Типы обществ. Основания типологизации

Социум. Общество. Общественная жизнь Наиболее основательную попытку разделить понятия «социум», «общество», «общественная жизнь» предпринял К.Х. Момджян. Наиболее широким понятием является категория «социум», в него входит понимание общества как совокупности явлений, обладающих особыми социетальными свойствами, выделяющими мир людей из мира природных реалий. «Социум» – мир надприродных явлений. Проблема законосообразности исторического процесса, наличие в событийном пласте общественной жизни объективных, неслучайных связей, «настоящее-прошлое-будущее» соотносится с понятием «социум».

Каково историческое место общества, в котором мы живем? В каком обществе мы жили в предшествующий реформам период? Можно ли назвать социалистический этап развития советского общества азиатским способом производства? Наконец, что ожидает Россию в ближайшем будущем и долгосрочной перспективе? Что такое власть и что такое собственность, как они связаны в общественном развитии? Что такое культура, как она влияет на судьбы народов? – Это кардинальные проблемы общей социологии.

«Общество» предстает перед нами не как «социальность вообще», но как особая организационная форма социальности, как совокупность условий, обеспечивающих ее возникновение, воспроизводство и саморазвитие.

Н. Бердяев обвинял Э. Дюркгейма в том, что он заменил бога обществом. Дюркгейм сформулировал идею общества следующим образом: «Если указанный синтез sui generis, образующий всякое общество, порождает новые явления, отличные от тех, что имеют место в отдельных сознаниях, то нужно также допустить, что эти специфические факты заключаются в том самом обществе, которое их создает, а не в его частях, т.е. в его членах» [68, с. 399].

В простейших актах совместной деятельности возникает такая выходящая за рамки отдельных действий реальность как совокупность организационных отношений между взаимодействующими индивидами, отношения разделения труда, распределение функций, средств и результатов.

Разделение труда создает систему устойчивых безличных социальных ролей и статусов, в которую вынуждены «встраиваться» живые индивиды, осуществляя различные профессиональные функции. Совокупность подобных ролей и статусов образует систему социальных институтов, обеспечивающих исполнение «общих функций», к которым должен адаптироваться каждый индивид.

Наконец, мотивы и цели самых простейших форм взаимодействия будут непонятны нам, если мы не учтем существования индивидуальных феноменов культуры, представляющих собой систему взаимных отношений и опосредовании, «логико-значимой интеграции» (П. Сорокин) между символическими программами поведения, взаимно соотнесенными значениями, смыслами и ценностями человеческого поведения. В стране своего проживания, профессиональной среде, политических объединениях и в собственных семьях люди сталкиваются с безличными нормами права и морали, передаваемыми из поколения в поколение стереотипами мышления и чувствования, которые явно выходят за рамки индивидуальных сознаний и программируют их; они даны людям принудительно, навязаны им системой социализации, принятой в обществе.

Совокупность надындивидуальных реалий коллективной жизни создает социокультурную среду существования индивидов – столь же объективную, не зависящую от их желаний, как и природная среда с ее законом тяготения или началами термодинамики [111, с. 7].

Общество как система. Общество как процесс. Общество можно интерпретировать в категориях абстрактных, предельно общих, таких как скажем «нация», «народ», «государство». Такой способ описания используется в различных социальных теориях, и в такой модели мира действуют, обладая всеми правами реального существования, отвлеченные тотальные субъекты (нации, классы, государства). Индивид становится функцией этих целостностей, приобретая тем самым условный, если не сказать фиктивный характер.

Макс Вебер полагает исходным рациональным идеальным типом объединения в общество целевой союз, основанный на полной договоренности о целях, средствах и порядке. Поскольку объединение индивидов Вебер редуцирует к действиям самих этих индивидов, ориентированных друг на друга и на установленный порядок, он определяет целевой союз как «общественные действия с установлениями о содержании и средствах общественных действий, целерационально принятыми всеми участниками на основе общего согласия».¹¹ Союз признается социальной единицей, некоторой целостностью, выступает субъектом действий, осуществляемых от его имени уполномоченными на то лицами. В качестве такового субъекта союз выступает как по отношению к входящим в его состав лицам, так и по отношению к лицам и другим объединения, находящимся вне союза. Право союза противостоит установлениям, созданным союзом. Как считает В.М. Быченков, из веберовского описания целевого союза можно выделить категории, отражающие основные свойства этого типа «объединения в общество»:

♦ договорная природа (в идеально-типическом случае − консенсус);

