Повествовательные структуры

Как уже отмечалось, редко какой повествовательный жанр так знаком нам, как жанр рассказа. То же можно сказать и об изучении повествования. Мы знаем не так много жанров, которые бы так часто подвергались анали­зу или о которых создавалось бы столько теорий, как о жанрах повествовательных. Сначала были исследованы жанры наиболее „интересные" в эстетическом отношении, такие, как драма и роман, затем — более „народные", та­кие, как сказки и мифы, и наконец, в связи с возрастаю­щим вниманием социологов к нашей повседневной жизни исследователи обратились к обыденным рассказам, со­здаваемым в ходе разговоров. Здесь нет возможности углубиться ни в историю развития, ни в отдельные част-. ности этих теорий, которые восходят к анализу драмы Аристотелем и продолжают свое развитие вплоть до струк­турного анализа последних пятидесяти лет. Мы можем остановиться лишь на наиболее важных моментах и сде­лать некоторые выводы относительно категорий и прин­ципов, релевантных для анализа рассказов об этнических меньшинствах.

Если оставить в стороне более ранние литературовед­ческие работы о романе и коротком рассказе, одним из источников современного анализа повествовательных жанров можно считать работу Проппа (1928) о русской сказке. Он создал инвариантную „морфологию" темати­ческих категорий („функций"), делающую возможной подстановку повторяющихся элементов многих различ­ных сказок. Совсем как в наших теперешних историях о Джеймсе Бонде, герой получает задание разрешить опре­деленную проблему (например, вернуть царевну, похи­щенную Змеем-Горынычем), подвергается опасности, в се­рьезных испытаниях убивает врага, возвращается домой с победой и получает награду. Существенным для наших Рассуждений является то, что в этой работе (и тех много­численных структурных анализах повествования, на со­здание которых сорока годами позже эта работа вдохно-

ила ученых — специалистов по семиотике, этнографии,

'итературоведению) было дано первое теоретическое определение повествовательных структур. Рассказы со­здаются с помощью фиксированного списка категорий и

Равил их соответствующего упорядочения. Во многих популярных paccifesax эти категории могут иметь семан-

ическую природу: они представляют собой инвариант-

ные темы с заданными ролями для участников действия; таковыми могут быть роли героев и злодеев. То же самое относится к историям об этнических меньшинствах: я, мы, голландцы вообще выступаем здесь как герои или жерт­вы, а представители этнического меньшинства — как зло­деи. Из ограниченного репертуара могут выбираться да­же события и действия, фигурирующие в истории. Этниче­ские меньшинства доставляют нам разного рода неприят­ности: они шумят, мусорят на улицах, занимают наши ра­бочие места или квартиры, вступают на преступный путь. Рассказы об этнических меньшинствах становятся особым жанром фольклора, основывающегося на внутригруппо-вой предубежденности. Они так же стереотипны, как и ле­жащие в их основе предубеждения.

Кроме выявления стереотипного характера тематиче­ского списка предпочитаемых участников и эпизодов, ре­зультатом структурного анализа является также более об­щее описание повествовательных категорий и правил, применимых и к анализу других типов рассказов, суще­ствующих в рамках нашей культуры,— и тех, которые образуются в ходе повседневных бесед, и тех, которые ро­ждены массовой культурой, телевизионными постановка­ми, детективами. В связи с этим мы уже упоминали рабо­ту Лабова о рассказах, основывающихся на личном опыте (Labov-Waletzky, 1967; Labov, 1972; 1982). Устные рассказы этого типа могут расчленяться на эпизоды с раз­личными функциями, такими, как: Резюме (summary), Описание окружающей обстановки или Расположение (set­ting or orientation), Осложнение (complication), Развязка (resolution) и Кода* (coda). Резюме заявляет о некоторой истории и представляет ее, сообщая об описываемых в ней „интересных" событиях. В разговоре эта категория обычно используется для того, чтобы получить слово и завоевать внимание слушателей. Описание окружающей обстановки позволяет дать характеристику места, време­ни, обстоятельств и главных действующих лиц событий. Осложнение включает характеристику основных „ката­строфических" событий, а Развязка включает описание действий, предпринятых для преодоления препятствий, возникающих в результате этих событий. Оценка, которая может выражаться на различных стадиях развития пове-

* Кода — заключительный фрагмент музыкального произведения, в котором кратко повторяются его основные музыкальные темы. Здесь: заключение, выводы, итоговый фрагмент истории.— Прим. перев.

ствования, передает мнение рассказчика о событиях и тех чувствах, которые они вызывают. Кода связывает взаи­мозависимые события прошлого с реальным прагматиче­ским контекстом самого рассказывания истории. Это осу­ществляется путем формулирования выводов, выражения намерений относительно будущих действий или рекомен­дации слушателям. В нашем разборе рассказов об этниче­ских меньшинствах мы попытаемся более детально оха­рактеризовать такие повествовательные категории.

