Глава шестая 7 страница

По этой причине, благодаря прежде всего философскому настрою коренного населения, и городу Заволжью удалось укрепиться в товарно-рыночных отношениях. В плане обеспечения предметами первой необходимости город от них только выиграл. Особую роль в этом сыграло вполне разумное и единственно возможное взаимодействие: власть и крупный бизнес.

ЗМЗ, возможно самостоятельно, а возможно по команде из федерального центра избрал единственно правильную организационно-правовую форму в виде ОАО.

Эта форма наиболее приемлема для контроля со стороны власти. Эта форма позволила почти беспрепятственно открывать им свои магазины и филиалы по всему району и региону в целом, и при этом получать грамоты и именные знаки от налоговой инспекции. Эта же форма позволила в некотором роде избежать «баррикадного» состояния между новыми собственниками и рабочими – горожанами. В результате, в плане понимания государственности, государственной экономики и своего места в ней у заволжан сильных изменений не происходило вплоть до 2007 года.

В отличие от крупного бизнеса, мелкий и средний на общем фоне выглядит довольно слабо. Но здесь видится только одна причина – его мелкого и среднего бизнеса - патологическая тупость. Этот вид бизнеса не осознаёт своей главной задачи – интеграции в общество и формирования в обществе среднего класса.

Проще говоря, мелкий и средний бизнес любит себя в России, а не Россию в себе и ведёт себя соответствующе. Следовательно, в первую очередь этим бизнесом питаются сепаратистские отношения, и накликается новая Орда. Нового здесь, опять же, нет. Более того, опыт показывает, что численность мелких лавочников лучше не увеличивать, ибо это прямой путь к фашизму. Поэтому, сетевым структурам – да, мелким лавочникам – нет. К счастью, человечество об этом догадалось сразу же после Второй мировой войны.

Мелкие бизнесмены очень сильно боятся конкуренции и посему начинают из всех сил поддерживать националистические идеи. И на этом пути их используют «ребята», которые понимают больше. Такая же проблема с гегемоном-пролетариатом. Поэтому Россия видимо стоит на правильном пути, пути социализации крупного бизнеса, которому отданы на откуп и «мелкие лавочники» в виде ООО, ЧП и гегемон.

История развивается по спирали. В этом плане г. Заволжье и его мелкие бизнесмены ничем не отличаются от остальной России, пережившей целый ряд катаклизмов, только по той простой причине, что для наблюдательного населения «мелкий лавочник» - вор, что чаще всего подтверждается, а пролетарий – потенциальный маргинал.

Правда, ремесленники и любые другие собственники своего труда в этой иерархии стоят особняком. Они живут со своего труда, большинство же бизнесменов с чужого. В этом традиционный конфликт.

Но повторим, причина всех катаклизмов в полном нежелании видеть проблемы общества и участвовать в их решении. Более того, по этой же причине заволжский средний и мелкий бизнес не может объединиться и внутри себя.

Местной власти приходится создавать для него бизнес – структуры, часто выступая в них главным учредителем!!!, чтобы хоть как – то приблизить этот мелкий бизнес к остальному обществу. Все разговоры о непомерных поборах, взятках и т. п. чаще всего ерунда, по той простой причине, что этим бизнесом недовольны и чиновники, и общество в целом. Если первые и берут, то их меньшинство, но это не повод давать «мелким лавочникам» куражиться над большинством, своим регулярным могильщиком.

В этой связи и Манифест Коммунистической партии для мелкого и среднего бизнеса должен стать настольной книгой, а не только «Mein Kampf» известного фюрера, большого демократа, и «Моя жизнь» не менее известного фюрера Троцкого, большого коммуниста. Главное что бизнес должен увидеть в этих книгах с одинаковым названием - это то, что помимо него есть ещё и другие люди.

Здесь надо заметить, что власть города Заволжья прикладывает немало усилий по воспитанию из этой категории бизнесменов - цивилизованных собственников, конечно, в меру своего понимания. И отчасти это ей удаётся.

Так в Заволжье почти нет бедного населения. В эту группу населения по всей России попали пенсионеры, особенно одинокие, инвалиды, матери-одиночки и многодетные семьи. С этой группой населения в Заволжье проводится довольно большая работа в сравнении с другими регионами.

