Максима согласия

Максима согласия есть максима неоппозиционности. Фактически она представляет собой прямую проти­воположность бытующему стереотипному утвержде-

нию, согласно которому «в споре рождается истина». Полная — современная — версия этого утверждения звучит в высшей степени прагматично: «В споре рожда­ется истина, но гибнет симпатия». Союзом «но» в дан­ном случае разделены, в сущности, говоря, одинаково ценные коммуникативные стратегии: текстовая и ме-татекстовая. При том, что в ходе речевого взаимодей­ствия обе стратегии существуют как одна, ведущая к единой коммуникативной цели, афоризм, тем не менее, вполне удачно описывает противоречие в структуре коммуникативного акта.

Максима согласия позволяет, с другой стороны, ре­визовать еще один почтенный стереотип, известный со времен античности. Имеется в виду «Платон мне друг, но истина дороже». Стереотип этот фиксирует то же са­мое противоречие в структуре коммуникативного акта, причем в той же степени категорично.

Однако с точки зрения современной науки сомни­тельно, что имеет смысл противопоставлять друг другу стороны одного и того же коммуникативного процесса. Максима неоппозиционности как раз и предполагает если не устранение, то, по крайней мере, приглушение данного противоречия. Ее формулировка «Не возра­жай!», которая в общефилософском смысле может быть поддержана «Евангелием от Фомы» — «Будьте людьми, идущими мимо» предполагает от­каз от конфликтной ситуации во имя решения более се­рьезной задачи, а именно — сохранения предмета взаи­модействия.

Фактически любая достаточно серьезная конфликт­ная ситуация, возникшая по ходу взаимодействия, дела­ет коммуникативный акт безнадежным. Между тем трудно сказать, что коммуниканты хотя бы в каких-то случаях стремились именно к этому. Напротив, всякая разумная коммуникативная стратегия предполагает до­ведение коммуникативного акта до некоторого продук­тивного результата.

Однако, поскольку представления о «продуктивном результате» у собеседников могут довольно существен­но расходиться и поскольку, тем не менее, срыв комму­никативного акта со всей определенностью вообще не является никаким продуктивным результатом, то един­ственно трезвой коммуникативной стратегией для ре­чевых ситуаций подобного рода является «снятие кон­фликта» путем взаимной коррекции коммуникативных тактик собеседников.

Здесь-то как раз и вступает в силу максима согласия, или неоппозиционности. Вместо того, чтобы углублять противоречие (как это, к сожалению, принято в среде непрагматично настроенных коммуникантов), есть воз­можность «работать» над противоречием — путем вза­имных уступок — до тех пор, пока противоречие не эли­минируется. При готовности коммуникантов соблюдать принцип кооперации и хотя бы некоторые максимы принципа вежливости партнеры по речевому взаимо­действию, как правило, могут достигнуть некоего разум­ного согласия практически в любой речевой ситуации.

Например, если я считаю, что некоторое неудовлетво­рительное положение вещей требует моего вмешательст­ва, в то время как мой собеседник придерживается прямо противоположного мнения, мы можем согласовать наши коммуникативные стратегии в следующем направлении: требует ли данная ситуация вообще какого-либо вмеша­тельства извне?

Вариант 1:

Мы едины в том, что ситуация требует вмешатель­ства извне.

Я отвожу свою кандидатуру как кандидатуру потенциального участника.

Мы обсуждаем более пригодную кандидатуру, способ­ную действительно результативно вмешаться в ситуацию, и находим такую кандидатуру.

(Результат: я отказываюсь от моего коммуникатив­ного намерения, спасая коммуникативную цель.)

Вариант 2:

Наши мнения о необходимости вмешательства в си­туацию извне разошлись.

Я предлагаю мою кандидатуру и кандидатуру моего собеседника как «сторонних наблюдателей», не вмеши­вающихся в ситуацию, но находящихся в ней.

Мы даем возможность ситуации развиваться естест­венным образом, но теперь она находится под нашим контролем.

(Результат: я сохраняю мое коммуникативное наме­рение, отказываясь на данный момент от коммуника­тивной цели, к обсуждению которой, видимо, придется вернуться еще раз, — модель отсроченной коммуника­тивной стратегии.)

Предложенные варианты решения данной коммуни­кативной ситуации, безусловно, не единственно воз­можные, но вполне реалистические. Основной тактиче­ский ход, обеспечивший в обоих случаях частичный успех моей коммуникативной стратегии и сохранение контакта до момента завершения коммуникативного ак­та,— следование максиме согласия.