Глава II Интересы класса и нравственность

Социальная и классовая обусловленность морали

1. Марксизм-ленинизм о социально-экономических основаниях нравственности

Что определяет содержание морали? В чем состоит значение обязательности, повелительности ее требований? Объективны они или субъективны? Таковы те основополагающие вопросы, от ответа на которые не может уклониться ни одна этическая теория и от решения которых зависит ее философская позиция. Немарксистские мыслители подходили к ним по-разному. Одни находили основание нравственности исключительно в субъекте. Для них некий «человек вообще» был ее единственным творцом, а источником нравственности оказывался то расчетливый разум и возвышенный долг субъекта, то его добрые чувства и отзывчивая совесть, то его непреклонная воля и гордое достоинство. Это — субъективистско-волюнтаристское решение. Оно не способно выразить объективное содержание морали и потому не может противостоять истолкованию ее в духе личного произвола, эгоистического своеволия и каприза. Другие пытались найти внесубъективные основания нравственной жизни, придающие ей смысл и значительность, но усматривали их в воле или установлениях... божества. Именно религия (в лице Христа, Мухаммеда или Будды) якобы принесла людям заветы праведной жизни, испытывает их верность добру в этой земной «юдоли плача, страдания и искушений». По существу, этот ответ, придавая морали сверхъестественное значение, также искажает объективный ее смысл, обрекает ее на практическое бессилие, принижает (вольно или невольно) субъект нравственности — человека, религиозным дурманом и проповедью терпения сковывая его волю к борьбе за реальную справедливость и счастье. Наконец, ряд немарксистских мыслителей — социологов и этиков считают нравственность простым откликом на потребность вместо борьбы установить «порядок» в общественной жизни. Нравственность выступает у них как продукт общества, «обуздывающего» с ее помощью эгоистические желания своих

членов. А так как само развитие общества они истолковывают, как правило, идеалистически и не революционно, то не могут раскрыть ни действительную социальную обусловленность морали, ни ее революционно-преобразующую роль в истории и значение для жизнедеятельности каждого человека.

Обусловленность нравственности социальными отношениями. Обосновав материалистическое понимание истории, марксизм подорвал бастионы идеализма и субъективизма в этике. Его основоположники научно раскрыли диалектику социальной обусловленности морали и ее обратного воздействия на ход общественного развития, ее значение в ориентации социальной активности человека — субъекта и подлинного творца истории.

Всякая нравственность обусловлена социально-исторически — таково фундаментальное положение марксистской этики. Объективное содержание морали выражает характер определенных социальных отношений — отношений собственности на средства производства, взаимодействия различных классов и групп, форм распределения и обмена и т. д.

Никто так едко, как основоположники марксизма, не разоблачал спекулятивный характер внеисторических попыток обоснования морали в качестве мира вечных, «простых принципов», парящих «над историей» и обществом. Вспомним, например, энгельсовскую критику Е. Дюринга с его метафизическим «системосозидающим» выведением морали из того, что «должно быть», из «самоочевидных аксиом», независимых от общественного развития 1.. Классики марксизма научно доказали бесплодность определения морали, минуя ее социально-классовую обусловленность. Материалистическое понимание истории вообще «объясняет идейные образования из материальной практики...»2. А так как нравственность непосредственно обслуживает эту практику (своими ориентациями, требованиями, нормами, запретами), то для нее такое объективное объяснение необходимо. Производственные отношения определяют не только специфический способ создания материальных благ и их распределения людьми, но и «определенный вид их жизнедеятельности, их определенный образ жизни. Какова жизнедеятельность индивидов, таковы и они сами» 3. Такова, следовательно, и их мораль.

В общественных отношениях действует целый ряд механизмов саморегуляции, обеспечивающих их воспроизводство и развитие.

' См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 85 — 96.

2 Там же, т. 3, с. 37.

3 Там же, с. 19.

Это и экономические механизмы, и такие социальные институты, как государство, право, мораль. Как яркие ориентиры поведения, моральные ценности играют здесь особую роль, приспосабливая сознание индивида, все его психическое состояние к сложившимся социальным взаимоотношениям в обществе.

Развитие нравственности неотрывно от социального движения вперед. Вместе с тем мораль, как относительно самостоятельное явление в истории, характеризуется особыми зависимостями от социально-экономического основания: поскольку мораль выступает как способ ориентации в мире ценностей, она прямо зависит от того, какая система ценностей выдвигается обществом, как эта система реально изменяется; поскольку в морали выражаются интересы социальных общностей (прежде всего классов), она непосредственно зависит от направленности этих интересов, их столкновения и развития; поскольку мораль содержит определенные нормы, образцы поведения, приспособленные к типичным житейским ситуациям, на нее прямо воздействует изменение этих ситуаций как объективных условий морального выбора (происходящее в результате движения внеморальных факторов, например научно-технической революции); поскольку мораль регулирует поведение людей, она в немалой степени зависит от состояния других способов социальной регуляции — государственно-административных, правовых, семейно-бытовых и т. п.; поскольку мораль невозможна без передачи накопленного нравственного опыта (от общества к коллективу, от коллектива к личности, от личности к личности, от поколения к поколению и т. д.), она зависит от условий социального общения, от способов функционирования общественного мнения, наличных средств коммуникации, через которые распространяются представления о нормах и ценностях; поскольку мораль выражает особую атмосферу взаимопонимания людей в деятельности и общении, особое самочувствие человека, осознающего ценность своего бытия, она непосредственно зависит от изменений состояния общественной психологии, проистекающих под воздействием значительных социально-исторических событий и перемен (революций, войн, стихийных бедствий, эпидемий и т. п.); поскольку мораль выступает как своеобразный тип миросозерцания, она испытывает на себе воздействие всех других сфер духовной культуры (науки, искусства, философии, религии и др.), результатов их развития, также зависящих в конечном счете от социально-экономических условий, и т. д.

Таким образом, социально-экономическая обусловленность нравственности вовсе не стирает специфики последней (а именно так изображают решение этой проблемы в марксизме его противники), а напротив, сама эта специфика диктуется общественно-исторической потребностью в морали.

Мораль обладает способностью проникать в самые различные сферы общественной жизни: ее требования, запреты, оценки обнаруживают себя в экономике, политике, профессиональной деятельности, сексуально-брачных отношениях, обучении, воспитании и т. д. Но различные «этажи» морали как системы находятся в разной степени близости к социально-экономическому основанию и поэтому по-разному им обусловливаются. Те конкретные требования и запреты, которые предъявляются человеку в его повседневной житейской практике, естественно, ближе к этому основанию, в них более непосредственно и быстро регистрируются изменения социальных отношений. Более абстрактные нравственные установления (принципы. идеалы) реагируют на эти изменения медленнее. Они носят более общий характер и более опосредствованно — под воздействием идеологии — определяются базисом. Тем самым и различные пласты нравственного сознания человека по-разному отражают содержание тех социальных связей, в которых он находится. Здесь-то и может возникнуть такое опасное явление, как эклектизм, разнородность нравственного сознания индивида. Человек в этом случае следует разнородным нравственным нормам, которые до поры до времени мирно у него уживаются, применяя то одну, то другую в различных сферах своей жизнедеятельности. Он, например, может следовать передовым нормам в своей производственной деятельности, в отношении к труду и одновременно отсталым, патриархально-байским — в семейных взаимоотношениях. Конфликт наступает тогда, когда противоположные нормы сталкиваются, вызывая коллизию в сознании и поведении индивида, требуя от него противоположных поступков. Наступает болезненное состояние разлада нравственного сознания, нередко завершающееся предпочтением одной нормы другой, разочарованием в ранее принимаемой моральной системе. Подобный конфликт в отдельных случаях ведет и к общей моральной дезориентации человека, толкая его на антиобщественные позиции и поступки. Таким образом, сохранение единства, однотипности всех сфер социальных отношений — важнейшее условие прочности, целостности, последовательности нравственного сознания, складывающегося у индивидов. В этом также проявляется прямая социальная обусловленность морали.

