СТАЛИН—СТАНЕВИЧ

антинар. сущность фашизма, рассматривались про­блемы военной, политической и идейной борьбы с фа­шизмом, проблема единства всех демократия, антифа­шистских сил в этой борьбе.

В работах С. выдвигались верные марксистские положения (о морально-политич. единстве сов. на­рода, о критике и самокритике как движущей силе социализма и др.). Однако на практике С. неоднократ­но нарушал выдвигаемые им идеи и положения.

В ряде работ С. пропагандировал теорию марк­сизма-ленинизма, его философию. В статье С. «Анархизм или социализм» (1906—07), наряду с вер­ными положениями, допущено немало серьезных тео­ретических ошибок. В дальнейшем С. характеризо­вал эту работу как незрелую. Широкую известность получил написанный им для «Краткого курса исто­рии ВКП(б)» раздел «О диалектическом и истори­ческом материализме» (1938). Эта популярная работа в сжатой и схематич. форме излагала начала философ­ской теории марксизма-ленинизма и была рассчитана на читателя, впервые знакомящегося с этой теорией. Однако в условиях культа личности С. значение этой работы было сильно переоценено и она была объяв­лена чуть ли не вершиной развития марксизма. В этой работе имелись ошибочные положения. В част­ности, С. игнорировался диалектический закон от­рицания отрицания и развитие сводилось лишь к поступательному. В характеристике закона един­ства и борьбы противоположностей обходится воп­рос о единстве противоположностей. Связь философии с практикой изображалась схематично, прямолинейно и не вполне диалектически. В работе «Марксизм и вопросы языкознания» (1950) была дана оценка мар­ксистских взглядов на роль языка в обществ, жизни, о соотношении базиса п надстройки в обществе. Но наряду с правильным изложением ряда положений марксизма по вопросу о языке С. ошибочно утверж­дал, что с изменением и ликвидацией базиса ликвиди­руется вся старая надстройка. В работе «Экономиче­ские проблемы социализма в СССР» (1952) наряду с рядом правильных общих мыслей также были до­пущены существенные ошибки. С. неверно полагал, что колхозная собственность и товарное производ­ство в условиях развитого социалистич. общества ста­новятся тормозом в развитии производительных сил. Из этого положения он сделал неверные выводы о форсировании перехода к прямому продуктообмену города и деревни, о несовместимости товарного обра­щения с перспективой перехода к коммунизму.

Свойственный нек-рым работам С. схематизм со­действовал в условиях культа личности появлению упрощенческих взглядов, обеднял разработку ряда теоретич. проблем. В последние годы жизни С. соз­далась обстановка, в к-рой сковывалась творч. мысль. По важным теоретич. вопросам не развертывались назревшие теоретич. дискуссии, а в тех, к-рые прово­дились, С. принадлежало последнее слово. Произволь­ные и субъективистские оценки, дававшиеся С. по ряду науч. проблем и нек-рым направлениям в науке и культуре, тормозили их творч. развитие.

Бурж. идеологи и совр. правые и «левые» ревизио­нисты в своем стремлении извратить и принизить революц. сущность марксизма-ленинизма и историч. успехи социализма пытаются использовать критику Коммунистич. партией ошибок С. и вредных послед­ствий культа его личности в своих классовых целях, в целях борьбы против ленинизма и социализма.

Эти попытки наиболее часто выражаются в утверж­дении, будто культ личности является необходимым следствием развития социализма и что причины культа личности лежат в области социалистич. эко­номики и политики, т. е. имеют объективную основу при социализме. Эта основа, по утверждениям идео-

логов антикоммунизма и ревизионизма, заключается якобы в антигуманистическом, «этатистском» характе­ре социалистич. общества. С целью извратить действит. прогресс социализма и мирового революц. движения они пытаются отождествить социализм с теми ошиб­ками, к-рые совершил С.

Бурж. идеологи и ревизионисты, спекулирующие на критике коммунистами культа С, всю революци­онную практику и теорию марксизма-ленинизма в СССР и мировом коммунистич. движении на протяже­нии последних десятилетий объявляют «сталинист­ской», фальсифицируемую ленинскую теорию и прак­тику мирового коммунизма ложно противопоставляют идеям Маркса. Они стремятся очернить и извратить всю историю КПСС и братских коммунистич. партий после Октября 1917.

Как показал опыт, практика, ничто не могло по­мешать советскому народу под руководством КПСС совершить всемирно-историч. дело — построение со­циалистич. общества. Великие свершения сов. народа и КПСС могли быть осуществлены и осуществлялись лишь на прочной основе марксизма-ленинизма.

Марксизм-ленинизм в борьбе против бурж. и реви­зионистской фальсификации восстанавливает под­линные историч. факты, раскрывает как все поло­жительное, что было сделано партией и сов. народом в период руководства С, так и те извращения и ошибки, к-рые были связаны с его деятельностью. Коммунистич. партия Сов. Союза восстановила ленин­ские принципы коллективного руководства и обеспе­чивает дальнейшее развитие социалистич. демократии. С о ч.: Сочинения, т. 1—13, М., 1946—51; Вопросы ле­нинизма, 11 изд., М., 1952.

Лит.: О культе личности и его последствиях. Постановле­
ние XX съезда КПСС, в кн.: КПСС в резолюциях и решениях
съездов, конференций и пленумов ЦК, 7 изд., ч. 4, М., 1960;
О преодолении культа личности и его последствий, Постанов­
ление ЦК КПСС, 30 июня 1956, там же; К 100-летию со дня
рождения Владимира Ильича Ленина. Тезисы ЦК КПСС,
М., 1969; История философии, т. 6, кн. 1, М., 1965; Крат­
кий очерк истории философии, 2 изд., М., 1967; История
КПСС, М., 1969. Л. Суворов. Москва.

СТАМАТИ-ЧУРЯ, Константин (1828—98) — мол­давский писатель и философ; в мировоззрении С.-Ч. сильны материалистпч. тенденции. Во Вселенной, по С.-Ч., нет ничего, кроме вечно движущейся и изменяю­щейся материи; процесс развития имеет поступат. характер. В гносеологии С.-Ч. исходил из сенсуализма Локка и Кондильяка. Социология, воззрения С.-Ч. испытали влияние география, школы в социологии.

