Печат. по арх

253. Нота Народного Комиссариата Иностранных Дел СССР Посольству Персии в СССР

// ию.хя 1930 г. Hs 1ВП/071

Народный Комиссариат по Иностранным Делам имеет честь сообщить Чрезвычайному Посольству Персии, что жители пограничной полосы Персии, заселяющие верховья рек Чаача, Меана, Казган-чай н Гюльриз, начиная с 9 мая с. г. стали нарушать Водную конвенцию**, произвольно уменьшая советскую долю воды. В результате создалось весьма тревожное положение для хлопковых посевов в пределах Туркменской Советской Республики по низовьям означенных рек.

* Военно-морской атташе при полпредстве СССР в Японии. ** См. т. IX, прил. 5.

Генеральный консул СССР в Мешеде и консул СССР в Мамед-Абаде своевременно привлекли внимание местных персидских властей к создавшемуся в результате этого угрожающему положению н просили предпринять срочные меры к восстановлению нормального порядка водопользования. Однако, несмотря на обещания местных властей удовлетворить эту просьбу, по настоящее время предусмотренный соглашением порядок водопользования не восстановлен, Также остались без результата обращения советских пограничных комиссаров к персидским по данному вопросу.

Ввиду изложенного Народный Комиссариат по Иностранным Делам считает необходимым обратить внимание Чрезвычайного Посольства Персии на ст. XX Водного соглашения, где предусматривается, что в случае нарушения гражданами одной из сторон установленных соглашением долей или порядка взаимного пользования пограничными реками и водами, Эта сторона обязуется принять срочные меры к устранению Этих нарушений н привлечению виновных к законной ответственности.

Так как практика минувших лет весьма богата подобными нарушениями, исходившими от персидских граждан, каковые оставались в значительной мере безнаказанными, ибо персидские власти в большинстве случаев не принимали должных мер к их устранению, Народный Комиссариат по Иностранным Делам считает необходимым обратить внимание Чрезвычайного Посольства Персии на систематические нарушения персидской стороной Водного соглашения и ожидает, что со стороны Персидского Правительства будут приняты энергичные меры к устранению этих нарушений и что виновные в них лица будут привлечены к законной ответственности.

Одновременно Народный Комиссариат по Иностранным Делам считает нелишним отметить, что Полномочное Представительство Союза ССР в Персии, учитывая нарушения водопользования, имевшие место в прошлом, еще нотой от 17 февраля с. г. за № 30107 просило Министерство Иностранных Дел принять все зависящие от него меры к устранению повторения их в текущем году. В частности, Полномочное Представительство Союза ССР в означенной ноте отметило, что по смыслу ст. XVII Водного Соглашения обе стороны должны иметь достаточное количество гидротехников и мирабов для производства периодического обмера вод с целью урегулирования водопользования и что положения этой статьи недостаточно проводятся в жизнь персидской стороной, в результате чего конфликты по водопользованию систематически повторяются из года в год.

Несмотря на это обращение Полномочного Представительства Союза ССР в Министерство Иностранных Дел, в теку-

щем году по всем рекам Келатского района, отмечается отсутствие достаточного количества персидских мирабов.

Ввиду вышеизложенного Народный Комиссариат по Иностранным Делам принужден обратить внимание Чрезвычайного Посольства Персии на крайнюю серьезность положения, создавшегося для народного хозяйства Туркменской ССР, и заявить, что ответственность за возможные убытки в результате нарушения водопользования персидскими жителями всецело ложится на Правительство Персии.

Народный Комиссариат по Иностранным Делам, доводя вышеизложенное до сведения Чрезвычайного Посольства Персии, ожидает срочной информации о результатах мер, предпринимаемых Чрезвычайным Посольством.

Лечат, по арх.

В ответной ноте посольства Персии в СССР за № 3848 от 12 ноября 1930 г., направленной в НКИД СССР, говорилось:

«В ответ на вербальную ноту Народного Комиссариата по Иностранным Делам от 11 июля с. г. за M 1ВП/071 Чрезвычайное Посольство Персии имеет честь сообщить, что согласно полученным из Тегерана сведениям обе стороны пользуются водой вполне нормально в соответствии с содержанием Водкой конвенции».