О типологии морали. Если нравственность обусловливается характером социальных отношений, то означает ли это, что качественно разнородные отношения вызывают появление различных типов морали? Да, означает. В обществах с разными социальными укладами господствуют и различные системы морали. Более того, содержанием социальных отношений определяется и тип личности, характерный для данного общества. Ибо «сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений» '. Таким образом, существует единая

1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 3, с. 3.

линия взаимообусловленности: характер социальных отношений — исторический тип личности — качественно своеобразная система нравственности.

К. Маркс выделял в мировой истерии четыре крупных типа социальных отношений'; им соответствуют и четыре крупных типа нравственности (не считая, конечно, многочисленных переходных форм). Первый тип — это естественно-родовые, кровно-племенные отношения, присущие первобытнообщинной формации. Их выражает кровнородственная, бесклассовая мораль первобытного человека. Второй тип — это отношения личной зависимости, непосредственного господства и подчинения. В наиболее простой и жестокой форме эта зависимость выступает в рабстве, где один индивид является собственностью другого (или других) индивидов (рабовладельческая формация). В феодальной формации отношения личной зависимости закрепляются прежде всего в крепостничестве. Этому типу социальных отношений, выраставшему на еще недостаточно развитом экономическом основании, присущ особый вид нравственности, открыто оправдывавший общественное неравенство людей (рабовладение и крепостную зависимость). Третий тип — отношения «вещной» зависимости, господствующие над юридически независимыми, «автономными» индивидами и составляющие механизм капиталистической эксплуатации. Господствующей в обществе моралью, освящающей эти отношения, является буржуазная мораль. Четвертый тип — свободная общественная связь ассоциированных индивидов, сообща владеющих средствами производства и планомерно управляющих процессом социального и личного совершенствования. Этот тип отношений, присущий коммунистической формации, находит отражение в системе коммунистической морали.

В развитии общества можно увидеть, следовательно, три наиболее крупных перехода, означавших как смену определенных типов общественных отношений, так и революции в нравственном развитии человечества. Это переход от первобытнообщинного строя к рабовладельческому и феодальному, смена последних капиталистическим способом производства и, наконец, революционный переход от капитализма к коммунизму.

Нравственный переворот в отношениях и сознании людей, вызываемый переходом от капитализма к коммунизму, является наиболее фундаментальным. Социалистическая революция, творчески наследуя все то положительное, что заключает в себе нравственный опыт человечества, вместе с тем означает окончатель-

' См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 46, ч. I, с. 99 — 108; а также т. 23, с. 80 — 93 (Товарный фетишизм и его тайна).

ный разрыв с моралью классового неравенства, угнетения человека человеком, она вызывает новые, гуманистические стимулы нравственного совершенствования общества и личности. Именно в условиях коммунистического общества «самобытное и свободное развитие индивидов перестает быть фразой», определяясь новыми социальными отношениями, коренящимися «в необходимой солидарности свободного развития всех...» 1. Здесь развивается новая мораль, провозглашающая высшей ценностью человека, а общение людей построено на сопричастной заинтересованности во всестороннем развитии каждого, на коллективном содружестве в совершенствовании межличностных отношений.

Обратное воздействие нравственности на социально-экономические отношения. Диалектика объективного и субъективного. Марксистская этика стоит на позициях признания диалектической связи социальной обусловленности и относительной самостоятельности развития нравственности. Социальная обусловленность морали не означает, что у последней не остается никакой свободы движения, никакой самостоятельности. Ф. Энгельс, предостерегая от вульгаризации в духе «экономического материализма», подчеркивал, что каждая сфера духовной жизни, раз возникнув, обретает относительную самостоятельность. Обретает ее и мораль, так же как наука и искусство. В рамках общей социально-экономической зависимости в ней действуют свои собственные тенденции, она проходит особые фазы развития и в свою очередь оказывает обратное воздействие на движение производства. В работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства» Энгельс не только выводил нравы из социально-экономических условий и классовых интересов, но и научно обосновал их регулятивную роль как в воспроизводстве уже сложившихся общественных связей, так и в формировании еще только складывающихся, новых отношений. Он дал яркий научный прогноз содержания будущей, коммунистической морали. Коммунистический идеал общества и человека Энгельс выводил из самой истории, а затем связывал его как ценностный ориентир с объективными интересами революционных классов. Им были поставлены важные вопросы о роли морали в ориентации революционной активности людей, творящих историю, о сопричастности морального долженствования с потребностями поступательного движения человечества.

Нравственность обладает способностью либо ускорять, либо замедлять ход общественного развития. Передовая нравственность как бы вбирает в себя смену настроений и мироощущений

1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 3, с. 441.

тех социальных сил, которые ведут общество вперед, являясь вестником приближающихся революционных изменений в жизни людей. Нередко раньше науки она ощущает подземный гул истории, хотя и регистрирует его не в теоретически осознанной, а в эмоциональной форме, выражающей новое внутреннее повеление.

И здесь мы сталкиваемся с другой особенностью морали — ее повелительным характером, обретающим значение внутренней пружины исторической активности личности, ее социального творчества. Конечно, марксистская этика никогда не сводила значение морали к нравственным исканиям личности. Несомненно, судьбы нравственной жизни личности неотделимы от судеб общества. Но и судьбы общества неразрывно Связаны с судьбами людей, созидающих его своей жизнедеятельностью. Ибо «обстоятельства в такой же мере творят людей, в какой люди творят обстоятельства» '. Поэтому можно сказать, что передовая нравственность является внутренним моментом саморазвития истории, выступая как могучий побудительный импульс деятельности подлинного ее творца — человека.

Всякое умаление субъективно-личностного момента в нравственности означает ее омертвление, превращение в бессильную декларацию. Только тогда, когда ценности, выработанные в социальных отношениях, воспринимаются индивидами как их личное достояние, они становятся моральными стимулами, генераторами человеческой активности. Эту психологическую особенность функционирования морали — ее интимно-личностный момент — не могут полностью заменить ни авторитет, ни объяснение, ни внушение. И хотя нравственность нельзя вывести из абстрактного субъекта (субъективисты недаром потерпели крах в этой своей затее), было бы не менее грубой ошибкой сводить нравственность к ее объективному основанию, лишая ее относительной самостоятельности, как это делают вульгаризаторы.