Соч.: Инсула Сагалин, Чернуэуць, 1894; Рэсунете дин Басарабия, Чернэуць, 1898; Опере алесе, Кишинэу, 1957. СТАНЕВИЧ, Евстафий Иванович (1775—15 янв. 1835) — рус. писатель и философ. В ранних работах («Мысли об истинном на земле счастии», изд. под псевд. «Евстафий» в «Новостях рус. лит-ры на 1802», я. 2, М., 1802, а также «Рассуждение о законодательстве вообще», СПБ, 1808) С. занимал позиции, близкие к материалистпч. сенсуализму. Он был сторонником тео­рии естественного права, подчеркивая в особенности идею объективности законов жизни яеловека как в до-обществ, состоянии, так и на стадии общества, где разум преобразует законы природы в обществ, законы и где «законы самосохранения» должны согласовываться с «общим благом». Извращения «наяальных зако­нов», проистекающие из-за непонимания их и различных злоупотреблений, должны быть, по С, исправлены высшей властью; народ «... готов по­виноваться слепо управляющей им власти, лишь бы власть сия не оскорбляла в нем человечества» («Рассуждение...», с. 39). Последователь Шишкова, в начале 19 в. С. выступил как сторонник православ­ной ортодоксии в ее борьбе с нецерковными мисти­ками («Беседа на гробе младенца о бессмертии души, тогда только утешительном, когда истина оного утвер­ждается на точном учении веры и церкви», СПБ, 1818).

126 СТАНИСЛАВ—СТАРООБРЯДЧЕСТВО

Лит.: Лащенков П., Е. И. Станевич, в кн.: Сб. Харьковского историко-филологич. об-ва. г. 9, X., 1897, е. 55 — 92; Рус. биографич. словарь, [т. 19], СПБ, 1909.

3. Каменский. Москва. СТАНИСЛАВ из С к а р б и м е ж a (Stanislaw ze Skarbimierza), Станислав из С к а л ь б и м е-ж а (г. рожд. неизв.— ум. 1431) — польский право­вед, теолог и философ, представитель номинализма, проф. и ректор Краковской академии. В трактатах «О справедливой войне» («De bellis iustis», ок. 1409) выдвинул понятия «справедливой войны» и «войны захватнической».

Лит.: Е hrlich L., Pawet Wfodkowic i Stanisfaw ze Skarbimierza, Warsz., [1954].

СТАНКЕВИЧ, Николай Владимирович (21 сент. 1813 — 24/25 июня 1840) — рус. мыслитель и поэт; основатель прогрессивного лит.-филос. кружка (см. Станкевича кружок).

В философии С. прошел сложный путь, испытав воздействие идей Шеллинга, Фихте, Канта и Гегеля, а в последние годы жизни — Фейербаха. На формирование взглядов С. оказали влияние и рус. идеалисты 20—30-х гг. (М. Г. Павлов, Н. И. Надеж-дин).

Для С. характерен преи­муществ, интерес к этич. про­блемам. В этой связи задачу философии С. видел в том, чтобы дать строгое обосно­вание «верованиям и убежде­ниям» человека, цели его жизни, а кроме того,— объ­единить человеческое знание. При помощи философии (в которой его привлекал прежде всего метод, а не система) С. стремился «...выработать убеж­дения для собственной жизни и жить не в разладе с этими убеждениями...» (Добролюбов Н. А., Собр. соч., т. 2, 1962, с. 396). Однако философию С. не считал своим призванием (см. Переписка Н. В. Стан­кевича, М., 1914, с. 341), тяготея к практич., «граж­данской деятельности» (см. там же, с. 586).

Идея любви как осн. чувства природы, альтруизм — гл. принципы этики С. Не в противоречиях между людьми, а в их единении через любовь он видел раз­гадку «тайны бытия». Нравст. поступок, по С, не может иметь в своей основе подчинение внешнему дол­гу: «внутренний голос души», свобода воли и любовь являются основанием нравственности (см. там же, с. 609). Иск-во, по С, должно быть проникнуто «че­ловеческими элементами». В понимании народности иск-ва С. близок к Белинскому.

Понимая бесчеловечность крепостной системы, С. считал, что для ее упразднения необходим соответст­вующий уровень умств. развития народа. Гл. задачу передовой интеллигенции С. видел в просвещении народа, следствием чего явится отмена крепостного права «сверху». Деятельность С. получила высокую оценку Чернышевского и Добролюбова (см. Н. А. До­бролюбов, Собр. соч., т. 2, 1962, с. 402).

Соч.: Стихотворения. Трагелия. Проза, М., 1890.
Лит.: Анненков П.' В., Н. В. С. Переписка его и
биография..., М., 1857; Тургенев И. С, [Записка о
Н. В. С], Собр. соч., т. 11, М., 1956,0. 229—35; Г ерцеиА.И.,
Собр. соч., т. 9, М., 1956, с. 16—18, 39—45; Чернышев­
ский Н. Г., Поли. собр. соч., т. 3, М., 1947, с. 197 — 98,
210—23; Белинский В. Г., Полн. собр. соч., г. 13, М.,
1959 (см. имен, указат.); Аксаков К. С, Воспоминание сту-
пенчества 1832—35-х годов, СПБ.. 1911; Г е р ш е н зон М. О.,
История молодой России, М.— П., 1923, с. 182—209; Р е з-
ц о в а М. В.. Н. В. С. и его эпоха, ГМ., 1948]; Очерки по
истории филос. и обществ.-политич. мысли народов СССР,
т. 1, М., 1955, с. 390—94; История философии, т. 2,М., 1957,
с. 261—63; ГригорьянМ. М., Филос. взгляды Н. В. Стан­
кевича, в сб.: Pvc. прогрессивная филос. мысль 19 в. (30—
60-с годы), М., 1959; Машинский С, С. и его кружок,
«Вопросы лит-ры», 1964, № 5. 3. Смирнова. Москва.

СТАНКЕВИЧА КРУЖОК — лит.-филос. объеди­нение 30-х гг. 19 в. Возник в Москве зимой 1831 — 32 по инициативе Н. В. Станкевича. Первоначально в него входили Я. Неверов, Я. Почека, И. Оболен­ский, С. Строев, В. Красов, И. Клюшников. В 1833 к кружку примкнули В. Белинский и К. Аксаков, в 1835 — В. Боткин, М. Бакунин, М. Катков, К. Кос-сович. Наиболее активный период деятельности С. к.— 1835—37-е гг. После отъезда Станкевича за границу (1837) кружок постепенно распадается и к 1839 пере­стает существовать.

Духовный кризис 20—30-х гг. вызвал к жизни наряду со С. к. множество различных политических, философских, литературных кружков, напр. кружки братьев Критских(1826—27), Белинского (1830), И. Обо­ленского (1830), Сунгурова (1831), Н. Селиваповского, Герцена и др. В отличие от политич. направленности кружка Герцена, в центре внимания С. к. находились преим. фплос.-этич. и эстетич. проблемы.

После выхода из кружка его участники заняли про­тивоположные позиции: Белинский и Бакунин стали во главе революц.-демократич. движения, К. Аксаков и Самарин присоединились к лагерю славянофилов.

