Общая характеристика философии Л. Толстого

Л.Н. Толстой стоит не только в ряду величайших художников-пи­сателей мирового значения, но и относится к числу замечательных мыслителей-философов. Точка зрения, сложившаяся под влиянием статей В.И. Ленина и ставшая господствующей в советское время, что Л. Толстой якобы велик как художник, но «слаб» как мыслитель, яв­ляется неверной. Признание величия Л. Толстого как мыслителя не означает, однако, утверждения о том, что все философские идеи мыслителя сохраняют свою актуальность в современных условиях, что они целиком оправданы с позиций современной философии. Величие Л. Толстого-философа — прежде всего в глубине постановки проблем, в замечательной способности исследовать ту или иную идею во всей ее полноте, в совокупности всех возможных следствий. Без преувели­чения можно сказать, что Л. Толстой всю свою жизнь провел в неус-

¹ Лаут Р. Философия Достоевского в систематическом изложении. М., 1996. ^. Уо 9/.

Федотов Г.П. Письма о русской культуре//Русская идея. М., 1992. С. 408.

тайных философских исканиях. Как и многими другими русскими мыслителями, им двигало могучее стремление к истине, добру и спра­ведливости. Он был воодушевлен поиском идеала — образа совершен­ной жизни и совершенного общественного устройства.

Биография Л. Толстого известна читателю из школьного курса лите­ратуры и из других источников. Поэтому напомним лишь наиболее важ­ные ее вехи. Большую часть жизни Л. Толстой провел в имении Ясная Поляна, близ Тулы. В 1844 г. поступил в Казанский университет, однако в 1847 г. покинул его. В 1851 г., поступив на военную службу, уехал на Кавказ, где принимал участие в военных действиях. В 1854—1855 гг. уча­ствовал в обороне Севастополя. Первыми публикациями, принесшими Л. Толстому литературную известность, стали трилогия «Детство», «От­рочество», «Юность» и «Севастопольские рассказы». Помимо всемирно знаменитых романов и повестей перу писателя принадлежит целый ряд трактатов философского и публицистического содержания, таких, как «Критика догматического богословия», «В чем моя вера?», «Царство Божие внутри нас», «Не могу молчать», «О жизни», «Что такое искус­ство» и др. Особое место в ряду произведений Л. Толстого занимает «Ис­поведь». «Едва ли в мировой литературе можно найти другой памятник, написанный с такой силой, как «Исповедь», где все слова полны об­жигающей огненной стихии», — отмечает В. Зеньковский¹.

В течение жизни Л. Толстой испытывал на себе влияние идей раз­личных философов. Особенно сильным было влияние И. Канта, А. Шо­пенгауэра, восточных мудрецов Конфуция, Лао-цзы, буддизма. В юно­сти он был страстно увлечен идеями Ж.-Ж. Руссо, которые оказали решающее влияние на его духовный облик и мировоззрение, на все последующее творчество. О значении Ж.-Ж. Руссо для Л. Толстого сви­детельствуют слова, написанные в зрелый период жизни: «Я прочел всего Руссо, все двадцать томов, включая «Словарь музыки». Я более чем восхищался им, я боготворил его. В пятнадцать лет я носил на шее медальон с его портретом вместо нательного креста. Многие страни­цы его так близки мне, что мне кажется, я их написал сам»². Многие исследователи говорят не просто о влиянии Ж.-Ж. Руссо на Л. Толсто­го, а о конгениальности двух мыслителей — поразительном совпаде­нии духовного настроя великого женевца и русского писателя-фило­софа, живших в разных странах и в совершенно разные эпохи. От Ж.-Ж. Руссо Л. Толстой воспринял культ естественности, недоверчи­вое и подозрительное отношение к современности, которое перехо­дило у него в критику всякой культуры вообще.

