Флуктуация общих и частных научных теорий

всему тому, что в человеке и социокультурном мире можно на­звать проявлением «святости», «идеализма», «нематериальных ценностей» и т. п. Напротив того, они сосредоточиваются глав­ным образом на материальных и «полуживотньгх» аспектах рода человеческого и окружающего его мира. Они стремятся все ис­толковать с помощью таких факторов, причин и движущих сил, как инстинкты, рефлексы, генетически унаследованные склонно­сти, секс, голод, экономические условия, «остатки»⁸ и прочие чув­ственно-телесные обстоятельства. С этой точки зрения исследу­ются и плотность населения, и интенсивность интеракции, и экологическая ситуация, наследственность, и борьба за существо­вание, и т. п. Более высокие, менее материальные и не столь осяза­емые движущие силы, аспекты и факторы игнорируются, высмеи­ваются как измышления невежд. Мир социокультурных ценностей целиком низведен до уровня рефлексов и физиологии. Объекты, так же как и ценности, «опримитивливаются».

В идеациональные периоды объектами социальных и гумани­тарных наук являются боги, святые, ангелы и другие неземные и божественные создания. Объекты идеалистических социальных наук — благородные, великие люди и полубоги. В преимуществен­но чувственный период объектами становятся «обычные люди», «трудящиеся классы» и особенно отрицательные типы: преступ­ники, проститутки, умственно ненормальные и прочие отбросы общества. Здесь мы имеем точную копию того, с чем уже встреча­лись в сфере искусства, особенно в области портрета и жанра. Мы видели там, что с прогрессом чувственной ментальности «героя­ми» живописи, скульптуры и литературы все чаще и чаще стано­вятся «обыкновенные люди», посредственности, трудящиеся клас­сы и особенно социально-патологические типы. Проф. У. Аббот превосходно описывает это в своей блестящей характеристике «новой истории»:

«Со всех сторон на нас сваливается множество книг, авторы которых стремятся описать нам не великие фигуры и события прошлого, а образ жизни заурядного человека — как он зара­батывал на жизнь, что он ел, пил и носил, сколько производил разных товаров, как развлекался и что привлекало его внима­ние во время ежедневной суеты. Называет ли она («новая исто­рия») себя "социальной" или связывает себя с "цивилизацией", °на главным образом имеет дело с "заурядным человеком" — этим наследником веков, однажды названным "средним челове­ком", одним из тех, кого Рикардо окрестил "человеком эконо-^мическим", а французские революционеры — "человеком и