254. Запись беседы Официального делегата СССР иа советско-китайской конференции Л. М. Карахаиа с Полномочным Представителем Китая иа конференции Mo Дэ-хоем

14 июля 1930 г.

Mo. В нашей прошлой беседе* Вы выражали пожелание, чтобы мое правительство телеграфно сообщило правительству СССР о расширении моих полномочий, и тогда Вы соглашаетесь на то, чтобы текст моих прежних полномочий остался без изменений. Со времени нашей последней беседы я тщательно продумал этот вопрос н пришел к выводу, что присылка подобной телеграммы равносильна изменению моих прежних полномочий. Вследствие этого мне теперь чрезвычайно неудобно давать телеграмму моему правительству и просить его дать соответствующую телеграмму Советскому правительству, ибо такое мое обращение к моему правительству находилось бы в полном противоречии с текстом моей первой телеграммы¹¹². Я прошу Вас понять, в каком затруднительном положении я оказался, и принять это во внимание. Может быть, Вы сочли бы возможным отказаться от требования присылки такой телеграммы.

• См, док, Ms 246.

Карахаи. Я должен прежде всего указать, что Ваше предложение является совершенно необычным в практике международных отношений. Во время одной из наших предыдущих бесед я приводил Вам уже пример *, н сейчас позволю себе привести его вторично. Возьмем, например, хотя бы германского посла. Германский посол по прибытии своем в СССР вручал главе нашего правительства определенные верительные грамоты. На основании этих верительных грамот мы рассматриваем данного посла как представителя его правительства; всякое его заявление делается им от имени его правительства и расценивается как заявление самого правительства. Тем не менее, если этому послу иужио заключить с нами хотя бы даже самое пустяковое соглашение, телеграфную или почтовую конвенцию, то на подписание такого соглашения ои должен представить иам дополнительные письменные полномочия. В данном случае с Вами дело обстоит иначе: Вы не вручали никаких верительных грамот, не являетесь послом вашего правительства, больше того, Вы вручите иам Ваша полномочия, касающиеся одного только вопроса о КВЖД. А это, я должен прямо сказать, гораздо хуже, чем если бы Вы приехали в Москву, совершенно не имея никаких полномочий. Поэтому нам необходимо настаивать, чтобы ваше правительство соответствующим образом письменно расширило Ваши полномочия.

Далее, мы уже имеем определенный опыт. Я буду совершенно откровенен и напомню Вам о том случае, который имел место с Цаем по подписания Хабаровского протокола **. В тот момент меня как раз не было в Москве. Как только я приехал, я сейчас же задал вопрос, были ли у Цая соответствующие полномочия на подписание этого документа. Мне дали ответ, что полномочия были. Между тем иаикинское правительство после подписания Хабаровского протокола дезавуировало Цая, обвинило его в превышении его полномочий H в конце концов заставило мукдеиские власти уволить его. В данном случае Цай имел даже полномочия, н, может быть, мы должны были требовать большей ясности в этих полномочиях.

Я приведу еще одни пример из моей практики. В 1924 г. я вел переговоры в Пекине с Ван Чжэи-тином ***, который в то время был ни больше ии меньше, как министром иностранных дел пекинского правительства. Моя ошибка заключалась в том, что я поверил ему иа слово, поверил его заявлениям, что он представит дополнительно полномочия иа ведение переговоров со мной. И что же? Когда мы подписали с Инм соглашение, пекинское правительство заявило, что Ван не имел

* См. док. Ns 246. ** См, т. XII, док. № 390. *** См. т. VII, док. № 78.

полномочий подписывать такое соглашение, переговоры оказались безрезультатными и лишь по приходе к власти кабинета Веллингтона Ку мие ценою величайших усилий удалось договориться с Ку и подписать советско-китайское соглашение 1924 г.* Этот опыт заставляет иас быть особенно осторожными, заставляет иас требовать представления письменных полномочий. Я ие хочу сказать, что ие доверяю Вам. Я глубоко убежден, что раз Вы говорите мие о расширении иаикииским правительством Ваших полномочий, то это действительно имело место, но именно это и заставляет Советское правительство задуматься, почему Наикии не хочет дать письменных подтверждений Ваших полномочий.

