Древнееврейское право

Древнейшее право еврейского народа заняло исключительное место в мировой правовой истории. Записанные в священных книгах Библии общие законы и конкретные правила, сложившиеся в разные периоды догосударственной и государственной истории Израиля, через каноны христианства, позднее распространились практически по всему миру и переосмыслены во всех правовых системах европейского корня. Хотя по уровню правового регулирования древнееврейское право значительно уступало вавилонскому и даже египетскому: оно отражало требования и реалии времени становления ранней государственности. Особое воздействие на содержание права оказали религиозные предписания иудаизма с его приверженностью идее богоизбранности израильского народа, идеалом подчинения социального поведения весьма условным якобы священным заветам.

Начало древнееврейского права относится ко времени полулегендарного пророка Моисея (XIII в. до н. э.), с именем которого связывается начало освоения евреями Палестины, составление религиозных за­поведей и первых законов. Реально большинство приписанных Мои­сею правовых предписаний, вошедших в ветхозаветные книги Библии «Исход» и «Левит», появляются в Иудейском царстве в IX — Ш вв. до н. э. Около 622 г. до н. э. в связи с народными волнениями в Иудее создается новый свод, повторяющий и развивающий Моисеевы законы, — «Второзаконие». К этому же времени относятся так называемые «свертки синагог» в 5 книгах — сборников обычного древнееврейского права, признанного таковым священнослужителями (основные судьи у евреев).

После возвращения из вавилонского плена, как бы в наставление и в воспоминание о прежних временах, был составлен сборник древних юридических обычаев. Хранителем древнего закона и обычаев про­возглашался высший религиозный и судебный совет — синедрин.

К началу I в. н. э. у евреев стали возникать юридические школы и направления. Причем в отношении к древнему праву эти школы придерживались разных позиций. Одно на­правление, связываемое с именем раввина Галлела, председателя синедриона
в 30 —10 гг. до н. э., ставило на первое место идею пра­вовой справедливости, тогда как последователи раввина Шамаи выражали позиции «строгого права», точного следования букве древних законов. С учетом нараставших толкований, во II в. раввин Егуда
Танасси составил сборник обычного еврейского права — (Мишна в 6 книгах, — позднее получивший новую редакцию).

Наряду с этим, собственной традиции истолкования древнего права при­держивались и те иудеи, которые не ушли из Вавилона после окон­чания плена. Их юристы и учителя составили особый свод нововве­дений к праву под названием Гемара («Восполнение»), посвящен­ный главным образом имущественным и семейным отношениям. Позднее из этих двух сводов — Мишны и Гемары — составили единый памятник под названием Талмуд. Талмуд — это не чисто правовой, но более религиозный, наставительный свод разного рода поучений и толкований и в силу этого по содержанию посвященный многим правовым вопросам; но это не кодекс и не свод чисто правовых норм. Опираясь на разные традиции обычного права, оформились и разные редакции Талмуда в IV — V вв.: иерусалимская и вавилонская. Талмуд, наряду с книгами Ветхого завета, стал важнейшим источником древнееврейского права.

Еврейское право не прекратило своего существования с падением древней еврейской государственности. До начала V в. римляне, даже завоевав Иудею, разрешали применение там древнего права и собственную юстицию синедриона. В последующие века еврейское право сохранялось в разбросанных по всему миру еврейских общи­нах. И обращение к древнему праву было тем строже, чем жестче главы общин и раввинат стремились сохранить узконациональную традицию и собственную правовую культуру.

Законодательство Моисея. Древние правила, приписанные в Биб­лии пророку Моисею, устанавливали организацию древнееврейского обще­ства на строго узконациональном начале. Еврейская община фор­мировалась как замкнутый социальный организм, связанный общи­ми традициями, религиозными правилами и, главное, особыми от­ношениями с Богом, недоступными другим народам. Согласно заве­ту, еврейский народ заключил своего рода политический договор с Богом, по которому народ обязывался хранить переданные через Моисея правила и законы, но и Господь должен был соблюдать свое особое благоволение к народу: «Соблюдайте все уставы Мои и все законы Мои и исполняйте их — и не свергнет вас с себя земля, в которую Я веду вас жить». Такой условный договор внес в поли­тическую организацию и основы правовой жизни древних иудеев весомый теократический элемент: правящий слой составля­ли так называемые левиты, исполнявшие одновременно свя­щенные и судебно-административные обязанности. Религиозный ха­рактер сохранял и высший орган народа — собрание 70 старейшин (по 6 от каждого племени — клана).