Повествовательные категории, подобные упомянутым выше, требуют в то же время наличия эксплицитной связи с дискурсом, с самим рассказом, посредством которого они выражаются, то есть они должны быть связаны с лингвистическими параметрами речевого воплощения рассказа. В ряде предыдущих работ нами было предложе­но изучение повествовательных структур как „глобаль­ных" схем организации связного текста, а именно супер­структур (van Dijk, 1972; 1976; 1980). Суперструктуры представляют собой всеобщую абстрактную глобальную „форму" связного текста, состоящую из иерархически ор­ганизованного набора категорий, специфических для определенного жанра. Помимо повествовательных струк­тур существуют также суперструктуры или схемы аргументации, например проповедей или научных работ. Содержание, которое соответствует терминальным кате­гориям таких суперструктурных форм-схем, должно, ко­нечно, также быть „глобальным", а именно представлять собой м'акропропозицию, или тему. В конце концов, Опи­сание окружающей обстановки или Осложнение рассказа редко состоит только из одного слова или предложения. Если макропропозиция передает в „концентрированном виде" значение последовательности предложений (тексто­вой „эпизод"; см. van D i j k, 1982b) в рамках значения бо­лее высокого уровня, схематические категории супер­структуры предписывают этим макропропозициям вы­полнение определенных функций, например функций ^писания окружающей обстановки или Осложнения дан­ному сегменту текста.

Сходство с (функциональной) грамматикой очевидно:

Цесь действуют правила образования, которые характе-

Ризуют „хорошо оформленные" рассказы на основе со-

вляющих их формальных категорий. Канонические по--твовательные структуры могут подвергаться транс-Формации, что наблюдается, например, в тех случаях, ког-^а Рассказ начинается с осложнения. Такие „грамматики

рассказов не только вызвали интерес при литературовед, ческом и семиотическом подходах к анализу повествова­ния, но и были использованы психологами для воссозда­ния процессов понимания и репрезентации рассказов в па­мяти (Rumelhart, 1975; Kintsch—van Dijk, 1975J van Dijk —Kintsch, 1978; Mandler, 1978; MancU ler — Johnson, 1977). Подобным же образом в обла­сти искусственного интеллекта рассказы и повествова­тельные структуры моделируются в терминах, лежащих; в основе структур деятельности, таких, как осуществление] соответствующих шагов, приводящих к успешному до­стижению намеченных целей или к неудачам при их вы­полнении. Несмотря на то что эти грамматики рассказа и подходы, осуществляющие анализ с точки зрения тео'] рии действия, нередко представляются как противобор­ствующие теории понимания рассказов (Black-Wilensky, 1979), их следует скорее считать взаимно до­полняющими друг друга описаниями „глубинных" пове-i ствовательных структур (van Dijk (ed.), 1980; van Dijk —Kintsch, 1983).

При структурном подходе в рамках различных дисцип­лин рассматриваются простые и „жестко фиксированные" формы повествования, такие, как мифы, сказки, детские рассказы или некоторые популярные жанры художествен­ной литературы (детективы, телевизионные постановки). Мы же подчеркиваем необходимость изучения повседнев­ных форм повествования, представляющих собой неотъе­млемую часть повседневного речевого общения. В этой связи за последнее десятилетие мы стали свидетелями возрастающего интереса к особенностям этого вида рас­сказывания историй в ходе разговора (Jefferson, 1978; Polanyi, 1983; Quasthoff, 1980; Ehlich, 1980). Спон­танное рассказывание истории является одним из резуль­татов, достигаемых в процессе коммуникативного взаи­модействия между говорящим и слушающим. При рече­вом общении рассказчик не может ни с того ни с сего на­чать рассказывать об интересном случае из своей личной жизни. Для того, чтобы это произошло в ходе разговора, должны возникнуть подходящие обстоятельства. Только когда, например, какой-либо несчастный случай будет упомянут в ходе разговора, рассказчик может попытаться завладеть вниманием слушателей и предложить расска­зать о каком-либо несчастном случае, который произо­шел с ним или с ней. Такое предложение носит стратегиче­ский характер. К примеру, сперва можно намекнуть на ка-

_Ой-то интересный аспект (например, на осложнение си­туации) для того, чтобы заинтересовать слушателя. И толь-о получив разрешение рассказать историю (выражен­ное например, вопросом „А что случилось?"), рассказчик может приступить к изложению самой истории (напри­мер, дать описание окружающей обстановки). В то же время слушатель может задавать вопросы, требовать пояснений, давать оценку или выражать свои эмоции, на­пример показывать различными способами, что история не очень интересна или же недостаточно хорошо расска­зывается. Кроме того, многие существенные подробности Окружающей обстановки или Осложнения могут быть опущены во время непосредственного рассказывания истории. Эти детали могут быть введены позднее, по мере развития повествования. С помощью грамматических па-равербальных или невербальных средств могут быть обо­значены и границы перехода одной повествовательной ка­тегории в другую. Специфические категории, такие, как Осложнение или Оценка, выделяются с помощью различ­ного рода экспрессивных средств с целью повышения их эффективности. Другими словами, рассказывание какой-либо истории представляет собой осуществляющийся в оперативном режиме интеракциональный процесс, в ко­тором используется ряд стратегий, направленных на адек­ватное приспособление рассказа к ситуации, его представ­ление, введение, развитие, организацию и завершение описания случая из личной жизни. Рассказчик должен уде­лять особое внимание тому, чтобы рассказываемая исто­рия была о чем-то существенном (Polanyi, 1979) и со­храняла свою актуальность и занимательность.