ЦИ ЦЕРОН—ЦУЛУКИДЗЕ

ниях должен, по Ц., стать разум, воплощенный в ве­ликих учителях человечества — «гениях» (эмоции для Ц. являются, в противовес разуму, досадной отвлекающей помехой на пути к совершенству; отсюда его неприязнь к расслабляющему и анархнч. влиянию музыки). В числе «гениев» Ц. называл Будду, Сократа, Христа, мн. мыслителей и творцов нового времени.

Несмотря на противоречивость своих истоков, «кос-мич. философия» Ц. остается в истории человеч. мысли как первая попытка систематич. изложения проблем, характерных для начала «космической эры»: выяснение места разума и творчества в мировом целом, их связи с представлениями о смысле жизни.

Соч.: Собр. соч., т. 1—4, М., 1951 — 64; Избр. тр., М., 1962 (имеется библ.); Горе и гений, Калуга, 1916; Будущее Земли и человечества, Калуга, 1928; Любовь к самому себе, или истинное себялюбие, Калуга, 1928; Воля Вселенной. Неизвестные разумные силы, Калуга, 1928; Обществ, орга­низация человечества, Калуга, 1928; Растение будущего. Жи­вотное космоса. Самозарождение, Калуга, 1929; Ум и страсти, Калуга, 1928; Рукописные материалы К. Э. Ц., М., 1966 (Тр. Архива АН СССР, вып. 22).

Лит.: Брюханов В. А., Мировоззрение К. Э. Ц. и его научно-технич. творчество, М., 1959; Г в а й И. И., О малоизвестной гипотезе Ц., Калуга, 1959; К о л ь ч е н к о И. А. и Платонов К. К., Ц. как мыслитель, в кн.: Труды 2-х чтений, посвящ. развитию идей и изучению творч. наследия Ц., М., 1968; Кольченко И. А.,Ц. о судьбе человечества в Космосе, в кн.: Труды 3-х чтений..., М., 1969; Голованов Л. В., Ц. и Фёдоров, там же.

И. Родпяпская. Москва. (В статье использованы материалы И. Кольченко.)

ЦИЦЕРОН (Cicero), Марк Туллий (106—43 до и. э.) — рим. гос. деятель, оратор, теоретик риторики и философ. Учился у греч. эпикурейцев Федра, Фи­лона из Ларисы, стоика Дподота, с к-рым дружил, Антиоха, эпикурейца Зенона и ритора Деметрия. Наиболь­шее влияние оказал на него Посидоний. В 44, после убий­ства Цезаря, былфактнч. гла­вой респ. Рима, но в 43 цеза-рпанцы взяли верх п убили Ц. Противник эпикурейско­го атомизма, Ц. был сторон­ником стоич. учения о целе­сообразности и провидении. Бессмертие души для него совершенно несомненно. Гл. внимание Ц. уделял пробле­мам этики. Наперекор стои­ками скептикам Ц. отстаивал идею непосредств. достоверности и всеобщей врожден­ности моральных понятий. Поскольку аффекты души представляются Ц. слишком хаотическим и сумбурным явлением, он считает, что лучше избавиться от них. Ц. сознает, однако, что этот идеал редко осуществляет-

ся в реальной жизни; он удивляет своим совмещением чувства слабости и неустойчивости человеч. судьбы и в то же время убежденности в абс. характере мора­ли. При этом Ц. нисколько не стремится к после­довательности п твердости своей аргументации.

Большое значение имеют сочинения Ц. как источник для истории философии, их широко использовал Маркс в своей докторской диссертации (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произв., М., 1956, по имен, указат.). Политпч. идеал Ц.— соединение монархии, аристократии и демократии. Субъективная взволно­ванность и красноречивость Ц. сделали его популяр­ным писателем в новое время.

С о ч.: М. Т. Ciceronis scripta quae manserunt omnia, I — XVII, Lipsiae, 1914 (c 1964 г. начато новое издание); в рус. пер.: Об обязанностях к сыну М. Д., М., 1877; Туску-ланские беседы к М. Бруту, кн. 1—5, К., 1888—89; О природе богов, «Гимназия», 1892, № 2—3, с. 1—71; 1893, № 1, с. 1—16; 1894, № 5, с. 17—32; № 6, с. 33—48; № 10, с. 49—80; 1895— 1896, JSE 2, с. 1—8; 1899, № 2, с. 9—24; Яг 3, с. 25—48; Филос. трактаты о старости и дружбе, М., 1893; О наилучшем роде ораторов, «Гимназия», 1895, J\° 6—7; Речь «О дивинации», К., 1896.

Лит.: Б у а с ь е Г., Ц. и его друзья. Очерк рим. обще­ства во времена Цезаря, М., 1880; Гордиевич О. И., Главнейшие черты практич. этики Ц., К., 1899; Черня-е в П. Н., Филос. воззрение Ц. по «De divinatione», «Варшавск. унив. изв.», 1911, Л"» 2, с. 1 — 32; История философии, т. 1, М., 1940, с. 362—67 (имен, указат.); Утченко С. Л., Учение Ц. об «идеальном гражданине», «Вестник древней ис­тории», 1954, Ле 3; Фомина Т. К., Филос. терминология Ц. (на основе анализа трактата «De finibus bonorum et malo-rum»), M., 1958 (Автореф. дисс); Ц., 2000 лет со времени смерти. Сб. ст., М., 1959; Hirzel R., Untersuclrangen zu Cicero's philosophischen Schriften, Tl 1—3, Lpz., 1877—83; Schink W., Cicero als Philosoph, «Neue Jahrbucher fur das klassische Altertum», 1914. Bd 34, S. 513—22; Z i e 1 i ri­sk i T h., Cicero im Wandel der Jahrhunderte, 4 Aufl., Lpz.— В., 1929; О k s a 1 a P., Die griechischen Lehnworter in den Prosaschriften Cicero's, Hels., 1953; Hairy A., L'ironie et Г humour chez Cicero, Leiden, 1954. А. Лосев. Москва.