Mo. Я должен сказать, что формально Вы совершенно правы; я лишь прошу принять во внимание мое личное затруднение. Из моего пребывания в Москве я вынес глубокое убеждение, что Советское правительство относится ко мие с полной искренностью и доверием. Мне совершенно необходимо пользоваться таким же довернем и со стороны иаикии-ского правительства. Видя искренность и доверие ко мие со стороны правительства СССР, я дал соответствующую телеграмму моему правительству, и оио в результате этой телеграммы пошло на уступку. Оио согласилось обсуждать вопросы дипломатических и торговых сношений в Москве, в то время как по декларации 8 февраля⁸⁴ иаикинское правительство определенно требовало, чтобы эти вопросы были обсуждены или в Китае, или нигде, Таким образом, наикииское правительство сделало уступку, предполагая на основании моей телеграммы, что Советское правительство согласно, идя иам навстречу, оставить без изменения текст моих старых полномочий. Теперь я должен буду противоречить сам себе и требовать от правительства посылки вашему правительству телеграммы о расширении моих полномочий, т. е. фактически просить изменить текст моих полномочий. Мое положение станет чрезвычайно неудобным и значительно отразится иа доверии ко мие моего правительства. Я просил бы Вас принять это во внимание и отказаться от Вашего требования, тем более что предлагаемое мною официальное устное заявление иа конференции будет иметь то же значение, что и подобная телеграмма.

Кар а хаи. Прежде всего, я должен решительно отвергнуть положение, будто иаикинское правительство в какой-то степени пошло иа уступки, согласившись обсуждать в Москве также и вопросы, ие связанные с КВЖД. Существует Хабаровский протокол, подписанный обеими сторонами, и там ясно сказано, какие вопросы должны быть поставлены иа нашей

* См. т. VII, док. & 156, 157, 158, 159.

конференции. Нанкинское правительство с самого начала должно было выполнить принятое им на себя обязательство, а потому его согласие на обсуждение в Москве вопросов дипломатических и торговых отношений ни в какой степени не может рассматриваться как уступка. Наконец, мы ведь не предлагаем Вам ничего необычного. Предположим, что я сегодня получу от моего правительства инструкцию вести такие-то переговоры по такому-то вопросу. Конечно, в этом случае я прежде всего потребую письменных полномочий. Представьте, что мне на это ответят: «Нет, письменных полномочий ты не получишь». Разве такое положение возможно? Я должен сказать, что Советское правительство всегда "готово написать и подписать свои заявления, приложить к ним печать и, если нужно, даже опубликовать их в газетах. Нанкинское правительство вместо этого предлагает устное заявление. Это совершенно противоречит международным обычаям.

Mo. Я должен сказать, что та формула, которую Вы в прошлый раз предложили для телеграммы моего правительства вашему, является для китайского правительства совершенно неприемлемой. Может быть, удалось бы что-нибудь сделать, если бы Вы согласились на другую формулу, без упоминания Хабаровского протокола. Со своей стороны я мог бы предложить ту формулу, которую я предлагал в прошлой беседе для своего официального заявления, именно: «Китайское Правительство уполномочивает такого-то после обсуждения вопроса о КВЖД обсудить и прочие вопросы на основании всех существующих соглашений между СССР и Китаем, как-то: вопросы возобновления дипломатических и торговых отношений между обоими государствами».

Кар а хан. Я. прежде всего, позволю себе повторить мое прежнее предложение: если телеграмма будет составлена без упоминания о Хабаровском протоколе, то в таком случае Вы на конференции делаете заявление, что китайское правительство признает Хабаровский протокол и что работа конференции происходит на основании Хабаровского протокола. Текст телеграммы может быть составлен таким образом: «В дополнение к данным ранее полномочиям г- Mo уполномочен разрешить все политические и экономические вопросы между обоими государствами». В телеграмме не следует указывать слов «после разрешения вопроса о КВЖД», так как это касается уже порядка обсуждения вопросов, который мы выработаем на самой конференции.

M о. Необходимо ли указать «в дополнение к прежним полномочиям?»

К а р а х а н. Этого можно и не указывать.

