2015-04-06
354
29 сентября 1928 г. № 1489
Торговое Представительство СССР в Персии настоящим подтверждает получение письма Министерства земледелия, торговли и общественных работ от 29 сентября сего года за № 8600 следующего содержания:
«Министерство земледелия, торговли и общественных работ, произведя совместно с Торговым Представительством Союза Советских Социалистических Республик во исполнение пп. 2 и 4 обмена нотами о торговых взаимоотношениях от 1 октября 1927 (28 мехра 1306 г.) * оценку импорта в Персию из СССР и импорта в СССР из Персии, а также в результате обмена мнениями об общем размере контингентов персидских провенансов для ввоза в Союз Советских Социалистических Республик на второй- год действия торговых взаимоотношений согласно п. 3 указанного обмена нотами имеет честь довести до сведения Торгового Представительства о нижеследующем:
1. Министерство земледелия, торговли и общественных работ констатирует, что обязательства Советского Союза, предусмотренные в лп. 1, 2, 4 и в приложении к п. 1, выполнены полностью.
2. Для исполнения п. 3 обмена нотами изъявляется согласие, что размеры персидского импорта на территорию Союза Советских Социалистических Республик на период второго года действия указанного обмена нотами, начинающегося с 1 октября 1928 г. (9 мехра 1307 г.), не будут меньше размеров, установленных в п. 3 и в списке приложения 1 указанного обмена нотами.
3. Министерство земледелия, торговли н общественных работ выражает надежду, что с точки зрения дальнейшего укрепления экономических взаимоотношений между странами, -Правительство Союза Советских Социалистических Республик в пределах экономических возможностей своей страны уделит особое вннманне развитию торговли и оборотов между сторонами н даст разрешение, чтобы помимо указанных выше установленных контингентов на территорию Советских Республик были ввезены большие контингенты произведений почвы и промышленности Персии согласно постановлениям обмена нотами между Правительствами.
4. С целью своевременного осведомления о ходе торгового обмена между странами Министерство земледелия, торговли и общественных работ соглашается на регулярный обмен ста-
* См. т. X, док. № 226.
тистнЧескими данными с Торговым Представительством по ходу выполнения установленных контннгентов в течение второго года действия нот, обмененных между Правительствами». Вместе с тем Торговое Представительство СССР в Персии учтет надежду, выраженную Министерством земледелия, торговли и общественных работ в п. 3 вышеприведенного письма Министерства, и примет это во внимание в пределах экономических возможностей Союза.
Торговый Представитель СССР в Персии
Тамарин
Печат. по арх.
320. Письмо Народного Комиссариата Здравоохранения РСФСР в Совет Народных Комиссаров СССР*
2 октября 1928 г.
Срок деятельности работающей в Танну-Тувинской [Народной] Республике медико-санитарной экспедиции Нарком-здрава РСФСР, организованной по постановлению СНК СССР от 4 октября 1927 г., заканчивается 1 декабря. Развернутая экспедицией медицинская помощь тувинскому населению по отзывам НКИД СССР сыграла крупную политическую роль в деле сближения СССР с Танну-Тувинской Республикой. Экспедиция сумела за короткий срок ее деятельности завоевать симпатии местного населении и признательность тувинского правительства. Помимо оказания лечебной помощи экспедиция выполняет роль медицинской миссии, впервые организующей в Тувинской Республике здравоохранение на началах советской медицины. В столице Тувы г. Красном трудами экспедиции уже удалось создать вполне удовлетворительную медицинскую организацию, которая должна явиться базой для будущей медицинской сети Тувинской Республики. Тувинское правительство уже признало значение советской медицины н насущную необходимость организации на ее принципах медпомощи для страны. Однако в силу недостатка бюджетных возможностей тувинское правительство изъявило желание принять на свой бюджет только обслуживаемую ныне экспедицией медицинскую организацию в г. Красном и одновременно обратилось к правительству СССР с просьбой об организации медпомощи на тувинской периферии.