Не очень большую, хотя для малого города и значительную группу населения, составляют малообеспеченные семьи.

Это работники культуры, здравоохранения, образования, особенно технический и младший персонал, рабочие низкооплачиваемых специальностей. Они с трудом, но всё же укладываются в минимальный бюджет.

Примечательно, что в середине 2007 года государством была установлена минимальная заработная плата в 2300 рублей. Бедные, но грамотные пошли за разъяснениями к чиновникам, разумно считая, что они теперь могут получать больше 2300 рублей по ФЗ, но не могут меньше. Эту группу энтузиастов отправили в суд: «Не нравится, судитесь». Вопрос, с кем и против кого? А пока суть да дело, глядишь и конец года. Экономия заработных плат, премии по этому случаю, поездки в «забугорные» страны и «думанье» определённой категории людей, что жизнь удалась. Скажем лишь: «Господь не фраер, он всё видит».

Основную группу населения г. Заволжья составляют обеспеченные люди. Это, как правило, люди не знающие нормированного рабочего дня, совмещающие работу на производстве с работой в огороде, саду или по совместительству ещё в двух-трёх местах.

Присутствует в городе и состоятельная группа людей, строящая коттеджи, покупающая дорогие иномарки, дорогую мебель и прочее. Эта группа людей придаёт Заволжью новый колорит. Именно она привлекает внимание к городу банковской сферы. В городе шесть стационарных банковских отделений разных банков.

Есть в городе и богатые люди и их атрибуты: охрана, длительное проживание за границей, что нынче очень в моде, как и до 1917 года. Но в отличие от своих коллег, проживают они в г. Заволжье тихо, ни широко, ни хамски, по этой причине особого протеста у остального населения не вызывают.

Словом, пресловутой деидеологизации общественной жизни, оттеснившей основную массу населения страны от активного участия в её обновлении с последующей дестабилизацией политической и государственной системы, и наконец, экономики, приведшей к расслоению общества на отдельные социальные группы, Заволжью во многом избежать удалось. Власти удалось сохранить и идеологию, по крайней мере, в части понимания значимости города для всей страны и единые духовные ценности. Не важно как, пусть просто созерцая идущие процессы и «увиливая» от них, но удалось, по состоянию на 2007 год.

Увиливание это тоже технология власти, в переходные периоды едва ли не самая правильная и эффективная. Город Заволжье в плане властного управления является едва ли не самым уникальным городом России. Для Заволжья знаменитая формула «Анархия – мать порядка» не пустой звук.

Анархизм по своей сути пытается осуществить общественный порядок путём взаимных договоров между общинами и областями, организованными на федеративных началах. Что это, как не «гражданское общество», которое мы так «старательно» строим. Так вот, город Заволжье значительно опережал перестроечные процессы. У нас всегда существовала система договоров (устных или письменных не столь важно, ибо пишут только там, где не доверяют) между директорами предприятий и стоящими за ними коллективами и местной властью, которая часто ими же и назначалась.

Вопрос же непосредственно о власти в г. Заволжье за весь период его существования ставился довольно редко и в основном в контексте тех больших денежных средств, которые «уходили» из экономики города в район и область.

Остро он поднимался, вплоть до желания референдума о придании городу статуса полной самостоятельности, только один раз. Этот исторический момент наступил сразу после дефолта, когда налоги, а вернее «живые деньги», требуемые у города в районную городецкую казну, превысили его возможности.

Памятуя о том знаменательном случае, можно заключить, что недавние нижегородские младореформаторы хоть и состарились до среднего возраста, но как демократы не сильно поумнели, иначе бы они не донимали федеральный центр столичностью Нижнего Новгорода.

Видимо, пример «Городец – Заволжье» сильно их вдохновлял. Городец, хоть и поменьше Заволжья, и сильно от него поотстал почти во всех сферах жизни, тем не менее является для Заволжья столицей. Маленькой, но столицей! А так как городчане во многом веками формировали и вдохновляли нижегородскую власть, то им ничего не стоило «задурить» мозги и без того не шибко грамотным младореформаторам. Хотя на период этой «болезни» многие из них уже достигли 40-летнего возраста, но это их не изменило. Здесь любого городчанина должно переполнять чувство гордости за своих земляков, ибо у них расчёт прост, если Нижний Новгород сделать столицей, то и казна будет столичная. Ностальгия по Золотой Орде и по упущенным возможностям уже в Московской Руси с питерским правлением.