Mo. Я должен сказать, что затруднительное положение, в котором я сейчас оказался, складывается из двоякого рода за-

трудиеиий. Первое— мое личное затруднение. Как я Вам уже говорил, мне «райне неудобно обращаться теперь к моему правительству с телеграммой, содержание которой будет противоречить моей первой телеграмме, будет противоречить моим же собственным словам. Это затруднение я называю личным, ибо в затруднительном положении нахожусь я сам. Второго рода затруднение лежит уже не в моем положении, а в положении моего правительства. Это затруднение заключается в Хабаровском протоколе. Для моего правительства неприемлемо какое бы то ни было заявление илн упоминание Хабаровского протокола в любой форме. Вместе с тем я просил бы Вас обратить внимание на тот факт, что мы сможем в настоящее время вести такие важные переговоры, как переговоры о возобновлении дипломатических и торговых отношений между обоими государствами. Этот хороший случай для обсуждения таких вопросов сложился в результате моей телеграммы нанкинскому правительству, и правительство, идя навстречу искренности Советского правительства, дало нам случай вести переговоры по этим вопросам. Мы не должны упустить этот случай. Между тем, если я могу поступиться в отношении первого рода затруднений, именно моих личных затруднений, то я совершенно не вправе ничего сделать в отношении второго рода затруднений, касающихся моего правительства и Хабаровского протокола. Я прошу Вас принять во внимание мои слова.

К а р а х а н. Прекрасно понимая Ваше затруднительное положение, я тем не менее вынужден настаивать на расширении Ваших полномочий письменно. Да иначе и быть не может. Я приведу еще одни пример. Предположим, что какому-нибудь лицу поручено снять в аренду дом для другого липа. Конечно, домовладелец прежде всего спросит это лицо, есть ли у него соответствующая доверенность. И вдруг он получает ответ: «Ты же знаешь, что я нахожусь в отличных отношениях с этим липом, зачем же мне нужна еще от него доверенность?» Такое положение дела, конечно, совершенно невозможно. Поэтому Советское правительство н требует письменного расширения Ваших полномочий и исходит при этом из чисто деловых соображений.

Кроме того, я попросил бы Вас принять во внимание то впечатление, которое создастся у Советского правительства от такого рода пренебрежения необходимыми формальностями. Советское правительство прекрасно понимает ту позицию, которую занимало нанкинское правительство с самого начала конфликта. Нанкинское правительство в значительной степени было ишшиатором этого конфликта; оно же помешало г. Цаю урегулировать конфликт в самом начале его возникновения; оно всячески затягивало мирное разрешение конфликта;

согласилось на его урегулирование лишь под давлением мукденского правительства; отвергло Хабаровский протокол, который урегулировал этот конфликт, н теперь всячески старается тормозить нашу работу н ставит Вас прн этом в неудобное положение. При таких обстоятельствах необходима крайняя осторожность.

У Советского правительства должно явиться сомнение, что, может быть, Нанкнн нарочно ие хочет оставлять никаких следов относительно расширения Ваших полномочий, чтобы таким образом оставить свободными свои руки. Может быть, ианкинское правительство вследствие различных виутренинх нлн внешних отношений, которых предвидеть невозможно, почему-либо откажется признать те соглашения, которые мы здесь с Вами подпишем. В этом случае Наикни заявит, что Вы превысили Ваши полномочия, что таких полномочий Вам не было дано. Мы ничего ие сможем на это возразить, так как следов никаких не останется. Вот почему и для меня н для Вас важно, чтобы с формальной стороны все было ясно, чтобы не было никаких двусмысленностей и неясностей.

Теперь относительно Ваших личных затруднений. Я думаю, что Вы могли бы коротко телеграфировать ианкинскому правительству: «Оформите расширение моих полномочий». Ваи Чжэи-тии, который сейчас состоит министром иностранных дел наикинского правительства, прекрасно поймет, что именно от него требуется, тем более что, как я Вам говорил, он на своей шкуре получил соответствующий опыт во время наших пекинских переговоров. Если бы Вы сочли нужным дать также н мотивировку для такой просьбы, то я ие буду иметь ничего против, если Вы прямо укажете иа сомнение Советского правительства н иа опыт переговоров с Цаем н даже самим Ваном. Конечно, во всяком случае остается в силе мое предложение относительно Вашего устного заявления иа конференции о Хабаровском протоколе.