Основой — и исторической, и принципиальной — всего древне­еврейского права стали так называемые Десять заповедей, согласно Библии, переданные через Моисея еврейскому народу от­кровением. Заповеди стали принципиально новым словом в истории права: впервые оформились не казусные, но общие правила право­вого поведения, хотя и в значительной степени религиозные по со­держанию. Заповеди содержали три, условно, группы предписаний. Первая — главные требования древнееврейской религии: единобожие, запрет на поклонение другим богам и на идолопоклонство. Вторая — постановления религиозно-житейского характера, требования к образу жизни: соблюдение субботнего, выходного от всех дел дня, почитание родителей. Третья непосредственно касалась об­щих правовых отношений и запретов такого поведения, которое, по завету, теперь преступно не только в человеческом, но и в религиозном смысле: не убивай, не прелюбодействуй, не кради, не лжесви­детельствуй на ближнего твоего, не желай жены ближнего твоего, ни дома его, ни поля его, ни рабы его, ни вола его, ни всего, что есть у него.

Семейно-брачное право. В религиозно-правовой традиции древ­них евреев семья занимала значитель­но большее место в общем укладе, чем это было привычно для других народов Ближнего Востока. Хранение семейных устоев предопределяло другие правовые начала — имущественные отношения, семейные отношения и отношения в уголовном праве. Оставаясь патри­архальной, древнееврейская семья в большей степени ограничива­лась кровнородственными связями, дополняемыми безусловным ре­лигиозным родством.

Семья для евреев признавалась не только желательным, но и пря­мо обязательным для всех старше 13 лет; освобождались только «изучающие закон», хотя и для священников брак не был запрещен. Формально браки могли быть и разноплеменными, но священный характер им придавало только религиозное единство. Заключался брак от имени отцов жениха и невесты. Отец или брат выступали также в роли жреца при его заключении. Самой процедуре предше­ствовало обязательное обручение, а свадьба свершалась через
7 дней. Заключался брак или письменным договором, или узаконени­ем сожительства.

Положение мужа и жены в браке существенно разнилось. При первом вступлении в брак женщина обязана была засвидетельство­вать свою непорочность: оказавшуюся не девственницей в первую брачную ночь не запрещалось и убить перед домом отца. Для мужа в принципе допускалось многоженство ради деторождения (едино­женство представлялось идеалом, от которого возможны отступле­ния); однако иметь более трех жен считалось нарушением заповеди (только в XI в. было постановлено, что следует иметь только одну жену, запрещался брак не по вере, символический смысл стала иг­рать покупка жены).

Весьма подробно в законах регулировались взаимные обязанно­сти мужа и жены. Муж должен был давать пропитание жене, оде­вать ее и иметь с нею сожительство. Жена обязывалась в безуслов­ной верности и послушании мужу; все свои имущественные приоб­ретения должна была передавать ему. Развод признавался возмож­ным по инициативе и мужа, и жены. Однако женщина могла разве­стись, не выдвигая никаких к тому причин, только если ей не было в замужестве 12 лет (т. е. когда сам брак мог быть сочтен недейст­вительным). В остальных случаях необходимо было обосновать на­рушение мужем своих супружеских обязанностей. Запрещалось воз­обновлять единожды расторгнутый брак.

Наиболее своеобразным институтом древнееврейского брачного права был обычай левирата. В этом обычае как бы отразилось древнепатриархальное родовое представление о семье и вместе с тем раннее стремление еврейских колен-племен к нарочитой замкнуто­сти. После смерти мужа вдову обязан был взять замуж его брат ли­бо старший родственник. Отказ рассматривался как грубое наруше­ние обычая и оскорбление: вдова, сняв свои башмаки, плевала в ли­цо отказчику. По-видимому, правило левирата должно было способствовать, в том числе, и накоплению имущества в небогатых семьях древнееврейского общества.

Родовому началу подчинялось и наследственное право. Правоположения о наследстве в еврейском праве были в большей степени продолжением семейных, чем имущественных отношений. Хотя гла­ва семьи считался безусловным собственником домашнего имущест­ва, право на завещание (которое бы свидетельствовало о сложив­шемся представлении о частной собственности) не признава­лось. Завещательное распоряжение можно было сделать только во время и на время болезни: после выздоровления завещание теряло силу. Наследование осуществлялось по закону, учитывая право старшинства в семье: старший сын должен был в любом случае получить половину имущества. При отсутствии сыновей, могли на­следовать и дочери, за неимением их, вступали в свои права братья, дядья по отцу. Вдова имела право на возврат приданого и на выдел специальной части прежнего имущества.

В канонах Библии отцу принадлежала почти неограниченная власть над детьми, включая право продажи детей в рабство (но не право жизни и смерти). Родительская власть была позднее сущест­венно ограничена по Талмуду. Талмудические толкования вообще сделали семейное право более современным своей эпохе. Согласно Мишне, жена могла иметь свое состояние, в семье могли иметь место взаимные дарения имущества (подобно вавилонскому праву).