Нужно отдать должное и заволжанам, которые не сильно приветствовали проведение референдума о независимости родного города. Как они рассуждали, вопрос сложный, скорее никак. Русский человек вообще не склонен к рассуждениям на заданную тему. Но местная власть рассудила довольно правильно, отказавшись «поднимать народное ополчение». Она думала примерно так: «У Городца нет более важной задачи, чем содержать в исправности всю социальную сферу г. Заволжье. Именно на её содержание Городцу выделяются бюджетные средства. И, например, если в бане нет воды, или света, или кинотеатр рушится, то достаточно иметь группу активных граждан и пару плакатов «Мы требуем…», и махать ими у администрации областного центра, чтобы вопросы решались».

Если этого не происходит, значит, заволжская власть имеет дополнительные источники собственного дохода. Откуда? Это тайна, но видимо со стороны своих городецких коллег в виде премий за «отлынивание» от прямого управления. По этой причине собственная, заволжская, социальная сфера, а также дороги, мусор на улицах и т. д., её не сильно волновали.

Некоторую асимметрию в этот процесс внесли нынешние руководители заволжской администрации А. Лапшин – глава местного самоуправления и С.Кирилловский – глава администрации города, видимо, предложившие районной администрации свою схему управления городом.

Районная администрация, видимо, «перепугалась» таким веяниям, но умные головы в ней поняли, что миновать прямого управления в г. Заволжье и закрепления за городом вполне определённых чиновников с понятными обязанностями, не удастся. Процесс, как говориться, пошёл.

Вообще, тандем А.Лапшин и С.Кирилловский, в постперестроечное время уникален. Они удерживаются на своих постах уже 6 год, а это несомненная аппаратная мудрость. Более того, 4 года едва заметного поддержания городской инфраструктуры сменились явным созидательным началом. Построено и отремонтировано большое количество магазинов, дорог. Сдана в эксплуатацию школа, отремонтирована баня. Но самое главное, что можно поставить им в заслугу, это, как ни странно, рост чиновничьего аппарата.

В Заволжье он вполне уместен, так как город в любом случае придёт к самостоятельному управлению. Не важно как, или как отдельный район г. Городца, или как самостоятельная административная единица, но придёт. Поэтому, количество административного аппарата перерастёт в качество.

В районном же центре то же самое увеличение численности бюрократии имеет совершенно иную окраску. Там просто разбазариваются финансовые средства. На эти вещи уже обратил внимание губернатор области В.П. Шанцев, сказав, что некоторые районные администрации будут просто ликвидированы, ибо они так «науправлялись», что управлять во многих районах Нижегородской области уже некем. Часть народа вымерла (35 000 человек в год не восполняется), часть уехала, а администрации районов живут и множатся.

В начале 2000 годов доходило до смешного. По телевизору показывали «ошалелых» чиновников, которые рассуждали о своём ноу-хау: продаже гробов прямо в продуктовых сельских магазинах. Они серьёзно рассуждали о несомненном благе, которое они народу несут. Древние бабульки, «призванные» по данному случаю для рекламы, им вторили, говоря: «Правда, правда, а то ведь набегаешься, за гробом-то…». В нашем районе до такой дури, к счастью, не дошли. В целом, главенство деловых людей, а не общественников – «революционеров» и в Городце, и в Заволжье преобладало всегда. И мысль о том, что Россия без дураков как цирк без клоунов, не о городчанах и заволжанах.

К счастью, и у нижегородцев здравый смысл всегда превосходил глупость и никогда не шёл у неё на поводу. По этой причине из Нижегородской губернии и сделали полигон реформ. Дураки необратимо навредить здесь просто не могли. А уж если приходилось или приходится вступать в партию, то только по велению государства, общим, так сказать, списком. Но этим же списком нижегородцы всегда готовы из партии выйти. И это не конъюнктура, это здравый смысл.

