Апофатическое богословие

Как отмечалось, Отцы церкви заложили основы христианского богословия. В узком смысле богословие есть учение о способах позна­ния Бога как высшей первопричины и высшего первоначала. В этом смысле перед богословием стоит главная задача — определить, как возможно человеческое познание Бога при допущении, что после­дний в своей сути есть принципиально надмирное и внеприродное существо. Возникает вопрос о том, насколько человеческие понятия способны адекватно выразить то, что не принадлежит к этому миру, выше этого мира, превосходит его. Этот вопрос был подвергнут спе­циальному анализу в святоотеческой литературе, прежде всего в тру­дах автора, которого называют Дионисием Ареопагитом, жившего в V—VI вв. Неизвестный автор хотел быть принятым за современника апостолов, выдать себя за того Дионисия, которого обратил в веру апостол Павел своей проповедью в афинском Ареопаге. На сегодня твердо установлено, что под этим именем скрывалось другое лицо¹, поэтому, говоря о корпусе сочинений, получившем название «Арео-пагитики», стали говорить о Псевдо-Дионисии Ареопагите. Это, разу­меется, не отменяет факта влияния этих произведений на последую-

щее развитие. В большинстве монастырских библиотек, как на Западе, так и в России, хранились и переписывались сочинения Псевдо-Дио­нисия. Они были известны Фоме Аквинскому — крупнейшему предста­вителю западной схоластики, на них ссылался в своих письмах Иван Грозный. Даже Данте — деятель раннего Возрождения в описании «Рая» в поэме «Божественная комедия» был под воздействием дионисийской иерархии реальности. Корпус Ареопагитик, насчитывающий в своем составе целый ряд произведений, затрагивает множество тем, харак­терных для творений святых Отцов церкви. Мы обратим специальное внимание лишь на разработку в них учения о способе познания Бога.

Дионисий говорит об апофатическом богословии (теологии). Апо­фатическое (букв, «негативное») богословие определяет, что Бога мож­но обозначить многими именами, взятыми по аналогии с чувственны­ми вещами земного мира. Однако эти имена должны быть употреблены не в прямом, а переносном смысле, поскольку Бог — причина всего. Это первый, самый несовершенный способ познания божественного. Более адекватный состоит в выражении с помощью имен, взятых из сферы умопостигаемой реальности, как, например, «красота» и «кра­сивый», «любовь» и «возлюбленный», «благо», «доброта» и т.д. Третий, наиболее точный способ состоит в последовательном отрицании — от­делении от Бога любых атрибутов, поскольку Он превосходит все и вся. Значит, нужно последовательно вычленять то, чем Он не является, постепенно сужая круг оставшихся значений. На этом пути выясняется, что именно молчание и таинственный мрак лучше всего выражают сверх­сущую реальность, — лучше, чем слово и свет разума. Чтобы выразить сверхсущую реальность, нет ни слов, ни разуменья, ибо она положена над всеми. Она является только тем, кто превозмог «все чистое и нечи­стое», «все словеса и рассуждения». Это труднейший процесс проник­новения через все туманные завесы туда, где, как гласит Писание, цар­ствует Тот, кто выше всего. Он неосязаем и невидим. На пути такого познания мысль становится все более немногословной.

В основе апофатического метода лежит представление о иерархии бытия — своеобразной его ступенчатости. Все устроено по божествен­ному уставу. Существование каждой вещи определяется ее «чином» -местом на ступенях божественной иерархии. Мир определяется иерар­хией духовных авторитетов. Низшие «чины» черпают у высших силы для того, чтобы подняться выше, обрести более высокую степень духовности. В свою очередь «старшие» заботятся о «младших», помо­гая им в устремленности к божественному пределу. Высшая ступень та, о которой уже ничего не может быть сказано — тотальность бы­тия или божественное «ничто». О нем невозможно никакое положи­тельное суждение.

Цит. по: ФлоровскийГ.В. Указ. соч. С. 38.

' Вероятно под ним скрывался грузинский мыслитель Петр Ивер (ум. в 492 г.). См.: Нуцубидзе Ш.И. Тайна Псевдо-Дионисия Ареопагита. М., 1942.

Очевидно, что учение о божественной иерархии ориентирует на то, чтобы оценивать всякий предмет или явление, в том числе и кон­кретного человека, прежде всего по его духовной значимости, а не по формальным признакам или по степени утилитарной полезности. Что же касается метода определения через отрицание, то его можно срав­нить (но не противопоставить ему) с разработанным Аристотелем оп­ределением через род и видовое отличие. Аристотель исходит из воз­можности вынесения положительного суждения при всех условиях и о любых предметах, вплоть до самого высшего и объемного, каким для него является Нус, или Ум. Само определение через род и видовое отли­чие есть положительное суждение. В этом смысле апофатический метод прямо противоположен методу Аристотеля. Им неизбежно приходится пользоваться, когда речь идет о предметах сложных, не поддающихся прямому и непосредственному выражению. Прежде чем сказать о том, чем «нечто» является, необходимо определить, чем оно не является. В таком виде апофатические определения применяются в современной науке, прежде всего в гуманитарном знании. Очевидно, что не только в проблеме определения Бога, но и в делах человеческих главным оказывается часто не то, о чем шумно и много разглагольствуют, а то, о чем не говорят. Поэтому труды Дионисия Ареопагита не могли не оказать влияния на теорию и практику аскетизма, особенно иси-хазма, связанного с особой ролью, отводимой «безмолвию». Практи­ка духовной жизни наиболее полно представлена в монашестве. Она получила свое отражение в святоотеческой литературе.