Мораль объективно обусловлена, ее содержание имеет объективный социально-исторический смысл; и она же есть сфера субъективного, внутреннего побуждения человека к проведению в жизнь своих надежд, целей, идеалов, творческого преобразования общества, вбирающего в качестве ориентиров эти идеалы. Суть диалектики субъективного и объективного в морали состоит в том, что здесь ценное в социальном смысле превращается в личную заинтересованность, осознаваемую как внутреннее, интимное веление, как крик совести и голос долга. Мораль не может возникнуть ни в одном только субъекте, ни целиком помимо субъекта, а лишь в диалектическом взаимодействии этих двух сторон. В этом и со-

' Маркс К, Энгельс Ф. Соч., т. 3, с. 37.

стоит тайна органической причастности морали к процессам активного совершенствования людьми своих реальных жизненных отношений в обществе, а также самих себя, своего внутреннего психического мира.

2. Классовое и общечеловеческое в морали

Интересы класса и нравственность. Итак, если характер социальных связей определяет содержание нравственности, — а в классовом обществе эти связи выражаются прежде всего в отношениях классов, — то и мораль, их отражающая, несет на себе печать классовости. Как отмечал К. Маркс, «над социальными условиями существования возвышается целая надстройка различных и своеобразных чувств, иллюзий, образов мысли и мировоззрений. Весь класс творит и формирует все это на почве своих материальных условий и соответственных общественных отношений» 1. Мораль, как часть, сторона этой «надстройки», освящает особые интересы класса в общей системе социальных связей. Каждый класс выполняет роль относительно самостоятельной нормоустанавливающей группы. В недрах класса кристаллизуются моральные нормы и оценки, складывающиеся на основе повторяющихся массовидных ситуаций, присущих его образу жизни, его объективному, экономическому положению и способу получения средств к существованию. Общий интерес людей, составляющих класс, предопределяет в конечном счете и их общие нравственные позиции — в ценностной ориентации, оценках, симпатиях и антипатиях. «У каждого общественного слоя свои «манеры жизни», свои привычки, свои склонности» 2, — подчеркивал В. И. Ленин. Мораль класса и закрепляет эти особые «манеры жизни», ориентируя и регулируя поведение его членов.

Каждой классово антагонистической общественно-экономической формации присуща своя классовая структура, свои основные классы (рабы и рабовладельцы, крепостные и феодалы, пролетарии и буржуа). Классовая борьба является движущей силой социального развития антагонистических обществ, а классовый интерес отвечает либо прогрессивным, либо реакционным историческим тенденциям (или является двойственным, противоречивым). Интерес — передовой или реакционный — и воплощается в морали класса, предопределяя ее роль в общем поступательном социально-историческом развитии человечества.

1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 8, с. 145.

2 Ленин В. И. Поля. собр. соч., т. 25, с. 342.

В классово антагонистических формациях мораль господствующего класса в общем и целом выступает как господствующая в обществе. Почему это происходит?

Господствующий класс стремится представить свой интерес как всеобщий. Кстати сказать, в отдельные исторические периоды особый интерес класса действительно может выражать общий интерес — неотложные потребности общественного развития, и тогда мораль этого класса, штурмующего отжившие социальные порядки, выглядит как всеобщественная. Такой была, например, мораль молодой, революционной буржуазии, выступившей против косного феодального строя под лозунгами свободы, равенства и братства. Так или иначе, но каждый господствующий класс стремится представить исповедуемую им мораль как единственно верную, навязать ее другим классам, слоям, группам, используя для этого находящиеся в его руках инструменты идеологического воздействия — церковь, школу, печать и т. д. Однако одним идеологическим внушением господство морали правящего класса объяснить нельзя. «Господствующие мысли суть не что иное, как идеальное выражение господствующих материальных отношений...» 1. Характер социальных отношений, господствующих в обществе, обусловливает и содержание господствующей морали, которая уже в силу этого оказывается отвечающей коренным интересам правящего класса. Эти отношения, используя образное выражение Маркса, создают то «общее освещение, в сферу действия которого попали все другие цвета и которое модифицирует их в их особенностях. Это — тот особый эфир, который определяет удельный вес всего того, что в нем имеется» 2. Моральное освещение общественной жизни, ее нравственная атмосфера находятся под решающим воздействием господствующей системы ценностей. Так складываются по видимости непреложные, всеобщие «объективные мыслительные формы» 3, в рамках которых люди воспринимают существующие социальные процессы (и они тем легче выглядят как всеобщественные, поскольку в морали разных классов, живущих в одном обществе, в одну эпоху, действительно всегда есть нечто общее, навеянное одними и теми же общественными отношениями).

Но именно потому, что в силу господствующих социальных отношений положение угнетенного класса и положение эксплуататоров объективно противоположны, существуют источники особой морали — оппозиционной морали трудящихся. Находящиеся под прессом эксплуатации классы вырабатывают мораль протеста,

' Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 3, с. 46.

2 Там же, т. 46, ч. I, с. 43.

3 См. там же, т. 23, с. 86.

выражающую их особые интересы. Она вступает в противоречие с господствующей моралью: разные, зачастую противоположные моральные требования, призывы, надежды, оценки осуждения или одобрения составляют субъективную сторону классовой борьбы, той исторической драмы судеб массы людей, которая выражается в общественных движениях, противоборстве партий, восстаниях, революциях, войнах.

Господствующий класс не может непосредственно представить свой особый интерес как всеобщественный, ему приходится лицемерить. Возникает своеобразная «двойная бухгалтерия»: своей парадной стороной, обращенной к другим классам, мораль правящего класса выставляет напоказ не те нормы, которые признаны во взаимоотношениях его членов. Феодалы, например, через религию и церковь возвышают труд как средство спасения души, и они же в своей среде презирают труд, это занятие «низших», удел «быдла».

Мораль господствующего класса, обслуживая все общество, неизбежно заключает в себе иллюзии, предрассудки, предубеждения, затемняющие ее своекорыстный классовый интерес. Моральные иллюзии стихийно вызываются к жизни самими социальными отношениями: противоречивость этих отношений приводит к искаженному о них мнению. Анализируя, например, капиталистическую сферу обращения товаров, в рамках которой осуществляется купля и продажа рабочей силы, К. Маркс с иронией отмечал, что это настоящий рай для тех «прирожденных прав человека», которые так прокламируют официальная буржуазная мораль и этика. «Здесь господствуют только свобода, равенство, собственность и Бентам»: свобода, ибо каждый на рынке рабочей силы (например, пролетарий) подчиняется только своей собственной воле, вступая в торговую сделку; равенство, ибо пролетарий и капиталист действуют как товаровладельцы, обменивающие эквивалент на эквивалент — рабочую силу на деньги; собственность, ибо каждый пускает в оборот то, что ему принадлежит; Бентам, «ибо каждый заботится лишь о себе самом» (иначе говоря, осуществляется принцип индивидуализма в поведении, который обосновывался буржуазным этаком XIX в. И. Бентамом). Вульгарный взгляд, замечает Маркс, черпает в сфере обмена товаров «все свои взгляды, понятия, масштаб всех своих суждений об обществе...». Здесь он видит всеобщую справедливость, общую пользу, триумф личного интереса, торжество свободного выбора, то есть осуществление моральности. Но картина изменяется при обращении к действительным отношениям наемного рабочего и капиталиста, сущность которых — эксплуатация. Розовая иллюзия «равной справедливости», «равного воздаяния» исчезает, сменяясь грубой и мрачной реальностью. «Бывший владелец денег шествует впереди как капиталист, владелец рабочей силы следует за ним как его рабочий; один многозначительно посмеивается и горит желанием приступить к делу; другой бредет 'понуро, упирается как человек, который продал на рынке свою собственную шкуру и потому но видит в будущем никакой перспективы, кроме одной: что эту шкуру будут дубить» ' — так заключает Маркс блестящий анализ расхожих иллюзий, разоблачение которых раскрывает многие тайны буржуазной морали.

' Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 187.

Из всех классов, приходящих к власти, только рабочий класс ве нуждается ни в моральных иллюзиях, ни в лицемерии, так как условия его освобождения как класса есть вместе с тем условия освобождения всего общества от эксплуатации, угнетения человека человеком. Он нуждается в строго научных представлениях о развитии общества — без этого ему не создать новых общественных отношении. Он кровно заинтересован и в том, чтобы мораль избавилась от присущих ей иллюзий, предрассудков, предубеждений, чтобы она вырабатывала действительные, а не мнимые ценности жизнедеятельности и ориентиры поведения, совершенствования личности, чтобы с ее помощью гуманизм стал реальным стержнем во взаимоотношениях людей.

Нравственность, действующую в обществе, нельзя до конца понять, ограничиваясь рассмотрением господствующей морали и противостоящей ей морали основного угнетенного класса. В каждом обществе есть неосновные классы, промежуточные слои и группы, моральные установления которых входят в общую картину общественных нравов. Общие для некоторых классов интересы возникают объективно, благодаря близости социального положения, целей и психологии различных трудящихся классов, с одной стороны, и классов эксплуататорских — с другой. Буржуазия, например, завоевав власть, нередко охотно идет не только на политический, но и моральный компромисс с аристократией, используя некоторые требования и запреты феодальной морали для обуздания революционного пыла масс. Все известные истории освободительные движения показывали общность не только некоторых интересов трудящихся классов и групп, но и их моральных требований, представлений. Эти требования нравственно сплачивали в революционной борьбе крепостных и городские низы, пролетариат и мелкобуржуазные слои города и деревни. Было бы сектантской ошибкой рассматривать, например, пролетарскую нравственность как не имеющую ничего общего с моралью других трудящихся классов и слоев. В пролетарской морали наиболее верно и последовательно, чем в нравственности других трудящихся классов, выражаются задачи освобождения общества и человека от эксплуатации, цели гуманистического развития личности и установления подлинно справедливых отношений между людьми. В этом секрет ее влиятельности, ее ведущей роли в революционном протесте масс. Но выполнять эту роль она может именно потому, что обладает рядом общих моментов с нравственностью других трудящихся классов (ненависть к эксплуатации, уважение к труду и т. п.), а также имеет некоторые общие чувства, симпатии и антипатии, носящие гуманистический смысл. Человеколюбие и

другие связанные с ним чувства, замечал В. И. Ленин, есть «азбучные, самые элементарные посылки, убеждения, принципы всей демократии» ', а не только одного пролетариата.

В классовом обществе мораль воплощается в нормах и запретах, принципах и идеалах представителей определенного класса. Однако мораль класса и нравственный мир отдельного его представителя — не одно и то же. Личная нравственность обусловливается сложным конгломератом факторов — социально-политических, психологических, семейно-бытовых, индивидуальных, которые вызывают значительное ее разнообразие даже в рамках общей классовой морали. Нравственный мир личности оказывается (що более сложным, противоречивым, если в нем причудливо переплетаются нормы и воззрения из разных нравственных систем. Вспомним, например, яркую характеристику мировоззрения Льва Толстого, которого В. И. Ленин одновременно называл «помещиком, юродствующим во Христе» и ярчайшим выразителем упований, моральных представлений крестьянской массы в России. Происходит это прежде всего потому, что социально-классовый момент лишь в конечном счете подчиняет себе содержанье внутреннего нравственного мира отдельного человека, преломляясь через его жизненный опыт, особенности темперамента и характера, потребности и способности. Иначе нельзя было бы понять моральную переориентацию представителей того или иного класса, их переход на нравственные позиции другого класса. Маркс, Энгельс, Ленин не были, как известно, по своему происхождению и образу жизни пролетариями. Но, перейдя на позиции ятого класса, они наиболее полно выразили не только политические, но и нравственные его устремления. Гуманистическая заданность пролетарского движения вызывает симпатии многих честных людей в обществе, и не уди-вительно, что часть из них, произведя переоценку ценностей в своем сознании, становится на его сторону. К. Маркс, изучая произведения коммунистов-утопистов, не случайно обращает внимание на то нравственно-психологическое воздействие идей коммунизма, которое они оказывают, приковывая к себе «нашу совесть»: «...это узы, из которых нельзя вырваться, не разорвав своего сердца, это демоны, которых человек может победить, лишь подчинившись им»2.

Вклад каждого класса в общую сокровищницу нравственного опыта человечества весьма различен и прямо зависит от его социально-исторической роли. Нравственное развитие человечества — это восходящее движение, в процессе которого то, что ранее было шагом вперед, может позднее стать оковами, препятствием для морального совершенствования человека. Буржуазный индивидуализм был, например, прогрессивным для своего времени моральным принципом, освобождавшим личность от косных пут сословно-корпоративных отношений. И он же становится позднее тормозом морального совершенствования личности, вызывая ее моральное опустошение, распад ее подлинно человеческих связей с другими людьми. Поэтому марксистская этика подходит к оценке

' Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 22, с. 95.

2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 1, с. 118.

морали того или иного класса конкретно-исторически. Классы, развивающиеся по восходящей линии, являются носителями прогрессивной для своего времени морали. Классы регрессивные, сходящие с подмостков истории, вырабатывают реакционную, нередко открыто антигуманную нравственность, заражая общество болезнью аморализма. Положительное и отрицательное в нравах каждого класса всегда находится в определенном, вызванном социальным его положением соотношении. К типичным добродетелям и порокам класса надо подходить реалистически, видя перспективу их изменения в будущем. Трудящиеся классы — эти основные хранители и творцы положительных нравственных ценностей — обладают наибольшими перспективами в изживании социально-нравственных пороков, в моральном совершенствовании.