Деятельность кружка способствовала распростра­нению в России идей класспч. нем. философии, в част­ности диалектики Гегеля, а также пропаганде просве­тит, идей, гуманистич. идеалов. С. к. способствовал развитию рус. журналистики 30-х гг. («Телескоп», «Моск. наблюдатель»).

Лит.: Корнилов А. А., Молодые годы М. Баку­
нина, М., 1915, с. 104—50; Бакунин М. А., Собр. соч.
и писем, т. 1—4, М., 1934—35; Машинский С. Кружок
Станкевича и его поэты. [Вступ. ст.], в кн.: Поэты кружка
Н. В. Станкевича, [2 изд.], М.— Л., 1964. См. также лит.
при ст. Станкевич. 3. Смирнова. Москва.

СТАНОВЛЕНИЕ — процесс, главная черта к-рого состоит в том, что существование явления уже нача­лось, но еще не приобрело завершенной формы. С. есть единство бытия и небытия, возникновения и уничтожения, ведущее к результату, ставшему; оно выступает как процесс зарождения возможностей и превращения одной из них в действительность.

Идея С. впервые выражена уже у Гераклита в его учении о вечном потоке бытия. Кратил положил на­чало распространенному впоследствии релятивист­скому представлению о чистом С, лишенном моментов устойчивости. Наиболее важную роль понятие С. играло в системе Гегеля, где оно рассматривается как взаимопереход бытия и ничто, их «неустойчивое», «беспокойное» единство. Становящееся явление, по Гегелю, лишь направляется к бытию и в этом смысле его еще нет; но вместе с тем оно, начавшись, уже есть. Поэтому С. есть «безудержное движение» (см. Соч., т. 1, М.— Л., 1929, с. 156). Хотя Гегель рас­сматривает С. абс. идеи, фактически его концепцию можно истолковать как попытку изображения ло­гики С. человеческого познания.

В диалектпч. материализме С. выступает как важ­ный момент в учении о развитии. Выражая состояние незавершенности существования, С. раскрывает пере­ход возможности в действительность и может рассмат­риваться как промежуточное звено между ними. Это хорошо видно на примере исследования природы виртуальных частиц в физике (см. Микрочастицы). На важность понятия С. в совр. физике указывал Гей-зепберг (см. «Физика и философия», М., 1963, с. 22, 40—41).

Лит.: Готт В. С, Перетурин А. Ф., Методоло-
гич. вопросы изучения виртуальных частиц и процессов,
в кн.: Симметрия. Инвариантность. Структура, М., 1967;
Гордон В. М., Категория С. в марксистской диалектике,
«ФН» (НДВШ), 1968, № 4. В. Гордон. Москва.

СТАРООБРЯДЧЕСТВО — общее наименование ре-лиг, течений, отрицающих обрядовую реформу рус. православной церкви, осуществленную патриархом

СТАСОВ—СТАТИСТИЧЕСКИЕ И ДИНАМИЧЕСКИЕ ЗАКОНОМЕРНОСТИ

Никоном в 1650-х гг. С. никогда не представляло собой единого целого и распадалось на отд. толки и согласия. Умеренное направление С.— поповщина, признавая необходимость священников при соверше­нии богослужения и обрядов, мало чем отличается от православной церкви. Беспоповщина, отрицающая церк. иерархию и упростившая обрядность, явилась радикальным направлением, занявшим промежуточ­ное положение между православием и сектантством.

Начавшись с протеста части духовенства, возглав­ленного протопопом Аввакумом, против церк. рефор­мы, старообрядч. движение в дальнейшем охватило значит, массы крестьянства и посадского населения. В эсхатологии С, в учении о воцарении антихриста в «мире» нашли религ. отражение оппозиц. настроения различных слоев общества, недовольных усилением самодержавного и крепостнич. гнета. С. жестоко преследовалось царской администрацией и офиц. цер­ковью. Спасаясь от репрессий, старообрядцы бежали в труднодоступные, малозаселенные местности — в Поморье, Заволжье, на Дон и Яик, в Сибирь, за ру­бежи России. Крупнейшим духовным и органпзац. центром С. была Москва. Старообрядч. верхушка враждебно встретила Великую Окт. соцналпстнч. революцию. За годы социалистич. строительства С. потеряло большую часть своих приверженцев и на­ходится в состоянии упадка. В наст, время в попов­щине преобладает т. н. белокриницкая иерархия (австрийское согласие), менее распространена «древ-леправославная» (беглопоповская) церковь. В бес­поповщине господствует поморский толк, получивший наибольшее распространение в Прибалтике, сохра­няет нек-рое значение федосеевский толк; остальные беспоповские толки представляют собой немногочнсл. религ. группы.

Лит.: Плеханов Г. В., История рус. обществ,
мысли, кн. 1—3, М.— Л.. 1925; Смирнов П. С, История
рус. раскола С, 2 изд., СПБ, 1895; Щапов А. П., Рус.
раскол С, рассматриваемый в связи с внутр. состоянием рус.
церкви и гражданственности i II в, и 1-й пол. 18 в., Соч.,
т. 1, СПБ, 1906; Каптерев Н. Ф., Патриарх Никон
и царь Алексей Михайлович, т. 1—2, Сергиев Посад, 1909—12;
НикольскийН. М., История рус. церкви, 2 изд., М.— Л.,
1931; Житие протопопа Аввакума, им самим написанное и др.
его соч., [М., I960]; М и л о в и д о в В. Ф., С. и социальный
прогресс, в сб.: Вопросы науч. атеизма, вып. 2, М., 1966. См.
также лит. при ст. Беспоповщина. В. Миловидов. Москва.

СТАСОВ, Владимир Васильевич [2(14) янв. 1824— 10(23) окт. 1906] — рус. художеств, и муз. критик, историк иск-ва; идеолог крупнейших объединений деятелей реалистич. иск-ва 2-й пол. 19 в.— «Товари­щества передвижных художественных выставок» («пе­редвижников») и кружка музыкантов, названного С. «Могучая кучка». В 1836—43 учился в Училище правоведения, одновременно изучал музыку, живо­пись, лит-ру. В 1851—54 жил за границей, гл. обр. в Италии. По возвращении в Петербург работал в Пуб­личной б-ке, с 1872 возглавляя ее художеств, отдел.

Ранние статьи С. 1840—50-х гг. отмечены влиянием классицизма и его нормативной теории, преодолению к-рой способствовало, в частности, знакомство С. с соч. Лессинга и Гёте. Окончат, формирование миро­воззрения С, его материалистич. и демократнч. убеж­дений происходило в обстановке обществ, подъема 50—60-х гг. под влиянием идей революц. демократов — Белинского, Герцена, Огарёва и Чернышевского. В многочисл. статьях, монографиях и особенно в об-зорно-критич. работах — «25 лет рус. иск-ва» («Вестн. Европы», 1882, кн. 11 — 12, 1883, кн. 2, 6, 10), «Тор­мозы нового рус. иск-ва» (там же, 1885, кн. 2—5), «Иск-во 20 века» (СПБ, 1901)—С. выступает как побор­ник материалистич. эстетики, проводит идеи реализма, народности, обществ, служения иск-ва. «Искусство, не исходящее из корней народной жизни, если не всегда бесполезно и ничтожно, то по крайней мере уж наверное всегда бессильно» (Собр. соч., т. 1, СПБ,

1894, с. 149). Воплотить «действительные чувства и мысли народа» способно только идейное, «тенденциоз­ное» иск-во.

