Примечания 1 страница. 1 о визите Ф. Весмаиа полпред СССР в Польше п

¹ О визите Ф. Весмаиа полпред СССР в Польше П. Л. Войков в письме члену коллегии НКИД В, Л. Коппу от 2 января Î925 г. сообщал-«По инициативе Домбского под Варшавой, в Спале, гостил у президента Войцеховского председатель латвийского сейма Весман, если я не перепутал эту латвийскую фамилию. Президент за ним весьма ухаживал, В Спале состоялось заседание Весмана с Скшиньским и с Домбским. Шел разговор все о том же балтийском союзе [*..]. Весман выражал свое недовольство кампанией против Латвии в польской прессе по поводу национальных меньшинств. Нужно отметить, что кампания, как по волшебству, сразу прекратилась. Войцеховскнй указывал на необходимость посредничества Латвии в тяжбе Польши с Литвой. Одновременно Войцеховскнй более чем определенно заявил о нежелании Польши видеть осуществившимся советский транзит через Латвию и Литву».— 10, 32

² Упоминаемое интервью министра иностранных дел Польши А, Скшиньского было дано польской газете «Речь Посполита» 2 января 1925 г,

В этом интервью Скшииьский остановился на взаимоотношениях Польши с Советским Союзом и на некоторых других международных вопросах. Особое внимание привлекло к себе то место интервью, где СкштПтьский, солидаризируясь с антикоммунистической и антисоветской политикой Чемберлена, обвинил Советский Союз в «заговорах» на Балканах и в Прибалтике. Утверждая, что «начинает намечаться объединение находящихся под угрозой государств», польский министр иностранных дел недвусмысленно заявил, что целью его поездки в Гельсингфорс является создание прибалтийского союза. Он подчеркнул, что «деятельность, развернутая с большой решительностью правительством Чемберлена, служит различным политическим мечтателям примером и указанием для политики других правительств».

Антисоветская направленность интервью Скшиньского вызвала резкие протесты советской общественности, что нашло, в частности, свое отражение в статье «Польша и мировое положение», опубликованной в газете «Известия» 8 января 1925 г. — 10, 138, 160

³ Конференция министров иностранных дел Польши, Эстонии, Латвии и Финляндии в Гельсингфорсе состоялась 16—17 января 1925 г. Она имела целью создание антисоветского военно-политического прибалтийского блока, инициаторами и вдохновителями которого выступали правящие круги Англии и Франции. Эти круги рассматривали его в качестве составной части единого фронта капиталистических стран, который они в то время создавали против СССР (см_ь прим, 60, 68),

Особая роль в сколачивании прибалтийского блока отводилась Польше и Эстонии (см, док, № 9, 16, 40, 56, 358). Латвия, поддерживая идею организации этого воешю-политического союза, занимала выжидательную полицию, намереваясь сначала заключить союз с Эстонией и Литвой, чтобы тем самым ослабить влияние Польши в польско-прибалтийском блоке. Финляндия сдержанно относилась к планам военного блока с Польшей, склоняясь к союзу со скандинавскими странами (см. прим. 174),

По замыслам инициаторов блока, в его состав должна была войти и Литва. Однако вследствие конфликта с Польшей из-за Виленской области (см. т. IV, прим, 90 и т. VI, прим, 45) она отказалась участвовать в Гель-сингфорсской конференции и была представлена на ней лишь неофициальным наблюдателем, -.

Формально конференция закончилась подписанием Конвенции об ар-бнтраже и примирении (см, прим, 8) и ряда документов, касавшихся, в частности, коммуникации а Прибалтике, выдачи паспортов, культурного обмена и др. В то же время на конференции имели место секретные заседания (см. прим, 48),

После Гельсннгфорсскон конференции вопрос о создании блока обсуждался на совещании представителей генеральных штабов Польши и прибалтийских стран (см. прим. 61), на совещании представителен этих стран в Женеве (см, док, № 358) и в ходе двусторонних переговоров между этими странами. Попытки создания блока предпринимались и в последующие годы.

