...Если человек может быть определен словом
«любы» (желание, воля), то дитя есть также «любы»,
но любовь не половая, не корыстная и не родитель-
ская, а сыновняя. Признавая же сыновнюю любовь за
сущность дитяти, принимаемого за критерий, мы не мо-
жем и не должны отделять его (дитяти) от отца; и та-
кое отделение, оставление должны считать злом, а вся-
кую замену отцелюбия вещелюбием, женолюбием и
т. п. — пороком.
Итак, тот, кто первый по чувству любви до конца
не оставлял своих родителей, не оставлял их при жизни,
хотя и мог жить отдельно по своему совершеннолетию,
по своей способности к самостоятельной жизни, не
оставлял и после смерти, этот-то человек и был, можно
сказать, первым сыном человеческим, положившим
начало родовому быту, родовой религии (культ пред-
ков) и вообще человеческому обществу.
...Этот первый сын человеческий, составивший со
своими родителями первое человеческое общество,
основанное на чистой взаимности, которая между роди-
телями была результатом не полового уже влечения,
а между родителями и сыном не была следствием ко-
рыстного чувства, на взаимности, которая не кончалась
ни с прекращением полового влечения между родите-
лями, ни с прекращением нужды в родительской под-
держке для сына, этот первый сын человеческий, со-
ставивший со своими родителями как бы одно неразде-
лимое существо, или, вернее, эта первая нравственная
единица и была нашим праотцом.
|
|
...Скорбь сына над смертью отца есть истинно миро-
вая, потому что эта смерть, как закон (или, вернее,
как неизбежная случайность) слепой природы, не могла
не отозваться сильною болью в существе, пришедшем
в сознание, в существе, чрез которое может и должен
осуществиться переход от мира слепой природы к миру,
в котором царствует сознание и в котором потому и
не должно быть места смерти. Эта истинно мировая
скорбь есть и объективно мировая, насколько всеобща
смерть, и субъективно мировая, насколько всеобща пе-
чаль о смерти отцов. Истинно мировая скорбь есть
сокрушение о недостатке любви к отцам и об излишке
любви к себе самим; эта скорбь об извращении мира,
о падении его, об удалении сына от отца, следствия
от причины. Скорбь же не о том, что отцы наши умерли,
а мы пережили своих отцов, следовательно, не имели
к ним достаточной любви, а о том лишь, что сами
умрем, не может быть истинно мировою, это скорбь
лишь мнимо мировая.
...В понятии сына и дочери выражается отношение
к родителям; всякие другие отношения между сынами
и дочерьми, кроме соединения их в любви к роди-
телям, уменьшают сыновние и дочерние свойства;
истинный же прогресс состоит именно в уменьшении
всех других свойств и в расширении и усилении свойств
сыновних и дочерних. Отношения сынов и дочерей, или
вообще потомства (двойственного, состоящего из сы-
нов и дочерей), к родителям, отцам и матерям (состав-
ляющим для детей одно, а не два начала) должны
заменить все другие отношения и не могут, не должны
ограничиваться одним воспоминанием, то есть пред-
ставлением, мыслью или знанием, как бы обширно и
глубоко ни было последнее, потому что в основе этих
отношений лежит чувство, которое, если оно действи-
тельно, не может остановиться не только на отвлечен-
ной мысли, но и на представлении. Если задача чело-
веческого рода состоит в знании жизни отцов и в восста-
|
|
новлении ее, то и превосходство каждого последую-
щего поколения над предыдущими будет заключаться
в наибольшем знании и служении отцам, а не в пре-
возношении над ними; то есть каждое последующее
поколение будет выше предыдущего, но это превос-
ходство будет заключаться в том, что оно будет больше
любить, почитать, служить своим предшественникам,
будет жить для них больше, чем они жили для своих
отцов, большей же любви последующее поколение не
может иметь к предыдущему, как воскрешая его.
...Почти всех женщин можно подвести под два типа;
в первом типе преобладает, можно сказать, исключи-
тельно властвует чадолюбие, способное воздоить и
воскормить не людей, а деспотов; тип этот очевидно
низший, чувственный, нетерпимый, которого весь мир
ограничивается детской; женщины этого рода способны
и к самоотвержению (которого не лишены, впрочем,
и животные), может быть, и к другим добродетелям.
11* |
Ко второму типу принадлежат Антигоны, отчасти Кор-
делии и т. п., тип, отличающийся преобладанием души,
способностью к глубокому состраданию. В противо-
положность первому типу добродетель, свойственную
женщинам второго рода, следовало бы назвать отце-
любием. Недостаток слова для выражения этой добро-
детели (если только нет такого слова) доказывает, ка-
жется, что класс этот немногочислен. Есть, конечно,
женщины, соединяющие в себе добродетели того и
другого типа, как есть, впрочем, и такие, которые не
имеют ни одного из добрых свойств обоих этих типов.
Просвещение имеет задачею во всех женщинах развить
свойства второго типа... (Мы не желаем унизить этим
принадлежащих к первому типу, ибо отсутствие чадо-
любия в женщине есть страшный порок, ставящий ее
ниже животного, но потому-то, впрочем, чадолюбие
и не добродетель еще.)
...Еще есть разновидность женщин — это женщины,
которые желают казаться мужчинами; быть мужчи-
ною, быть подобными, во всем равными, равноправ-
ными мужчинам — идеал таких женщин. В основе
этого стремления, конечно, лежит глубокое презрение
к женской природе; между тем этим ревнительницам
кажется, что они возвышают женщину. Причина этого
анормального, тератологического явления лежит в го-
родской жизни. Такой тип отличается искусственностью
и вызван необходимостью иметь занятия вне семейной
жизни. Конечно, пока достоинство человека, его само-
стоятельность будут зависеть от денег, женщина будет
стремиться к приобретению прав на участие во всей
этой юридической и экономической жизни, доставляю-
щей денежную самостоятельность; а между тем эта
жизнь является как нечто временное, допускаемое
лишь в силу необходимости, можно сказать, как необ-
ходимое зло. До сих пор женщина была избавлена от
участия в этой жизни, которая никак уже не может быть
настоящею, действительною жизнью (в смысле, которою
должно жить). Освобождение от этой жизни составляет
идеал даже мужчины, потому и нечего закабалять ею
женщину, которая должна беречь свои силы, развивать
их в целях иной жизни, в видах жизни, основанной на
долге воскрешения. Если бы и женщина сделалась участ-
ницею жизни юридико-экономической, тогда можно
было бы сказать, что конец близок.
|
|
Соч. М., 1982. С. 135— 136, 137,
148, 4)2—413
МО ЦЗЫ
(III — II вв. до н. э.)
Любить людей не значит исключать себя. [Любовь
к] себе также включает любовь к людям. [Тот, кто питает
любовь к людям], также входит в объект любви, поэтому
любовь к людям распространяется и на самого любя-
щего людей, [ибо и он тоже человек]. Нужно одинаково
любить себя и других людей.
Любовь [к людям] есть только большая, нет малень-
кой [любви]. Нужно всей Поднебесной одинаково при-
носить пользу и это считать пользой для себя.
Раб Цзан любит себя, но я не считаю, что он этим
вредит людям, [потому что] большая любовь [к людям]
не исключает [любви] к самому себе. Любовь [к людям]
не [имеет разделения] на большую и маленькую. Чтобы
[заниматься] восхвалением самого себя, не требуется
большой мудрости. Справедливость приносит пользу,
несправедливость — зло. Определение различия между
намерением и результатом [должно быть сделано]
путем рассуждения...
Древнекитайская философия. Собр.
текстов: β 2 т. М., 1973. С. 87, 88