Рассматривая «литературность» живописи и музыки как качество их идейного содержания, С. считал «сюжетность» и «повествовательность» в живописи и программность в симфонпч. музыке ведущими прин­ципами этих иск-в; в противовес академизму выдвигал на первый план бытовой жанр в живописи. Известная ограниченность пдейно-художеств. позиций С, свя­занная с его чисто просветит, подходом к явлениям обществ, жизни, проявилась в непонимании им со-циально-нсторнч. обусловленности разложения клас-снч. художественных форм в позднебурж. обществе и связанной с этим сложности художеств, процесса 90 — 900-х гг. С. ошибочно восхвалял псевдорус. стиль в архитектуре, отрицательно оценивал ряд яв­лений прошлого и современного ему иск-ва (доглинков-скую музыку, творчество Брюллова, Венецианова, Чайковского, А. Рубинштейна), преувеличивал роль перс, пнд. п монг. влияний в создании рус. нар. эпоса п развитии прикладного иск-ва; с сер. 80-х гг. во взглядах С. появляются элементы позитивизма. Однако в целом С. сыграл выдающуюся роль в рас­пространении демократнч. идей в рус. эстетике и кри­тике 2-й пол. 19 в., утверждении идеалов новой реа­листич. живописи и музыки.

Соч.: Собр. соч., 1847 — 1886, т. 1 — 4, СПБ, 1894—1906; Избр. соч., т. 1—3, М., 1952; Статьи и заметки, т. 1—2, М., 1852—54; Письма к деятелям рус. культуры, т. 1, М., 1962.

Лит.: Незабвенному В. В. Стасову. Сборник воспоми­
наний, СПБ, [1908]; Каренин В., В. Стасов. Очерк
жизни и деятельности, ч 1—2, Л., 1927; Г е л ь д ш тейн С.Н.,
Комментарии к избр. соч. В. В. Стасова, М.— Л.. 1938;
Ситник К. А., С.— художеств, критик, в кн.: Вопросы
теории сов. изобразит, иск-ва, М., 1950; Оголевец А. С,
В. В. Стасов, М., 1956; Ливанова Т. Н., С. и рус.
классич. опера, М., 1957; Лебедев А. К., С. и рус.
художники, М., 1961. Н. Беспалова. Москва.

СТАТИСТИКА — наука, изучающая количеств, отношения массовых обществ, явлений. С. разрабаты­вает методы количеств, анализа, к-рые в совокупности образуют статистич. методологию п используются др. науками. См. Статистические и динамические закономерности.

СТАТИСТИЧЕСКИЕ И ДИНАМИЧЕСКИЕ ЗА­КОНОМЕРНОСТИ (точнее статистические закономерности п закономерности жесткой детерминации) — два осн. клас­са закономерностей, получившие в совр. науке наи­более развитые формы своего теоретич. выражения, а вместе с тем и матем. воплощения. Для исследования и выражения закономерностей жесткой детерминации используются обычно методы классич. матем. ана­лиза, особенно методы теории дпфференц. ур-ний; эти методы используются также в познании и выражении статистич. закономерностей (СЗ), однако решающую роль играют здесь методы теории вероятностей. Осн. различие между этими классами закономерностей связано с различиями во внутр. структуре соответст­вующих науч. теорий, в частности с различием тех общих подходов к природе бытия п познания, к-рые необходимым образом сопровождают развитие этих теорий.

Представления о классе закономерностей жесткой детерминации сформировались в ходе развития клас­сич. физики, прежде всего классич. механики. Фак­тически под этими закономерностями и понимают за­кономерности, в логич. отношении подобные механи­ческим; именно благодаря решающей роли динамич. законов механики Ньютона в формировании общих представлений о данном классе закономерностей ис­торически они получили название динамич. законо­мерностей (ДЗ). Классич. механика явилась первой естеств.-иауч. теорией, основывающейся в формули­ровке своих законов па строгом языке математики.

128 СТАТИСТИЧЕСКИЕ И ДИНАМИЧЕСКИЕ ЗАКОНОМЕРНОСТИ

Осн. задачей классич. механики является определе­ние траектории движения отд. макротела. Весьма существенно, что эта траектория определяется в ме­ханике единств, образом. Если же траектория движе­ния макротела не определена однозначно или значения нек-рых его характеристик строго не определены, то с т. зр. механики Галилея — Ньютона задача счита­ется некорректно поставленной. Развитие всей клас­сич. физики, начиная от механики твердого тела и сплошных сред и кончая классич. электродинамикой, происходило под определяющим воздействием клас­сич. механики. Само логич. строение последующих теорий классич. физики в принципе аналогично схеме классич. механики.

В качестве определяющей черты класса ДЗ обычно рассматривается строго однозначный характер всех без исключения связей и зависимостей, отображае­мых в рамках соответствующих представлений и тео­рий на основе этих законов. В негатпвной формули­ровке это означает: там, где нет строгой однозначности в связях, нельзя говорить и о соответствующих зако­номерностях. Более того, с т. зр. ДЗ, когда имеет место к.-л. неоднозначность или неопределенность в связях, нельзя вообще говорить об истинной законо­мерности: в этих случаях налицо лишь неполное выражение наших знаний об исследуемых объектах, лишь подход к истине, но еще не сама истина.

Из однозначного характера связей вытекает их равноценность: любая рассматриваемая связь, неза­висимо от природы соответствующих свойств или па­раметров, в равной мере признается необходимой.

На основе развития классич. физики и ее успехов схема жесткой детерминации была в известной мере абсолютизирована. Филос. концепция, выразившая это, получила название лапласовского, или класси­ческого, детерминизма и длит, время выступала как обоснование механики и ее экспансии в новые обла­сти исследований.

Схема жесткой детерминации оказалась, однако, несостоятельной при соприкосновении науки с более сложными и развитыми явлениями, чем объекты иссле­дования классич. физики, прежде всего — при анали­зе биологических и социальных явлений. Эта схема вела к отрицанию к.-л. автономности в поведении элементов в рамках систем. Критика концепции жест­кой детерминации в естествознании усиливалась по мере проникновения в него идей диалектики и приоб­рела конструктивный характер на базе развития ве­роятностных методов исследования; именно через их посредство естествознание овладело новым классом закономерностей — статистич. закономерностями. В «точное» естествознание вероятностные методы впер­вые проникли во 2-й пол. 19 в. в ходе разработки в трудах Дж. Максвелла, Дж. Гиббса и Л. Больцмана молекулярно-кинетич. теории — классич. статистич. физики.

