Гегемония тайны, или восторг от сокрытого

Тайна приводит людей в неистовство. Желание раскрыть манящий секрет может стать движителем для целых хроник, особенно если антагонист чрезвычайно заинтересован в том, чтобы тайное осталось тайным.

Жанр готической повести целиком вращался вокруг мистики, секретов и таинственности. В некотором смысле, тайна – это смысл существования жанра готики; Просвещение, похоже, обнажило все тайны мироздания, и читатели захотели, пускай на несколько часов, вернуться обратно, в мир неуверенности. Повесть в жанре готики дала им всевозможные таинственные события, о которых они могли просить, и еще немного сверх того. Странные, безымянные персонажи, появляющиеся из неизвестных мест ради непонятных целей, были обычным делом. Все это в общих чертах разъяснялось в конце произведения, но не всегда.

Создавая сюжет своей хроники, не скупитесь на секреты. Пусть они громоздятся один на другой, чтобы персонажам было что исследовать. Пусть и у самих героев будут секреты друг от друга. Что касается игромеханики, для этой цели идеально подходит недостаток «Мрачная тайна», хотя более опытные группы игроков могут вообще обойтись без перераспределения очков и попросту поработать вместе, чтобы истории их персонажей оказались «взаимно закрытыми».

В готической хронике вообще мало что должно выглядеть тем, чем оно является на самом деле. Все, от мотиваций до поведения в обществе, должно иметь фасад, за который можно заглянуть. Поддерживайте сомнения в игроках. Пусть их разрывает желание узнать тайну, спаянное с антипатией и даже отвращением. Ключевые [НПС] персонажи истории должны быть пугающими и зловещими, но в то же время внушать жалость, пробуждать страсть, или порождать в героях какое-то иное неожиданное чувство. Будьте осторожны. Создание такого неоднозначного персонажа требует от рассказчика немалой искусности, но зато игроки будут вспоминать его еще долго после окончания хроники.

Тайные сообщества. Нормы викторианского общества были чрезвычайно консервативны; от каждого ожидалось подчинение строгим социальным нормам, а если кто-либо заметно противился им, его пути социального взаимодействия обрывались один за другим. Однако если образ чьего-то поведения не совпадал с принятым в обществе, этот кто-то мог найти группу единомышленников и сформировать миниатюрное общество, основанное на разделяемых ими ощущениях. Таким образом, в викторианскую эпоху тайные сообщества расцвели пышным цветом. Клубы адского огня, магические ордена, таинственные заговоры, теософические общества, притоны гомосексуалистов[4], каббалистические братства, фабиане, масоны, анархисты, иллюминаты, тайные паписты и прочие секретные собрания всех мастей вошли в жизнь так тихо, что никто, кроме самих участников, ни о чем не узнал.

И поскольку столь многие стали членами тех или иных сообществ, образовалось огромное количество «пищи» для паранойи в обществе. Читать про магический орден Золотой Зари было интересно, но вероятность того, что странный молодой человек, живущий по соседству, может оказаться его активным участником, порождала тревогу. Кроме того, люди в викторианскую эпоху были мастерами совать нос в чужие дела…

Секты. Еще два тайных сообщества, с которыми, скорее всего, будут знакомы персонажи вашей хроники – это Камарилья и Шабаш.

Камарилья имеет ауру старинного, богатого тайного сообщества, предпочитающего играть по правилам и приспосабливаться к ситуации. Среди его членов, по большей части, состоятельные и самодостаточные коварные старые интриганы, художники богемы, ученые, авантюристы и так далее. В любом значимом городе элизиум утопает в изобилии и роскоши, и там избранные члены общества вампиров заискивают перед князем. Вероятнее всего, старейшины города давали Становление представителям богатых и привилегированных слоев общества ради упрочения собственных позиций в нем, даже не осознавая этого.

У независимых кланов ситуация иная. Джованни могут присутствовать, а могут и не присутствовать: их деньги и льстивые манеры способны обеспечить им хороший прием точно так же, как анти-итальянские и анти-католические настроения (по крайней мере, в Англии) могут не позволить им этого. Последователи Сета могут сделать ставку на свою «привлекательную экзотичность», чтобы получить доступ в городское общество.

Учитывая, что в этот период времени борьба слоев общества становится столь явной, для тех, кто не хочет или, по крайней мере, не может скрыться за ширмой «нормальности», могут организоваться «свои» элизиумы (в большинстве случаев эта группа наверняка включает городских Носферату, Малкавиан, ну и одного-двух оборванцев-Гангрел из Восточной Европы).

Наконец, Шабаш далеко не так хорошо обеспечен. Разрыв между проницательными старейшинами и рядовыми членами секты чересчур подвижен, чтобы это сообщество функционировало без помех. Шабаш, скорее всего, будет давать Становление выходцам из тех классов, которые Маркс называл «люмпен-пролетариатом».

Паранойя. Всякий раз, когда трудно сказать о ком-либо «он один из нас» или «он один из них», устанавливается подходящий климат для паранойи, особенно если последствия ошибочного принятия второго за первого суровы. Чем более «они» отличны и чужды и чем лучше могут приспосабливаться к ситуации, тем сильнее будет паранойя. Если вы не уверены в том, что именно подразумевается под «климатом для паранойи», посмотрите любую из версий фильмов «Нечто» и «Вторжение похитителей тел». Не относясь непосредственно к готическому жанру, они хорошо иллюстрируют ощущение паранойи.

Чем сильнее вам удастся передать ощущение паранойи, тем лучше для вашей хроники. Паранойя – близкий родич ужаса, а он – преобладающее настроение готического жанра.