ЦУЛУКИДЗЕ, Александр Григорьевич (1876-1905) — груз, политич. деятель, один из основателей. большевистских орг-цпй и теоретиков марксизма на Кавказе. В формировании мировоззрения Ц. гл. роль сыграли идеология рус. шестидесятников, а так­же труды Маркса, Энгельса и Ленина. В своих теоре-тич. работах («Мечта и действительность», «Отрывки из полптич. экономии», «Из истории экономич. нау­ки», «Борьба сознат. пролетариата» и др.) Ц. подверг критике субъективную социологию Лаврова и Михай­ловского, а также их ученика А. Джорджадзе и выдви­нул марксистскую теорию в качестве единственной научной и последовательно революц. теории, адекват­но отражающей действительность и направленной на ее прогрессивное изменение.

Соч. в рус. пер.: Сочинения, Тб., 1945.

Лит.: Эбаноидзе Л. Е., А. Цулукидзе (1876—1905). (Биогр. очерк), Тб., 1965; Килаберия М. Н., Вопросы историч. материализма в трудах А. Ц., Тб., 1959 (на груз.яз.).

М. Килаберия. Тбилиси.

ЧААДАЕВ, Петр Яковлевич (27 мая 1794—14 апр. 1856) — рус. философ и политич. мыслитель. Род. в дворянской семье. Учился в Моск. ун-те (1808—11), где познакомился с А. С. Грибоедовым, будущими дека­бристами — И. Якушкиным, А. И. Тургеневым, братьями Муравьевыми. Участвовал в Отечественной войне 1812. В 1814 вступил в масонскую ложу. В 1821 вышел в отстав­ку и был принят Якушкиным в тайное декабрист, общество. В 1823—26 путешествовал по Европе; был знаком с Шеллингом. В 1828—30 на­писал трактат «Философичес­кие письма» (8 писем); после публикации первого письма («Телескоп», 1836, т. 34, № 15) был «высочайше» объявлен су­масшедшим. После снятия медиц. надзора и домашнего ареста Ч. участвовал в идейной жизни Москвы, полеми­ке западников и славянофилов, много писал,но, ввиду запрета, до конца жизни ничего не напечатал. Боль­шинство его работ издано после смерти, важнейшие (напр., пять из восьми «Философических писем») — лишь в сов. время, а многие не изданы и до сих пор. В творчестве Ч. можно наметить три гл. периода: де­кабристский (до 1826); период создания и публикации «Философич. писем» (до 1836); последующий период. 0 филос. взглядах Ч. п е р в о г о периода почти нет сведений, хотя по переписке с Якушкиным изве­стно, что они придерживались в то время «оледеняю-щего деизма» и в целом Ч. держался декабристских идей. Во второй период Ч., разочаровавшись в рево-люц. программе обществ, преобразований, а также в деистич.-материалистич. философии, выступил как пред­ставитель идеалистич. направления рус. Просвещения. Определяющей в мировоззрении Ч. с конца 20-х гг. является мысль о том, что человечество нездорово и что его болезнь происходит от нарушения того орга-нич. единства рода человеческого, наций и индиви­дов, к-рое присуще им «по природе» и к к-рому челове­чество должно вернуться. Эта мысль находила свое обоснование в тотальной идее единства, пронизываю­щей все части его философско-историч. системы. В концепции рус. историч. процесса она выступала как необходимость единения России с др. народами; в философии истории — как идея единства человеч. рода, идея всеобщей (единой для всех наций и людей) необходимой историч. закономерности; в этике — как антииндивидуалистич. идея нравственно совершенной личности, составляющей органич. элемент нации, а через нее и рода человеческого; в социальной уто­пии — как идея общества, основанного на этих прин­ципах философии и этики; в философии — как онто-

логич. принцип единства мира, единства духовного и физич. миров, их единой и необходимой обусловлен­ности, как гносеологич. идея тождества субъекта и объекта, обусловливающего принципиальную воз­можность и практич. целесообразность познания мира.

В истолковании Ч. рус. и с т о р и и ее резкая критика связана в целом с уверенностью в ее великом будущем. В «Философических письмах» преобладает критика России. Осуждая совр. ее состояние (в осо­бенности крепостничество — см. «Лит. наследство», № 22—24, М., 1935, с. 23), Ч. искал объяснение его в рус. истории — в отсутствии связи между ее этапа­ми, отсутствии социальных и культурных традиций и отказе России от принципов европ. цивилизации. Россия как бы отпала от человеч. рода в значит, мере вследствие изоляционистской политики православия, в противоположность католицизму, сумевшему объ­единить разнородные нац. культуры. Не абсолютизи­руя достоинств зап.-европ. цивилизации (см. Соч. и письма П. Я. Чаадаева, т. 2, М., 1914, с. 116, 122, 123), Ч. видел задачу России в воссоединении с др. нац. культурами и с человеч. родом в целом. Мучит. сознание отсталости крепостнич. России определило элементы нац. нигилизма в концепции Ч. (позднее сам Ч. говорил о «преувеличениях» в «Философических письмах»; см. там же, с. 229).

В общей концепции философии истории Ч., сохраняя ряд декабристских идей (построение справедливого общества в России, в к-ром будет до­стигнута «общая польза», критика крепостничества и пороков дворян, общества, внимание к проблеме нац. культуры и др.), пересматривал в то же время распро­страненные в среде декабристов теории естественного права и общественного договора, идею верхушечного насильственного переворота и др. При этом Ч. учиты­вал развитие в это время идей утопического социализ­ма (Ч. прямо ссылался на Сен-Симона и христианский социализм Ламенне, см. там же, с. 180) и нем. клас-сич. идеализма (идеи об историч. необходимости, единства необходимости и свободы и др.), а на рус. почве — идеи любомудров (Веневитинов).

История человечества, по Ч., есть необходимый процесс, осуществляемый провидением через посред­ство мнений и идей (см. там же, с. 121, 122). Историч. необходимость Ч. трактовал в диалектич. единстве со свободой (см. там же, с. 124—29 и «Лит. наследство», № 22—24, с. 34, 43 и ел.); последняя, будучи ложно понята, может препятствовать осуществлению необ­ходимости. Напр., ложное представление об абсо­лютной независимости человека от необходимости (свобода «дикого осленка») приводит, по Ч., к пагуб­ным результатам, хотя в конце концов необходимость возвращает человека и нации в свое лоно.

