Текст 2.3. Анимизм

Озеро Налимье, что лежит на западных пределах сургутинских кетов, значительно меньше Мадуйки, всего 10 километров в шири­ну. Я переходил его по льду в первый раз в компании с Дагаем, вы­звавшимся быть проводником. Дагай шел первым, я ступал своими широкими камусными лыжами в его след.

Почти посередине озера — небольшой островок. На нем три ог­ромных лиственницы. Дагай направил лыжню к острову, и, когда мы поравнялись с ним, мой проводник подъехал к первой, самой вы­соченной лиственнице и, что-то пошептав у основания, положил у ствола монетку и начатую пачку папирос.

Дагай пошел дальше к противоположному берегу, я окликнул его, но он не обернулся, а только махнул рукой: иди, мол, быстрее. Я за­торопился, но все же подкатил к лиственнице, где останавливался мой проводник. На толстом стволе лиственницы на высоте чело­веческого роста я увидел вырезанную личину. На меня смотрел из древесного ствола дух — хозяин лиственницы — широкоскулый, узкоглазый, с прямым и длинным носом. Именно ему совершил под­ношение Дагай. Зачем подносил дары? Кому именно? Окликнуть, спросить, но Дагай шел быстро, не оглядываясь, и уже выходил на берег. Я прибавил ходу, но так и не догнал Дагая. Он остановился, закурил трубку и подождал меня.

— Дагай, что за лицо на лиственнице? — спросил я, переведя дыхание и отирая рукавицей потный лоб.

— На лиственнице Холой — дух хозяина озера. Если его не ода­рить чем-нибудь, хоть малой щепоткой табака, он не пустит че­рез озеро, — буднично, медленно сказал Дагай.

Причмокнув губами, дымя трубкой, мой старый кетский друг продолжал:

— Ты меня, парень, зря звал. Когда мы идем через озеро, мы не оборачиваемся. Обернешься, и схватит тебя Холой. Будешь двигать ногами, переступать лыжами, а на самом деле стоишь на месте, как заговоренный. Тут тебе и конец придет. Зря меня окликал, я не мог обернуться.

Холой живет в лиственке, вот и личина — это знак, что он здесь и все озеро ему видно. Ну пойдем, однако, дальше.

Дагай выбил трубку, спрятал ее в охотничью сумку, мы углуби­лись в тайгу.

Рассказ о Холой подтверждал мое предположение что кеты, как и их многочисленные соседи по Сибири, если одушевляли деревья или озера, горы, камни, то представляли себе эту душу, способную к жиз­ни, в виде человека.

Итс Р. Шепот Земли и молчание Неба. Этнографические этюды о традиционных народных верованиях. — М., 1990. — С. 68—69.