Нота Народного Комиссариата Иностранных Дел СССР Посольству Германии в СССР

23 января 1926 г. X? 779 э/м

Народный Комиссариат по Иностранным Делам получил и с вниманием рассмотрел ноту от 2 декабря i925 г. за № ]223, в которой Германскому Посольству угодно было вернуться к вопросу о возможности посещения черноморских портов Союза ССР судами, предварительно посетившими порты Болгарии.

На поставленный в указанной ноте вопрос о том, ие наступило лн с течением времени изменение в основаниях, которые в свое время вызвали издание соответственного распоряжения*, Народный Комиссариат, к сожалению, должен ответить отрицательно.

Народный Комиссариат крайне ценит старания, приложенные в Германии к тому, чтобы путем данных капитанам германских судов строгих инструкций были по возможности обезврежены, поскольку то касается германских судов, противные международному праву попытки болгарских властей нарушить установленные в Союзе ССР законы о въезде граждан на его территорию. Народный Комиссариат считает, однако, необходимым отметить, что, поскольку н в будущем будут иметь место случаи возникновения в болгарских портах тех инцидентов, которые вызвали в свое время издание Правительством Союза его распоряжения, никакие инструкции, данные капитанам германского торгового флота, как бы категоричны они пи были, не могут оградить этих капитанов от применения к их судам болгарскими властями насилия. Между тем предыдущая практика показывает, что подобные случаи насилия часто имели место при инцидентах подобного рода. Поскольку, таким образом, нет уверенности в том, что лица, не допущенные Правительством Союза ССР ко въезду на территорию последнего, не будут навязываться капитанам германских

" < м т. VII, док. J* 36.

4 Дикум, «тмин, полит, 49

судов, дальнейшие инструкции, данные капитанам, а именно: иевыпуск таких лиц на берег в портах Союза и сообщение о них властям Союза — теряют свое практическое значение. Факт нахождения на судне, стоящем в порту Союза, лиц, не получивших права на въезд в пределы Союза, уже сам по себе вызывает со стороны подлежащих властей Союза самое настойчивое сопротивление.

Народный Комиссариат по Иностранным Делам в полной мере присоединяется к сетованиям Посольства на то, что указанные обстоятельства препятствуют более живому развитию мореходных сообщений между Союзом ССР и Германией. К сожалению, причину этих обстоятельств надо искать исключительно в действиях третьей страны, упорствующей в действиях, мало отвечающих достоинству цивилизованного государства.

Народный Комиссариат полагает, что некоторое облегчение в это несомненно ненормальное положение вещей, которое, однако, Союзное Правительство вынуждено поддерживать по соображениям государственной безопасности, могло бы быть внесено германской стороной дачей по германским мореходным обществам общей директивы в том смысле, чтобы их суда из проливов направлялись непосредственно в порты Союза, заходя в болгарские порты иа обратном пути. Однако более радикальным способом изжить положение, создавшееся на Черном море, являлось бы получение Германским Правительством от болгарского правительства формального заверения в том, что оно отказывается от своей практики. Поскольку Германское Правительство, получив такое заверение от Болгарин, сообщило бы Правительству Союза, что Германское Правительство считает Болгарию обязанной этим заверением по отношению к себе, Правительство Союза не отказалось бы войти в рассмотрение вопроса об отмене порядка, составляющего предмет настоящей переписки.

Печят. по арх,

34. Телеграмма Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Полномочному Представителю СССР в Японии В. Л. Коппу*

2$ января 1926?..

Японцы все время говорят, что конфликт в Харбине их не касается**; надо поэтому добиться от японского правительства формального акта в этом смысле, устанавливающего нейтральное положение Японии в конфликте на КВЖД, надо оформить то, что мы постоянно слышим от японцев. Роль япон-

* Телеграмма аналогичного содержания была направлена полпреду СССР в Китае.

