Телеграмма Полномочного Представителя СССР и Торгового Представителя СССР в Австрии в Народный Комиссариат Иностранных Дел и Народный Комиссариат Внешней Торговли СССР

Немедленно 21 января 1932 г,

20-го состоялось заседание с участием Шобера ****_t на котором, как было условлено, должен был обсуждаться валютный вопрос. Однако австрийцы попытались отвести таковой н начали дискуссию о наших заказах в текущем году, связывая пределы возможных уступок в валютном вопросе с размерами наших заказов. Мы заявили, что до урегулирования вопроса расчетов по старым обязательствам мы не можем конкретно говорить о будущих заказах. Ссылаясь на заявления Шюллера***** о возможности оплаты шиллингами долларовых обязательств в сумме 3 млн. долл., мы заявили о неприемлемости этой цифры и в виде первой позиции выдвинули требование о приеме шиллингов в оплату долларовых обязательств в сумме 7 млн. долл. В ответ на это австрийцы дезавуировали Шюллера, заявив, что никакого решения по вопросу о приеме от нас шиллингов нет и что Шюллер, возможно, выражая личное мнение, говорил лишь о приеме в оплату долларовых обязательств 3 млн. шилл. Австрийцы подчеркивали,

* См. также док. Л? 26, 28 30. ** Су,, т. X, док. Л? 225. **^в Протокол впоследствии не был подписан. **** Вице-канцлер н министр иностоанных дел Австрии, г*«*«Заведующий торгово-политическим отделом МИД Австрии.

что финансовое положение Австрии ие позволяет рассчитывать на предоставление по всем этим заказам кредитов и что предполагаемая экспортная выручка должна обращаться на организацию новых заказов. Мы заявили, что не может быть и речи о покупках за наличные и что выручка по экспорту имеет назначение погашения старых обязательств. В конце дискуссии мы вновь подчеркнули, что нами внесены конкретные предложения, чего до сих пор, несмотря иа обещания, австрийцы не сделали, н настаивали поэтому, чтобы онн дали Конкретный ответ. Следующее заседание у Шобера назначено на 23-е *. Считаем, что до согласования валютного вопроса нам не следует выставлять никаких позиций по вопросу о размерах наших заказов. Телеграфируйте Ваши указания²⁸.

Юренев Иванов

Печат, по арх.

35. Сообщение советской печати об опровержении Полномочного Представительства СССР во Франции

22 января 1932 г.

Париж, 19 января. (ТАСС). Агентство] Гавас опубликовало официальное коммюнике полпредства СССР во Франции, отвечающее на появившиеся во французской печати сообщения о заявлениях генерала Буржуа и Эккара ** в сенатских комиссиях, указавших, что СССР отказался сообщить Лиге наций сведения о своих вооружениях. Коммюнике полпредства указывает, что Советское правительство, не состоя в Лиге наций, никогда не признавало ее полномочий и не обязано сообщать ей сведения о вооружениях. Однако, участвуя на конференции по разоружению, СССР одним из первых переслад генеральному секретарю конференции Друммонду полные данные о своих вооружениях***. С другой стороны, СССР — единственная страна, которая предложила всем государствам, которые этого пожелают, обменяться сведениями о вооружениях. Такой обмен сведениями уже состоялся между СССР и Францией, Польшей и другими странами ****.

Печат. по газ. «Известия* Л* 22 (4559), 22 января 1932 г.

36. Опровержение ТАСС сообщений из Бухареста и Парижа

22 января 1932 г.

ТАСС уполномочен заявить, что сообщения из Бухареста н Парижа об имевшем якобы место задержании, румынскими

* См. также док. X» 45. 212. 236, 437. ** Члены сената Франции. *** Имеется в виду участие СССР в работе Подготовительной комиссии конференции по разоружению. Письмо было направлено генеральному секретарю Лиги наций Друммонду; см. т. XIV, док. № 132. **'* См. т. XIV, прим, 187.