Поэтому такая мотивация действий людей, как ожидание «светлого будущего», нам почти чужда. Заволжане не ожидают, они живут и не расслабляются. Так, за весь период перестройки на весь город пришлось только два исключения, причём оба связаны со сферой строительства. Закрылся железобетонный завод и строительный трест № 6. Закрылись они в основном по причине открытия новых ниш в строительстве. Стройки, даже стройки «коммунизма», не говоря о «комсомольских», всегда были под особым наблюдением ОБХСС, и, действительно, как показал весь перестроечный опыт, если наблюдение снять, растащат и заборы. Эта общая тенденция по всей стране. Одним из её минусов является необыкновенно высокие цены на жильё. Но это государственная политика удержания населения на российских окраинах. Федералы испытали некоторый ужас от того, что с «Северов» все россияне вернутся в центральную Россию с большими деньгами и начнут развивать свой бизнес и преумножать частный капитал. Поэтому им сначала устроили обнуление вкладов (денежная реформа конца ХХ века), затем «обманутых вкладчиков», затем «задрали» цены на недвижимость и т.д. Конечно, это делалось не только для них, но в основном для них, так как они были побогаче тех, кто из центральной России не выезжал. Кроме того, оплата жилищно-коммунальных услуг, строительство, ипотека – это политика на которой зарабатывают высшие чиновники. Соваться туда опасно, разорят.

Город Заволжье был интегрирован в экономику СССР. В СССР головное предприятие, как правило, было в большом городе, а смежники были рассеяны по всей России. Был план, был аврал, были битвы за урожай, был мощнейший военно-промышленный комплекс. Продовольственное обеспечение рабочих ВПК шло, как правило, не через магазины, а через профсоюзные комитеты, которые формировали продовольственные наборы отдельно для рабочих, отдельно для номенклатуры, и продавали или «дарили» их внутри предприятий, часто ниже магазинных цен.

Обеспечение продовольствием подобным образом было одной из составных частей зарождающейся теневой экономики. Подшефный колхоз, своё подсобное хозяйство и т.д. Такой порядок продовольственного обеспечения служил мощным магнитом для набора заводских кадров. А кадрам позволял чувствовать себя – Гегемоном.

За заводским забором, в городских магазинах была …тоска, заволжане помнят время, когда в магазинах стоял только солёный ревень в трехлитровых банках и всё. Поэтому кому-то из членов семьи, надо было идти работать на завод, чтобы не забыть вкус колбасы и курицы. Из всего продовольственного хозяйства в Заволжье был только свой хлебозавод. С началом перестройки, с её совершенно дикими недоимками и неплатежами, с дефицитом денежной массы, соседи заволжан жители г. Городца, естественно, быстрее сообразили, что торговля продуктами – это ежедневные «живые» деньги. Заволжский хлебозавод исчез, потихоньку исчезли и местные предприниматели, открывшие свои продовольственные киоски. Их заменила сеть магазинов ОАО «Городецкий хлеб» и сеть магазинов потребкооперации. Таким образом, все деньги, которые тратят заволжане на продукты, из города уходят полностью. Конечно, это не проблема горожан, были бы продукты. Вот только цены на них выше, чем в целом по области, но если денег хватает, то, как скажет любой купец: «Вот и славно».

Что касается отношения местной власти к подобному внутригородскому раскладу, то она просто не приучена так глубоко мыслить. Перед ней задачу думать никто и никогда не ставил. В СССР власть была единая, и она была в г. Москве, на местах были её представители. Поэтому власти как таковой – местной, в общем – то не было, особенно в городах, посёлках, построенных после 1917 года. Эта история перехода власти самодержавной к власти Временного правительства, которую чуть ли ни одной из первых признала церковь, а затем захват власти меньшевиками и эсерами, а затем коммунистами, ещё ожидает своего исследования.

Но трудно утаить факт, что чиновники царской России, затем большевистской, радостно переходят под всё новые и новые знамёна. В царской России хоть нашлась горстка офицеров, которая выступила в защиту режима, чем сохранила свою офицерскую честь и достоинство до наших времён. Видимо, патриархи КПСС, памятуя об этом, тоже организовались в ГКЧП, а то выходило совсем стыдно, двадцать миллионов коммунистов и ни одного защитника режима. Но из этого действа получился цирк.