Принципиально неправильно превращать пактом основании классовый подход к оценке морали в вульгарное морализирование, наделяя одни классы всеми возможными добродетелями, а другие — всеми возможными пороками, изображая их олицетворением зла в истории. Эта вульгарная «черно-белая» схема, искажающая действительный смысл нравственного развития в классовом обществе, не имеет ничего общего с марксистско-ленинской этикой. Антикоммунисты напрасно стараются приписать этот сектантский взгляд марксистскому мировоззрению — он не присущ ему ни в теории, ни на практике. Не кто иной, как В. И. Ленин, учил, например, видеть двойственную природу социального положения трудящегося крестьянина, отражающуюся в его морали, в нравах крестьянской массы. С одной стороны, протест против эксплуатации, уважение к труду, альтруистические чувства. И с другой — частнособственнический инстинкт, патриархально-косные предрассудки, жестокие, унизительные обычаи. Все это одновременно присутствует в крестьянской нравственности. Все это определяет и направление той воспитательной работы, того социально-нравственного воздействия, которое должен оказывать на крестьянскую массу революционный рабочий класс. Причем и к нравам самого рабочего класса следует Подходить объективно, так, как подходил, например, к выявлению «морально-положительного» и «морально-отрицательного» у пролетариата Ф. Энгельс'. Только так можно увидеть реальную перспективу морального развития пролетариата в ходе революции, перспективу использования им того положительного, что заключено в нравственной культуре всего человечества.

' См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 2, с. 357 — 364,

Взаимозависимость общечеловеческого и классового в морали. Классовый характер нравственности не исключает того, что каждая моральная система заключает в себе моменты общечеловеческие. Только метафизический рассудок может рассматривать мораль каждого класса как некую замкнутую сферу, абсолютно отличную от других систем нравственности, не имеющую с ними ничего общего. Если бы это было так, люди вообще не могли бы накапливать нравственный опыт и передавать его последующим поколениям. Марксистско-ленинская этика признает наличие в нравственности общечеловеческого содержания, находящегося в сложном диалектическом взаимодействии с содержанием классовым. Противоположность классового и общечеловеческого в морали не абсолютна, а относительна. На это обстоятельство прямо указывал Ф. Энгельс в «Анти-Дюринге».

Рассматривая три системы нравственности, существовавшие в то время, — христианско-феодальную, буржуазную и пролетарскую, — он признает, что в них не может не быть «много общего», ибо все они выражают «различные ступени одного и того же исторического развития...» '. Вместе с тем то общее, что содержат в себе различные системы морали, не возвышается в качестве вечного, неизменного «морального закона» над историей, классовыми и национальными различиями, а органически вплетено в их своеобразное, классовое содержание: общечеловеческое проявляется в классовом. Ни одна из всех трех систем морали не является абсолютно истинной, окончательно завершенной. Но пролетарская нравственность содержит таких общезначимых элементов значительно больше, ибо «представляет интересы будущего» 2.

Итак, общечеловеческое и классовое — не рядоположенные, изолированно друг от друга существующие пласты морали. Общечеловеческое проявляется в классовом, через классовое и не противостоит ему как нечто обособленное, существующее независимо от него. Мораль разных классов имеет поэтому и объединяющие и разъединяющие их черты, общее и своеобразное. Чем прогрессивнее класс, чем шире и глубже представляет он интересы развития всего общества, тем полнее в его морали выражены общечеловеческие элементы; напротив, чем более эгоистичны, ограничены интересы класса, чем больше их расхождение с потребностями развития всего общества, тем меньше общечеловеческих ценностей содержит его мораль. Вот почему неверно изображать классовость

1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 95.

2 См. там же.

морали как торжество группового эгоизма в истории. Это примитивный, сектантский подход. Но именно так противники марксистской этики пытаются представить ее классовый подход к морали, приписывая ей теоретическое оправдание группового эгоизма, ведущее к разрушению самых основ моральности в поведении людей. В действительности мораль класса только тогда выступает как групповой эгоизм, когда интересы класса противоречат прогрессивному развитию общества, когда в ней выражается реакционное, ретроградное содержание. Мораль пролетариата наиболее полно представляет интересы развития всего человечества, а значит, содержит наибольшее количество общечеловеческих элементов. Отстаивая тезис, что общечеловеческая мораль не существует самостоятельно, изолированно от классовых систем нравственности, марксистская этика не отвергает наличия общечеловеческого в морали. Она лишь отвергает его абстрактное изображение, утверждая общечеловеческое через передовой классовый интерес, воплощенный в революционной морали. В этом смысле задачи общесоциального прогресса выше тех или иных частных интересов пролетариата; на это принципиальное положение марксизма специально обращал внимание В. И. Ленин: «...с точки зрения основных идей марксизма, интересы общественного развития выше интересов пролетариата...» '

То общее, что существует в морали разных классов в одну историческую эпоху, само СЛУЖИТ объектом борьбы интересов. Каждый класс своей моралью выражает не только свой особый интерес, но и интерес в бесперебойном функционировании общества, в существовании которого он в определенный исторический период нуждается. На языке общезначимой для общества морали он стремится выразить и свои собственные интересы. Так, крепостные крестьяне, ведя борьбу с феодальной эксплуатацией, до поры до времени обращаются к канонам господствующей морали «отцов» и «детей», истолковывая ее в свою пользу. Пролетариат ведет борьбу с буржуазией, отстаивая свои экономические интересы, также не выходя сначала за рамки господствующей нравственности. Ф. Энгельс показал, что лозунг английских чартистов: «Справедливая заработная плата за справедливый рабочий день» — всецело оставался в рамках буржуазной морали, буржуазной справедливости. Борясь под этим лозунгом за свои интересы, пролетарии добивались лишь некоторого улучшения экономического положения в общих рамках капиталистической эксплуатации. Чтобы выдвинуть собственное понимание справедливости, выходящее за границы системы наемного труда, рабочие должны были бы провозгласить социалистические требования обобществления производства: «Средства труда — сырье, фабрики, машины — во владение самих рабочих!» 2

' Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 4, с. 220.

2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 19, с. 255, 258.

Что же входит в общечеловеческое содержание нравственности?

Во-первых, это простые нормы нравственности, основные правила всякого человеческого общежития, выработанные людьми в результате тысячелетий нравственного развития общества и присущие разным классам. Это нормы, необходимые для регулирования поведения людей в среде самых- разных классов. Они выражают, в частности, неклассовые отношения родителей и детей, старших и младших, здоровых и больных, утверждающие ценность материнства и т. п. Трудно было бы сказать, например, какой классовый интерес руководит человеком, выносящим ребенка из горящего дома, предотвращающим, рискуя собственной жизнью, крушение поезда, катастрофу самолета и т. д. Сострадание, сочувствие, поддержка слабого, великодушие, чуткость, правдивость, дружелюбие, вежливость, скромность и другие подобные моральные качества издавна ценятся в самой различной классовой среде, а лживость, вероломство, предательство, черствость, грубость так или иначе осуждаются. Простые, элементарные правила нравственности составляют как бы тот общий «фон» моральности, в котором нуждается общение людей, тот «золотой фонд» нравственной культуры, без которого вообще немыслимо существование общества. Все они непосредственно входят и в коммунистическую мораль. «Простые нормы нравственности и справедливости, которые при господстве эксплуататоров уродовались или бесстыдно попирались, коммунизм делает нерушимыми жизненными правилами как в отношениях между отдельными лицами, так и в отношениях между народами»1, — говорится в Программе КПСС.

