Телеграмма Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Представителю СССР в Чехословакии В. А. Антонову-Овсеенко

6 апреля 1928 г.

Окончательно решено предложить правительству Чехословакии вести торговые переговоры** в Праге, ибо контакт с промышленниками н самим Бенешем — важное условие.

Чичерин

Игнат, по арх.

125. Телеграмма Генерального консула СССР в Шэньяне Заместителю Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Л. JW. Карахану***

9 апреля 1928 г.

Хань Шу-цзэн вновь подтвердил, что он ведет предварительные переговоры по поручению пекинского МИД и исключительно в частном секретном порядке⁸². Если Москва пришлет ответное сообщение, пока в частном порядке, в духе пожелания МИД, то взамен Пекин немедленно освободит 15 арестованных н официально приступит к переговорам по интересующим обе стороны вопросам. После такого ответа предварительные официальные переговоры с пекинским МИД

* См. док. № 77, 80, 82, 100. ** См. док. № 109.

*** Копия телеграммы была направлена и. о. консула СССР в Пекине И. И. Спильванеку.

сможет вести пока Спильванек, причем в последующем ие исключена возможность и моего приезда в Пекин. И китайский поверенный в делах в Москве со своей стороны получит тогда соответствующие инструкции.

Благоприятным ответом Москвы крайне заинтересована сочувствующая нам часть правящих пекинских и мукденских кругов, позиция которых получит в этом случае перевес над усиливающимися враждебными нам течениями, настаивающими иа отозвании китайских консулов с нашего Дальнего Востока*.

Кузнецов

Печат. по арх.

126. Письмо Полномочного Представителя СССР в Италии Народному Комиссару Иностранных Дел СССР Г. В. Чичерину

10 апреля 1928 г.

Уважаемый Георгий Васильевич,

Вчера турецкий посол Мухтар Суад, возвратившийся из Милана после свидания с министром иностранных дел Рушди, телефонировал к нам в полпредство, что, узнав о моем желании видеть его (в связи с проездом Рушди и поручением нашего центра **), он [посол] может меня, если я желаю, принять сегодня в 12 часов дня. Хотя Рушди уехал, я счел полезным переговорить с Мухтар Суадом, изложить ему нашу точку зрения на проектировавшийся пакт Италия — Турция — Греция— СССР н информироваться о намерениях Турции в этом вопросе. При свидании я изложил Мухтар Суаду нашу точку зрения на неприемлемость для нас коалиционных пактов и невозможность какими-либо оговорками предупредить все те случаи конфликтов, которые могут возникнуть и возникнут при такой комбинации, добавив, что, по моему мнению, такого рода коалиции всегда явятся малыми или большими антан-тами со всеми вытекающими отсюда последствиями. Я указал, согласно полученной директиве, что мы можем признать допустимым только подписание двусторонних договоров с отдельными государствами и что, в частности, мы всегда считали возможным заключить такой пакт н с Италией, как н со всеми другими странами.

Мухтар Суад с большим вниманием выслушал мое заявление и ответил, что Турция всегда при всех международных договорах считается с тем, что у нее дружба и согласие

* См. также док. № 29, 137. ** См. док. № 121.

с Советами, что договор с СССР стоит у нее на первом плане, что Турция находится сейчас в дружбе с Италией, но заключит пакт с Италией в согласии с СССР, что наша точка зрения на допустимость заключения только двусторонних договоров не встречает возражения со стороны Турции. При этом Мухтар Суад переспросил меня, что, следовательно, мы считаем допустимым заключение отдельных пактов со стороны СССР и со стороны Турции с Италией и другими странами. Я подтвердил это. Мухтар Суад со своей стороны подтвердил, что Турция будет действовать в согласии с СССР.

Мухтар Суад очень интересовался, каковы наши отношения с Францией. Я указал, что наши отношения сейчас налаживаются и лучше, чем были несколько времени тому назад, но что на переговорах с Францией, так же как и на переговорах с Италией, не может не отразиться та неопределенность, которая связана с выборами, которые происходят в этих странах. При прощании Мухтар Суад еще раз упомянул о Франции.

От этой беседы у меня сложилось два впечатления: во-первых, что наша точка зрения на приемлемость только двусторонних договоров не была раньше усвоена представителем Турции и, может быть, даже не была ему известна; и, во-вторых, в заявлениях Мухтар Суада видно явное недовольство со стороны Турции образом действий и политикой Франции. Как и для Италии, для Турции, может быть, еще больше Франция в настоящее время наиболее больное место. Прощаясь с Мухтар Суадом, условился поддерживать с ним постоянную информацию и связь в дальнейшем.

С тов. приветом

Д. Курский

Лечат, по арх.

127. Телеграмма Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Полномочному Представителю СССР в Турции Я. 3. Сурицу

Л апреля 1928 г.

Вчера Тевфик-бей специально пришел ко мне с двумя основными целями:

Первое, передать волнение турецких правящих кругов по поводу слов Ворошилова, что турецкая делегация [в Женеве]

держалась неопределенно*, и еще раз торжественно подтвер-

* Имеется в виду доклад К. Е. Ворошилова на Всеармейском совещании секретарей ячеек ВКП(б) «Международное и внутреннее положение СССР и очередные задачи военного строительства». См. «Известия» № 82(3316), 6 апреля 1928 г.

дить, что дружба,с нами есть основа турецкой политики, и, второе, обменяться мнениями о нынешнем фазисе итало-турецких переговоров, чтобы наша дружба не потерпела ущерба. Я указал на ряд моментов деятельности Тевфика Рушди в Женеве и особенно подчеркнул, что газеты разных стран использовали это, чтобы трубить об отходе Турции от нас. Посол указал, что собственной программой турецкого правительства никогда не было полное разоружение, а только разумное сокращение вооружений *, однако турецкая делегация должна была держаться так, чтобы не отделяться от нас, причем надо сожалеть, что мы ие договорились перед конференцией; между тем слова Ворошилова могут повсеместно возбудить представление, что между нами и Турцией — расхождение, что ослабляет международное положение обоих и будет подхвачено врагами.

По поводу Муссолини он получил накануне телеграмму министра иностранных дел, содержание которой совпадает с тем, что Вам сообщил Шукри Кая**. Турецкое правительство продолжает считать дружбу с нами базой политики. Я развил наши взгляды на недопустимость многостороннего пакта, создающего группировку***, причем я указал, что тройственный пакт Италия — Греция — Турция усиливает балканскую акцию Италии, изолирует Югославию, направляется острием против Франции — вряд ли это в интересах Турции. Далее я подчеркнул, что не мое дело говорить о турецкой политике, но я частным образом отвечаю на вопрос посла. Посол подчеркнул, что наш Парижский договор **** во что бы то ни стало должен остаться в полной силе; я развил еще раз наши взгляды на допустимость заключения двусторонних пактов. Итак, мы согласны заключить пакт с Италией и отдельно с Грецией.

Посол затем спросил, как рассеять неблагоприятные последствия слов Ворошилова. Я ответил, что будем говорить об этом после того, как выздоровеет больной Литвинов, от которого я подробно узнаю о деятельности Тевфика Рушди⁶¹. Затем посол говорил о ряде мелких вопросов. В конце он заявил, что его главной целью было подтвердить неизменность нашей Дружбы.

Чичерин

Печат. по арх.

* См. также док. № 131. ** См. док. № 119. ** См. док. № 112, 117. ** См. т. VIII, док. № 418, 419.