Официальные представители Англии и Франции пытались представить дело так, будто их правительства непричастны к планам сколачивания прибалтийского антисоветского блока. Например, французский посол в Москве Эрбетт в беседе с Г. В. Чичериным 10 июля 1925 г. заверял, что «•приписываемое французскому правительству участие в едином фронте, или вообще во враждебных замыслах против СССР, в давлении па какие-либо лимитрофные правительства с враждебными нам (Советскому Союзу.— Ред.) целями и т, д., — нисколько не соответствует действительности^. Подобные «заверения» делались и со стороны представителей Англии (см. док. № 17, 63, 234), Однако документальные архивные материалы опровергают эти утверждения, Англия и Франция, совместно вынашивая антисоветские планы, преследовали вместе с тем и своп собственные цели. Правящие круги Фракции, в частности, рассчитывали использовать польско-прибалтийский блок для оказания давления на Германию в случае, если бы последняя потребовала пересмотра границ, установленных Версальским договором. По их замыслам, военно-политический союз Польши и прибалтийских стран должен был базироваться на Варшавском соглашении (см. прим

7) под эгидой Польши. Накануне Гельсингфорсской конференции эстонский посланник во Франции сообшал 12 января 1925 г, в МИД Эстонии: «Кэ д'Орсэ хотело бы, чтобы Гельсингфорсская конференция закончилась успешно; оно желало, чтобы Финляндия присоединилась к Варшавскому со-глашеннкх Если это невозможно, то чтобы Эстония, Латвия, Польша объединились в союз».

Английские правящие круги со своей стороны стремились к тому, чтобы антисоветский прибалтийский блок jï то же время служил средством укрепления политического и экономического влияния Англии в этом районе Европы. Кроме того, они выступали за создание блока на более широкой основе, включая Скандинавские страны. 21 января 1924 г. латвийский посланник в Англии Биссенек писал в МИД Латвии, что Англия весьма заинтересована в установлении тесного сотрудничества между балтийскими и скандинавскими государствами, «Можно полагать, — говорилось в его донесении, — что Англия приложит все силы к тому, чтобы содействовать созданию такого блока. Если бы это удалось, Англия стала бы определяющей силой в водах Балтийского моря. Если бы таким путем Англия смогла установить господство над Балтийским морем, то ей не нужно было бы много беспокоиться в отношении России, так как угрозой высадки десанта в Петрограде она могла бы добиться осуществления

76&

своих намерений^. В донесении эстонского посланника в Англии Калласа от 20 июля 1924 г. говорилось: «В британских военных Кругах господствует мнение: пусть малые прибалтийские государства заключат между собой (чем быстрее, тем лучше) оборонительный союз, пусть они по крайней мере немедленно перейдут на общую систему обороны— это было бы им самим на случай войны большой помощью— л тогда также можно было бы оказать помощь извне». Каллас подчеркивал, что об этом он неоднократно сообщал и ранее. Усматривая в польско-литовском конфликте препятствие к созданию блока, английское правительство дало указание своему посланнику в прибалтийских странах Воэну выступить посредником в его урегулировании. 23 марта 1925 г, польский военный атташе в Лондоне сообщал в Варшаву: «Проблема прибалтийских государств и ее развитие приобретает на здешней почве все более актуальный характер. Причиной этого является все более решительное отношение к России». «Поэтому, — писал он далее, — самым неотложным делом считают необходимость ликвидировать литовско-польский спор [...]. В поисках разрешения этого вопроса обнаружились голоса, поднимающие значение Польши в Средней Европе и указывающие на необходимость опоры антирусского блока на Польшу, По отношению к остальным прибалтийским государствам Англия занимает благожелательную позицию и очень охотно встретит их консолидацию; понятно, что сближение Польши с этими государствами также будет воспринято с удовлетворением. Этот поворот, по моему мнению, вызван [--] стремлением создать антирусский блок, чтобы не допустить Россию к Балтийскому морю». Заведующий отделом бал* тийскнх стран МИД Латвии в докладной записке министру иностранных дел Мееровниу о своей беседе, состоявшейся 21 июня 1925 г., с секретарем английской миссии в Прибалтике Липером и помощником заведующего северным департаментом МИД Англии Ренделом_т писал, что Липер «начал пространно рассказывать о едином фронте от Финляндии до Румынии, подчеркивая, что разногласия между балтийскими государствами только ослабляют этот фронта.