Во-вторых, к общечеловеческим элементам в нравственности можно отнести некоторые общие.психологические формы морального переживания, игры страстей и чувств. Краска стыда, заливающая лицо опозоренного человека, конечно же обладает общим психофизиологическим механизмом у представителей разных классов. Иное дело, из-за чего эта краска появится на лице отдельного индивида, — представители разных классов нередко стыдятся разных проступков. Таким образом, классовым оказывается прежде всего содержание, социальный смысл нравственных норм, запретов, требований, оценок, чувств и потребностей. Различным у разных классов может быть и сам строй чувствования, движение симпатий и антипатий. Но психологическая форма (угрызения совести, ощущение стыда, вины, раскаяния и т. п.) этих внутри-

' Программа Коммунистической партии Советского Союза. М., 1976, с. 119.

душевных движений схожа — иначе люди вообще не могли бы представлять себе чужой нравственный опыт, не могли его понимать и сопереживать.

В-третьих, под общечеловеческим следует понимать тот позитивный вклад в нравственный опыт человечества, который тот или иной класс через свою особую мораль внес в истории. Представления о достоинстве человека независимо от социального происхождения или занимаемого положения, об исходном моральном равенстве всех людей, о необходимости гуманных взаимоотношений в обществе, ценности коллективизма и товарищества, нетерпимость к угнетению, унижению и т. п. — все эти установления были величайшим историческим завоеванием передовых классов, в своей борьбе выковавших их и провозгласивших нравственными. Как из маленьких ручейков образуется могучая река, так и из отдельных достижений морали прогрессивных классов складывается общечеловеческое в процессе развития истории, то общечеловеческое, которое с построением бесклассового общества выльется в единую общечеловеческую нравственность — коммунистическую. «Мораль, стоящая выше классовых противоположностей и всяких воспоминаний о них, — писал об этом процессе Ф. Энгельс, — действительно человеческая мораль станет возможной лишь на такой ступени развития общества, когда противоположность классов будет не только преодолена, но и забыта в жизненной практике»1.

Бережное отношение к тому простому, но бесценному наследию нравственной культуры человечества, которое уходит своими корнями в глубь тысячелетий; всемерное развитие нравственно-психологических способностей личности к сопереживанию, взаимопониманию, верной самооценке и самоконтролю, к тонкости, чуткости мыслей и чувств, с помощью которых воссоздается моральный мир другого человека; и, наконец, то благородное, гуманное содержание норм, принципов, идеалов творческого, гармонического развития человека и справедливых социальных отношений, реализация которых составляет задачи коммунистического переустройства мира, — таковы три составные части, три решающие перспективы в развитии общечеловеческого содержания нравственности, которым принадлежит будущее.

' Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 96.

3. Революция и нравственность

Революция в морали и мораль в революции. XX век — время социальных революций и освободительных движений, коренных исторических сдвигов и потрясений. В вихре социальных изменений испытываются на прочность все нравственные ценности, накопленные человечеством. Ныне нельзя рассматривать нравственность вне революций, как и революции нельзя понять вне того морального обновления общества и человека, которые они с собой приносят. Необычайно возросла роль морального фактора как стимула общественного и личного совершенствования.

В противоположность марксистской этике современные буржуазные этические теории пытаются представить революционные движения трудящихся как источник нравственного хаоса, как моральное падение, регресс. Буржуазные идеологи неспособны понять место и роль революционной морали в социальном прогрессе человечества. Цели и идеалы, новые моральные нормы и оценки, настроения и страсти, которые вносят в исторический процесс трудящиеся в период революций, изображаются буржуазными теоретиками как проявление злобной мстительной «натуры» человека, как «коллективный аморализм» и торжество принципа «все дозволено». Бурному кипению нравственного творчества революционного народа они противопоставляют «стабильный» нравственный «порядок» мирных, предреволюционных эпох, когда нравственность правящего класса легко принимала облик всеобщей.

Марксистское мировоззрение, научно обосновав закономерности революционного освобождения человечества, раскрыло действительную роль революционной морали в развитии общества и личности и одновременно роль социальных революций в моральном прогрессе. Нравственная революция — революция в отношениях и сознании людей — является составной частью всякой социальной революции. Эта взаимосвязь далеко не случайна.

Марксистская этика рассматривает саму мораль как внутренне революционный фактор, мобилизующий массы на улучшение объективных условий их жизни и самих себя, мира своих страстей, чувств, помыслов, мотивов, идеалов. А без духовного обновления общества и человека немыслима никакая социальная революция. Последняя же в свою очередь раскрывает новые горизонты, ценности и цели деятельности людей, воплощает их творческие усилия, устремления к лучшей, более справедливой, чистой и радостной жизни, к добрым, гармоничным межличностным отноше-

ниям, то есть создает условия для быстрого нравственного прогресса общества и личности.

Революционная мораль утверждает себя через социальную революцию, через ее достижения и победы. Эти достижения затем освящаются и защищаются нравственно. В огне революции сгорают отжившие нормы официальной морали господствующего класса. Но не только в этом проявляется ее влияние на нравственность. Марксистская этика отвергает нигилистическую позицию «революционных» бунтарей, которые видят «моральность» лишь в постоянном протесте и разрушении ценностей культуры, которые отвергают всякую регулирующую роль моральных норм и запретов. Революционная мораль — это не только фейерверк страстей протеста и разрушения. Она несет в себе семена нового, более высокого нравственного развития общества и человека. Насколько глубоко прорастут эти семена, зависит от характера тех социально-экономических преобразований, которые принесла с собой революция. Если установившийся после нее общественный строй, пережив апогей своего развития, становится тормозом социального движения вперед, то и освящавшая этот строй нравственность теряет свой былой прогрессивный характер, превращаясь в духовные оковы развития личности, извращая потребность в гуманистических межличностных отношениях. Так случилось, например, с некогда революционной буржуазной моралью, которая переродилась в ходе развития капиталистического общества в реакционную, антигуманную.

Только революция, которая обладает способностью к бесконечному творческому преобразованию, улучшению нравственной жизни, способна породить и последовательно революционную нравственность, стимулирующую и освящающую эти преобразования, такую нравственность, которая постоянно открывает перед человеком новые горизонты его духовного совершенствования. Именно такой революцией и такой неугасимо революционной нравственностью являются социалистическая революция и вызванная ею к жизни нравственность. Революционное преобразование человеческих взаимоотношений, нравственное совершенствование человека непрестанно продолжается и после победы этой революции, ускоряясь успехами коммунистического строительства, ибо эта революция сама составляет лишь «общее условие-свободного развития» 1 индивидов, их совместного творчества новой, лучшей жизни.

Когда современные антикоммунисты изображают пролетарскую революцию как разгул низменных страстей — властолюбия

1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 3, с. 441.

и группового эгоизма, а строительство социализма — как якобы «подавление» отдельной личности «примитивным, всемогущим коллективизмом», они клевещут на коммунистическую нравственность. Движение к коммунизму ими заведомо лишается живой души, творческого начала, светлого, радостного порыва, то есть присущего ему нравственно облагораживающего смысла.