Учитывая означенное выше политическое значение экспедиции н необходимость распространения ее достижений на отдаленные от центра местности Тувинской Республики, а также
* Копия письма была направлена в НКИД СССР.
отмечая, что перенесение деятельности экспедиции на периферию явится безусловным стимулом к тому, что тувинское правительство в будущем году примет на свой бюджет и эти вновь организуемые нами периферические медпункты, Народный комиссариат здравоохранения по согласованию с Народным Комиссариатом по Иностранным Делам в целях охвата деятельностью экспедиции тувинской периферии ходатайствует о продлении срока деятельности тувинской медико-санитарной экспедиции на один год и об отпуске на ее содержалие 31945 руб. по прилагаемой смете*. Содержание экспедиции расходов в иностранной валюте не потребует ш.
Народный комиссар здравоохранения
Н. Семашко
Начальник организационно-планового
управления Наркомздрава
Коновалов
Печат. по арк.
321. Телеграмма Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Полиомочиому Представителю СССР в Австрии К. К. Юреиеву
6 октября 1928 г.
В беседе с Гейном я высказал пожелание о скорейшем заключении ветеринарной конвенции. Гейн обещал передать это немедленно в Вену. Для Вашего сведения сообщаю, что необходимость такой конвенции становится все чувствительнее, вследствие чего мы готовы начать переговоры и об общем торговом договоре, если без него ветеринарная конвенция невозможна ш.
Литвинов
Печат. по арх.
322. Запись беседы члена Коллегии Народного Комиссариата Иностранных Дел СССР с Посланником Финляндии в СССР Артти
8 октября 1928 г.
Артти пришел с визитом по случаю его отъезда в Гельсингфорс. Он сказал, что Прокопе вызвал его туда по телеграфу, и на мой вопрос о причинах, прибавил, что таковые ему неизвестны. Он, Артти, просил отложить на несколько дней поездку, указав, между прочим, на желательность побывать на
* Не публикуется.
вечере у Танака, который, rio-видимому, является прощальным вечером, но Прокопе вновь подтвердил ему, Артти, что он должен быть в Гельсингфорсе в четверг 11-го.
Я выразил надежду, что Артти воспользуется своим пребыванием в Гельсингфорсе и воздействует на финляндское правительство в сторону необходимости изменения атмосферы, которая опять стала сгущаться за последние месяцы. После прихода к власти Прокопе наступил период значительного успокоения в наших отношениях, а потом летом, уже после моего отъезда в отпуск, стал опять нанизываться ряд недружелюбных действий, трений и шикан * со стороны финляндских властей, причем финляндское правительство во всех этих случаях покрывает действия своих властей и отказывается давать нам удовлетворительные объяснения. В этой связи я указал на последнюю ноту финляндского мининдела по делу наших спортсменов183 и сказал, что уже первое ознакомление с нею обнаружило в ней заявления, с которыми мы не можем согласиться и которые нам, вероятно, придется отвергнуть в ответной йоте. Я упомянул также случай с военным судном «Учеба»184. В связи с этим я остановился на неуступчивой позиции финляндского правительства на конференции о таможенных зонах** и, обобщая, сказал, что все эти обстоятельства заострили внимание нашего правительства на необходимости строгой охраны наших прав на свободное плавание в Финском заливе. В то время как для Финляндии идет речь о второстепенных вещах, вроде борьбы с контрабандой, для СССР это есть жизненный вопрос обеспечения свободного мореплавания между Ленинградом и Западом. В этом вопросе мы ие можем пойти ни на какие уступки и компромиссы и ожидаем, что финляндское правительство поймет обоснованность и справедливость нашей позиции и пойдет иам навстречу. Я выразил надежду, что в особенности в этом вопросе мы можем рассчитывать на понимание и содействие со стороны такого деятеля, как Прокопе.