♦ рациональная упорядоченность;

♦ идентичность в пространстве и времени, проистекающая из институ-

ционализированного характера принятых сообществом норм;

♦ целостность, позволяющая рассматривать союз в определенных слу-

чаях в качестве неразложимой, недифференцируемой социальной

единицы».¹²

Работы Вебера оказали большое влияние на американского социолога Толкотта Парсонса. Парсонс стал создателем структурной версии функционализма. Западная и американская социология упорно занималась исследованием закономерностей действий «субъекта», что способствовало динамике развития общества. Парсонс проводит четкие различия между структурными и функциональными категориями, отражающими соответственно статистический и динамический аспекты жизнедеятельности общества. В структурном отношении он выделяет четыре иерархически соподчиненных уровня организации общества:

первичный, или интеракционистский, основанный на отношениях отдельных индивидов;

менеджеральный уровень (уровень управления), где отношения базируются на структуре организации группы;

институциональный уровень, на котором субъектами отношений выступают не индивиды, а организации;

социетальный уровень, интегрирующий социальную систему в некоторую целостность на основе функций культуры. Ко всем этим уровням приложимы инвариантные для каждого из них функциональные требования системы, которые выражаются также в четырех категориях:

адаптация, связанная с проблемами рациональной организации, распределения ресурсов и приспособления к воздействиям внешней среды:

достижение целей, предполагающее выбор целевых приоритетов, мобилизацию ресурсов для их достижения и поддержание собственно процесса целереализации;

интеграция, обозначающая проблему солидарности, координация и взаимодействие элементов системы;

латентность, охватывающая сохранение формы, то есть поддержание мотиваций действующих лиц, их потребностей, ролевого мастерства и снятие напряжения у этих «акторов» [119, c. 259].

Т. Парсонс отмечает: «Мы определяем общество как такой тип социальной системы, который обладает наивысшей степенью самодостаточности относительно своей среды, включающей и другие социальные системы....Любое общество для сохранения себя в качестве системы зависит от того, что оно получает в порядке взаимообмена с окружающими системами. И, значит, самодостаточность в отношении среды означает стабильность отношений взаимообмена и способность контролировать взаимообмен в интересах своего функционирования. Этот контроль может варьироваться от способности предотвратить или «пресечь» какие-то нарушения до способности благоприятным для себя образом формировать отношения со средой.

Физическая среда имеет для общества адаптивное значение в том смысле, что она является непосредственным источником материальных ресурсов, которые используются обществом посредством своих производственных, технологических и экономических механизмов.

Третье проявление социетальной самодостаточности относится к личностным системам индивидуальных членов общества, находящихся в особого рода взаимопроникновении с его организмами. Организм непосредственно связан с территориальным комплексом по той простой причине, что действия всегда свершаются в каком-то месте. Но его основная связь с социальной системой осуществляется через личность; главная зона проникновения − это статус членства. Общество может быть самодостаточным только в той мере, в какой оно может «полагаться» на то, что деяния его членов будут служить адекватным «вкладом» в его функционирование. В случае взаимоотношений личности и общества их абсолютная интеграция необходима не более, чем в других случаях взаимообмена, предполагающих самодостаточность. Однако если подавляющее большинство членов какого-то общества испытывает крайнее «отчуждение», то говорить об этом обществе как целостном и самодостаточном нельзя.

Интеграция в общество его членов подразумевает наличие зоны взаимопроникновения между социальной и личностной системами. Однако отношение здесь в основном трехстороннее, поскольку части культурной системы, так же как и части социальной структуры, интернализованы в личностях, но в то же время части культурной системы институционализованы обществе.

На социальном уровне институционализированные ценностные образцы выступают в виде «коллективных представлений», которые определяют желаемый тип социальной системы. В конечном счете, ценности легитимизируются главным разом в религиозных терминах. В контексте мирной легитимизации, таким образом, общество является самодостаточным в той мере, в какой его институты легитимизированы ценностями, которые разделяются его членами с относительным согласием и которые в свою очередь легитимизированы благодаря соответствию членов общества или другим компонентам культурной системы, в особенности ее конститутивному символизму».[109, c. 20-22].

Типы социальных единиц. Ф. Знанецкий рассматривает группу через функциональные и поведенческие формы: «социальная группа - не объединение конкретных лиц, но синтез социальных ролей ее членов… Современные социологи знают, что член группы - это не конкретное лицо в течение всего жизненного пути. Член группы, по определению Парка и Бёрджесса, это своеобразный вид личности, исполняющей соответствующие социальные роли. Каждое конкретное лицо исполняет в течение своей жизни определенное количество социальных ролей....В социальной жизни каждое лицо исполняет свою особую роль: конкретных врачей, бизнесменов, либо домохозяек, только похожих друг на друга в той степени, насколько они придерживаются того же самого культурного стандарта, признанного обязательным для данной группировки.