Ч. с позиции антииндивидуалистич. идеала нравст­венно совершенной личности, свободной в смысле ее сознат. приобщения к задачам общечеловеч. прогрес-

ЧААДАЕВ

са как история, необходимости, подверг критике как волюнтаристский, так и фаталистич. взгляд на исто-рич. процесс (см., напр., Соч. и письма, т. 2, с. 154— 155). Концепция необходимости и свободы примени­ма, по Ч., не только к индивиду, но и к нации, как некоей нравств. единице (см. там же, с. 131, 134—35). Индивидуальное лицо нации определяется целью, поставленной перед ней провидением, п улавливается великими представителями данного народа (см. там же, с. 116, 120). Однако нация — лишь элемент челове­чества как целого организма. Через достижение кон­кретных нац. целей движется вперед и весь род чело­веческий (см. там же, с. 135). В целом концепцию «Философических писем» нельзя считать пессимистиче­ской, хотя отд. высказывания первого письма в отры­ве от других, неизвестных в 19 в., писем и давали осно­вания Герцену и Плеханову говорить о пессимизме Ч. Исходя из этих идей, Ч. строил свою социальную утопию. Будущее общество Ч. представлял как во­площение единства рода человеческого, гармонии лич­ных и обществ, интересов, свободы личности. Осн. по­рок современности, по Ч.,— нарушение этого един­ства, отрыв субъекта от объективности, трагпч. ра­зобщенность людей и народов, глядящих на мир «...через призму своего искусственного разума» («Лит. наследство», № 22—24, с. 34). Преодоление этого позволило бы человеку обрести подлинную свободу: «Тогда исчез бы теперешний его отрыв от природы и он бы слился с нею. Ощущение своей собственной во­ли выделяет его теперь из всеобщего распорядка и делает из него обособленное существо; а тогда в нем бы проснулось чувство мировой воли, или, говоря иными словами,— внутреннее ощущение, глубокое соз­нание своей действительной причастности ко всему мирозданию» («Лит. наследство», № 22—24, с. 34). Совершенству и единению отд. личностей будут соот­ветствовать совершенство и гармония наций, к-рые, «освободившись от своих заблуждений и пристрастий», выработали бы «истинное национальное сознание» (Соч. и письма, т. 2, с. 134), «... и мы увидели бы, может быть, народы, протягивающие друг другу руку в правильном сознании общего интереса челове­чества, который был бы тогда ничем иным, как верно понятым интересом каждого отдельного народа» (там же, с. 134). Переход к «прекрасному существова­нию»,— писал Ч.,— «...всецело зависит от нас и не требует выхода из мира, который нас окружает» («Лит. наследство», № 22—24, с. 34). Средством этого перехода Ч., не принявший выступления декабристов и революции 1830 во Франции, видел в воспитании нравственно совершенной и образованной личности.

В общефилос. плане Ч. рассматривал че­ловека как объективное единство физического и ду­ховного миров. Тождество бытия и мышления истол­ковывалось Ч. то как их «параллелизм», то как их «единство». Мир физический состоит из атомов и моле­кул — «элементов материальных» (там же, с. 40, 49); их совокупность образует все тела. Тела существуют в пространстве, к-рое Ч. понимал как объективную фор­му внешнего мира, и во времени, к-рое, напротив, субъективно (там же, с. 34—35). Движение в фнзпч. мире Ч. понимал механистически — как геометриче­ское, т. е. сообщенное, что связывалось с идеей движу­щего первоначала — бога. Механпстнч. модель фп-зич. мира служила Ч. для релпг. объяснения созна­ния, как не подчиненного механич. законам природы и понимаемого Ч. как результат божеств, творчества.

Ч. различал два вида познания: опытное и познание через откровение. Опытное познание постигает фнзпч. мир (см. там же, с. 26). Оно протекает как в эмппрпч., так и в рацион, формах («через рассуждение» — см. там же, с. 32). Логика рассуждения определяется ло­гикой природных явлений, к-рые сами по себе «... есть

силлогизм с большей и меньшей посылками и выводом» (там же). Поэтому в естеств. науках ум и достигает «высочайшей достоверности» (см. там же, с. 39), позво­ляющей удовлетворять материальным нуждам челове­ка (см. там же, с. 38, 24). Однако опытное познание бессильно в мире духовном, объекты к-рого беско­нечны и обладают свободой. Специфпч. формой позна­ния духовного мира является, по Ч., откровение.

В лпт-ре о Ч. было много споров о теоретич. источ­никах и религ. характере «Философических писем». Философию Ч. считали прежде всего религиозной, а ее гл. источник усматривали в католнч. мысли — иде­ях де Местра, де Бональда, Балланша, христианского социализма (Ламенне). Действительно, эти идеи ока­зали формирующее воздействие на систему Ч., ког­да в условиях кризиса метафизпч. материализма мн. передовые философы искали ответа на вопросы, по­ставленные современностью, в религии, видя в ней, в частности, средство обществ, преобразования. Но интерес Ч. к религ. идее, к католнч. литературе никог­да не становился для него самоцелью, но всегда был лишь одним из средств решения социальных и филос-пспхологпч. проблем. Строя свою систему, Ч. широко использовал идеи класспч. философии — от античности до утопического социализма 19 в. и Шеллинга. «...Моя религия,— писал он в письме к А. И. Тургеневу,— не совсем совпадает с религией богословов... Если бы в те времена, когда я искал религии, я встретил бы... го­товую, я наверное принял бы ее; но не найдя таковой, я принужден был принять исповедание Фенелонов, Паскалей, Лейбнпцов и Беконов. Вы, между прочим, были неправы, когда определяли меня, как истинно­го католика» (Соч. и письма, т. 2, с. 202—03). Герцен характеризовал религиозность Ч. как «революционный католицизм» (см. Поли. собр. соч. и писем, т. 13, П., 1919, с. 130; ср. т. 3, П., 1919, с. 40—41), а Чернышев­ский писал о ней как об «облачении его идей» (см. Полн. собр. соч., т. 4, 1950, с. 595). Даже бого­слов Г. Флоровскнй видит в Ч. «идеолога», а не «...ре­лигиозно настроенного человека» («Пути рус. богосло­вия», Париж, 1937, с. 247).