Разрабатывая планы превращения Прибалтики в плацдарм для нападения на СССР и проведения против Советского государства подрывной и разведывательной деятельности, Англия принимала самое непосредственное участие в подготовке офицерского состава, в вооружении и реорганизации армий прибалтийских стран; в Прибалтике почти постоянно находились различные английские военные миссии. С Эстонией велись переговоры о пребывании в эстонских водах английских военных кораблей и о сдаче Англии в аренду эстонских островов Эзель п Даго (см, прим. Н, 58).

Планы создания антисоветского военно-политического блока в Прибалтике и на севере Европы не были осуществлены ввиду активной миролюбивой внешней политики Советского государства, предложившего прибалтийским странам и Польше заключить договоры о нейтралитете и ненападении (см. прим. 47), а также вследствие разногласий прибалтийских стран с Польшей и соперничества империалистических держав за преобладающее влияние в этих странах, — 10, 81, 95, 132, 552

⁴ Имеется в виду юго-восточный район Латвии, На конференций в Гельсингфорсе!6—17 января 1925 г, (см. прим. 3) во время обсуждения Проекта арбитражного договора Представителем Латвии были внесены две поправки, предусматривавшие изъятие из чцсла вопросов, подлежавших арбитражу, вопросы территориальные и внутреннего законодательства. Польша, претендовавшая на юго-восточный район Латвии и на выплату компенсации польским помещикам за земли, конфискованные при проведении в Латвии земельной реформы, вынуждена была согласиться на принятие этих поправок. Они были включены в ст, 2 Конвенции о согласительной процедуре и о третейском разбирательстве между Латвией, Польшей, Финляндией и Эстонией, подписанной в Гельсингфорсе 17 января 1925 г, (см. прим. 8). —10,32

⁵ Согласно сообщению поверенного в делах СССР в Англии от 24 декабря 1924 г., голландский предприниматель Виллинг в беседе с ним со-

ч

общил, что голландское правительство готово возобновить переговоры неофициального характера, начатые в Берлине и прерванные якобы потому, что Советский Союз не согласился признать за Голландией принцип наиболее благоприятствуемой нации- На это поверенный в делах заявил, что если бы голландское правительство пошло на безусловное признание Советского Союза де-юре_т то впоследствии, в переговорах о торговом договоре, можно было бы рассмотреть вопрос об уступках. Если же признание связывается с определенным условием, то Советское правительство должно считаться с созданным уже по отношению к скандинавским странам прецедентом. Советский представитель добавил, что «вряд ли мы будем возражать, если голландское правительство действительно намерено приступить к переговорам, чтобы до официальных переговоров иметь с нами предварительный обмен мнениями. Оно может поручить своему представителю в Лондоне встретиться со миоюз*. — //

⁶ После издания упомянутого в комментируемом документе Декрета № 17 от 6 апреля 1921 г. о национализации в Грузии земли и ее недр немецкие фирмы «Гельзенкирхенер бергверке АГ» и яКауказише грубен-ферейн АГ» («Каруто»), занимавшиеся добычей марганцевой руды в Чиатуре_т продолжали фактически осуществлять свою деятельность без ее юридического оформления вплоть до мая 1924 г., когда распоряжением правительства Грузинской ССР была упорядочена эксплуатация марганцевых рудников. Посольство Германии в СССР в ряде своих нот Народному комиссариату иностранных дел СССР выдвигало необоснованные возражения против ограничения и запрещения деятельности указанных фирм. НКИД СССР в ноте, направленной германскому посольству в октябре 1924 г„ указал на неправомерность претензий немецких фирм.

