских судах — прибавлялось множественность источников права, практик и наказаний. На юге Европы главным источником оставалось римское право; на севере и востоке — германские и славянские племенные обычаи.

Не следует, однако, считать обычное право только пережитком примитивной практики. Оно складывалось очень долго, но мере того, как князья тщательно разрабатывали свои отношения с подданными, а результаты часто записывали в детальных кодексах. Так, Weistumer (общинные постановления) распространились по всей Австрии и западной Германии. В Австрии они были известны как Banntaidingen, в Швейцарии — как Offnutigen. Около 600 осталось от Эльзаса, где они были известны как Dingofrodeln. Наличие этих законов очень поддерживало представление о Cutherrschaft в противоположность преобладающему к востоку от Эльбы Grundherrschaft, в то же время закрепляя положение крестьянских Gemeinde, или сельских общин. Именно этим объясняется, почему в западной Германии не произошло вторичного закрепощения», как это было на Востоке (см. сс. 583- 584).