В третий период жизни и творчества Ч. про­исходит смещение акцентов в его концепции рус. исто­рии; резко крнтпч. отношение к ней периода «Филосо­фических писем» сменяется характерной для 2-й пол. 30-х — нач. 40-х гг. уверенностью в будущем России. Отсутствие культурных традиций, аморфность рус. духа, его непрпобщенность к всемирно-историч. про­цессу —все это теперь представляется Ч. уже не недо­статками, а преимуществами России, к-рые позволят ей быстро овладеть достоинствами и достичь уровня зап.-европ. цивилизации, избежав при этом прису­щих ей пороков. Однако со 2-й пол. 40-х и в нач. 50-х гг. в настроениях Ч. вновь возобладали критич. мотивы, что объясняется, во-первых, демократизацией его воззрений п углублением отрицат. отношения к абсолютизму и, во-вторых, распадением идеализма его исторпч. концепции, в' частности его попыткой понять рус. историю с т. зр. географпч., экономпч. и социальных факторов. Ч. резко критикует право го­сударя «превращать в рабов целое поколение свобод­ных людей» как «отвратительное злоупотребление самодержавной власти в самом зловредном для на­рода ее проявлении, в развращении его обществен­ного сознания» (афоризм 190; цит. по неопубл. работам Ч., хранящимся в Ин-те рус. лнт-ры в Ленинграде, на франц. яз.; рус. пер. Д. Шаховского, по к-рому они ниже цитируются, — в Ин-те мировой лит-ры имени М. Горького в Москве). С обостренной неприязнью относится Ч. к дворянско-помещичьей России: «Бед­няк, стремящийся к малой доле достатка, которого вам девать некуда, бывает иногда жесток, это верно, но никогда не будет так жесток, как жестоки были ваши

ЧААДАЕВ

-отцы, те именно, кто сделали из вас то, что вы есть, кто наделил вас тем, чем вы владеете» (афоризм 219). Контрастом к антиреволюц. п религ. пафосу «Филосо­фических писем» воспринимается написанная Ч. вско­ре после 1848 прокламация к крестьянам, в к-рой он, не призывая их прямо к революции, указывал им на революц. средства, с помощью к-рых европ. народы пытались устранить угнетение (см. «Лнт. наследство», № 22—24, с. 680 и комментарий Д. Шаховского к прокламации). Относясь, очевидно, отрицательно к социалистич. доктрине, Ч. считал, однако, что «со­циализм победит не потому, что он прав, а потому, что неправы его противники» (афоризм 213). Не раз­деляя взглядов революц. демократов, Ч. вместе с тем требовал радикального преобразования России, ее перехода «на новые пути» (см. «Звенья». Сб. док-тов и мат-лов, М.—Л., 1934, [т.] 3—4, с. 380).

Занятия историч. науками, гегелевской п после-гегелевской философией изменили прежний пдеали-стич. подход Ч. к философии истории. Истолкование рус. истории приобрело у него более конкретный науч. характер. Напр., установление в России крепостного права он уже не связывал с введением православия, а объяснял необходимостью «положить конец бродя­чей жизни крестьянина» (Из неопубл. письма к А. И. Тургеневу, 1843). Ч. осознавал историч. обусловлен­ность деятельности великих личностей (в частности Ивана Грозного и Петра I), придавал существ, значе­ние географич. условиям, татарскому завоеванию, борьбе социальных групп.

Идея «истинного патриотизма», составляющая па­фос «Философических писем» и «Апологии сумасшед­шего», развивается и в работах Ч. 40—50-х гг. «По-видимому, есть несколько способов любить свое отечество и служить ему...». «Я предпочитаю бичевать свою родину, предпочитаю огорчать ее, предпочитаю унижать ее,— только бы ее не обманывать» (афо­ризм... 149, 107). Ч. полемизировал со славянофиль­ской «философией» своей колокольни, препятствую­щей «создать из человеческого рода один народ брать­ев» (см. афоризм 141, ср. 193).

Эволюция филос. взглядов Ч. в 40— 50-х гг. характеризуется уменьшением роли религ. мо­ментов в его мировоззрении (см., напр., афоризмы171, 173), утратой веры в способность религии вести наро­ды к социальному идеалу («религиозные чувства... -более не могут овладеть массами» — афоризм 221). Ч. со все возрастающим интересом изучает развитие нем. классич. идеализма, в к-ром он видит эволюцию от кантовско-фихтевского субъективизма, абсолютиза­ции «Я» к объективно-пдеалистич. идее единства «Я» и мира, тождества бытия и мышления (у Шеллинга и особенно у Гегеля). Первоначально неприязненное отношение к гегелевской философии (см., напр., Соч. и письма, т. 2, с. 239—40) сменяется у Ч. осознанием ее величия как блестяще выполненной «по­следней главы современной философии» (афоризм 195-а и 197). Выдвигая на первый план проблему слия­ния философии с действительностью, Ч. в сущности шел по пути младогегельянцев, усматривая недостатки философии Гегеля в абстрактности его системы, при­верженности к ср.-век. схоластич. манере мыслить, «к узкой логомахии» (игре словами) и считая, что Гегель, «очевидно, не понял своего века, века столь поглощенного идеей практической» (афоризм 217).

Идеи Ч. способствовали формированию двух осн. направлений во взглядах на рус. историю и будущее России — славянофильства н западничества. В ус­ловиях сословной замкнутости в крепостнпч. России Ч. построил социальную утопию, основанную на иде­ях объективной историч. необходимости, единства не­обходимости и свободы, равенства и единства всех людей и народов, развил антииндивидуалистич. эти-

ку нравств.-совершенной и истинно-свободной лич­ности. Правда, реальное значение идей Ч. оказалось, в силу запрета ему с 1836 печататься, меньшим, чем могло бы быть, если бы они приобрели публичную известность, хотя Ч. и оказал непосредств. историч. воздействие на Пушкина и Лермонтова, на западни­чество и славянофильство, на В. Соловьева и др.