Однако и после разъяснения, содержавшегося в комментируемой ноте_т германское посольство в Москве в своих нотах от 13 апреля и 19 июля 1925 г. продолжало поддерживать незаконные претензии немецких фирм, а в ноте от 14 сентября Î925 г, (см. стр. 546) предложило передать этот вопрос в согласительную комиссию, пытаясь связать его разрешение с переговорами о торговом договоре. Это предложение было отклонено НКИД СССР (см. док. №317). — 18

⁷ Речь идет о политическом соглашении, имевшем антисоветскую направленность; оно было подписано 17 марта 1922 г. на конференции в Варшаве Эстонией, Финляндией, Латвией и Польшей. Главной в соглашении была ст. 7, которая гласила: «Представленные на Варшавской конференции государства заявляют, что в случае неспровоцированного нападения на любого из них со стороны Другого государства они будут соблюдать благожелательную позицию по отношению к государству, подвергшемуся нападению, и согласятся немедленно о мерах, которые необходимо принять». (Текст см. «League of Nations. Treaty Series», vol. XI, 1922, № 296 pp. 167—171).

8 секретном инструктивном письме директора политико-экономического департамента МИД Латвии В. Шумана латвийским посланникам •от 25 марта 1922 г, так оценивалось значение этой статьи: «По поручению г-на министра-президента я обращаю в конфиденциальном порядке внимание господ посланников на то, что статья 7 политического соглашении интерпретируется Среди участников конференции в гораздо более широком и глубоком смысле, чем это вытекает из буквального текста этой статьи. Эту статью следует понимать в качестве первого шага к заключению военной конвенции».

Во время конференции в Генуе представители Латвии, Эстонии, Финляндии и Польши подписали 29 апреля 1922 г. строго секретную декларацию. Текст декларации гласил: «Представители государств, подписавших Варшавское соглашение, заявляют, что в приведенных в статье 7 словах о «неспровоцированном нападении» имелось в виду нападение со стороны России».

Министр иностранных дел Латвии 3, А. Мееровиц писал латвийскому посланнику в Финляндии К. Зарнныпу 1 мая 1922 г., что эта декларация

должна держаться в тайне, «чтобы русские не имели оснований считать, что Варшавское соглашение направлено против imx».

В августе 1922 г, сейм Финляндии, опасавшийся вовлечения Финляндии во враждебные действия Польши против Советского государства, отказался ратифишфовать Варшавское соглашение, в связи с чем оно в силу не вступило.

Варшавское соглашение от 17 марта 1922 г, являлось одной из попыток создания при активном содействии империалистических держав поль-ско-прибалтййского антисоветского блока (см. прим, 3), — 22, 640

⁸ Вопрос о заключении арбитражного соглашения составлял официальную программу конференции представителей Латвии, Эстонии, Польши и Финляндии, проходившей в Гельсингфорсе 16—17 января 1925 г, (см, прим, 3),

17 января 1925 г. участники конференции подписали Конвенцию о согласительной процедуре и о третейском разбирательстве. Ст. 1 конвенции гласила, что «для мирного улажения тех конфликтов, которые могли бьт возникнуть между ними», стороны будут исходить из положений Женевского протокола от 2 октября 1924 г, (см, прим, 79), Ст. 2, скрепленная подписью участников конференции дополнительно, гласила: «Высокие договаривающиеся стороны обязуются подвергать согласительной процедуре или третейскому разбирательству вес споры, которые могли бы возникнуть между ними и которые в течение разумного срока не были бы улажены дипломатическим путем. Однако предыдущее обязательство не будет относиться ни к вопросам, но самой своей юридической природе касающимся исключительно внутреннего законодательства заинтересованной стороны, ии к спорам, касающимся территориального статута высоких договаривающихся сторон». Ст. 3—27 касались конкретных условий применения арбитража, порядка работы, учреждаемой в соответствии с соглашением постоянной согласительной комиссии и др, (Текст конвенции см, «Международная летопись», 1925, № 3, стр, 72—76.)

8 тот же день был подписан заключительный протокол конференции, который содержал рекомендации правительствам четырех стран о сотрудничестве н развитии взаимных отношений, (Текст протокола см, там же, стр, 77—79.) — 23, 95, 642

⁹ 8 сентября 1924 г, по поручению Советского правительства полпред СССР в Турции Я- 3, Суриц в беседе с председателем совета министров Турции Исмет-пашой выдвинул предложение расширить советско-турецкий договор от 16 марта 1921 г, (см, т. Ш, док, № 342) с целью дальнейшего укрепления политического сотрудничества между двумя странами, Исмет-паша заявил от имени турецкого правительства, что он готов приступить к переговорам о расширении договора и просил конкретизировать советское предложение,

19 сентября 1924 r_F Р. В, Чичерин телеграфировал Сурицу, что Советское правительство предполагает дополнить договор 1921 г, соглашением о дружественном нейтралитете в случае войны одной из сторон с третьей державой, а также обязательством не участвовать во враждебных группировках, направленных против другой стороны.