Артти сначала стал возражать против моего заявления, что за последние месяцы усилились трения и конфликты с финляндской стороны, вступил в полемику по вопросу о задержании финского генконсула и полковника Эмелеуса Эйме в Ленинграде149, говорил долго о деле Ювонена 185,—я должен был отводить его упреки и вновь разъяснять нашу позицию, а потом, перейдя к вопросу о таможенных зонах, Артти вдруг совершенно неожиданно сказал, что «хотя это и очень недипломатично с его стороны», но он должен сказать, что вполне понимает нашу точку зрения. Когда я потянул его за язык, сказав, что понимания недостаточно и что нужно принять наше
* — каверз. ** См. док. № 316, 317.
предложение подписать конвенцию, Артти расщедрился и опять с оговоркой, что «это очень недипломатично» и что он это говорит мне в частном порядке, сказал, что он будет настаивать в Гельсингфорсе на принятии нашего предложения. Я выразил удовлетворение и надежду, что мы будем скоро видеть Ахонена в Москве для подписания конвенции.
Ввиду того что Артти много говорил о случае с Ювоиеном и заявил, что мы должны были быдля ликвидации этого случая отпустить пособие его семье, я сказал Артти, что несколько месяцев тому назад я придерживался того мнения, что если имеются какие-нибудь сомнения в закономерности действий наших властей, то нужно, ввиду одностороннего акта с нашей стороны, дать некоторое пособие семье Ювонена. Однако по возвращении из отпуска я узнал, что расследование установило безусловную закономерность действий наших властей, и это мое частное предложение отпало. Так как Артти возражал против этого и утверждал, что правильность действий наших властей не доказана, и говорил о том, что вопрос еще не рассматривался в Высшей погранкомисснн, я предложил, чтобы это дело было передано туда для его окончательного изжития и обещал, что, если там будет доказано, что наши власти поступили неправильно нлн, во всяком случае, если их действия окажутся в сомнительном свете, я лично буду ходатайствовать перед нашими властями об оказании пособия семье Ювонена.
Артти благодарил за это, но почему-то довольно неохотно согласился на то, чтобы дело Ювонена было передано в Высшую погранкомнссию.
В ответ на мое заявление, что обе стороны должны избегать политики взаимных булавочных уколов и что финляндское правительство не должно покрывать незакономерных действий своих властей, подобно тому как и НКИД проводит ту же линию с нашей стороны, Артти сказал, что он вполне согласен с этой неоднократно выдвигавшейся мною линией и, со своей стороны, сделает все возможное для улучшения атмосферы наших отношений в Гельсингфорсе.
Затем я обратил внимание Арттн на поездку польских офицеров в Финляндию, сказав, что у нас произвело впечатление то обстоятельство, что этн офицеры, якобы поехавшие для удовольствия в Финляндию, принимаются официально, что военный министр устроил в нх честь прием и, главное, что нх возили осматривать какие-то заводы и фабрики в Восточной Финляндии. Прием оказан Финляндией этим офицерам даже лучший, чем в Эстонии. Арттн сказал, что это только проявление известной финляндской вежливости и что финны всех вежливо принимают. Я сказал, что бывают иногда исключения, и сказал, что непонятно, почему вежливость должна была
повезти польских офицеров к восточным границам Финляндии, Артти- сказал, что всем известно, что Финляндия далека от всяких авантюр и что поэтому поездке польских офицеров нельзя придавать никакого значения. Я признал, что действительно Финляндия прежде проявляла особую сдержанность ко всяким польским ухаживаниям и предложениям, но что в последние месяцы не только польские офицеры занимаются слишком много туризмом по прибалтийским, странам н Румынии, но что, как известно, н финляндские офицеры совершают поездки в тех же направлениях. Артти несколько смешался и не знал, что ответить, а потом сказал, что, пока ему не будет доказано противное, он никогда не поверит, что поездке польских офицеров в Финляндию можно придавать политическое значение.
Б, Стомоняков
Печат. по арх.