Существует версия, что знаменитые российские ГУЛАГИ во многом были спровоцированы и организованны, в том числе и «бывшими чиновниками», что по существу было неизбежно по той причине, что гражданская война подразумевает «жажду» террора с обеих сторон. Раз его все хотят – он и приходит, а кто его осуществляет, победившие или побеждённые – это, как говорится «дело десятое».

Управление в СССР держалось в основном на личном «обаянии» товарища Иосифа Сталина. Он не только грамотно руководил Империей, а это именно так, ибо победители во власти считали, что им не додают, а побеждённые не понимали, зачем у них всё отобрали в пользу ещё больших любителей частной собственности – «большевиков». Сталин сумел вернуть все деньги, вывезенные из России первыми большевиками, включая Ленина, Рыкова, Бухарина, Троцкого и т. д. В основном на этих стыках воровства и возврата происходили чудовищные репрессии. В то время вопрос о собственности стоял очень остро. Революция совершалась ради общественной собственности, но, победив, вожди революции решили её присвоить. Сталин в этом процессе присвоения стоял особняком, он правильно понял и революцию, и куда надо идти, в этой игре ему ближе были еврейские коммуны, чем космополитичные еврейские деньги, которые не пахнут. По крайней мере, Россия продолжала прирастать территориально. Но чтобы понять то время и тот делёж, достаточно посмотреть телевизор сегодня, когда из-за обыкновенной квоты на рыбу, или уголь, или нефть кто угодно, вплоть до губернатора, запросто может получить пулю в лоб.

Посмотреть стоит и на делителей российского ресурса с громкими, но не русскими фамилиями, или своевременно выправленными метриками.

Со смертью товарища Сталина начался и исход «коммунистических» кадров. К сожалению, деля ресурсы России, приход на руководящие должности тех, кто хоть что-то соображал в государственном хозяйстве, фактически также закончился. Остались одни «любители-знатоки».

Созданного Дзержинским и усовершенствованного Сталиным аппарата КГБ не хватило даже на тридцать лет, чтобы объяснять непонятливым, какая собственность первична, а какая вторична. Перед самым распадом СССР во многих местах уже была свора воров и жуликов в разного рода Советах, которые обворовывая СССР, делились с отдельными представителями его центрального аппарата, за что и оставались при своих должностях.

Вадим Волков в книге «Силовое предпринимательство» отмечает, что коррупция советской системы в брежневский период достигла таких размеров, что в 1982 г. на сходке в Тбилиси воры в законе обсуждали, должны ли они участвовать в политике. Грузинские воры настаивали на том, что необходимо «расширять отношения с коррумпированной номенклатурой и через неё реализовывать свои интересы».

К 1992 году молодые воры уже вовсю сотрудничали с властью, нарушая «чистоту понятий» и входили практически во все структуры власти.

Вор не должен видеть выгоду от сотрудничества, он должен видеть власть. В конце ХХ века он её уже не видел и быстро сообразил, если её вовремя «лизнуть», то она его в «бараний рог» не скрутит. Но воры не учли одного. У власти неисчерпаемый бюджет, а у воров легко отнимаемый общак. Поэтому стрелки стали забивать силовики, а воры перешли в разряд их «шестёрок», хотя есть и обратные варианты. Всё дело в бюджете и его охране. Но жизнь в России кое-как после Б.Н. Ельцина, наладилась.

Одна из причин такой наладки: местные коммунистические кадры возвращались к временам удельных княжеств и переставали делиться с федералами, и традиционно, в вековом российском духе, начали скатываться к сепаратизму, при котором докуда хватает глаз – всё моё, особенно если это бывшая союзная республика или автономия. Произошёл раздел территорий по воровским понятиям при догляде силовиков.

Здесь уместно заметить, что во всех государствах названия всех территорий унифицировано: штаты, округа. В России есть всё: республики, округа, автономии, области и т.д.

