И ее отношение ко времени

Было показано, что трансцендентальная способность воображения есть исток чистого чувственного созерцания²⁴⁴. При этом принципиально было доказано, что время, как чистое созерцание, возникает из трансцендентальной способности воображения. Однако необходимо и специальное аналитическое прояснение того способа, каким время непосредственно зиждется на трансцендентальной способности воображения.

Время "течет постоянно"²⁴⁵ как чистая череда последовательности "теперь" (Nacheinander der Jetztfolge). Эту череду чистое созерцание созерцает непредметно. Созерцание значит воспринятие себя-подающего. Чистое созерцание в воспринятии себе самому подает вос-принимаемое (das Hinnehmbare).

Воспринятие чего-либо обычно понимается как восприятие наличного, присутствующего. Но это узкое, все еще ориентированное на эмпирическое созерцание понятие воспринятия должно быть отличено от чистого созерцания и его характеристики как вос-принимающего. Легко понять, что чистое созерцание чистой череды "теперь" не может быть воспринятием присутствующего. Если бы оно было таким, то оно всякий раз могло бы "созерцать" только теперешнее "теперь", но никогда – последовательность "теперь" как таковую и образующийся в ней горизонт. Ведь, строго говоря, в чистом воспринятии "настоящего" ("Gegenwärtigen") даже невозможно созерцать "теперь", ибо оно, в своем уже-нет (Soeben) и еще-нет (Sogleich) обладает сущностно непрерывным растяжением. Воспринятие чистого созерцания должно подавать в себе вид "теперь" так, чтобы оно провидело его еще-нет и возвращало его уже-нет.

Только теперь конкретнее раскрывается, что (и насколько) чистое созерцание, с которым имеет дело трансцендентальная эстетика, изначально не может быть воспринятием "настоящего". Вос-принимающая себя-подача в чистом созерцании принципиально не является связанной ни с только присутствующим, ни, тем более, с наличным бытием.

Если же чистое созерцание (Anschauen) обладает этим свободным характером, то следует ли из этого, что оно "в основании" есть чистая способность воображения? Это следует [из сказанного] лишь в той мере, в какой само же чистое созерцание в себе образует вос-принимаемое. Но то, что это изначальное образовывание в себе одновременно может быть приглядывающимся, проглядывающим и оглядывающимся (anblickend, vor- und rückblickend) не имеет ничего общего с трансцендентальной способностью воображения!

Если бы только сам Кант недвусмысленно не выделял этот триединый характер образования в деятельности (Einbildung) способности воображения!

В своих Лекциях по метафизике, а именно – в рациональной психологии, Кант следующим образом анализирует "образующую способность": эта способность «производит представления или настоящего времени, или представления прошедшего времени, или же представления будущего времени. Тем самым, способность образования (Bildungsvermögen) состоит:

из способности отображения, чьи представления суть представления настоящего времени; facultas formandi;

из способности вслед-образования, воспроизведения, чьи представления суть представления прошедшего времени; facultas imaginandi;

3. из способности про-образования, формирования про-образа, чьи представления суть представления будущего времени; facultas praevidendi»²⁴⁶.

Выражение "отображение" нуждается в кратком разъяснении. Оно имеет в виду не произведение отображения в смысле какой-то копии; но вид, который возможно непосредственно отснять в самом присутствующем (настоящем) предмете. От-ображение (Ab-bilden) имеет в виду не воспроизведение, но подачу образа (Bild-geben) в смысле непосредственного восприятия внешности самого предмета.

Без того, чтобы Кант говорил в этом месте о трансцендентальной способности воображения, одно-таки становится ясным: образовывание "воображения" в себе является отнесенным ко времени. Однако чистая деятельность воображения, которая зовется чистой поскольку в себе самой образует свою коррелятивную структуру (Gebilde), должна, как сама по себе связанная со временем, образовывать именно время. Время как чистое созерцание не есть ни только созерцаемое в чистом акте созерцания, ни только этот акт, которому не хватает "предмета". Время как чистое созерцание есть в одном образующее созерцание своего созерцаемого. И только этим дается полное понятие времени.

Чистое созерцание, однако, может образовывать чистую череду последовательности "теперь" как таковой лишь тогда, когда оно в себе есть от-, про-, и вслед-образующая способность суждения. Потому время, и тем более – в кантовском смысле, никоим образом нельзя мыслить как произвольное поле, в которое для целей своей деятельности теперь как бы пристраивается способность воображения. В соответствии с этим, время, в том горизонте, внутри которого мы "считаемся со временем", понимается как чистая последовательность "теперь". Но эта последовательность "теперь" ни в коем случае не является временем в его изначальности. Позволяет же возникнуть времени как последовательности "теперь" трансцендентальная способность воображения, которая, как начало-дающая, есть изначальное время.

Но возможно ли развить столь далеко идущую интерпретацию трансцендентальной способности воображения – как изначального времени – из немногочисленных намеков Канта? Принимая во внимание необозримые следствия, вытекающие из нее, эта интерпретация должна быть обоснована конкретнее и отчетливее.