Mo. Что касается моих личных затруднений, то я, поскольку Вы формально правы, мог лишь просить Вас принять это во внимание н взывать к Вашему доброму желанию. Если Вы будете настаивать иа Вашем требовании, то я мог бы еще поступиться в этом отношении. Что же касается заявления о Хабаровском протоколе, то этот вопрос касается уже ие меня личио, а моего правительства, и здесь я ие вправе что-либо сделать, ие имею возможностей думать над этим вопросом. Это совершенно невозможно.

Карахаи. Я хотел бы вернуться к вопросу о подтверждении Ваших полномочий мукдеискими властями. Я получил телеграмму от нашего мукденского консула Знаменского, что к нему явился секретарь маршала Чжаи Сюэ-ляна и заявил, что правительство маршала всецело доверяет Вам и признает

те Ваши акты, которые Вы как представитель центрального правительства произведете в Москве *. Я должен Вам заявить, что такая форма иас не удовлетворяет и что мы вынуждены просить письменного подтверждения. Я повторяю, что ин в какой степени не сомневаюсь в доверпн, которым Вы пользуетесь в Мукдене. Я знаю, что нанкииское правительство послало Вас сюда именно потому, что Вы в первую очередь являетесь представителем Мукдена. Тем не менее я вынужден просить письменного подтверждения Ваших полномочий со стороны мукдеискнх властей, хотя бы на основании того же моего опыта.

Когда я в 1924 г. приехал в Мукдеи для ведения переговоров о КВЖД с покойным маршалом Чжаи Цзо-лннем, то маршал (заметьте, лично, а ие через третье лицо, как в данном случае) предложил мне ехать в Пекин и заключить соглашение с центральным правительством. Я возразил ему н указал ему на те дурные отношения, которые существовали в то время между мукдеиским и пекинским правительствами. Маршал ответил на это: «Это ничего ие значит. Во внешних делах мы едины. Заключите договор с центральным правительством, н я его признаю безусловно». Я послушался, поехал в Пекни, заключил там советско-китайское соглашение 1924 г., а мук-деиское правительство после этого отказалось признать это соглашение и потребовало присылки специального делегата в Мукдеи для заключения вторичного соглашения с мукдеиским правительством. Я должен был посылать специального де^ легата и заключать новое соглашение**. Поэтому теперь Советское правительство требует, чтобы Ваши полномочия были подтверждены в письменной форме.

Mo. Это вопрос местного характера, я же — делегат центрального правительства. Мне кажется, что это чрезвычайно мелкий вопрос, главное же затруднение заключается в Хабаровском протоколе и в полной невозможности сделать на него устную или письменную ссылку в той или ниой форме.

Кар а хаи. Мы на это никак согласиться ие можем. Да это н непонятно. Мукденское правительство, аккуратно вы* полияя взятые на себя обязательства, провело в жизиь Хабаровский протокол (кроме некоторых пунктов о белых и др.). Многие распоряжения и приказы мукдеиского правительства прямо начинались словами «во исполнение Хабаровского протокола».

У меня эти приказы есть, я могу их Вам показать, да Вы н сами о иих знаете. И теперь вдруг оказывается, что для китайского правительства невозможно говорить о Хабаровском

* См. док. № 336. •• См. т. VII, док. Ns 222.

протоколе, как будто Хабаровский протокол — дурная болезнь, о которой не говорят. У Советского правительства неминуемо должно сложиться впечатление о неискренности нан-кинского правительства. Советское правительство должно было прийти к выводу, что в Китае, с одной стороны, имеется мукденское правительство, желающее установления с нами добрососедских отношений, а с другой стороны, имеется нанкинское правительство, старающееся всячески помешать установлению таких отношений.

