Искусство любить

Является ли любовь искусством? Ответ на этот воп-
рос требует знаний и размышления. Является ли это
искусство приятным переживанием, которое можно ис-
пытать в случае удачи, в которое можно «впасть»,
если повезет?

Большинство людей понимает значимость любви, им
ее не хватает, они смотрят бесконечное число фильмов

о счастливых или несчастных любовных историях, слуша-
ют сотни дрянных песен о любви, и мало кто думает
о том, что любовь есть нечто, чему надо учиться...

Многие полагают, что проблема любви заключается
в том, чтобы быть любимым, в том, как понравиться,
а не в том, чтобы любить, быть способным к любви. И они
следуют к этой цели несколькими путями. Один путь —
преимущественно путь мужчин — быть удачливым, силь-
ным, богатым, что позволяет занять сильную позицию.
Другой путь, как правило, выбираемый женщинами,—
стараться быть привлекательной, культивировать тело и
т. д. Путь и мужчин, и женщин — овладевать хорошими
манерами, умение вести интересный разговор, стремить-
ся быть полезными, скромными и вежливыми. Делать
себя привлекательным и в то же время полезным также
важно для достижения успеха, «для завоевания друзей
и влиятельных людей».

Действительно, многие люди нашей культуры считают,
что быть привлекательным означает быть популярным
и сексопильным.

Вторым основанием позиции тех, кто ничего не знает
о любви, является убеждение, что проблема любви —
это проблема объекта, а не проблема способности. Они
думают, что любить — это просто, трудно только найти
объект любви или быть любимым. У этой позиции име-
ется несколько предпосылок, укорененных в нашем об-
ществе. Одна из них -— сильное изменение, которое
претерпела в XX в. проблема выбора «объекта любви».
В викторианскую эпоху любовь не была, как правило,
спонтанным личным экспериментом. Напротив, брак за-
ключался по соглашению — семьями, брачным макле-
ром или вообще без посредников; он заключался из
социальных соображений, и предполагалось, что любовь
будет развиваться после его заключения. Но в несколь-
ких последних поколениях идея романтической любви
стала почти универсальной в западном мире. В США

почти не встречается отношение к браку как к договору,
многие ищут романтическую любовь, любовь-экспери-
мент, которая должна привести к браку.

...Этот же фактор тесно связан с другими характе-
ристиками современной культуры, которая в основном
базируется на страсти к приобретению, на идее взаимо-
выгодного обмена. Счастье современного человека состо-
ит в созерцании мелькающих магазинных витрин,
в приобретении всего того, что он может получить за
наличные или в кредит. Он (или она) оценивают
людей однозначно. И для мужчин, и для женщин при-
влекательный субъект другого пола — приз. Привлека-
тельность обыкновенно означает набор качеств, которые
популярны и могут быть предложены на рынке лично-
стей. То, что делает человека привлекательным — как
его физические, так и духовные качества,— зависит от
моды, от времени.

В 20-е годы привлекательной была пьющая и курящая
женщина, грубая и сексуальная; сегодня мода требует
более скромных и более домашних женщин. В конце
XIX — начале XX в. привлекательный мужчина был агрес-
сивным и амбициозным, сегодня он должен быть социа-
бельным и терпимым. В любом случае чувство любви
обычно развивалось только в таких человеческих сооб-
ществах, где были богаты возможности обмена. Я заклю-
чаю сделку: объект должен быть желанным с точки
зрения его социальной ценности и в то же время должен
хотеть меня, учитывать мои явные и скрытые качества
и потенции. Двое «вступают в любовь», когда каждый
из них находит свой объект на рынке, принимая во
внимание недостатки своих собственных обменных ценно-
стей. Как и при покупке имущества, скрытые потенции
могут развернуться и сыграть значительную роль в этой
сделке.

В культуре, где превалируют рыночные ориентации
и где материальный успех является главной ценностью,

нет смысла удивляться тому, что человеческие отношения
следуют тем же самым образцам обмена, которые
управляют рынком предметов потребления и рынком
труда.

Третье ошибочное основание, ведущее к иллюзии,
что любви не нужно учиться, лежит в смешении «вступле-
ния в любовь» с перманентным бытием, «нахождением
в любви». Если двое посторонних, как и все мы, друг
другу людей вдруг чувствуют, что рушится стена между
ними, чувствуют одинаково этот момент единения, то
это наиболее волнующий эксперимент жизни, наиболее
прекрасный, чудесный момент для изолированной лич-
ности, не знающей любви. Но это чудо внезапной
близости часто ослабляется, так как оно связано или
инициируется сексуальной привлекательностью и стрем-
лением к цели. Этот тип любви непродолжителен по са-
мой своей природе. Когда два человека хорошо узнают
друг друга, их близость все больше и больше теряет
характер чуда, в то время как их противоречия, их
разочарования, их взаимная скука убивают все, что оста-
лось от их первоначального волнения. Вначале они не
осознают этого, углубляя страстную влюбленность, «су-
масшествие» друг к другу, которое якобы доказывает
интенсивность их любви. Но на самом деле оно доказы-
вает лишь степень их предшествующего одиночества.

Позиция — нет ничего легче, чем любовь,— продол-
жает преобладать вопреки явной очевидности против-
ного.

Люди должны были бы страстно стремиться узнать
причину того, почему любая активность, любое предприя-
тие, которое начинается с больших надежд и ожиданий
и регулярно терпит неудачу (как в случае любви, так
и в случае любого другого действия), стремиться по-
нять, как избежать этого, либо вообще отказаться от
активности. Но поскольку отказаться от любви невоз-
можно, то есть только один путь — проанализировать

причины неудачи и попытаться постичь смысл любви.
Первый шаг — понять, что любовь есть искусство.
Если мы хотим научиться любить, мы должны следовать
по этому пути так же, как если бы мы хотели научить-
ся любому другому искусству — столярному делу, ис-
кусству медика или инженера.

Перевод Ивина А. А.

Fromm E. The art of loving. N. Y.,
1956. P. 1—4