Но хотя в наст, время ясно вскрыта ограниченность схемы жесткой детерминации, это отнюдь не означает, что данная схема «не работает» в совр. науке. Схема жесткой детерминации может повторять себя в разви­тии ряда новых областей и методов знания, поскольку это развитие воспроизводит осн. пути движения познания. В частности, на представлениях о жесткой детерминации в значит, мере базируется весь прогресс научно-технич. мысли, действие почти всех создавае­мых человеком механизмов, машин и автоматов.

Однако по мере возрастания сложности технич. си­стем и повышения требований к точности управления протекающими в них процессами происходит резкое снижение их надежности. В наст, время достаточно ясно осознано, что принятые пути повышения надеж­ности работы электронных устройств, основанные на схемах жесткой детерминации, не дают радикального

решения проблемы и принципиально ограничены. В этой связи начиная со 2-й пол. 20 в. постоянно ра­стет интерес к анализу принципов организации и функционирования живых (биологических) систем и использованию этих принципов в разработке совр. технич. систем, что, в частности, находит выражение в огромном росте исследований по самоорганизующим­ся системам. Эти направления поисков ясно выражают отказ от принципа жесткой, однозначной детермина­ции элементов в кибернетич. системах.

Идея вероятности приобрела огромное значение в совр. физике, прежде всего в физике микропроцессов, физике атома и элементарных частиц. Закономерно­сти микропроцессов наиболее полно выражены в кван­товой теории, к-рая является принципиально стати­стической, т. е. существ, образом включает в себя идею вероятности. Если в классич. физике вероят­ность иногда еще трактовалась как второстепенный, инородный элемент структуры физич. теории, нару­шающий ее внутр. красоту и совершенство, то в совр. физике вероятность с самого начала рассматри­вается как одно из важнейших оснований этой струк­туры.

Идеи п методы теории вероятностей являются суще­ственными в совр. развитии всех наук о неживой при­роде. Они имеют непосредств. отношение и к наукам о живой природе и обществе. В частности, развитие представлений о биологнч. эволюции, становление генетики происходило на базе развития статистич. образа мышления в биологии. В кибернетике вероят­ностные идеи являются исходными, базисными, а ее осн. представления, особенно теория информации, по существу представляют собой дальнейшее развитие концептуальной базы теории вероятностей. В целом вероятностно-статнстич. идеи в наст, время являются одним из стимуляторов развития по сути дела всей науки.

Однако несмотря на величайшую силу и глубину воздействия вероятностно-статистич. образа мышления на развитие совр. науки, он все еще должным обра­зом не ассимилирован совр. мировоззрением. Во многом это обусловлено тем, что на трактовку вероят­ности и СЗ нередко чрезмерное влияние оказывают со­ображения, навеянные концепцией жесткой детерми­нации, в частности классич. механикой. Для преодоле­ния этого, отчасти психологического, барьера при­рода вероятности и СЗ должна быть проанализирована в свете совр. представлений о принципах структурной организации материи п познания, в частности в свя­зи с разработкой общих представлений о сложных си­стемах (идея о качественно различных и относительно автономных уровнях структурной организации этих систем, об уровнях управления, регуляции и детерми­нации в сложных системах).

Теория вероятностей, являющаяся методологич. базой раскрытия СЗ, изучает, как известно, законо­мерности массовых случайных явлений. Массовость здесь выступает как нек-рый аспект системности. Случайность характеризует специфику этого массового явления и означает, что при переходе от одного явле­ния к другому характеристики отд. явлений изменяют свои значения независимым образом, т. е. значения характеристики одного явления существенно не за­висят и не определяются значениями этой же харак­теристики у др. явлений. Типичный пример класса случайных массовых явлений дает в физике обычная теория газов: механич. состояние каждой молекулы газа в своей основе не зависит и не определяется со­стоянием др. молекул. Центр, понятием теории вероят­ностей является понятие вероятностного распределе­ния, или просто распределения. Вокруг этого понятия объединяются др. понятия, имеющие принципиальное значение для понимания всей теории. Распределение

СТАТИСТИЧЕСКИЕ И ДИНАМИЧЕСКИЕ ЗАКОНОМЕРНОСТИ 129

означает, что, несмотря на изменение значений нек-рых характеристик от явления к явлению, относит, число элементов с определ. значением этих характеристик довольно устойчиво. Эта устойчивость и есть выраже­ние вероятности. Распределения выражают внутр. упорядоченность в соответствующем массовом явле­нии. Наиболее глубокий смысл и значение вероятност­ных распределений обнаруживались по мере того, как распределения становились предметом самостоят, исследования и в связи с этим были выдвинуты пред­ставления о видах (типах) распределений и поставлен вопрос об основаниях этой типологии. Многие из видов распределений образуют обширный предмет спец. исследований. Таковы, напр., нормальное рас­пределение (распределение Гаусса), распределение Пуассона и др. В большинстве случаев виды распре­делений характеризуются чисто описательно, но в наиболее развитых случаях для их характеристики применяются и аналитич. средства. В частности, в фи­зике таковы квантовые теории, в к-рых вероятност­ный язык используется весьма своеобразно. Форму­лировка квантовых задач дается не непосредственно на языке вероятностных распределений, а прежде всего с помощью т. н. волновых функций. Однако пос­ледние являются очень абстрактными характеристи­ками тех же распределений: квадрат модуля волновой функции в нек-ром представлении определяет собой вероятность соответствующей физич. величины, и эта связь волновых функций с вероятностью вообще явля­ется оправданием их употребления в квантовой тео­рии. В связи с характеристикой микрочастиц посредст­вом волновых функций в квантовую теорию вошло представление о виде (характере, типе) волновых функций: волновая функция может быть скаляром, вектором, спинором, псевдоскаляром, псевдовектором и т. д. Вид волновых функций определяется т. н. кван­товыми свойствами элементарных частиц — спином п четностью, к-рые с самого начала вводятся в теорию как характеристики волновых функций в целом. Др. словами, используемые в квантовой теории величины (за исключением ряда постоянных величин, не имею­щих объяснения в теории и взятых непосредственно из опыта) делятся на два класса: т. н. наблюдаемые величины (напр., координаты и импульс), на базе к-рых и возникают представления о вероятностных распределениях, и квантовые числа как характери­стики волновых функций (вероятностных распреде­лений) в целом. Сами же распределения представляют собой форму связи этих двух классов.