Не будет преувеличением утверждать, что проповедь Л. Толстого, с которой он выступал буквально в каждом своем произведении, по­трясала читателей не только в силу исключительной искренности,

но прежде всего в силу притягательности его морального пафоса, той жажды абсолютного добра, которая ни в ком не выступала с такой глубиной, как у Л. Толстого. Стремление к абсолютному добру рождало особые требовательность и взыскательность, с которыми писатель от­носился к самому себе. Свидетельством тому может быть запись в Днев­нике молодого Л. Толстого: «Что я такое? Один из четырех сыновей отставного полковника, оставшийся с семилетнего возраста без роди­телей... не получивший ни светского, ни ученого образования и вышед­ший на волю 17-ти лет без большого состояния, без всякого обще­ственного положения и, главное, без правил, человек, расстроивший свои дела до последней крайности, без цели и наслаждения проведший лучшие годы своей жизни, наконец, изгнавший себя на Кавказ, чтобы избежать долгов, а главное — привычек... Я дурен собой, неловок, не­чистоплотен и светски необразован. Я раздражителен, скучен для дру­гих, нескромен, нетерпим и стыдлив, как ребенок. Я почти невежда.... Я невоздержан, нерешителен, непостоянен, глупо тщеславен и пылок, как все бесхарактерные люди. Я не храбр. Я неаккуратен в жизни и так ленив, что праздность сделалась для меня почти неодолимой привыч­кой. Я умен, но ум мой еще ни на чем не был основательно испытан»¹. На протяжении всей жизни Л. Толстой занимался тщательным само­анализом и боролся со своими недостатками.

В целом философия Л. Толстого может быть охарактеризована тер­мином «панморализм». Это означает, что все явления он рассматривал и оценивал исключительно с позиций морали, с позиций нравственно-этических. Ни одно явление не могло быть оценено им положительно, если оно не отвечало нравственной потребности, не служило самым непосредственным образом нравственному воспитанию человека и че­ловечества. Все, что оторвалось от добра, непосредственно не служит нравственности, Л. Толстым решительно осуждается и отбрасывается.

В области философской антропологии Л. Толстой отправляется от осуждения эгоизма. Однако в своем осуждении эгоизма он заходит столь далеко, что вплотную подходит к имперсонализму, т.е. к отрица­нию всякого положительного значения личности и личного начала. Отдельность личности, отделенность индивидуального человеческого существования, по Л. Толстому, есть всего лишь иллюзия, порожден­ная телесностью человека. Поэтому личное начало в человеке связы­вается мыслителем прежде всего с телесностью, с животными прояв­лениями человеческой натуры.

Именно животные проявления и страсти лежат в основе эгоисти­ческих наклонностей человека. Человек же как духовное, нравствен­ное существо не только связан тысячами нитей с другими людьми и всем миром, но составляет с ними единое целое, неразложимое на части. Задача человека состоит в том, чтобы найти путь к единению с

¹ Зеньковский В.В. Указ. соч. Т. 1. Ч. 2. С. 197.

² Цит. по: Розанов М.Н. Руссо и Толстой. Л., 1928. С. 4.

' Цит. по: Эйхенбаум Б. Молодой Толстой. Пг.—Берлин, 1922. С. 56-57.

миром, преодолеть стремление к индивидуальному существованию. Индивидуальная воля в основе своей порочна, поскольку коренится, в конечном итоге, в животной, следовательно, эгоистической природе человека. Однако человек не в силах целиком отречься от своей воли. Но он в силах отречься от личного блага. В трактате «О жизни» Л. Толстой пишет: «не отречься от личности должно человеку, а отречься от блага личности». Он не мыслит индивидуального блага (такое благо всегда эгоистично), но мыслит его как всеобщее благо: «Если в человеке про­будилось желание блага, то его существо уже не есть отдельное телесное существо, а это самое сознание жизни, желание блага. Желание же бла­га... есть Бог». «Сущность жизни не есть его (человека. — В.Ш.) отдельное существо, а Бог, заключенный в человеке... смысл жизни открывается тогда, когда человек признает собою свою божественную сущность».