2015-03-20
490
что члены Союза будут проводить общую экономическую политику (II, 102 —109m); что к 1999 г. в рамках общей банковской системы будут созданы Европейский валютный союз и Европейский Центральный банк (II, 105 —108а); что Европейский парламент получит право принятия решений наравне с Советом министров (II, 137 —138а, 158, 189 — 90); что следует создать совещательный Комитет регионов (II, 198а — С); что будут проводиться общие внешняя политика и политика безопасности (VI) и что, согласно принципу субсидиарности, Сообщество будет действовать, главным образом, через государства-члены (II, 3b). Были приняты программы по образованию, культуре, здравоохранению, энергетике, судопроизводству, иммиграции и борьбе с преступностью. Получили признание три прибалтийских государства, но не Хорватия или Словения. Все это было подозрительно легко. Теперь оставалась ратификация. Недалек был уже день, когда профессиональные гадатели начнут предсказывать кончину Договора49.
В эти же дни в конце недели президент Горбачев предпринял последнюю (напрасную) попытку собрать глав советских республик в Москве. Он не знал, что главы России, Белоруссии и Украины уже собрались для переговоров в охотничьем домике в лесу недалеко от польской границы. В 2,17 дня 8 декабря они подписали декларацию о том, что
«СССР прекращает свое существование». На следующий день они объявили о создании Содружества Независимых Государств (СНГ). СНГ стал подходящим прикрытием, за которым стратегический арсенал оставался под единым командованием, в то время как большинство советских институтов власти было тихонько похоронено. К концу года последняя в Европе империя мирно скончалась.
Были предприняты некоторые шаги в направлении наведения мостов между Востоком и Западом. НАТО установил общий Совет но сотрудничеству, куда были приглашены бывшие члены Варшавского пакта. Европейское сообщество подписало договоры с Польшей, Венгрией и Чехословакией. В Лондоне открыли общий Европейский банк реконструкции и развития. В бывший Советский Союз начинают отправлять продовольствие и финансовую помощь, а в бывшую Югославию — миротворческие миссии. Од-
нако все это были слишком маленькие шаги. ЕЭС по-прежнему блокировало импорт сельскохозяйственных продуктов с Востока, препятствовало торговле. Помимо инвестиций Западной Германии в Восточную, остальные западные инвестиции на Востоке были минимальными. Не было видно никаких признаков скоординированной внешней политики; не предпринималось никаких действенных мер по предотвращению надвигавшейся войны в Хорватии и БОСНИИ; не появилось динамичного руководства. Все еще зияла бездна между
«Белой Европой» и «Черной Европой».
События развивались так быстро, что у наблюдателей не было времени поразмышлять над взаимозависимостью Западной и Восточной Европы. Выработанные самой жизнью привычки заставляли людей полагать, что Запад есть Запад, Восток есть Восток. Государственные деятели Запада возделывали собственный сад; они не сразу заметили, что взрыв, который разрушил дом соседей, снес также их забор и фронтон. «Они беспечно прислонились к Берлинской стене, — написал один венгр, — не зная, что стена сложена из динамита»50.
В течение 40 лет от наличия «железного занавеса» зависела структура политической и экономической жизни на Западе и на Востоке. «Железный занавес» определял место действия для плана Маршалла, для НАТО, для ЕЭС, для ФРГ, для экономических успехов Западной Европы. Это было в высшей степени удобно не только для коммунистов, но и для западных банкиров, для тех, кто разрабатывал планы, и для предпринимателей, направлявших свои усилия в «легкие» регионы Европы. Это было особенно удобно для протекционистского элемента внутри ЕЭС, а поэтому и для искажений принципов общей сельскохозяйственной политики. Короче, это был один из факторов, который угрожал превратить Западную Европу в клуб богатых, близоруких и довольных собой людей, которым безразлично благосостояние других. Из-за него на Западе развились установки, зеркально отражавшие доктрину Брежнева, когда завоевания капитализма следовало защищать любой ценой, когда государственные деятели Запада мечтали продлить свою изоляцию навечно. В конечном итоге европейцы встали бы перед выбором: или перестроить свой