** См, док. J\s 30.

ского консула Амо, барона Окура и военных настолько бросается в глаза, что нельзя терпеть, чтобы японское правительство уклонилось от обуздания своих агентов. Эта вторая задача должна быть поставлена при переговорах. Пусть японское правительство даст определенные инструкции своим агентам в смысле тек деклараций, которые оно нам делает. Еще до заседания инстанции у меня были китайский консул и затем японский посол. Я обратил их внимание на крайнюю серьезность положения н на наше крайне серьезное отношение к нему, ибо договор грубо нарушается, нам бросается вызов. Китайский консул выразил удивление по поводу поведения лично знакомого ему Чжан Хуань-сяня. Японский посол с первых же слов сказал мне, что харбинский конфликт Япония рассматривает как дело Китая и Советской Республики, Он выразил удивление но поводу обвинений против Амо и Окура, ио обещал сейчас же телеграфировать правительству к указан, на роль, приписываемую нами поведению японских aii'iiiuii в Маньчжурии. Я говорил ему, что всему есть предел и при 1яыгч foOiiMiiux я не могу ручаться за будущее. Если бы лпчпы нжшекпт принтильеша иначе держали себя, Мукден не решился оы па такие поступки ¹². Необходимо также, чтобы японское правительство определенно заявило о своем отношении к событиям на КВЖД.

Посол много раз уверял меня в дружественности японской политики к обещал все это немедленно протелеграфировать.

Чичерин

Псчат, пи прх.

35. Сообщение Полномочного Представителя СССР в Германии о беседе с Министром Иностранных Дел Германии Штреземаиом *

23 января 1926?..

В первый же день моего пребывания в Берлине на обеде у Шгреземана говорил с ним ио поводу нашего политического соглашения. Он сказал, что разногласие между ним и т, Чичериным о форме соглашения (договор и протокол или один протокол) основано на недоразумении. Он не возражает против того, чтобы был заключен договор, разъясняемый специальным протоколом, и поручил Гаусу **, приняв во внимание содержание ответа т. Чичерина, разработать соответствующий проект. Он просит меня в дальнейшем обсуждать форму соглашения непосредственно с Гаусом и графом Брокдорфом-Ран-п.iy, поскольку последний будет еще в Берлине.

'' И{ письма в НКИД СССР от 23 января 1926 г. Беседа состоялись hi tins lii'i 102(3 г.

^J ^ i,\i<r скиний правовым отделом МИД Германии^

4*

Бывший на том же обеде Гауе сказал мне, что он надеется к вечеру следующего дня составить проекты, в которых не будет упоминаться слово «нейтралитет», но будет, по существу, все то, чего мы хотим. Затем он доложит свой проект министру, последний, вероятно, получит санкцию правительства, и после этого мы на следующей неделе можем приступить к деловым переговорам, которые он надеется закончить в несколько дней.

Дальнейших шагов по этому вопросу я пока еще не предпринимал, так как Шуберт в отъезде, а мое позавчерашнее свидание со Штреземаном носило специально кавказский характер¹³. Если Шуберт сегодня вернется, то в понедельник постараюсь побывать у него и двинуть дело, в противном случае попрошу т. Якубовича * снестись в понедельник непосредственно с Гаусом.

Я думаю, что переговоры будут вестись в составе Гауса и, может быть, Вальрота** с немецкой стороны, меня и Якубовича (Бродовский*** на днях уезжает на юг Франции для окончания лечения) с нашей стороны,

И. Крестинский

Печах, по арх.

36. Телеграмма Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Полномочным Представителям СССР в Австрии, Великобритании, Германии, Италии, Персии, Польше, Турции, Франции и Представителю СССР в Чехословакии

24 января 1926 г.