Историография. В лит-ре о Ч. еще в 19 в. сложилось два направления. Первое направление рассматривало Ч. как деятеля рус. освободит, мысли; основоположни­ками его были Герцен (см. Поли. собр. соч., т. 1—30, по имен, указателю; особенно — «Былое и думы», гл. «Не наши»; «О развитии революц. идей в России») и Чернышевский (см. Полн. собр. соч., т. 12, М., 1960, ст. «Апология сумасшедшего»). Статьи и публи­кации Герцена, осуществленные за рубежом, выход в 1862 первого издания соч. Ч. (на франц. яз.), публи­кация писем и соч. Ч. в 60—70-е гг. и воспоминаний о нем (М. Н. Логинов, Воспоминание о П. Я. Ч., «Рус. вестник», 1862, № 11; Д. И. Свербеев, Воспоминания о П. Я. Ч., «Рус. архив», 1868, кн. 6; его же, За­писки Д. И. Свербеева (1799—1826), т. 1—2, М., 1899; М. Жпхарев, П. Я. Чаадаев, «Вестн. Ев­ропы», 1871, т. 4—5) вызвали к жизни лит-ру о Ч., в общем примыкавшую к герценской традиции (статья

A. Григорьева, Западничество в рус. лит-ре, «Время»,
1861, № 2; две анонимные статьи — «Санкт-Петер­
бургские ведомости», 1871, № 194 и «Отечественные
заппскп», 1874, № 8; А. Пышш, Характеристики лит.
мнений, СПБ, 1909).

Традицию Герцена — Чернышевского в оценке Ч. развил с марксистских позиций Г. В. Плеханов (Пес­симизм П. Я. Ч., в его сб.: Критика наших критиков, СПБ, 1906; его же, Чаадаев, «Совр. мир», 1908, № 1) и сов. марксисты (см. В. Ф. Асмус, О новых «Философич. письмах» П. Я. Ч., в кн.: «Лит. наследство», т. 22— 24, М., 1935; В. С. Соловьева, Ч. и его «Философич. письма», «ПЗМ», 1938, № 1; 3. А. Каменский, П. Я. Ч., М., 1946; М. К. Афанасьев, Обществ.-политич. взгля­ды П. Я. Ч., «Тр. Воронеж, гос. ун-та», 1947, т. 14, вып. 2; Ф. И. Берелевич, П. Я. Ч. и революция 1848 г., «Уч. зап. МГУ», 1940, т. 2, вып. 61; е г о же, П. Я. Ч. и декабристы, «Уч. зап. Тюмен. гос. пед. ин-та», 1958, т. 5, вып. 2; История философии, т. 2, М., 1957, с. 258—61; М. М. Григорьян, Ч. и его филос. система, в кн.: Из истории философии, вып. 2, М., 1958; П. С. Шкуринов, П. Я. Ч. Жизнь, деятельность, мировоззрение, М., 1960 (библ.); Л. А. Филиппов, Релпг. утопия П. Я. Ч. и совр. теологи, «История СССР», 1961, № 6; А. А. Галактионов, П. Ф. Никан-дров, История рус. философии, М., 1961, разд. 5, гл. 1; А. А. Лебедев, Чаадаев, М., 1965 (библ.); Н. Дружинин, П. Я. Ч. н проблема индивидуализма, «Коммунист», 1966, № 12; 3. В. Смирнова, П. Я. Ч. п рус. обществ, мысль первой половины 19 в., «ВФ», 1968, Л"» 1; История философии в СССР, т. 2, М., 1968 (с. 260—76 и др. по указат.).

Второе направление в оценке Ч. развилось в пря­мой полемике с Герценом и его единомышленниками (П. Щебальскпй, Глава из истории нашей литературы, «Рус. вестник», 1884, № И; П. Милюков, Гл. течение рус. историч. мысли 18—19 столетий, «Рус. мысль», 1885, № 12; Н. Пузанов, П. Я. Ч. и его миросозер­цание, «Тр. Киев. Духовной Академии», 1906, № 5—6; отд. изд., К., 1906 и М. Гершензон, П. Я. Ч. Жизнь и мышление, СПБ, 1908). Эта традиция была воспри­нята рус. бурж. литературой, ставшей после 1917 эмигрантской,— Н. А. Бердяев, Д. С. Мережковский,

B. В. Зеньковский (История рус. философии, т. 1—2,
М., 1956, гл. 2), Н. О. Лосский (История рус. фило­
софии, М., 1954, гл. 3, § 1), и в значит, мере определи­
ла характер зарубежной литературы о Ч., особенно
послеоктябрьской.

ЧАВЧАВАДЗЕ—ЧАНЬ

Соч.: Письмо к И. Гагарину, «Временник Об-ва друзей рус. книги», 1928, т. 2, с. 71; Письмо П. Я. Ч. кн. П. А. Вя­земскому, «Старина и ноЕизна», 1916, т. 20; Письма Б. Свер-бсевой, Воскресная беседа сельского священника..., Отрывок из рассуждений о России, «Вестн. Европы», 1918, М 1—4; Два письма к С. П. Жихареву, в кн.: Жихарев С. П., За­писки современника, т. 2, М.— Л., 1934, с. 515—17; Неопуб­ликованная статья Ч., «Звенья», 1934, кн. 3—4; Три письма [Письма Гагарину и Шеллингу], там же, 1935, кн. 5; Письма Ч. к Ф. И. Тютчеву, там же; Oeuvres choisies..., P.—Lpz., 1862; Schriften und Briefe, Munch., 1921; Philosophische Briefe, в кн.: Ostliche Christentum, Dokumente, IBd 1], Munch., 1923.