Говоря о том, что индивид в социальном круге играет назначенную ему обществом социальную роль, мы понимаем под этим, что круг, и он сам принимают ее в соответствии признанным стандартом или личным образцом. Это значит, что в каждом круге индивид является таким, каким его видит этот круг, и он видит себя в этом круге. Его поступки, также как и поступки других по отношению к нему таковы, какими они должны быть, по убеждению круга и его самого» [183, c. 84-85].

Общество как процесс. Начало XX века мы воспринимаем через передачу самосознания и мироощущения поколений в прошлой и современной России, как в научной, так и в художественной литературе. Весьма социологично, на наш взгляд, наблюдение Б. Пастернака. Описывая суету жизни на остановках поезда и самосознание героя романа, Б. Пастернак в романе «Доктор Живаго» выразил эту динамичность, процессуальность жизни следующим образом: «Все движения на свете в отдельности были рассчитано-трезвы, а в общей сложности безотчетно пьяны общим потоком жизни, который объединял их. Люди трудились и хлопотали, приводимые в движение механизмом собственных забот. Но механизмы не действовали бы, если бы главным их регулятором не было чувство высшей и краеугольной беззаботности. Эту беззаботность придавало ощущение связанности человеческих существований, уверенность в их переходе одного в другое, чувство счастья по поводу того, что все происходящее совершается не только на земле, в которую закапывают мертвых, а еще в чем-то другом, в том, что они называют царством Божиим, а другие − истории, а третьи еще как-нибудь». Фритьоф Капра в работе «Уроки мудрости» дал краткую характеристику поколения, к которому принадлежит. В период с 40-х по 80-е XX в. происходило фундаментальное изменение представления о мире, происходящее в науке и обществе. В пятидесятые годы между поколениями возник разрыв, но с предыдущим было единое мировоззрение: та же вера в технологию, в прогресс, в систему образования. Он отмечает: «В шестидесятые мы подвергли общество сомнению. Мы жили другими ценностями, у нас были другие ритуалы и другой стиль жизни.... Всемирное движение «зеленых», возникшее из соединения экологического движения, движения за мир и феминистского движения... Женское движение поколебало патриархальные устои; гуманистические психологи подвергли сомнению авторитет врачей и терапевтов. Две доминирующие тенденции шестидесятых – расширение сознания в направлении к трансперсональному и направлении к социальному... способствовали синтезированию и передаче нового видения реальности» [65, c. 9 -10].

Фриц Шумахер английский экономист в работе «Малое прекрасно» в 50-е и 60-е гг. XX в. предложил идею ненасильственной экономики, такой, которая бы более сотрудничала с природой, нежели эксплуатировала ее. Еще в средине 50-х он пропагандировал возобновляемые ресурсы. И это в то время, когда технологический оптимизм достиг своего пика, когда везде делалась ставка ни рост и расширение, и природные ресурсы казались неисчерпаемыми! Ключевая идея экономической философии Шумахера состоит в уяснении системы ценностей в экономическом мышлении. Он упрекает своих коллег экономистов за нежелание признать, что вся экономическая теория построена на определенной системе ценностей и на определенном взгляде на человеческую природу.

Наша теперешняя материалистическая система, в которой уровень жизни измеряется количеством ежегодного потребления и которая, таким образом, пытается достичь максимального уровня потребления наряду с оптимальной моделью производства. Другая − система буддийской экономики основана на принципах «разумного пропитания» и «среднего пути», в которой целью является достижение максимального уровня благосостояния человека посредством оптимальной модели потребления. Сегодняшняя экономика является пережитком мышления XIX века и совершенно несостоятельна в решении современных проблем. Современная технология фрагментарна и не содержит человеческих ценностей. Она, как критически замечает Шумахер, отстраняет людей от созидательной и полезной работы, которая им больше по душе, предоставляя в то же время массу фрагментарной и разобщающей работы, которая им совсем не нравится. Он отмечает, что люди могут быть самими собой только в маленьких, компактных группах, и он делает вывод, что мы должны думать в категориях небольших, управляемых подразделений, – вот почему «малое прекрасно». Он требует включить категорию мудрости в саму структуру нашей научной методологии и в наши методологические подходы. «Мудрость, – пишет он, – требует новой ориентации науки и технологии на ограниченное, доброе, ненасильственное, элегантное и прекрасное». Мудростью он называл науку о понимании, такой она была до Ф. Бэкона. Начиная с XVII века, наука стала манипулятивной, Ф. Бэкон провозгласил: «Знание − сила». Цель науки сместилась от мудрости к власти. Ф. Шумахер указал, что в социальной и политической жизни также (как и в экономике) существуют проблемы противоположностей, которые не могут быть разрешены, но могут быть преодолены мудростью. Сообществам нужны и новшества, планирование и невмешательство. Наше здоровье и счастье постоянно зависят от одновременного преследования нескольких взаимно противоположных целей [65, c. 201 - 213].