Из-за болезни Исмет-паши и правительственного кризиса в Турции переговоры были временно приостановлены. Сменивший Исмет-пашу па посту председателя совета министров Турции Фетхи-бей в беседе с советским полпредом 26 ноября 1924 г, высказал пожелание продолжить начатый обмен мнениями. Переговоры бьтли возобновлены в январе 1925 г. (см, также док, № 42, 93, 188, 253, 388) и закончились подписанием договора о дружбе и нейтралитете (см, док. № 418, 419). — 23

¹⁰ 19 января 1925 г. Г, В, Чичерин телеграфировал Я- 3, Сурицу, что, по мнению НКИД СССР, в поездке Реза-хаиа нельзя усматривать чего-либо одиозного, так как он совершает поездку с целью посещения святых шиитских мест Неджефа и Кербелы и примирения с высшим шиитским духовенством, содействие которого необходимо для укрепления его положения в Персии^. «Никаких представлений, — писал Чичерин, —

по этому поводу персидскому правительству мы делать не будем».— 24, 61

¹¹ Речь идет о специальной комиссии Совета Лиги наций, созданной для изучения вопроса о территориальной принадлежности Мосула, из-за которого продолжался конфликт между Англией и Турцией, После того как на предусмотренных Лозаннским мирным договором двусторонних переговорах между Англией и Турцией не было достигнуто соглашения о Мосуле, Совет Лиги наций 29 октября 1924 г. вынес решение об установлении между Турцией и Ираком демаркационной линии, в соответствии с которой Мосульскип район оставался в пределах Ирака, и одновременно образовал упоминаемую выше комиссию в составе представителей Швеции, Бельгии и Венгрии для изучения вопроса на месте, В докладе комиссии, опубликованном в августе 1925 г, и содержавшем подробное изложение турецкой и английской аргументации, говорилось, что у Ирака мет никаких юридических прав на Мосул. Вместе с тем, «исходя из потребностей нормального развития Ирака», комиссия рекомендовала присоединить Мосул к Ираку при условии, если мандат Англии над Ираком будет сохранен на следующие 25 лет, 16 декабря 1925 г. Совет Лиги нации, несмотря на протесты Турции, утвердил рекомендации, содержавшиеся в докладе комиссии.

В результате дальнейших англо-турецких переговоров Турция 5 июня 1926 г, подписала с Англией и Ираком договор, по которому Мосульскпй район по границе, фактически существовавшей на день подписания Лозаннского договора (с небольшими исправлениями), оставался в пределах Ирака, — 24, 192, 461, 478, 731

¹² Ветеринарная конвенция между СССР и Польшей ввиду занятой польской стороной позиции заключена не была.— 30

¹³ 22 декабря 1924 г, полпредство СССР в Турции передало в министерство иностранных дел меморандум, в котором выдвигался ряд вопросов, разрешение которых должно было способствовать дальнейшему развитию экономических и политических отношений между двумя странами.

Советское полпредство предлагало возобновить прерванные к тому моменту переговоры о заключении торгового договора и консульской конвенции, дополнить и расширить подписанные в 1922 г, железнодорожную, пастбищную и ионтово-телеграфную конвенции.

«Исходя из желания в возможно большей степени содействовать развитию экономических отношений между Союзом и Турцией, полпредство,— говорилось в меморандуме, — придает исключительное значение систематическому контролю над практическим применением ныне действующего временного торгового статусам (см, т, VU, док, № 29), «Союзное правительство приняло ряд новых мер, имеющих целью облегчить экономические сношения между Союзом и Турцией и оказать им содействие, а именно:

L Был значительно дополнен список продуктов земледелия и кустарной промышленности Турции, которые, в изъятие от действующих для всякого иностранного импорта положений, имеют свободный доступ на территорию Союза без предварительного разрешения,

2, Сделаны исключительные льготы для получения виз турецкими коммерсантами, отправляющимися по торговым делам в пределы Союза,

3, Только что даны некоторые таможенные льготы для товаров турецкого происхождения.