Именно для революционного пролетариата, как показали еще К. Маркс и Ф. Энгельс, характерны такие моральные качества, как «смелость, сознание собственного достоинства, чувство гордое сти и независимости...» '. Эти качества есть результат реальной классовой борьбы, а не некоего «нравственного самосовершенствования», от нее отделенного. «Только борьба воспитывает эксплуатируемый класс, только борьба открывает ему меру его сил, расширяет его кругозор, поднимает его способности, проясняет его ум, выковывает его волю» 2, — писал В. И. Ленин. «Человеческое благородство», «стремление к саморазвитию», «нравственная энергия» 3 пролетарского движения рассматриваются марксизмом как показатели нравственного смысла революционных преобразований. «Надо заставить народ ужаснуться себя самого» 4, — восклицал в этой связи К. Маркс, ставя задачу нравственного пробуждения трудящихся, необходимого для революции. Он восхищался революционным содержанием поэзии Г. Гейне, перу которого принадлежат вдохновенные строки:

Людей ото сна барабаном буди,

Зорю барабань, не жалея рук,

Маршем вперед, барабаня, иди —

Вот тебе смысл всех наук.

«Революции — праздник угнетенных и эксплуатируемых» я, — писал В. И. Ленин. Этот праздник имеет глубокий нравственный смысл, ибо знаменует духовный подъем народа, вырвавшегося из унизительного состояния угнетения на простор свободного исторического творчества, отражает осознание им своей причастности к великому делу социального переустройства жизни.

Именно в революциях с наибольшей полнотой проявляется такой нравственный принцип, как солидарность трудящихся. Основанная на общности их интересов и целей, она обеспечивает единство убеждений и поведения, воспитывает потребность во взаимопомощи, поддержке, вызывает ощущение братства у бор-

' См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 4, с. 205.

2 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 30, с. 314.

3 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 2, с. 92.

4 Там же, т. 1, с. 417.

5 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 11, с. 103.

цов за общее дело. Убежденность в правоте революционного дела развивает такие нравственно-волевые качества личности, как мужество, стойкость, самообладание, инициативность, упорство в достижении поставленной цели. Такая убежденность вызывает радостное, оптимистическое моральное самочувствие у масс людей, рост доброжелательности, симпатии, потребности во взаимном общении. Совершая моральный выбор по внутреннему убеждению, люди добровольно берут на себя всю полноту нравственной ответственности за их результаты. При этом идейность и убежденность взаимно подкрепляют друг друга, вызывая у личности потребность в трезвой самооценке, самоконтроле, самовоспитании. Нравственный подъем достигает во время революций такой высоты, что именно в этот период борющийся класс «может сбросить с себя всю старую мерзость...» '.

Даже тяготы и страдания, вызываемые трудностями борьбы, не воспринимаются людьми как непосильное бремя, не надламывают их, а лишь закаляют волю. Настроения революционной самоотверженности и духовной раскованности, охватившие народные массы во время Октябрьской социалистической революции, хорошо переданы в таких произведениях советской литературы, как «Хождение по мукам» и «Хлеб» А. Толстого, «Как закалялась сталь» Н. Островского, «Разгром» А. Фадеева, «Чапаев» Д. Фурманова, «Тихий Дон» М. Шолохова, «Конармия» И. Бабеля, «Соленая падь» С. Залыгина и др.

Революционная мораль не только выражает определенную ситуацию общественной борьбы, объективные условия свершения революции. Она выступает и как сила, которая материализуется в поведении масс, способна до известной степени перестраивать саму ситуацию и формировать новую, преднамеренно создавая такие благоприятные условия борьбы, которые не могли бы возникнуть сами по себе, в результате стихийного развития событий. В этом также выражается творческая суть морали в революции. На это неоднократно указывал В. И. Ленин. Так, в статье «Великий почин» он обратил внимание на ситуацию, которая сложилась в стране после империалистической и гражданской войн: чтобы поднять производительность труда, падение которой было вызвано разорением, обнищанием, болезнями, усталостью, голодом, надо устранить голод, обнищание, нужду; а чтобы их устранить, надо поднять производительность... «Известно, что подобные противоречия разрешаются на практике прорывом этого порочного круга, переломом настроения масс, геройской инициативой отдельных групп...» 2 — писал Ленин. Героизм и самоотверженность, порыв и стойкость — это и есть революционная мораль в действии,

' Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 3, с. 70.

2 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 39, с. 21

в момент своего наивысшего влияния на объективное развитие истории.

Антиреволюционность же, как правило, связана с нравственным застоем, вызывает оскудение источников нравственной жизни. Антиреволюционность обычно смыкается с теми или иными формами антидемократизма, в совокупности они образуют такую идеологическую систему, которая внутренне враждебна инициативе, активности масс, пафосу свободы, идеалам справедливости. История первой половины XX столетия вскрыла подлинный смысл буржуазно-либеральной антиреволюционности: она зачастую расчищала дорогу фашизму. Фашизм недаром назвали «коричневой чумой». Он пробивал себе путь моральным развращением масс, раздуванием реакционного политического активизма толпы путем манипулирования массовым сознанием. Вместо нравственной убежденности — фанатичное. послушание, вместо сознательности — культовая взвинченность толпы, подчиняющейся манипулированию с помощью воздействия на ее иррациональные импульсы, предрассудки, иллюзии. Страшные размеры этой «эпидемии» зла с силой подлинного реализма показаны в фильме М. Ромма «Обыкновенный фашизм». Чтобы подавить у трудящихся чувства солидарности и взаимопомощи, разрушить их моральное единство, фашистская диктатура стремилась направить их недовольство в русло шовинизма, антисемитизма, ненависти к другим народам. В этих условиях нравственная деградация приобретает характер широко распространенного явления и совершается с устрашающим ускорением. Однако даже в условиях фашистского режима носители подлинно революционной нравственности, коммунисты, сохранили верность своим убеждениям, сражались за них; их не могли сломить застенки гестапо и концлагеря.

В противоположность реакционным движениям, в которых массы служат орудием манипуляции со стороны власть имущих, революция нравственно раскрепощает, подымает народ. Она не только кладет начало новому, более справедливому устройству общественных отношений, но и служит толчком нравственного подъема миллионов людей, подымающихся до высокой сознательности и гуманности через моральное творчество.

Творческий характер революционной этики. В последовательно революционной марксистской этике получают разрешение исконные противоречия, которые не в состоянии были преодолеть этические учения прошлого: между личностью и коллективом, между классом, и обществом, между обществом и личностью. Марксистская этика показала, что человек только в коллективе получает условия для своего личностного развития и свободы. Нравственное совершенствование происходит здесь как совме-

стная воспитательная деятельность, где каждый вносит свою лепту в формирование подлинно гуманных межличностных.отношений- Она провозглашает всестороннее, гармоничное развитие личности высшей ценностью, целью общества. Все это открывает совершенно новые возможности для нравственных взаимоотношений людей, для их духовного совершенствования. Марксистская этика — этика творчества новых, более возвышенных моральных отношений. Она не просто выдвигает принцип любви и уважения к человеку, признания его достоинства, но открывает реальные пути для воплощения его в действительность — через взаимную деятельность людей, через революционное, практическое изменение обстоятельств жизни.