Типы обществ. Основания типологизации Теории модернизации - совокупность концепций общественно-экономического и политического развития в западной социологии, объясняющих процесс перехода от стабильного «традиционного» к постоянно изменяющемуся современному индустриальному обществу. «Первичная» модернизация охватывает эпоху первой промышленной революции, разрушения традиционных наследственных привилегий и провозглашения равных гражданских прав, демократизации и т.д. Здесь проблемы теорий модернизации, по существу, совпадают с классическими проблемами генезиса капитализма и обычно решаются на стыке социологии и истории либо в духе эволюционизма XIX в. в рамках той или иной концепции всемирно-исторического процесса, либо с точки зрения современных концепций многолинейной социокультурной эволюции.

«Вторичная» модернизация и индустриализация развивающихся стран в отличие от первой протекает при наличии зрелых социально-экономических и культурных образцов в лице более старых промышленных стран. Здесь проблема «прорыва» традиционного образа жизни становится в теории модернизации как проблема формирования современного общества в разных странах и частях света под непосредственным влиянием социокультурных контактов с уже существующими центрами рыночно-индустриальной культуры. В этом случае наряду с эволюционистской трактовкой модернизации как повышения сложности общественной организации в результате роста структурной и функциональной дифференциации, возникновения новых форм интеграции, увеличения адаптивной способности данного общества и т.п. широко привлекаются методы диффузионизма (взаимовлияния культур).

Перечни «необходимых условий» появления общества с подвижной, высокодифференцированной организацией и еще более сложной многослойной культурой меняются от автора к автору. Но среди таких условий неизменно называют: преобразование местных и «личных» рынков в рынок всеобщий и безличный (что означает прорыв замкнутости и самодостаточности малых социокультурных целостностей общинного типа – семей, родовых и сельских общин, феодально-вотчинных хозяйств и т.п.); возникновения рынка труда, создающего условия для разделения ролей производителя и потребителя, отделения производства и рабочего места от семейного хозяйства, профессионализации и повышения производительности сельского труда; наличие особых «элит», «диктатур развития», «маргинальных групп», инициирующих анти-автаркические процессы и вынуждающих традиционного крестьянина перестраивать хозяйство по меркам рыночной рациональности. Понятийное осмысление этих связей дает самостоятельные подтеории внутри теории модернизации. Нередки простые отождествления модернизации с «вестернизацией», «европеизацией», «американизацией» при полном игнорировании альтернативных возможностей. За «норму развития» принимают обобщенные черты общественной жизни, отвечающие западным ценностям критериям рациональности, эффективности и производительности. В операционально-практическом плане распространены технологические определения модернизации (часто по соображениям легкой измеряемости, проверяемости и сравнимости данных), которые учитывают эффективное потребление энергии в расчете на человека. Эти меры увлекают теорию модернизации на путь технологического детерминизма. Поскольку главные задачи модернизации все же возлагаются на государство как организатора общественных усилий, постольку исследовательские интересы в теории модернизации перемещаются с проблем коллективного поведения и социальных действий исследователей экономической элиты на проблемы государственной власти и политических элит [71, c. 218 -220].

Военное общество - в исторической социологии О. Конта и Г. Спенсера − строй, предшествующий промышленному (индустриальному) обществу. Конт делил эпоху военного общества, именуемого им также теократическим или жреческо-военным, на два подпериода − наступательного и оборонительного милитаризма. Первый приблизительно соответствует родо-племенным организациям во главе с военными вождями и эпохе их наступления на культурные империи. Второй − победившему феодальному укладу, сложившемуся после распада Римской империи и совмещавшему военно-оборонительную и хозяйственную функции. Здесь функции главы военного отряда и администратора хозяйственного округа соединялись в одном лице. Благодаря этому складывалась военно-хозяйственная иерархия (прообраз пирамиды отношений зрелого феодализма), в которой все свободные получали от вышестоящих в ней в вознаграждение за военную службу доступ к земле.