военными судами шведского парохода «Ерлан», везшего груз оружия якобы для СССР, а также о конфискации этого оружия румынскими властями являются от начала до конца вымышленными. Распространение подобного рода лживых сообщений накануне конференции по разоружению явным образом преследует специальные цели — отвлечь внимание от стран, действительно закупающих оружие и подготовляющих новую войну.

Печат. по газ.»Известия» M 22 (45S9), 22 января 1932 г.

37. Запись беседы Народного Комиссара Иностранных Дел СССР с Посланником Польши в СССР Патеком

23 января 1932 г.

Сообщив Патеку о подписании Гельсиигфорсского пакта*, я отметил, что Ирье-Коскинен проявил больше уступчивости, чем Патек, н принял, между прочим, целиком ту самую статью, которая является до снх пор предметом разногласий с Польшей **. Патек кисло заметил, что Коскинен предполагает запросить еще Лигу наций относительно приемлемости нашего добавления о соглашениях, заключающих в себе элементы агрессии. По мнению Патека, такой запрос является излишним, ибо Лига наций не может быть за агрессию. Я сказал, что статья подписана Коскиненом в нашей редакции, а с кем он будет после подписания советоваться, иас не касается.

Имея, очевидно, в виду финскую редакцию ст. 3, Патек предложил сформулировать ее так, чтобы речь шла «об агрессии с точки зрения пакта». Я сказал, что агрессия с точки зрения пакта уже заключается в ст. i и повторение иам не нужно. После дальнейшего обмена мнениями я согласился сказать в статье о соглашениях, агрессивных и враждебных другой стороне, отбросив конец о противоречащем пакту.

Патек внезапно сообщил, что Варшава согласилась установить месячный срок для обмена ратификационными грамотами. Поскольку я раньше сам настаивал иа этом, я не мог отклонить это предложение, хотя вполне понял преследуемую поляками цель.

На мой вопрос о готовности к подписанию пакта в случае согласования Патек заявил, что запросил Варшаву и та не разрешает ему подписывать, а предлагает лишь парафировать. После этого он пробормотал несколько слов об обязательствах перед Румынией, чтобы дать понять, что он задержит подписание нз-за нашей недоговоренности с Румынией. Я заявил, что меня парафирование не интересует и что я предпочитаю поэтому оставить переговоры в нынешнем виде. Патек выска-

* См. док. S» 32. ** См. док. № 17, 27.

зал предположение, что Залесский *, имеющий большие полномочия, чем он, может подписать пакт в Женеве и что к этому будто бы Залесский стремится.

При составлении протокола Патек предложил в проекте протокола к 5-й статье сказать, что установлено между сторонами отсутствие разногласий по согласительной конвенции. Я указал на полную бессмысленность такого протокола, который можно толковать и как согласие Польши с нашими предложениями, и как наше согласие с польскими возражениями. Я предложил поэтому, либо написать письмо по французскому образцу**, либо же в протоколе сказать, что отсутствие разногласий установлено после обмена мнениями по поводу советского проекта согласительной конвенции. Патек на это не соглашался, и я снял свое согласие на одновременность ратификации обоих договоров. После этого Патек согласился на мою редакцию протокола, добавив, что он имеет в виду отсутствие разногласий по вопросам о председателе комиссии и ее компетенции, но что это не исключает разногласий по другим вопросам.

Попросив позволения поговорить не официально, а частным образом о наших переговорах с Румынией, Патек вновь предложил свое посредничество. Он-де согласится полететь даже на аэроплане в Женеву и посредничать не как посланник, а как частное лицо, совершенно беспристрастное. Он повторил это предложение, когда я его информировал об уступке, сделанной нами Румынии по 1-й статье, каковую он признал шагом вперед***. Он спрашивал, желательно ли нам пункт о не-разрешенности спора перенести из пакта в какую-нибудь ноту. Я его поблагодарил за предложение и сказал, что, поскольку у нас уже имеется непосредственный контакт с Румынией, посредничество теперь уже не требуется ****.

Литвинов

Печат, го арх. Опубл. в сб. ^Документы и материмы reo истории сове?ссх>-польских отношений». 1. V, М., 1967, стр. 522—523,