Мы обнаруживали полное терпение, пока было возможно, когда чжанцзолиневскне генералы в Харбине стали творить безобразия, но мера превзойдена. Сначала военные захватили поезда, хулиганскаятолпа бесчинствовала под покровительством полиции, потом военные стали устранять управление****. Они стремятся устранить нас и захватить железную дорогу целиком в чжанцзолиневские руки. Нельзя быть непротивленцами. Если китайское правительство не сможет ничего сделать, мы предлагаем, чтобы оно само дало согласие на восстановление нами порядка, причем наша задача заключается в том, чтобы только устранить нарушения договора *****₎ а вовсе не идти дальше договора. Нам чужды агрессивные стремления, но после ареста Иванова н фактического устранения

* Первый секретарь полномочного прсдставитсп.сша (ХСР н Герма hü и.

** Заведующий IV отделом МИД Германии, *** Советник полномочного представительства! СССР в Германии. **** См. док, N° 24, 26, 28, 29, 30, 32, 34, ***** См, т, VII, док, № 156, 158, 222,

правления мы не можем бездействовать при виде безобразий; мы хотнм только соблюдения договора, подписанного и пекинским правительством и Чжан Цзо-линем,

Чичерин

Печат. по арх.

37. Телеграмма Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Полномочному Представителю СССР в Китае Л. М. Карахану

24 января 1926 г.

Был китайский консул; он сообщил, что в результате свидания со мной в пятницу он послал телеграмму и что китайское правительство поручило ему прийти ко мне и заявить, что оно дало в Маньчжурию указание об освобождении Иванова. Консул спросил, имею ли сообщение об освобождении Иванова; я ответил, что не имею и что, наоборот, Чжан Хуань-сянь послал войска к Хинганскому туннелю. Консул частным образом сказал, что ввод советских войск был бы крайне серьезным делом, ибо Чжан Цзо-лииь может собрать триста тысяч войск, что за ним стоит какая-нибудь держава. Пол конец он сказал, что надо локализовать конфликт*, с чем я вполне согласился. Был Эрбетт. Я ему объяснил положение. Он еще ничего не имеет из Парижа.

Чичерин

Пе-ют. по арх.

38. Из письма Полномочного Представителя СССР в Германии в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР

26 января 1926 г.

1. Сегодня правительство делает свою декларацию. За эти дни кабинет дополнен министром земледелия и продовольствия Хаслинде, бывшим регирунгс-президентом в Мюнстере, непартийным центровиком.

Дебаты будут продолжаться до пятницы, в пятницу предполагается голосование.

2, В субботу вечером наступило серьезное осложнение в переговорах Стомонякова ** относительно кредита ***. С одной стороны, он достиг полного соглашения с промышленниками, которые согласились, чтобы кредит был использован не только для нефтяных заказов, но и для металлопромышленности, горного оборудования и оборудования бумажной

* См. док. Nit 24, 26, 28, 29, 30, 32, 34, 36. ** Уполномоченный Народного комиссариата внешней и внутренней торговли СССР в Германии. *** См, прил. 2.

промышленности. Но, с Другой стороны, банковский концерн, стоящий за спиной промышленников, серьезно ухудшил условия кредита как в смысле сокращения сроков, так и в смысле повышения процентов.

Первоначально в переговорах и Отто Вольф * и Дейч ** говорили о кредите в общей сложности до шести лет. Эти цифры стоят в проекте соглашения, парафированном Отто Вольфом до его отъезда. Теперь же банкиры говорят только о четырех годах. Далее, прежде предполагалось, что процент по кредиту будет равняться девяти годовых {на два процента выше среднего учетного), теперь же банкиры заявили, что процент будет равняться девяти плюс два е. четвертью процента. Основные девять процентов будут уплачиваться с суммы фактически использованного кредита, дополнительные же два с четвертью будут взиматься с момента подписания договора со всей суммы кредита независимо от того, будет ли он использован или нет,

Это решение банкиров Стомоиякову сообщили представители Отто Вольфа и подтвердили Шлезингер *** и Шеф-фер **** (мииистериаль-директор из министерства народного хозяйства), с которыми Сгомоияков виделся по их инициативе в субботу вечером и в воскресенье днем. И Шлезингер, и Шеф- фер, и представители Вольфа не отрицают, что налицо имеется серьезное изменение первоначально предложенных условий кредита. Они предлагали Стомоиякову встретиться с представителями банков и попытаться поторговаться о понижении процента и увеличении сроков, обещали частичный успех.