4, Предусмотрены индивидуальные льготы для турецких импортеров, которые на валюту, вырученную от продажи ввезенных ими товаров, пожелали бы вывезти товар из пределов Союза,

Эти исключительные льготы, оказанные турецкой торговле и коммерсантам и составляющие изъятие из общих положений, регулирующих торговлю иностранцев в пределах Союза, доказывают, что Турция фактически пользуется в пределах Союза не только положением наиболее благоприят-ствуемой державы, но еще и весьма значительными преимуществами, данными в виде исключительного благоприятствования»,

Одновременно в меморандуме указывалось, что «торгован практика Оюза в Турции не дает возможности констатировать, чтобы турецкая сторона в равной мере шла навстречу доброжелательности Союзного правительствам

Меморандум ставил вопрос о возвращении Советскому правительству, как законному владельцу, движимого и недвижимого имущества в Константинополе и его окрестностях, находившегося во владении прежнего Российского государства, а также о возвращении уведенных Врангелем российских судов.

Кроме того, в меморандуме затрагивался ряд других вопросов, в том числе вопрос о частных претензиях советских граждан, об антисоветской деятельности в Турции белогвардейской эмиграции, визовой вопрос, пограничные инциденты и др.

В 1925 г. развернулось обсуждение по дипломатическим каналам выдвинутых в меморандуме вопросов. В частности, возобновились переговоры по дополнению и расширению железнодорожной, пастбищной, почтово-те-леграфной конвенций. Ход этих переговоров в 1925 г. и в последующие годы, а также их результаты освещены в прим, Ю и И, т. V настоящего издания.

Значительная часть экономических вопросов нашла свое благоприятное разрешение при заключении торгового договора, который был подписан И марта 1927 г, (см, «Собр. законов...» 1927, отд. ÎÏ,,№ 39 ст. 213, стр, 845—878). — 31, 55

^1/j lO декабря 1924 г. в лондонской «Тайме» была опубликована заметка, в которой говорилось: «Эстонское правительство через своего представителя в Англии дало понять, что оно приветствовало бьт визит британских военных кораблей в Ревель, Хотя это был бы не первый визит вежливости кораблей британского военно-морского флота в балтийские порты, посещение Ревеля именно сейчас из-за недавнего коммунистического восстания было бы неправильно понято, и британское правительство не одобрит идею такого визита, который мог бы быть истолкован как вмешательство во внутренние дела какого-либо прибалтийского государства*.

Эстонский посланник в Лондоне Каллас в своем донесении в МИД Эстонии 12 декабря 1924 г. писал: «Ходил на прием в форин офис к Грегори (зав. северным департаментом МИД Англии,— Ред.). Беседуя с ним, заявил, что сообщение «Тайме» можно понять как какую-то программу британской" балтийской политики. Грегори на это ответил, что «Тайме» может, конечно, своей статьей попытаться повлиять на политику правительства, но это сше не означает, что она действительно отражала бы политику правительства. Он сказал, что это сообшение в газету о просьбе прислать флот было дано не им». Далее Каллас писал, что «о просьбе прислать флот говорил с Грегори еще 2, XII, после этого с Хэнноном 3, Х1Ы. «К своему утешению, — подчеркивал Каллас, — можем полагать, что если форин офис и был против посылки кораблей на этот раз, то он> однако, оставлял открытым вопрос о своих шагах на будущее. По крайней мере можно заключить это из слов Грегори, что «взор Британского адмиралтейства направлен и на Балтийское море**,

О, Чемберлен заверил Калласа, что он (Чемберлен) «за заявления «Тайме» нисколько не ответственен^. — 32

¹⁵ См, прим. 3 к док. № 3 и прим. 174 к док. № 399. —33

¹⁰ В тронной речи, произнесенной при открытии очередной сессии английского парламента 9 декабря 1924 г., говорилось о желательности сохранения нормальных отношений между Советским Союзом и Великобританией.