Мы хорошо помним позицию нанкинского правительства еще в то время, когда делались первые попытки ликвидировать наш конфликт*. Когда конфликт начался, Цай выехал в Маньчжурию н начал здесь переговоры, посредством которых можно было сразу же ликвидировать конфликт и избежать того кровопролития, которое имело место в дальнейшем. Между тем нанкинское правительство запретило Цаю вести эти переговоры, отозвало его, прислало на его место других лии, которые все окончательно запутали. Нанкинское правительство препятствовало в дальнейшем каждой попытке мирной ликвидации конфликта, а когда конфликт был против его волн ликвидирован Хабаровским протоколом, оно ответило непризнанием этого протокола. Теперь созывается советско-китайская конференция, и Нанкин продолжает вставлять нам палки в колеса. Нанкинское правительство отказывается расширить в письменной форме Ваши полномочия, мукденское правительство подтверждает Ваши полномочия лишь устно. Все происходит на основании устных заявлений. А что такое устное заявление? Никакого формального значения оно не имеет. Сегодня человек жнв, завтра он умер, н никаких следов устного заявления и не остается. Было лишь пустое сотрясение воздуха. Устное заявление имеет временный характер, в то время как наша работа должна установить отношения, если не на вечные времена, то во всяком случае на долгие годы. Если бы мы стали вести сейчас переговоры на основании одних устных заявлений, то нанкинское правительство будет иметь полную возможность отказаться от результатов нашей работы во всякое время, может привести к нулю всю нашу работу, ссылаясь на отсутствие письменных полномочий. И тогда над нами же будут смеяться. Вот почему мы так настаиваем на выполнении всех формальностей. Что же касается ссылки на Хабаровский протокол, то здесь я Вас попрошу еще раз подумать над этим вопросом.

Mo. Вы сказали, что мукденское правительство выполняет Хабаровский протокол. Я хочу указать, что н нанкинское правительство целиком выполняет фактическую сторону Хабаров-

* См. т. XII, док. N° 239, 243, 251.

ского протокола. Я говорил Вам, что я могу думать относительно тех вопросов, которые ставят в неудобное положение меня лично, но у меня нет ни малейшей возможности размышлять относительно упоминания Хабаровского протокола, ибо это целиком относится к моему правительству. Я повторяю, что мне над этим вопросом даже думать нельзя, невозможно упомянуть Хабаровский протокол в какой бы то ни было форме. Наоборот, я должен буду просить Вас подумать над этим вопросом. Если бы Вы согласились не настаивать на этом пункте наших требований, то я мог бы в дальнейшем согласовать с Вами остальные пункты. Поэтому я попрошу Вас подумать над этим вопросом.

Кар axa и. Думать тут нечего. Я действую также на основании совершенно точной инструкиии, данной мне Советским правительством. Советское правительство не считает возможным отказаться от Хабаровского протокола, не считает возможным согласиться на его аннулирование.

Mo. В таком случае я теряю всякую надежду. Для меня совершенно ясно, что в этом случае мы лишь попусту потеряем с Вами те два-три месяца, в течение которых мы вели с Вами неофициальные переговоры. Нам останется лишь подумать над тем, чтобы как-нибудь закончить нашу конференцию. Кар а хан. Не так важно открыть конферениню, как закончить ее с успехом. Успешное окончание наших переговоров будет иметь громадное значение для интересов обеих стран, для блага миллионов и десятков миллионов населения обоих государств. Именно поэтому с нашей стороны требуется крайняя осторожность. Я предлагаю Вам еще раз подумать.

Mo. К сожалению, думать совершенно невозможно. Мы говорили с Вами относительно возможности в любое время официально открыть конференцию.

К а р а х а н. Я повторяю, что готов открыть конференцию в любое время. К°^гД^а? (Карахану приносят визитную карточку.)

Mo (с явным облегчением). Поговорим в следующий раз (откланивается).

Разговор продолжался 2 часа 15 минут.

Печат. по арх,

255. Телеграмма Полномочного Представителя СССР в Японии в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР

16 июля 1930 г.

Я заявил сегодня протест Сидэхара по поводу безобразий в отношении нашего рыбного надзора ¹⁰⁴ и говорил о поведении Сакамото^ш5. Сидэхара сказал, что, конечно, поведение

рыбников недопустимо н расследование будет произведено и меры воздействия приняты. Но он указал, что в этом году была дана строгая инструкция против нелегальной рыбной ловли, и сами рыбопромышленники решили налагать денежные взыскания иа виновников. Все эти заявления н материалы, которые он получает, говорят о том, что наши местные органы надзора неправильно информируют Хабаровск, Москву н посольство.

Я указал, что привожу лишь проверенные факты. Он заметил, что японцы часто подписывают протоколы, написанные по-русски, не понимая их значения.

По поводу миноносца он заявил, что удивляется обвинению, так как командир одного из миноносцев в прошлом году после моего протеста пострадал, н моряки теперь очень осторожны.

В частном порядке я показал ему наши последние цифры о росте японских норм улова в этом году в сравнении с прошлым и позапрошлым годами *.

Трояновский