Стомоияков ответил, что ввиду изменения основных условии кредита, для заключения которого он делегирован правительством, он должен предварительно сообщить о новом факте своему правительству и ждать указании, а также посоветоваться со мной.

Мы с ним решили пойти вместе к Штреземану, Конечно, Штреземаи будет вправе сослаться па то, что банки не подчинены правительству и что правительство ие говорило с нами о сроках кредита и особенно о процентах за него. Но разговор я считаю тем не менее полезным, Мы расскажем Штреземапу историю вопроса о кредитах, связав их еще с московскими разговорами во время переговоров о торговом договоре*****. Мы укажем на то. что эти кредиты выгодны не только нам, но и германской промышленности, так как она получает на

* Германский промышленник; см. т. V, док,Мэ 284 ** Председатель директората Всеобщей электрической компании (АЭГ).

*'*'* Чшювпнк министерства иностранных дел Германии. **** Заведующий I отделов министерства экономики Германии (в документах — «министерство народного хозяйства» и «министерство хозяйства»).

***** См. т. VII!, док,1\? 81

будущее время обеспеченный рынок в тех отраслях промышленности, предприятия которых будут оборудованы теперь немецкими заводами, и германскому правительству, ибо наши заказы частично разрешили бы вопрос о безработице. Мы укажем на неизбежное разочарование, которое появится в Москве, когда там узнают об отказе немецкой стороны от первоначально предложенных условий. Мы скажем, что переговоры уперлись в тупик, что сделка, может быть, сорвется, что вниз за это будет лежать на немецкой стороне. Мы считаем своим Лол го м объяснить ему это. чтобы у пего при односторонней информации со стороны немецких контрагентов не получилось иного впечатления. Мы, наконец, хотим дать ему возможность, если он заинтересован в том, чтобы кредитный договор был заключен, вмешаться в дело н оказать соответствующее давление на немецкую сторону, главным образом на банковскую группу *.

Мы сделаем это вдвойне осторожно. Во-первых, для того чтобы не получилось впечатления нашей крайней заинтересованности н нашего вмешательства в их внутренние дела. И, во-вторых, чтобы мы пе оказались здесь более непримиримыми, чем Москва, если Москва решит подписывать договор и на ухудшенных условиях.

Шлезингер и Шеффер уговаривали Стомоиякова ни в коем случае не апеллировать к Штреземану, Шлезингер затем приехал к Бродовскому и сидел у него полчаса, доказывая неубедительными аргументами, что своим обращением к Штреземану мы не поможем, а только повредим делу. Почему в действительности Шлезингер и Шеффер против нашего обращения к Штреземану, не ясно. Возможно, что Шлезингер в своих разговорах с Бродовским и Стомоняковым выболтал и наобещал больше, чем имел права, и теперь ему неприятно быть уличенным.

Отчего пошли на попятную байки, тоже пока еще не выяснено. Может быть, некоторое влияние оказал ставший им известным факт привоза нами и заклада здесь золотя для взноси очередных платежей «Дейче банк» по его осеннему товарному кредиту.

Граф Врокдорф-Ранцау, с которым Стомоняков подробно говорил в воскресенье вечером, одобряет наше намерение пойти к Штреземану.

Благодаря тому, что сегодня выступление правительства перед рейхстагом, а вчера шли последние подготовительные совещания, Штреземан не мог принять меня вчера и сегодня, назначил на завтрашнее утро, Я не пытался ускорить прием, ио-иервых, чтобы ие создавать впечатления нашей чрезвычайной заинтересованности и торопливости и, во-вторых, потому,

* См, Док Д? 43,

что Штреземан в ближайшие дни будет сидеть безвыходно в рейхстаге и все равно ничего предпринять не сможет.

Стомоняков обо всем этом пншет сегодня в Москву подробно. [...]

И. Крестинский

Печат, по ûi>x.