Провозглашая первенство общественных интересов над личными, коммунистическая мораль тем не менее не противопоставляет их как нечто противоположное друг другу. Она отвергает аскетизм и самоотречение в качестве всеобщего абстрактного принципа, согласно которому человек всегда исходит из противоположности своих и чужих интересов и поэтому постоянно должен подавлять свои интересы в пользу интересов других людей. Такие принципы коммунистической нравственности и высокие моральные качества, как самоотверженность, бескорыстие, готовность к поддержке товарищей, не имеют ничего общего с аскетизмом, самоотречением, унизительным пренебрежением, презрением человека к самому себе.

Коммунистическая нравственность не выдвигает «ни эгоизма против самоотверженности, ни самоотверженности против эгоизма» и не воспринимает теоретически эту противоположность. Она, напротив, вскрывает материальные корни этой противоположности, с исчезновением которых исчезает и сама эта противоположность '. В процессе строительства коммунизма постепенно отпадает необходимость самоотречения в пользу интересов других людей или даже общества в целом. Общественный интерес становится созвучен внутриличностным устремлениям, а его реализация в поведении становится способом нравственного самоутверждения человека. Таким образом, коммунистическая нравственность преодолевает присущую всей предшествующей истории нравственности противоположность между эгоизмом и альтруизмом, аскетизмом и гедонизмом.

Борьбу за коммунистический идеал марксисты прямо связывают с представлением о счастье как полноценном творческом раскрытии всех способностей человека. Утверждая совершенно новое представление о счастье, противоположное состоянию застыв-

' См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 3, с. 236.

шей удовлетворенности и безмятежного личного благополучия, К. Маркс прямо сказал, что видит его в борьбе. Коммунистическая мораль выражает постоянное стремление к лучшему будущему, преодоление препятствий на пути его достижения, полное развитие творческих способностей личности в борьбе за это будущее. Жить с идеалом, жить с нравственно осмысленной, высокой целью — вот заповедь марксистской этики.

Коммунистическое движение породило тысячи талантливых исторических деятелей, ярких индивидуальностей, людей большого ума, доброго сердца, твердой воли: К. Маркс, Ф. Энгельс, В. И. Ленин, Ф. Э. Дзержинский, Я. М. Свердлов, Э. Тельман, П. Тольятти, М. Торез, Ю. Фучик... Можно было бы назвать и другие имена наиболее последовательных выразителей революционной морали. И если нравственный облик исторических деятелей, порождаемых общественным движением, можно считать в известном смысле показателем его прогрессивности и благородства, то коммунистическое движение таким показателем обладает в наибольшей степени. К жизни и свершениям этих людей с полным правом можно взять эпиграфом величественные сроки из гётевского «Фауста»:

... жизни годы

Прошли не даром, ясен предо мной

Конечный вывод мудрости земной:

Лишь тот достоин жизни и свободы,

Кто каждый день за них идет на бой!

В. И. Ленин в речи, посвященной памяти Я. М. Свердлова, говорил о том, что пролетарская революция сильна именно глубиной своих источников. Именно из них черпает свою силу революционный авторитет — «в морали революционного борца, в морали рядов и шеренг революционных масс» 1.

Нравственный смысл революционной борьбы, переустройства человеческих отношений проникновенно выразил Ф. Э. Дзержинский: «Быть светлым лучом для других, самому излучать свет — вот высшее счастье для человека, какого он только может достигнуть. Тогда человек не боится ни страданий, ни боли, ни горя, ни нужды. Тогда человек перестает бояться смерти, хотя только тогда он научится по-настоящему любить жизнь. Лишь тогда человек будет ходить по земле с открытыми глазами п все увидит, услышит и поймет, тогда только он выйдет на свет из своей узкой скорлупы и будет ощущать радости и страдания всего человечества и только тогда будет действительно человеком».

В современную эпоху невиданно возросли возможности революционного преобразования мира, и именно поэтому увеличилась

' Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 38, с. 77.

личная моральная ответственность, расширились ее границы. Проблему ответственности заострила сама история. Социалистические преобразования и строительство коммунизма подняли моральную ответственность людей на уровень новых исторических требований — активного, сознательного участия каждого в строительстве коммунистических общественных отношений, в борьбе со всем старым и враждебным, революционной бдительности, наращивания темпов экономического и научного прогресса, неустанного нравственного самосовершенствования. Основоположники марксизма недаром говорили о коммунизме, что это «производство самой формы общения» '. Ф. Энгельс отмечал, что здесь люди наконец доходят «до свободного, самостоятельного творчества нового мира, покоящегося на чисто человеческих, нравственных жизненных отношениях» 2.

Нравственное самоутверждение и рост чувства ответственности, сознания долга — взаимообусловленные явления, вызванные поступательным развитием социализма. Всесторонне развитая, гармоническая личность как нравственный идеал марксистской этики предполагает высокое развитие ее самосознания, ее моральное самосовершенствование. Полноту жизни, простор творческому началу в жизни личности нельзя обеспечить, ориентируясь на догматизированные, жесткие нормы, стоящие «над» человеком как чуждая, враждебная ему сила. Именно социалистический переворот, поставив трудящихся в новые условия труда и быта, выдвинул задачу самостоятельности и творчества в морали и одновременно с наибольшей полнотой обнажил творческую роль коммунистической морали в преобразовании как общества, так и самого человека. Марксистская этика оптимистична в оценках творческого, нравственного развития человека: человек может стать несравненно выше того, что он есть, достигнуть большего совершенства, обрести новые, одухотворяющие его жизнь ценности. И она же реалистична в этих оценках: человек может пасть несравненно низко, дойдя до гибельного разложения, нравственного распада. Ответственность за нравственное развитие личности не только на обществе — она и на самом человеке, ибо это развитие немыслимо без его творческих усилий, без его исканий, без его социальной и моральной активности.

Поэтому задача морального совершенствования человека в условиях социализма — одна из самых насущных, общенародных. Решать ее следует с такой же настойчивостью и энергией, с какой создается экономическая основа коммунизма. И не только потому,

' Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 3, с. 70. 2 Там же, т. 1, с. 593.

что каждый шаг на этом пути приносит экономические выгоды, а каждый срыв оборачивается болезненным ущербом. Но и потому, что экономические достижения, рост благосостояния народа теряют многое в своем значении, если от них отстает моральное развитие человека.

Революционная, творческая устремленность марксистской этики — одно из условий непрерывного поступательного процесса нравственного совершенствования взаимоотношений людей и духовного мира личности, процесса, определяемого объективными потребностями развитого социалистического общества.

Контрольные вопросы

1. Чем определяется содержание моральных требований в обществе?

2. Какие существуют исторические типы нравственности?

3. В чем проявляется классовый характер морали?

4. Каковы общечеловеческие элементы в нравственности и как они соотносятся с ее классовостью?

5. В каких случаях мораль играет революционную, обновляющую роль в жизни общества и личности?