Лит.: Богучарский В., Три западника 40-х годов,
СПБ, 1902; И в а н о в-Р а з у м н и к, История рус. об­
ществ, мысли, т. 1, СПБ, 1907, гл. 8; Л е м к е М., Ч. и На-
деждин, «Мир Божий», 1905, № 9—12; его же, Николаев­
ские жандармы и лит-ра 1826—1855, СПБ, 1909, гл. 3; Ста­
сов В. П., П. Я. Чаадаев, «Рус. старина», 1908, т. 133;
Ковалевский М., Ранние ревнители философии Шел­
линга в России. Ч. и Киреевский, «Рус. мысль». 1916, т. 12;
Голицын Н. В., Ч. и Е. А. Свербеева, «Вестн. Евро­
пы», 1918, с. 233—54; Шаховской Д., Якушкин и
Ч., в сб.: Декабристы и их время, т. 2, М., 1932; его же,
П. Я. Ч.— автор «Философич. писем», в кн.: «Лит. наслед­
ство», т. 22—24, М., 1935; его ж е, П. Я. Ч. на пути в Рос­
сию в 1826 г., там же, т. 19—21, М., 1935; Усакина
Т. И., Памфлет М. Н. Загоскина на П. Я. Ч. и М. Ф. Ор­
лова, в кн.: Декабристы в Москве, М., 1963; Чертков
Л. Н., Неотправленное письмо П. Я. Ч. к А. И. Тургене­
ву, «Рус. лит-ра», 1969. jYi3; Frank V., Russisches
Christentum, Paderborn, 1889; M a s a r у k T h. G., Zur
russischen Geschichts- und Religionsphilosophie, Bd 1, Tl 2,
Jena, 1913, Кар. 9; Hurwicz, P. J. Caadaev, Rus-
sische Geschichtsphilosophie, «Preufiische Jahrbucher», 1920,
Bd 181, H. 2, August; Winkler M., P. J. Caadaev,
В., 1927 (ред. см. Mehlitz О., «Zeitschrift fur slavische
Philologie», 1927, Bd 4, Doppelheft '/_t); Quenet Ch.,
Tchaadaev et les Lettres philosophiques..., P., 1931 (под­
робная библ.); Schelting A., Rufiland und Europa im
russischen Geschichtsdenken, Bern, 1948; Schultze В.,
Russische Denker. Hire Stellung zu Christus, Kirche und Pap-
stum, W., 1950; К о у г ё A., Etudes sur l'histoire de la pensee
philosophique en Russie, P., 1950; Hare R., Pioneers of
Russian social thought, Oxf., 1951; F a I k H., Das Weltbild
P. J. Tschaadajews nach seinen acht «Philosophischen Briefcn»,
Munch., 1954; Scheibert P., Von Bacunin zu Lenin,
Leiden, 1956; Walicki A., Paradoks Czaadajewa, «Studia
filozoficzne», 1962, № 2 (сокращенный пер. на рус. яз. см.
там же, 1964, JVs 2) 3. Каменский. Москва.

ЧАВЧАВАДЗЕ, Илья Григорьевич (27 окт. 1837— сентябрь 1907) — груз, мыслитель, публицист, об­ществ, деятель, основоположник критич. реализма в груз, лит-ре. Род. в кахетинском селе Кварелп в княжеской семье. Учился в Петерб. ун-те (1857—61); в студенч. годы испытал сильное влияние идей рус. революц. демократов, гл. обр. Чернышевского. Участ­вовал в студенч. движении, в связи с чем в 1861 был вынужден оставить ун-т. Вернувшись на родину, Ч. возглавил группу революц. демократов и развернул большую обществ.-политич. деятельность. В 1877— 1902 под редакцией Ч. выходила лит.-полнтич. газ. «Иверия». Прогрессивная деятельность Ч. вызвала ненависть пр-ва; Ч. был убит агентами охранки.

Обществ, идеал Ч.— демократич. республика (Гру­зия), связанная с Россией экономически, но незави­симая во внутренне-нац. отношении. До 80-х гг. путь для осуществления этого идеала Ч. видел во всенар. восстании всей России, после 80-х гг.— в создании нац. единства как действ, силы в борьбе за социаль­ное и нац. освобождение.

Филос. взгляды Ч. характеризуют его как матери­алиста. Отмечая объективный характер реальной жизни, Ч. подчеркивал определяющую роль экономи­ки в обществ, отношениях. Человек, по Ч., способен не только познать реальность, но п преобразовать ее в соответствии с социальным идеалом. Материализм Ч. содержит элементы диалектики.

Ч.—основоположник груз, демократич. лит-ры и нового лит. языка, а также матерналистич. эстетики в Грузии. Вплоть до момента распространения в Грузии марксизма прогрессивное движение, возглав­лявшееся Ч., способствовало благородной миссии по­литического и гражд. воспитания передовой части груз, общества. В 80-х гг. Ч. познакомился с марк­сизмом и с этого времени будущее Европы он видит

в социализме. Отдавая должное Марксу как учено­му, Ч., однако, не стал марксистом, а марксистский со­циализм считал неприемлемым для слаборазвитых России и Грузии, к-рые должны, по Ч., учесть опыт Европы и найти собств. пути и формы социального прогресса, избавляющие от классовой борьбы.

С о ч.: Полн. собр. соч., т. 1 —10, Тб., 1950—57 (на груз, яз.); в рус. пер.—Избр. произв., М., 1950; Избр. соч., т. 1—2, Тб., 1957.

Лит.: Ратиани П. К., И. Ч. Филос. и социально-
политич. воззрения, М., 1958; И. Чавчавадзе. Юбилейный
сборник, Тб., 1939 (на груз, яз.); Ингороква П., И. Ч.,
Тб., 1957 (на груз. яз.). В. Гагоивзе. Тбилиси.

ЧАГИН, Борис Александрович (р. 23 марта 1899) — сов. философ, д-р филос. наук (с 1946), проф. (с 1948), член-корр. АН СССР (с 1960). Член КПСС с 1920. Окончил ИКП по философии. С 1922 — на преподава­тельской работе. С 1963 — зав. кафедрой истории фи­лософии Ленингр. ун-та, старший науч. сотрудник ленингр. кафедры философии АН СССР. В течение ряда лет был членом редколлегии журналов «Вопро­сы философии», «Филос. науки», редактором «Вестни­ка Ленингр. ун-та». Осн. направления н.-и. работы: история философии, гл. обр. марксистско-ленинской философии, историч. материализм. Ч.— автор обоб­щающей монографии о мировоззрении Плеханова, один из редакторов его «Избр. филос. произведений» и «Филос. лит. наследия». Он также один из авторов 6-томной «Истории философии», 1-го т. «Истории КПСС», «Краткого очерка истории философии» и др.