Подобная ситуация является типичной для всякого использования теории вероятностей в познании: во всех таких случаях характеристики (параметры) объекта исследования делятся на два класса, относя­щиеся по существу к различным структурным уров­ням его организации. Характеристики первого, «низ­шего», уровня — это те, к-рые постоянно и независи­мым образом изменяют свои значения при переходе от одного элемента к другому в исследуемом массовом явлении и, соответственно, каждое из значений к-рых рассматривается как случайное событие. Характе­ристики более глубокого уровня связаны с наличием определ. закономерностей, регулярностей в массе случайных событий и выражают эту регулярность. Весьма существенно, что характеристики обоих уров­ней относительно автономны; характеристики второго, «высшего», уровня, детерминируя вид распределения, не определяют каждое конкретное случайное событие. Др. словами, характеристики высшего уровня лишь обоб­щенным, интегральным образом детерминируют харак­теристики низшего уровня. В то же время связи меж­ду характеристиками высшего уровня носят вполне определенный, «жесткий» характер. Возможность по­добного «сочетания» различных классов характеристик

при отображении свойств объекта исследования до­стигается тем, что соответствующие закономерности формулируются на языке распределения как зависи­мости между ними и их свойствами. Те закономерно­сти, к-рые формулируются непосредственно на языке вероятностных распределений, наз. статистическими. Поэтому Н. Винер кратко определял статистику как науку о распределении (см. «Кибернетика и общество», М., 1958, с. 24).

В развитии представлений о сложных системах, по­мимо проблемы уровней внутр. организации и детер­минации этих систем, важнейшее значение имеет также проблема синтеза элементов в целое при учете их автономности и вытекающая отсюда проблема методов познания объектов в составе таких систем. СЗ могут рассматриваться как определ. форма матем. решения этих проблем; в свою очередь анализ этих проблем в рамках учения о сложных системах позволяет глубже раскрыть природу самих СЗ. В частности, реализация системного подхода дает возможность рассматривать элементы (отд. объекты) на основе структурных ха­рактеристик соответствующих систем. Именно с этим связана, напр., важнейшая роль вероятностного языка в квантовой теории для познания и выражения свойств отд. микрообъектов.

Т. о., методологии, роль СЗ в совр. науке опреде­ляется тем, что они дают строгие теоретич. средства анализа объектов исследования с двумя относительно выделенными и автономными уровнями внутр. строе­ния и организации. Этим же объясняется колоссаль­ное значение статистич. представлений для развития совр. диалектики бытия и познания, в частности, для решения таких проблем, как взаимопроникновение жесткого н аморфно-пластичного начал структуры материальных систем, начал соподчинения и коорди­нации, широкой автономности элементов и гармонии целого, сохранения и истинного обновления, и многих аналогичных.

Утверждение статистич. подхода к науке сопровож­далось острыми фплос. дискуссиями. В физике форму­лирование СЗ осуществлялось на путях атомизма и означало его дальнейшее развитие. Борьба Л. Больц-мана в период становления статистич. физики за ато­мизм была борьбой за разработку наиболее широкого обоснования СЗ в физике. На первых порах сравнение СЗ с закономерностями жесткой детерминации бы­ло не в пользу первых: им не хватало «изящества» однозначных предсказаний любых рассматриваемых связей. Так возникли представления о неполноте СЗ, об их врем, характере. Выявить собств. основания СЗ оказалось возможным лишь на основе диалектич. методологии. Важнейшую роль здесь сыграл анализ этих закономерностей с т. зр. категорий необходимо­сти и случайности, а в дальнейшем, с развитием квантовой теории, также категорий потенциально возможного и действительного. Это способствовало выявлению более широких основ вероятности и СЗ и вело к выходу за узкие рамки представлений, наве­янных схемой жесткой детерминации, в частности клас-сич. механикой. Однако глубокое обоснование принци­пиально новых идей и методов естествознания возмож­но на основе не отд. категорий, а лишь их системы, к-рая сама должна подвергаться усовершенствовани­ям, уточнениям. Это в свою очередь предполагает соотнесение новых идей и методов естествознания с общими представлениями о структурной организации материи (атомизм) и с теорией познания, с формирова­нием совр. картины мира (см., напр., Н. Винер, Я — математик, М., 1964, с. 314).

Совр. обоснование СЗ неотделимо от дальнейшего развития системно-структурных исследований. Ве-роятностно-статистич. идеи и методы соответствуют до­статочно простой абстрактно-теоретич. модели слож-

130 СТАТИСТИЧЕСКИЕ И ДИНАМИЧЕСКИЕ ЗАКОНОМЕРНОСТИ—СТАТУС

них систем: они основываются на выделении двух
автономных уровней внутр. организации. В реальной
жизни большинство сложных систем характеризуется
гораздо большим числом структурных уровней и разно­
образием конкретных форм субординации и взаимо­
действий между ними. Таковы, напр., все биологич.
системы. Поэтому развитие представлений о слож­
ных системах приведет, несомненно, к разработке
представлений о новых, более обобщенных классах
закономерностей. Именно в этом направлении в
наст, время разрабатываются представления о законах
симметрии, законах управления и о закономерностях,
для выражения к-рых начинает использоваться топо­
логия. Ю. Сачков. Москва.

В социальной области СЗ действуют как законы массовых явлений, возникая на базе за­кона больших чисел: определенные закономерные ко­личеств, соотношения выявляются здесь только в ста-тистич. совокупности. Таково, напр., установленное Марксом положение, согласно к-рому при капита­лизме в рабочей среде рождаемость и смертность об­ратно пропорциональны уровню заработной платы. Выраженная здесь закономерность относится к рабо­чему коллективу как целому, а в отд. случаях она может вовсе не проявиться. СЗ особенно наглядно видны в области демографии. Напр., рождаемость де­вочек и мальчиков постоянно соответствует пропор­ции 51: 49. Постоянную величину составляют коли­чество браков, количество преступлений и несчастных случаев при данных условиях и т. д. Закономерность проявляется здесь в массе таких событий, к-рые, казалось бы, зависят от индивидуальной склонности отд. людей и вообще от случайных обстоятельств.

Понятие СЗ в сфере социальных исследований стало употребляться уже в 17 в., т. е. раньше, чем в есте­ствознании. Такие закономерности фиксировались, в частности, в трудах т. н. политических арифмети­ков, особенно Дж. Граунта, У. Петти. Но интуитивно, па основе эмпирич. наблюдений, люди в своей прак-тич. деятельности еще задолго до этого считались с существованием СЗ. Напр., для предварит, определе­ния урожайности крестьяне прибегали к массовым выборочным намолотам. Граунт первый на конкретном статистич. материале установил нек-рые закономер­ности естеств. движения населения, а Петти впервые определил матем. закон смертности в зависимости от возраста. В 1-й пол. 19 в. выявлением СЗ в социально-зтич. сфере занимался бельг. статистик А. Кетле, к-рый объяснял их естеств. причинами. СЗ, связан-нке с наследственностью таланта, исследовались англ. психологом Фр. Гальтоном (см., напр., Наследст­венность таланта и ее законы и последствия, СПБ, 1875).