В теории социальной эволюции Г. Спенсера военное общество – очень абстрактный, почти неисторический тип, который характеризует в основном докапиталистическую эпоху. В ходе эволюции уравновешивание энергии обществами как естественными системами принимает форму борьбы за существование, конфликта. Повседневный организованный конфликт, направляемый политической и религиозной властью, составляет суть военного общества, формирующего человеческую психику, поведение и социальную организацию соответственно состоянию постоянной войны. Но на стадии военного общества прогрессирует социальная интеграция, благодаря победам лучше организованных групп, объединяющих малые общественные группы во все более крупные. Этот процесс расширяет пространство, на котором постепенно растущая часть человечества имеет возможность жить в мире и заниматься творческим трудом. Тем самым, накапливаются условия для перехода военного общества в промышленное общество.

Дихотомия «военное общество» − «промышленное общество» − одна из многих в социологии дуальных типологий: «механическая − органическая солидарность», «традиционное − современное индустриальное общество», главной целью которых уловить качественное отличие индустриальной от прединдустриальной эпохи [72, c. 66 - 67].

Мир-системы Ф. Броделя. Фернан Бродель (1902-1985) − французский историк экономики, культуры, социального времени, общества. Он исследовал тип отношений в становлении материальной культуры капитализма. В качестве единицы анализа общества Бродель ввел понятие «вековые тренды» и показал, как общество переходило к новым формам самоорганизации, образуя различные торговые компании, такие как Ганзейский союз, каким образом складывались отношения доверия между участниками производства и обмена. Бродель раскрыл переход времени мира из сакрального, божественного во время земное, прагматическое. Превращение времени из небесного в светское происходило в указании границ времени, затрачиваемого на производительный труд и времени определения и обозначения биржевых операций. Мир-империи и мир-экономики И. Валлерстайна, последователя Ф. Броделя, определили более мощные социально-экономические структуры: мир-империи господствовали (до прорыва в XVII в. новых отношений в обществе) и поглощали возникавшие мир-экономики. В настоящем мир-экономики поглощают мир-империи. В качестве современных мир-империй И. Валлерстайн рассматривал «СССР с сателлитами», который был щитом, укрывающим США от «третьих стран».

В настоящем ведутся поиски разных оснований определения социального процесса, в частности, предлагаются к рассмотрению различные типы «временных лагов» для объяснения многомерного мира социума: 20-летние циклы экономического развития капиталистического производства К. Маркса; 50-летние «длинные волны» экономического развития общества Н. Кондратьева; «вековые тренды» Ф. Броделя; эпоха средневековой цивилизации Ж. Ле Гоффа; мир-системы: «мир-империи» и «мир-экономики» И. Валлерстайна, Модерна и Постмодерна А.С. Панарина, аграрное, индустриальное и постиндустриальное общество Д. Белла, индустриальное и информационное общество М. Кастельса.

Вопросы для самоконтроля:

1. По каким критериям (признакам) выделяются в обществе социальные

группы?

2. В чем различие между первичными и вторичными социальными группа

ми?

3. Чем отличаются формальные группы от неформальных?

4. Какова роль референтной группы?

5. Какое основание лежит в понятии «страта», «класс»?

6. Назовите основные критерии стратификации.

7. В чем состоит отличие социальной стратификации от социальной диффе

ренциации?

8. Раскройте содержание понятий «социальный класс», «социальный слой»,

«социальная группа». Каковы границы применимости?

9. Дайте характеристику основных признаков стратификационных процессов

в российском обществе за последние 100 лет.

10. Какова структура современного российского общества?

11.Что в наибольшей степени определяет в настоящее время положение чело-

века в российском обществе?

12. Как изменился в условиях рыночных реформ статус рабочего класса?

13. Что такое «средний класс»? Какую роль он играет в обществе?

14. Каковы основные черты бедности и богатства в современном российском

обществе?

15. Каковы важнейшие характеристики стратификационных процессов в по-

стиндустриальном обществе?

16. Расширяет или снижает уровень свободы принадлежность индивида

к группе?

17. Что характеризует психологическую структуру группы и её неформально

го лидера?

18. Чем обусловлена поляризация групповой принадлежности?

19. Как возникает и от чего зависит конформное поведение?

ТЕМА 5