Однако во время дебатов по тронной речи 15 декабря 1924 г. министр иностранных дел Великобритании О, Чемберлен выразил сомнение в возможности ведения плодотворных переговоров с Советским Союзом, заявив, что «настоящее время не подходит ни для этой цели, ни для поддержания нормальных дипломатических отношений с Советским правительством» (см, «Parliamentary Debates. House of Commons^, vol 179, col. 677).— 34

¹⁷ Имеются в виду законы о кредитовании английской внешней торговли: Акты о заморской торговле (кредиты и страхование) и Акты о помощи торговле. — 36, 377, 750

¹⁸ В докладе комиссии советских экспертов под председательством академика А. Н. Крылова о техническом состоянии судов, уведенных врангелевцами и находившихся в Бизерте, указывалось, что, за исключением подводных лодок, все остальные суда нуждаются в крупном ремонте. — 41

¹⁹ Ни с одной из упоминаемых групп французских соискателей концессионные договоры заключены не были.

Проводя в жизнь ленинскую концессионную политику, Советское правительство заключило за 1924/25 хоз. год 30 концессионных договоров. Из них; горных — 7, производственных —10, об оказании технической помощи— 1, по торговле и финансированию — 7, строительных — 2, сельскохозяйственных — 2, по связи — 1.

Наиболее крупными среди них являлись договор с фирмой «Гарриман» на право добычи марганцевой и пероксидной руды в районе ЧиатурЫ на

Кавказе и концессия «Лена — Голдфилдся на право разрабатывать золотые прииски в Ленско-Внтимском горном округе, а в Сысертском л Рев-динском горных округах на Урале и в Змеиногорском и Зыряновском округах на Алтае добывать все ископаемые, кроме платины и редких элементов (см. кн, «СССР. Год работы правительства (Материалы к отчету за 1924/25 бюджетный год)», М.» 1926, стр, 501— 518). — 46

²⁰ Во время беседы с де Монзи 3 января 1925 г, Л. Б. Красин заявил о желательности получить от де Монзи цифры максимальных и минимальных претензий, «как их понимают французы:», а также предложил созвать особую подкомиссию, «цель которой выяснить цифры взаимных претензий по отдельным категориям долгов, займов и т. д.а>. Де Монзи принял Предложение о создании особой подкомиссии для выяснения взаимных претензий (см. прим. 33) и обещал Красину сообщить цифры французских претензий. Однако свое обещание де Монзи не выполнил. — 47

²¹ В конце 1924 г. Народным комиссариатом рабоче-крестьянской инспекции была образована комиссия по обследованию торговли с Ближним Востоком в составе представителей Наркомвнуторга, НК РКИ, Нарком-анешторга и РКИ Азербайджана, Комиссия выехала в Турцию и Персию, где ознакомилась с деятельностью советских торгпредств, работой советских представителей в смешанных обществах в Персии и других хозяйственных организаций в указанных странах.

В результате ознакомления комиссия подготовила обзоры состояния н развития экономических отношений СССР с Турцией и Персией.— 59, 194

²² Речь идет о специальном дипломатическом агентстве МИД Турции для сношений с иностранными дипломатическими представительствами, оставшимися в Константинополе после объявления г. Ангоры (Анкара) столицей Турции. — 59

^гз Народный комиссар иностранных дел СССР Г. В. Чичерин, отвечая 17 мая 1925 г. на вопрос турецкого поверенного в делах Энис-бея, не собирается ли Советский Союз ратифицировать Конвенцию о проливах и послать своего представителя в Проливную комиссию, заявил, что позиция Советского правительства как в отношении ратификации Конвенции о проливах, так и по вопросу участия советского представителя в работе Проливной комиссии остается неизменной. — 64

²⁴ 17 апреля 1925 г. поверенный в делах СССР в Великобритании направил в министерство иностранных дел новую ноту •№ ХР/1602/С, в которой указывалось, что английские портовое власти продолжают чинить Препятствия капитанам и командам торговых судов, посещающих английские порты. В ноте обращалось внимание на опасность, которая может возникнуть о результате подобных действий со стороны английских портовых властей.

Ответ на публикуемую ноту от 15 января 1925 г. был получен лишь 2 июля 1925 г. Министерство иностранных дел пыталось оправдать неправомерные действия представителей английских портовых властей, находив-