Механизм действия СЗ в социальной сфере на основе закона больших чисел был раскрыт Марксом в связи с анализом капиталистич. произ-ва (см., напр., «Ка­питал», т. 1, 1955, с. 328—29). Оценивая методо-логпч. роль сформулированных Марксом принципов анализа массовых социальных явлений, Ленин писал: «...В обществе разрозненных товаропроизводителей, связанных лишь с рынком, закономерность не может проявляться иначе как в средней, общественной, массовой закономерности, при взаимопогашении инди­видуальных уклонений в ту или другую сторону» (Соч., т. 21, с. 50). Смысл этого механизма состоит в том, что действие СЗ обнаруживается не во всяком «большом числе» событий, а лишь в таком массовом процессе, где на фоне множества случайных причин действуют глубокие необходимые связи.

В социальной статистике разработаны разнообраз­ные методы выявления СЗ. Значение исследования этих закономерностей определяется тем, что в обществ, жизни, по самому характеру общества как сложной си-

стемы, законы функционирования и развития высту­пают, как правило, в форме СЗ. Лишь общее направле­ние социального прогресса подчиняется действию ДЗ, основные из к-рых были сформулированы в марксизме.

О. Яхот. Москва. Лит.: Мизес Р., Вероятность и статистика, пер. с нем., М.— Л., 1930; Колмогоров А. Н., Теория веро­ятностей, в кн.: Математика, ее содержание, методы и значе­ние, т. 2, М., 1956, гл. 11; его же, Матем. статистика, БСЭ, 2 изд., т. 26,М., 1954; В о и с о в с к ий С. В., Курс а-н о в Г. А., О связи динамич. и статистич. закономерностей в атомных явлениях, «Вестн. АН СССР», 1957, [Mi] 4; М я-кишев Г. Я., Соотношение между динамич. и статистич. закономерностями и квантовая механика, «ВФ», 1958, № 6; Винер Н., Кибернетика и общество, [пер. с англ.], М., 1958; Уч. записки по статистике, т. 8, М., 1964; Роза­нов Ю. А., Теория вероятностей и ее приложения, в сб.: О нек-рых вопросах совр. математики и кибернетики. М., 1965; К р а в е ц А. С, Причинность и статистич. законо­мерности, «ВФ», 1966, №8; П а с х а в е р И. С., Закон больших чисел и закономерности массового процесса. [М.], 1966; Сачков Ю. В., Проблема структуры материи и вероятность, в кн.: Структура и формы "материи, М., 1967.

СТАТУС социальный — соотносительное по­ложение (позиция) индивида (или группы) в соци­альной системе, определяемое по ряду признаков, специфичных для данной системы (экономических, профессиональных, этнических и др.). Люди, обла­дающие одним и тем же С, обнаруживают ряд сход­ных личностных черт, обозначаемых как «социальный тип» личности. В зависимости от того, занимает ли человек данную позицию благодаря наследуемым приз­накам (раса, пол, социальное происхождение и т. п.) или благодаря собств. усилиям (образование, заслуги), различаются соответственно «предписанный» и «дости­гаемый» С. Каждый С. может сравниваться с другим по тому или иному признаку, соотносимому с господст­вующей системой ценностей, приобретая таким обра­зом определ. социальный престиж. Престиж ранжирует С, придает ему своеобразный «вес» в обществ, мнении. Поскольку взаимодействие человека с др. людьми опосредовано психикой участвующих субъектов, С. может быть правильно понят лишь как единство объек­тивного и субъективного. Абсолютизация субъективно­го аспекта приводит к психологизму в социологии. К. Маркс и Ф. Энгельс доказали, что объективной осно­вой взаимосвязи индивидов в обществе (определяющей не только структуру прав и обязанностей человека, но и человеч. личность) является обществ, практика, совместная деятельность людей, принимающая в ходе своего развития определ. историч. формы. В противо­положность рассуждениям субъективистов об «обще­стве» и о «личности» вообще метод К. Маркса означает «...исследование определенных форм устройства общества» и выяснение «...какой социальной обста­новкой и как именно обуславливаются их („живых личностей".— В. О.) действия» (Лен и н В. И., Соч., т. 1, с. 391). Теория классов и классовой борьбы «...по­тому именно и составляет громадное приобретение общественной науки, что устанавливает приемы этого сведения индивидуального к социальному с полней­шей точностью и определенностью» (там же, с. 390).

Марксистско-ленинское учение о классах позволяет исследовать различные формы социального действия, членение общества на различные классы, социальные группы и слои, определять фундаментальные основы С. людей.

Бурж. социологи, исследуя проблему С, опираются в значит, мере на теорию М. Вебера. Противопостав­ляя свои взгляды историч. материализму, М. Вебер утверждал, что стратификация общества определяет­ся не только экономич. (доступ к обществ, богатству) и политич. (власть, право), но и социальными (престиж) переменными. Единицей социального действия, по Веберу, является Stand — общность людей, основан­ная на специфич. стиле жизни, включающем набор привычек, ценностей, верований, представлений о че-

СТАТУС—СТАУФФЕР

сти и др. психологич. моменты. Каждому стилю жиз­ни соответствует более или менее высокая оценка (почет), и люди, добиваясь такой оценки, усваивают определ. нормы и представления. Так, разбогатевший буржуа стремится копировать стиль жизни аристокра­тии, и его дети могут усвоить презрит, отношение к экономич. предпринимательству. Нек-рые последова­тели М. Вебера отождествляют С. с престижем. Так, «шкала Чэпина» для измерения различия в С. осно­вана на сопоставлении различных стилей жизни, как они проявляются в убранстве жилых комнат. Фак­тически, здесь измеряются не социальные различия, а количество имеющихся в семье престижных символов. Такое толкование С. игнорирует существ, классовые признаки и отрицает классовые противоречия в совр. капиталистич. обществе.