В этой ситуации городу Заволжью повезло. С точки зрения государственного положения город почти свят: федерация, область, район, город. Всё, как в классическом государственном устройстве. С управлением тоже всё в порядке. С одной стороны, в лице директорского корпуса в городе местное самоуправление было всегда и в лице силовиков, и в лице воров. С другой стороны, у города практически не было своей территории, кроме прилегающей к заводам, да и то спорных, так, например, Заволжский завод гусеничных тягачей располагался на землях Балахнинского района. А раз территория спорная, значит, приоритет имеет государство.

Поэтому перераспределения ресурсов в городе не происходило, следовательно, и особого шума и драк не было. В городе оформилась местная власть, и даже городская Дума в духе лучших традиций СССР «по команде сверху при одном воздержавшемся».

Местные власти могут воздействовать на экономику города, прежде всего через потребности населения. Если население потребляет продукцию, производимую в городе, то власть может влиять на цены, на рынок, на доходы. Если своей продукции нет, она не может влиять ни на что. Дальше события развивались так же, как и было до перестроечных витков. Директора предприятий быстро разобрались, что в принципе парткомы, профсоюзы уже не модны, в моде рынок. Раз верхи хотят рынок, то, как грибы, стали расти ООО, ЧП и т. п., но на базе и под «крышей» предприятий.

И всё осталось, как было. В этом, в принципе, основа заволжской стабильности. Надстройки можно менять, базис - заводы должен сохраняться. И он пока сохраняется.

Если сравнивать г. Заволжье с человеком, переживающим детство, молодость, зрелость, старость, то следует отметить, что Заволжье переживает постоянную молодость.

Город как общность постоянно набирает силу, приобретает опыт и организуется как социальная система, адаптируясь к новым условиям. Так, например, прежним стратегическим акционерам заволжских предприятий не удалось сохранить за собой предприятия. Одних сгубила жадность, других глупость. Пришли новые стратегические собственники. Сначала их отношение к городу было очень настороженное, но когда они поняли, что и во времена «развитого социализма» директора предприятий здесь были «частными» собственниками, они прониклись к нашему городу всей своей «воровской натурой», ибо второй такой феномен обнаружить достаточно трудно.

Во многих других городах, там, где местная власть была сильна, «новым собственникам», скупавшим акции предприятий, власть быстро объясняла, куда они их могут «засунуть» вместе с ваучерами.

Предприятия банкротили, а это не трудно, учитывая «глубокие» управленческие познания новых собственников и федеральные, а особенно региональные законы, и предприятия опять переходили в руки местных властных кланов.

В городе Заволжье ситуация несколько иная, при дележе крупных предприятий в Заволжье власть в расчёт не берётся, следовательно и влиять на собственника может только другой собственник из отраслевой иерархии.

По большому счёту – это феномен «комсомольских строек».

Комсомольская стройка – это фактически оффшор, который позволял делать очень многое из того, чего нельзя было делать во всей остальной стране. Кто хотел стать героем – становился, кто хотел стать богатым – богател.

Волна перестроечных младореформаторов этого, конечно, не знала и поэтому увлеклась оффшорами Кипра, Багамами и т. п. Как итог, «обогатившись», кто-то «парится на нарах», кто-то бегает по всему миру от правовых органов, конечно, пока они это позволяют. Они могли бы обогатиться и жить в покое, если бы хоть что-нибудь создали, построили. Россия любит созидателей, даже если они и воруют, а просто воров она не любит.

Таким образом, даже смена собственников предприятий, хоть и может быть рассмотрена как переломный момент в жизни предприятий, на город в целом фактически не повлияла. Справедливости ради стоит отметить, что новые собственники пытаются не участвовать в управлении городом в принятом заволжанами понимании, т.е. полновластном, и это сильно замедляет его развитие.

По замыслу федеральной власти, местные органы управления призваны координировать, регулировать и управлять всей жизнедеятельностью города.

Для этого необходимо выстроить структуру в рамках городской, районной, областной и федеральной систем управления. То есть местные органы самоуправления буквально были созданы для того, чтобы перехватить власть у существующих до неё органов.

Заволжью повезло, как уже было отмечено, власти в понимании «централизованной, советской» в городе не было. Была отраслевая, которую федералы сами развалили, и перехватывать было нечего. Более того, новые условия «рыночных отношений» для заволжан оказались очень похожими на предыдущие «социалистические», плавно переходящие в «коммунистические» отношения. То есть никаких изменений не произошло. Баррикадного состояния, при котором одни что-то отнимают у других, не произошло. Рассмотрим почему.