В состав семьи-общины включались и рабы. Рабство в Иудее со­храняло древний патриархальный характер. Попасть в рабы можно было или по договору, или в наказание, или пленением, или рождени­ем от рабов. Рабство в отношении соплеменников-евреев могло быть только срочным: не более чем на 6 лет или до наступления особого, «юбилейного» года. Строго запрещалось плохое отношение к рабам, искалеченный раб автоматически получал свободу. Рабы сохраняли частичный правовой статус: они могли жениться и уходили на свободу вместе с семьей (если жена не дадена прежним хозяином), рабыни могли идти замуж на условиях их последующего выкупа мужем.

Имущество и обязательства в праве. В связи со значительным влиянием на право религиозно-патриархальных на­чал имущественные собственнические отношения были развиты слабо. Зе­мельные владения евреев были не вполне законченной семейной собственностью: считалось, что евреи владеют землей как бы на условиях наследственного держания от Бога за обязанность исполнять его законы. На особом положении была земельная собственность священнослужителей-левитов (или храмовая), которая практи­чески была в их неограниченном распоряжении. Земли делились по семьям на 49 лет, в 50-й, «юбилейный» год производился полный передел земель, прощались все долги, отпускались на волю рабы. Переделы собственности производились и в каждый 7-й, «суб­ботний» год. Тем самым право пыталось сохранить условно патриар­хальное равенство семей. Собственности левитов и храмов это не касалось. Каждый еврей старше 20 лет обязан был нести с предо­ставленного семье владения военную службу (тем, кто только что женился, предоставлялась отсрочка от «призыва» на 1 год).

В древнем праве слабо были развиты и обязательственные отношения. Договоры должны были заключаться публично — при свиде­телях, в особой символической форме или перед судом. В отдельных видах договоров исполнение обеспечивалось оформлением заклада на имущество должника, остальные — письменными обязательствами, которые должны были точно следовать установленным на тот или другой случай правилами. Строгое соблюдение подзаконности договоров было важной чертой обязательственного права древних евреев. В частности, например, запрещалось брать проценты по договору денежного займа с единоверцев. При оформлении заклада на имущество нельзя было брать то, чем обес­печивалось прокормление семьи: хлебные жернова и т. п.

Конкретные виды договоров ограничивались обменными отношениями: имущество на имущество или имущество на услуги. Извест­ны были соглашения о поклаже, займе, найме личном и имущест­венном. Продажа, по сути, приравнивалась к закладу (если иметь в виду периодические переделы). Исполнение обязательства могло быть и принудительным: суд мог вынести постановление об аресте имущества. Однако кредитору запрещалось входить в дом должника для исполнения решения.

Значительное обновление древнего права произошло по прави­лам Мишны. Сформировалось представление о том, что сделки, со­вершенные к значительному ущербу одной из сторон (конкретно, более 5/6), можно признать недействительными. В случае правона­рушений, причинения материального ущерба взысканию подлежит любой, прямой и косвенный, убыток. На оценку прямого ущерба влияла неосмотрительность нарушителя: от тех или иных обстоя­тельств зависело, вполовину или полностью он будет взыскан. Более развитыми стали и договоры, связанные с недвижимостью: теперь владение землей рассматривалось практически как частная собст­венность.

Уголовное право и суд. На принципы древнееврейского уго­ловного права в наибольшей степени повлияли требования и предписания религии и ветхозаветных заповедей. Многие — и все важнейшие — преступления древнего права наказывались именно потому, что были нарушениями этих заповедей. Наказуемым было ра­нее всего греховное действие, и степень важности греха предопределяла степень возможного наказания.

Прямые нарушения заповедей, т. е. намеренно противное законам поведение, рассматривались как тягчайшие пре­ступления.
К таким были отнесены возведение богов-кумиров, зло­словие в адрес родственников, нарушение полевой межи, преврат­ный суд, прелюбодейство с родными, скотоложство и греховные сек­суальные действия, тайное убийство и наёмное убийство. Все эти виды преступных действий (конкретные преступления могли быть более различными) однозначно предписывалось карать смертью. Оценка именно этих преступлений как наиболее тяжких связыва­лась с особой охраной семейно-родовых ценностей еврейского обще­ства, а не только религиозных: почти все эти виды так или иначе посягали на клановые устои и общинный уклад.

Следующим по важности преступлением было убийство. Древнееврейское право изначально различало убийство по злому умыслу, которое наказывалось также смертью, и убийство ненаме­ренное — в драке, случайное и т. п. Такому убийце закон предо­ставлял возможность укрыться в убежище до суда (были специаль­но перечислены шесть городов, где можно было укрываться от пре­следования родственников убитого). Суд определял наказание или освобождал от него, примирив убийцу с родственниками потерпев­шего.