С о ч.: Филос. и социологич. воззрения Ф. Меринга, М.— Л., 1934; Борьба Ленина за марксистский материализм в 90-х гг., М.—Л., 1940; Борьба марксизма-ленинизма против филос. ревизионизма в конце 19—нач. 20 вв., Л., 1959; Из истории борьбы В. И. Ленина за развитие марксистской философии, М., 1960; Ленинский этап в развитии марксистской философии, Л., 1960; Из истории борьбы против филос. реви­зионизма в германской социал-демократии. 1895 —1914,М. —Л., 1961; Г. В. Плеханов и его роль в развитии марксистской фило­софии, М.— Л., 1963; Развитие Марксом и Энгельсом теории научного социализма после Парижской Коммуны, М.— Л., 1964; Ленин о роли субъект, фактора в истории, Л., 1967; Субъект.,фактор. Структура и закономерности, М., 1968.

ЧАЛОЯН, Вазген Карпович (р. 7 янв. 1905) —сов. философ, д-р филос. наук (с 1945), член-корр. АН Арм. ССР (с 1965), заслуженный деятель науки (с 1967). Окончил фак-т обществ, наук Ереванского гос. ун-та (1926) п филос. аспирантуру МИФЛИ (1935). С 1938 по наст, время Ч.— науч. сотрудник АН Арм. ССР; преподает философию в Ереванском гос. ун-те. Ч. — один из пионеров изучения истории арм. философии в СССР; ему принадлежат переводы и издания текстов важнейших представителей арм. филос. мысли, а также историко-филос. исследования.

Соч. К вопросу об учении Езника Кохпеци, арм. фи­лософа пятого века, Ер., 1940; Философия Давида Непобеди­мого, Ер., 1946; Роль восточ. народов в истории развития филос. мысли, «Изв. АН Арм. ССР», 1950, № 10; Осн. вехи развития филос. мысли в Армении (5 —18 вв.), Ер., 1950; Основные черты философии Иоанна Воротнеци, «ВФ», 1956, Л"» 5; Естеств.-науч. воззрения Анания ГДиракаци, «Визан­тийский временник», 1957, т. 12; О философии Степаноса Львовского, «ВФ», 1958, Л"» 9; К вопросу об оценке феодаль­ного направления арм. философии 17"—18 вв., «Историко-фи-лологич. журн. АН Арм. ССР», 1958, № 1; История арм. философии, Ер., 1959; Представления о природе в трудах Иоанна Ерзынкаци Плуза, в сб.: Вопр. истории естествозна­ния и техники, вып. 13, М., 1962; Арм. Ренессанс, М., 1963; то же, Ер., 1964 (на арм. яз.); Восток — Запад,.М., 1968; Проб­лемы истории философии эпохи феодализма, «ВФ», 196 8, № 4.

ЧАНЬ (в япон. произношении Дзэн) — одно из течений дальневосточ. буддизма. Само слово «чань» — кит. транскрипция санскр. термина «дхьяна» (медита­ция, самоуглубление). Ч. сложился в Китае, в 6—7 вв. под сильным влиянием даосизма. Для Ч. характерно пренебрежение к установленным нормам разумного и морального, любовь к парадоксу, интуитивизм, непосредственность. Основа понятийного и художеств. языка Ч.— лаконичный намек и ритмич. пауза. На первое место выдвигается импровизация, действие по наитию, без плана. Эти черты Ч. стихийно продолжа­ют традиции гротескной мысли даосов и могут быть

ЧАРВАКА—ЧАРЫЕВ 473

поняты как своеобразное выражение свободы духа в обществе, где свободное мыслимо только как нечаян­ное, необдуманное, юродское.

Легендарный основатель Ч.— Бодхидхарма, про­поведовавший в Китае в 6 в. Но окончательно офор­мился Ч. только после Хуэй-нэна (7 в.), к-рый учил простому, не требующему никакой подготовки, вне­запному взгляду на целостность бытия. Проповеди Хуэй-нэна помогли освободиться от штампов пнд. буддизма, но очень скоро возникли новые, чаньские каноны, приемы психотехники, к-рые легли в основу различных сект Ч. Так, в секте Риндзай осн. методом психотехники является решение иррацион. загадки, размышление над алогичным вопросом (кун-ан, в яп. произношении коан). Невозможность найти ответ вы­зывает отчаяние, погружение в к-рое приводит к пол­ному крушению веры в разум, к «смерти» «Я» и к по­след, воскрешению по ту сторону логич. мышления, в экстатич. переживании и понимании единства бы­тия (сатори). Ч.— это стиль жизни; он создается спе-цифич. ритмом дня в монастыре, медитацией, созер­цанием природы и иск-ва. Творч. акт интерпретиру­ется в Ч. как релит, акт. Ч. оказал огромное влияние на кит. живопись, каллиграфию и поэзию периода Сун (10—13 вв.), а затем на япон. культуру, особенно с периода Муромати (14—16 вв.).

Интерес к Ч. (дзэн) на совр. Западе свидетельствует о кризисе господств, культуры, о «чувстве дрейфа» (вовлеченности в неосмысленный поток событий). Своеобразный, очень вульгаризированный вариант дзэн процветает среди «битников», стремящихся про­сто повернуться спиной к цивилизации. Влияние дзэн ощутимо в творчестве Дж. Сэлинджера, П. Керу-ака и др. амер. писателей. Знакомство с подлинным дзэн — одно из необходимых условий понимания культур Дальнего Востока и составляет часть диалога между Востоком и Западом.

Лит.: Померанц Г. С, Дзэн и его наследие, «На­
роды Азии и Африки», 1964, №4; Завадская Е. В.
и Пятигорский А. М., Отзвуки культуры Востока
в произведениях Дж. Д. Сэлинджера, там же, 1966, № 3;
Конрад Н. И., Восток и Запад, М., 1966; Humph­
reys Т. С li., Zen Buddhism, L., 1957; Suzuki D. Т.,
Zen and Japanese culture, 2 ed., L., 1959; D u m о u 1 i n H.,
Zen. Geschichte und Gestalt, Bern, 1959; Zenga. Malerei des
Zen—Buddhismus, Munch., 1960; Watts A., The way ot
Zen, N.Y., 1957; его же, The spirit of Zen, N.Y., 1960;
В 1 у t li R. H., Zen and Zen classics, v. 1—4, Tokyo, 1963—
1966; L u K'u a n Y u, The secrets ot Chinese meditation, L.,
1964. Г. Померанц. Москва.

