Часть 3. Флуктуация систем истины и знания. гражданином", тем, кому Синклер Льюис дал имя "Бэббит", а автор нравоучительной пьесы назвал "Всякий человек"

гражданином", тем, кому Синклер Льюис дал имя "Бэббит", а автор нравоучительной пьесы назвал "Всякий человек". Теперь он Заменил Цезаря и Александра, Шекспира и Джорджа Вашин­гтона в качестве героя "новой" истории...

Вдобавок эта "новая" история сосредоточена на социальном обеспечении, производственной статистике, аморальности, пси­хиатрических больницах, сексуальных проблемах и политичес­кой коррупции...»⁹

Так обстоит дело и в социальных науках, социологии и ант­ропологии. Они изучают «культуру и цивилизацию» не по тру­дам и произведениям Гомера, Платона, Аристотеля, Фидия, Данте, Ньютона, Августина, Баха, Бетховена, Канта и Карла Великого; не по величайшим творениям человеческого гения. Они отдают предпочтение зулусам, жителям Тробриан^!0 и другим первобыт­ным племенам, обитателям трущоб и бандитам. Автобиогра­фии знаменитых преступников стали теперь популярными трак­татами по социологии, криминологии, психологии, антропологии и политологии. Настоящие герои из социальной литературы чув­ственного периода начинают исчезать.

Но даже когда биографы (все эти Э. Людвиги, Л. Стрейчи и прочие носители чувственной ментальности) обращаются к на­стоящим героям — будь то Вашингтон или Линкольн, Наполеон или Гете, Иисус Христос или Мухаммед, Цезарь или Данте — они до такой степени «психоанализируют» и «рефлексологизируют» их, настолько их «сексуализируют» и «психологизируют», что от бед­ного героя не остается ничего героического и он низводится до уровня всего лишь воплощения сексуального или какого-либо другого «комплекса»¹¹.

Это лишь одна из многочисленных черт, в которых обнару­живается различие между социальными и гуманитарными на­уками, развивающимися в условиях разных господствующих типов культурной ментальности. В предыдущих главах были указаны многие другие различия. Вообще, если рассмотреть яв­ления, на которых концентрируют свое внимание социальные и гуманитарные науки в преимущественно идеациональные, чув­ственные и смешанные периоды, изучить их взаимосвязи, спосо­бы объяснения (особенно «факторный и каузальный анализ») и методологии, то между ними обнаружится глубочайшие разно­гласия. Складывается впечатление, что их представители с тру­дом понимают друг друга. Для социальных и гуманитарных наук идеациопального периода социальные науки периода чувствен­ного являются дисциплинами извращенными, поносящими