Древнейшие постановления устанавливали для евреев право кровной мести — не только за убийство, но и за другие пре­ступления против личности: членовредительство, ос­корбление семьи, рабов. Но уже по правилам Второзакония месть ограничивалась, ее заменил уже известный по вавилонскому праву талион:
«А если будет вред, то отдай душу за душу, глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу, обожжение за обожжение, рану за рану, ушиб за ушиб». В большинстве случаев, вероят­но, и здесь действовали правила выкупа преступления по особой таксе, также почерпнутой из законов.

К менее тяжким имущественным преступлениям относилась кража. За кражу полагалось возмещение украденного: от 2-х- до
5-тикратного. Но злонамеренная, ночная кража оценивалась наряду с самыми тяжкими грехами — за нее можно было самолично рас­правиться с преступником. Тот же штраф налагался и в случае не­возврата взятого на хранение.

Еще одной особенностью древнееврейского уголовного права бы­ло отсутствие собственно системы наказаний: в рамках законов, очень широких, суд никак не был связан назначением конкретного вида наказания. Помимо судебного решения, в целом ряде случаев предусматривалась возможность, и даже целесообразность, момен­тального общественного наказания преступника, обличенного и не нуждающегося в оправдании по тяжести преступления. За непослу­шание отцу, подстрекательство к служению другим богам и некото­рые другие преступника предписывалось побить камнями, как бы выразив общинный обезличенный приговор ему. А в целом упоми­наемые в Библии и применявшиеся в еврейском праве наказания были весьма разнообразны. Наиболее тяжкие преступления кара­лись смертью, и виды смертной казни были самыми разными, как почерпнутыми из общей ближневосточной практики, так и специ­фическими для еврейского права: сожжение, повешение, обезглавливание, убийство стрелами, камнями, удавление, распиливание, четвертование, сбрасывание в море, со скалы, раздавливание колесницей, кузнечными механизмами, растерзание зверями. Менее тяжким видом считалось повешение, его применяли во вcex случаях, когда законы просто указывали смерть. Практиковались членовредительские наказания: отсечение ног, рук (например, если женщина непристойно вмешивалась в драку мужчин). За преступления общественно-религиозного содержания: осквернение мудреца, удар должностному лицу, насмешки над церковной доктри­ной — полагалось отлучение от церкви и от возможности совершать обряды. Были телесные наказания: битье палками или кнутом, но не более
39 ударов. За повторно совершённое такое же преступление могло быть назначено 79 ударов, но не более. Практика порки была распространенной: в Писании упоминается 168 случаев телесных наказаний; позорным оно не считалось, а было как бы «отеческим» для своих. Наконец, применялось и заключение в тюрьму. Это считалось уже позорным, своего рода бедствием: сидев­шие в тюрьме отпускали волосы; в тюрьмах применялись цепи, свя­зывание, колодки. Различий в наказании мужчин и женщин, взрос­лых и детей не было. Вместе с тем законы и обычаи требовали взве­шенного отношения к назначению наказания, с тем чтобы, пресле­дуя тяжкий грех, не проявлять к своему народу излишней жестоко­сти. По заключению Талмуда, «суд, который в течение семи лет произнес хотя бы один смертный приговор, следует назвать крово­жадным».

Во времена древних Израиля и Иудеи суд происходил около городских ворот в одинаковой форме по уголовным и имущественным искам. Доставка обвиняемого или ответчика в суд лежала на истце или родственниках потерпевшего; как правило, суд должен был состояться в день преступления или обвинения. Главным доказатель­ством считалось собственное признание. Наиболее распространен­ными были принесение клятвы и свидетельские показания. Счита­лось, что одного свидетеля недостаточно для суда (но достаточно для иска): закон требовал 2—3-х. Письменные доказательства приме­няются только в праве Талмуда. Простые дела иногда решались жребием. В особых обвинениях (в прелюбодействе жены, в наруше­нии ею супружеских обязанностей) применялся Божий суд — испы­тание на покровительство Бога путем ордалий: бросание в реку, питье клятвенных вод и т. п. Если ордалии очищали обвиняемую, то обвинение снималось, и она могла спокойно возвратиться в семью.

Ориентация правоприменения на семейные, в значительной степени общинные ценности и начала сделала в итоге древнеев­рейское право узконациональным. Это обеспечило ему долгую жизнь и применение в своей среде даже в странах, официальные доктрины которых негативно относились к иудаизму. Но с этими особенностями права связано и его незначительное распростране­ние, помимо огромного литературного влияния через Библию и ее истолкования.