ЧАРВАКА — атеистич. и материалистич. школа в инд. ср.-век. философии. Ч. относится к неортодок­сальным учениям, отрицающим авторитет священных книг — Вед. Традиция относит истоки Ч. к глубокой древности, к учению мудреца Брихаспати; до наших дней учение Ч. дошло лишь в пересказах буддийских, джайнпстских и ведантских авторов (если не считать недавно обнаруженной работы Джаяраши Бхатта «Таттвонаплавасимха», 7—8 вв.). Наиболее полное из­ложение взглядов чарваков содержится в отд. главах ср.-век. трактатов, посвященных описанию фнлос. систем (напр., Madhava acharya. The Sarva Darsana— Samgraha or Review of the different systems of Hindu philosophy, trad, by E. B. Cowell and A. E. Gough, L., 1882). Чарваки отрицали самые основы ведийской и брахманистской религии — карму (воздаяние), сан-сару (круг земных рождений) и мокшу (освобождение), что вызывало обвинения их в безнравственности со стороны почти всех пнд. философов. Школу Ч. на­зывают еще локаятой, что означает «мнение обычных людей». Ортодокс, буддийские философы третировали материализм Ч. как примитивное, нефилос. учение, ссылаясь также на отсутствие строгой системы онто­логии, этики и теории познания.

Чарваки (локаятпки) представляли весь мир обра­зованным из четырех (реже — пяти) первоэлементов —

воздуха, огня, воды, земли, нек-рые добавляли к ним эфир. Опираясь на материалистич. принципы, Ч.-локаята отрицала догматы о существовании сверхъес-теств. сил, богов, демонов, о пользе жертвопри­ношений и т. д. «Нет никакого другого мира, кроме этого, нет ни небес, ни ада» — так изла­гает учение чарваков Шанкара (Sarvasiddhantasam-graha, Calcutta, 1929). Религ.-идеалистич. пропове­ди о бренности всего земного, о греховности удоволь­ствий чарваки противопоставили этику, прославляю­щую естеств. чувства и радости людей: «Мудрость со­стоит в том, чтобы пользоваться теми удовольствиями, которые нам доступны, и по мере возможности избе­гать сопровождающих их страданий... Как сказал мудрец, радости, доставляемые человеку чувствен­ными вещами, надо отвергать, поскольку они сопро­вождаются страданием,— но таково требование глуп­цов. Но какой человек, желающий себе настоящей пользы, выбросит зерна риса из-за того, что они по­крыты шелухой п только?» (Madhava acharya,. The Sarva Darsana Samgraha, I, 29—42).

Чарваки ставили один из осн. вопросов теории по­знания — вопрос об источнике достоверного знания и об истинности общих суждений. Материалист Пу-рандара (7 в.) утверждал, что логич. умозаключения могут применяться лишь в отношении эмпирич. ве­щей, доступных восприятию. Чарваки применяли раз­личные виды доказательств для опровержения пде-алистич. положений о существовании души, незави­симой от тела. Эти доказательства приводит Шанка-рачарья в комментариях на Веданта-сутру.

Интерес к учению Ч., выразившийся в упоминании о них едва ли не в каждом трактате инд. философии 8—11 вв., был связан с исключит, подъемом чисто тео-ретнч. знания в Индии того времени (Рамануджа, Шанкара, Нагарджуна) и преобладанием нереалисти­ческих и иллюзионистских (майявада) учений. По сравнению с этими школами Ч. выступала как един­ственная не только реалистическая, но и строго онтологич. школа.

Лит.: Аникеев Н. П., Материалистич. направления в древнеиндийской философии, М., 1957; его ж е, О мате­риалистич. традициях в индийской философии, М., 1965; Пятигорский А. М., Материалы по истории индий­ской философии, М., 1962; ГЦербатской Ф. И., К ис­тории материализма в Индии, в кн.: Избр. тр. русских индоло­гов-филологов, М., 1962; Радхакришнан С, Индий­ская философия, пер. с англ., т. 1, М., 1956; Чаттопад-хьяя Д., Локаята даршана. История индийского материа­лизма, пер. с англ., М., 1961; Dasgupta S. N., A history of Indian philosophy, v. 3, N.Y., 1940; Ruben W., Ge­schichte der indischen Philosophie, В., 1954.

И. Кутасова. Москва.

ЧАРЫЕВ, Гельди Оразович (р. 1 дек. 1910) — со­ветский философ, д-р филос. наук, профессор (с 1949). Член КПСС с 1950. Академик АН Туркм. ССР (с 1951). В 1953—57 — председатель Отделения об­ществ, наук АН Туркм. ССР; с 1954—56 — акаде­мик-секретарь АН Туркм. ССР. В 1956—59 — пре­зидент АН Туркм. ССР. Окончил филос. фак-т МГУ (1935) и с этого времени на преподавательской ра­боте. Область науч. исследований — история обще­ственной и филос. мысли Туркмении в 18—19 вв., классич. немецкая философия, эстетика, филос. во­просы медицины.

С оч.: Филос. вопр. языкознания, Аш., 1951; Из истории общественной мысли в Туркмении, Аш., 1954; Очерки по истории филос. и общественно-политич. мысли народов СССР, т. 1—2, М., 1955—56 (соавтор, гл. 4, 31); К вопросу об идей­ных предпосылках формирования мировоззрения Махтумкули, «Тр. ин-та языка и лит-ры АН Туркм. ССР», 1956, вып. 1; Классики марксизма-ленинизма о Гегеле, «Изв. АН Туркм. ССР. Сер. обществ, наук», 1960, № 5; Махтумкули — выдаю­щийся мыслитель туркм. народа (к 225-летнему юбилею), «Тр. Туркм. с.-х. ин-та», 1960, т. 10, вып. 3; Гегелевское и марксистское понимание начала философии, «Изв. АН Туркм. ССР. Сер. обществ, наук», 1965, Л"» 5; Методологич. проблемы совр. медицины, там же, № 6; Очерки истории филос. и об­ществ.-политич. мысли в Туркменистане, Аш., 1970 (автор 1, 2, 3 глав).