Идущее от Вебера понимание С. как объекта ориен­тации участника действия развил Р. Линтон, предпо­ложив, что в каждой культуре существуют «идеаль­ные схемы» поведения взаимосвязанных людей — му­жа и жены, работника и работодателя. Полярные пози­ции в этих схемах и есть С, узнаваемые по любому из значимых в данной культуре признаков. Вступая в новую ситуацию, индивид определяет ее, помещая себя и партнера в одну из таких схем, и избирает по­добающее поведение — он исполняет роль социаль­ную, к-рая т. о. оказывается «динамич. аспектом» С. С.— это «предписанная обычаем совокупность прав и обязанностей». С. отвечает на вопрос «что?», роль — «что делать?». По Т. Парсонсу, в С. индивид выступает как объект ориентации участников социального дей­ствия, тогда как исполняя роль, он сам ориентируется на др. действующих лиц. Конфликт возникает, если «субъективный С.» индивида (как он его определяет сам) не совпадает с его «объективным С.» (как его определяют другие). Это возможно потому, что каж­дый человек участвует (одновременно или последова­тельно) в неск. сферах и, следовательно, имеет ряд С. Р. Мертон обозначает совокупность объективных С. человека как его «ролевой набор» (role set) — если, напр., Смит доктор, он состоит в определ. отношениях с пациентами, сестрами и др. врачами и т. д. Однако он остается мужем, отцом, членом определ. политич. организации и т. д.— это его набор С. (status set), совокупность его субъективных С. Последняя упоря­дочивается и интегрируется в Я под влиянием рефе* рентной, группы — той реальной или воображаемой группы, со стандартами к-рой индивид соотносит свое поведение. Т. о., в отличие от марксистов, сторонники ролей теории не смогли раскрыть взаимосвязь субъек­тивного и объективного, а, напротив, свели объектив­ное к интерсубъективному.

Реакцией на субъективизм и психологизм в подходе к определению С. в бурж. социологии явились попыт­ки эмпирически установить ту совокупность объектив­ных свойств, на основе к-рой возникают статусные группы как элементы социальной структуры. Инфор­мация, характеризующая каждого индивида, разме­щалась в n-мерном логич. пространстве, где каждому измерению соответствовал один из объективных приз­наков (пол, возраст, этнич. принадлежность, образо­вание, род занятий, собственность и т. д.). Исследо­вания показали, что в отд. областях такого пространст­ва возникают определ. скопления, происходит «кри­сталлизация» С. в ясно видимые «стили жизни». Пороком такой концепции является отрицание произ­водств., классовых отношений как основы С. групп и индивидов. Дж. Ленскп, Дж. Хоманс и др. выдви­нули гипотезу, что «несогласованность», несовмести­мость С. индивида (напр., высокое образование и низкий доход) создает у него сильный стресс и субъект либо отступит из данной ситуации, либо попытается так изменить структуру, чтобы повысить согласован-

ность С. Частичное подтверждение этой гипотезы по­лучено при изучении политич. установок (напр., отношение к переменам в распределении власти), социальной мобильности и спроса на потребит, това­ры, а также неврозов и личностных расстройств.

В условиях социализма происходят коренные изме­нения в социальной структуре общества и обществ, сознании и в связи с этим радикально меняется зна­чение составляющих С.

Социологи-марксисты выступают против расширит, использования категории С, подчеркивая определяю­щее значение классового деления общества. Категория «класс» открывает возможность исследования С, осо­бенно в социалпстнч. обществе, где отсутствуют ан-тагонпстнч. классы. В СССР исследование структуры рабочего класса показало, что наиболее. существ, признаками С. отд. групп являются профессия, ква­лификация, образование и, далее, должность, зара­ботная плата, обществ, работа. Исследования С. в со-цпалистпч. странах связаны с изучением поведения личности в коллективе, различных групп в обществе и способствуют повышению эффективности трудовых и воспитат. процессов.

Лит.: Беккер Г. и Босков А. Гсост.], Совр. социологич. теория..., пер. с англ.,М., 1961; О с и п о в Г. В., Совр. бурш, социология, М., 1964; Социология сегодня, пер. с англ., М., 1965; Рабочий класс и технич. прогресс, М., 1965; Социология в СССР, т. 1—2, М., 1965; Человек и его работа, М., 1967; Кон И. С, Социология личности, М., 1967; Проблемы изменения социальной структуры сов. об­щества, М., 1968; Кугель С. А., Новое в изучении со­циальной структуры общества, Л., 1968; Щепаньский Я., Элементарные понятия социологии, пер. с польского, М., 1969; Классы, социальные слои и группы в СССР, М., 1968; Маркс и социология, «Информац. бюллетень Сов. социологич. ассоциации», 1968, Л» 3; Т а г а н о в И. Н., Ш к а р а т а н О. И., Исследование социальных структур методом энтропийного анализа, «ВФ», 1969,.№ 5; Linton R., The study ol man, N. Y,—L., 1936; Warner W. L. and Lunt P. S., The status system of a modern community, New Haven, 1942; Parsons Т., The social system, [2 ed.], Glencoe, [1952]; Marshall Т. Н., The nature and deter­minants of social status, в кн.: The yearbook ot education 1953, L.—N.Y., 1953; Davis J. A., Status symbols and the mea­surement of status perception, «Sociometry», 1956, v. 19, № 3; Lenski G. E., Social participation and status crystallization, «Amer. Sociol. Review», 1956, v. 21, As 4; G- о t t m a n I. W., Status consistency and preference for change in power distribu­tion, там же, 1957, v. 22, jT> 3; M e r t о n R., Social theory and social structure, [2 ed.], Glencoe, [1959]; Burchard W. W., The status of «status», «Sociology and Social Research», 1960, v. 44, Л5 6; H о m a n s G. C, Social behavior: its ele­mentary forms, N.Y.— Burlingame, 1961; Jackson E. F., Status consistency and symptoms of stress, «Amer. Socio]. Re­view», 1962, v. 27, № 4; W e b e rM., Wirtschaft und Gesell-schaft, Hlbd 1—2, Koln—В., [1964]; Berger J. [a.o.]; Sociological theories in progress, Boston, 1966. См. также лит. при статьях Классы, Структура социальная, Социальная стратификация, Социальный престиж.

В. Ольшанский. Москва.

СТАУФФЕР (Stouffer) Сэмюэл (6 июня 1900 — 24 авг. 1960) — амер. социолог, один из лидеров естеств.-науч. и математич. направления в амер. бурж. социо­логии. В 1934—41 — проф. социологии Чикагского ун-та. В 1941—46 руководил социально-психологич. исследованиями в армии США. С 1946 — директор Гарвардской лаборатории социальных отношений.

По С, прогресс в социологии может быть достиг­нут в результате взаимодействия теории и эмпирич. исследования. По отношению к неопозитивистской программе Ландберга (1928) С. вместе с Лазарсфель-дом, Гутманом и др. занял умеренную позицию, полу­чившую название «аналитической школы». Призна­вая важность и необходимость применения математич. методов в социологии, они утверждали, что существует непосредств. логич. преемственность между систематич. качественным исследованием и математич. моделиро­ванием социальных явлений. В 50-х гг. С. провел ряд вызвавших большой обществ, резонанс работ, посвя­щенных анализу социальных корней маккартизма, источникам угроз гражд. правам в США и сравнению символов и лозунгов, использовавшихся фашистами