Взгляд в историю свидетельствует о том, что после февральской революции 1917 г. в городах стали создаваться городские Советы, имеющие широкие властные полномочия.

Второй Всероссийский Съезд Советов (октябрь 1917 года) законодательно закрепил переход всей власти к Советам. Ко дню основания г. Заволжья роль Советов и избираемых ими исполкомов была достаточно основательно прописана в законодательстве и проверена на практике. В организации деятельности городских Советов перекрещивались две тенденции: первая – усиление централизованных начал управления народным хозяйством и государством, вторая – расширение прав, а главное – ответственности городских советов за положение дел на местах. Эти две тенденции были противоположны, а потому несовместимы друг с другом. Компромисс был найден: исполком, а значит и его отделы, обрели двойное подчинение.

С одной стороны, они оставались в ведении горсовета и отчитывались перед ним.

С другой - они получали задания и ресурсы от отраслевых министерств, союзных и республиканских плановых комиссий. Двоевластие редко бывает равновесным. Очень скоро исполкомы стали исполнителями заданий центральных ведомств, но по существу контролировались региональным партийным комитетом.

Заволжье благодаря наличию в нём ГЭС и ЗМЗ от такого двоевластия только выиграло, но не сразу.

Двоевластие сыграло с г. Заволжьем довольно злую шутку, которой заволжане, будучи народом талантливым, а главное весёлым, гордятся не меньше, чем, например, питерцы Зимним дворцом и Самсоном разрывающим пасть льву. Город Заволжье оказался единственным в Европе городом, расположенном ниже уровня моря, аж на семь метров.

Происходило всё примерно так. Зачинала Заволжье полностью устоявшаяся и исторически сложившаяся властная структура г. Городца, которая после Золотой Орды пребывала в забвении.

Городец, с населением менее 6 тысяч человек, тихо тлел, не жил, но и не помирал. Вместе с тем, Городец уже пережил и земскую реформу 1864 г., и городскую 1870 г – 1892 гг., а затем и 1917 и 1918 гг. и т. д. Исторический опыт убедил городчан, что надо делиться. Делиться в России, просто жизненно необходимо.

Так вот, во времена основания Заволжья, пока по Генеральному Союзному плану строилась только ГЭС и инфраструктура вокруг неё, всё шло хорошо. В то время, 1947 год, деньги на капитальное строительство и материальные ресурсы выделялись «сверху» под плановые задания. В то время, во вновь строящемся посёлке Заволжье горсовета ещё не было по определению. Не было ещё и Заволжья, был Городец 2.

Городецкий горсовет находясь на возвышенном и крутом волжском берегу имел возможность обозревать всю ситуацию с новым строительством сверху. Сам горсовет г. Городца мог решать многие вопросы, в том числе и по строительству своего сателлита, однако профинансировать свои проекты и решения он был не в состоянии.

Поэтому если городчане, «комсомольцы» из других городов и жители окрестных деревень, будущие заволжане, задействованные на строительстве ГЭС пожелали бы жить на возвышенности, то эти их пожелания выполнить было практически невозможно. Был найден компромисс: горсовет соглашается на расселение своих граждан, по тем временам трудовых масс, пролетариев – гегемонов на низменных болотах, ниже уровня водохранилища, но взамен, всё-таки город строился «социалистический», профильные министерства должны были создать всю социальную инфраструктуру. Проще говоря, если городу нужен был кинотеатр, клуб, а союзному или республиканскому министерству – земля под очередной новый объект, то заключался договор, иногда в устной форме: министерство строит не только завод, но и кинотеатр, но получает взамен удобный участок под строительство фабрики или завода. Удобный участок в то время, при государственной собственности на всё, означал участок имеющий хорошие пути подвоза и доставки энергетических ресурсов, снижающих себестоимость строительства, ибо план и деньги под него это одно, а само строительство – это совершенно другое, особенно если нельзя отклоняться от плана. Что касается трудовых масс, то они были призваны осушать, в том числе, и болота.