Фигуры убавления

Эллипсис. Контекстуальная элизия, зевгма. Бессоюзие. Апосиопезис и умолчание. Просиопезис.

Общее структурное свойство фигур убавления состоит в том, что в них какие-то единицы плана содержания остаются без соответствующих единиц плана выражения. Речь, следовательно, обращает на себя внимание пропуском каких-либо элементов.

В этом фигуры убавления противоположны фигурам прибавления, что, впрочем, не означает, что фигуры двух этих групп не могут встретиться в одном отрезке текста. По характеру выражаемых чувств фигуры убавления не противополагаются фигурам прибавления. Главное впечатление, которое они создают, это впечатление поспешности, быстроты, готовности, энергичности. Причем они способны передавать и темперамент говорящего, и объективную скорость протекания событий. Это фигуры, предназначенные для демонстрации решительных действий, они создают ощущение, что говорящий вот-вот перейдет от слов к делу.

Эллипсисом называют пропуск членов предложения (обычно главных, чаще всего – сказуемого). Пропущенный компонент эллипсиса восстанавливается не из контекста, а просто из самой языковой конструкции. Это фигура лозунгов.

«Вся власть Советам!»

«Все – на трудовой субботник!»

«За Родину! За Сталина!»

«Пятилетку – в жизнь!»

«Пятилетку – в три года!»

Все пять предложений понятны без контекста. Во всех пяти случаях пропущено сказуемое. Со сказуемыми эти предложения утратят значительную часть своего динамизма. Ср.: «Все власть должна быть передана Советам!», «Все должны пойти на трудовой субботник!», «Пойдем в атаку за Родину и за Сталина!» «Пятилетку претворим в жизнь!», «Пятилетку выполним в три года!»

Очень важно, что опускаются именно те слова, которые выражают повелительное наклонение, императив. Именно это и укрепляет императивность, как бы переводя долженствование в план реализации. Ведь эллипсис можно восполнить и так: «Все уже вышли на трудовой субботник». Эллипсис наглядно воплощает в себе принцип «сказано – сделано».

Если пропущенный элемент восстанавливается из контекста, то такую фигуру называют контекстуальной элизией.

«Проницательный помощник пристава усмотрел в смерти ее самоубийство с горя по мужу, и тело было предано земле, а дело Божьей воле» (А.Ф. Кони). Сказуемое «предано» («предано Божьей воле») во втором предложении опущено, но легко восстанавливается из первого предложения.

Элизия менее энергична, чем эллипсис, и если встречается в кратких речевых формах, то не в лозунге, а в афоризме, пословице: «Рыба ищет, где глубже, человек – где лучше», «Не место красит человека, а человек – место».

Видом элизии является зевгма – единственная из фигур убавления, связанная с симметрией. Зевгмой называется ряд сходно оформленных синтаксических конструкций, в одной из которых главный член предложения реализован, а в других – опущен.

«В каждом кризисе кайзер пасовал. В поражении – бежал; в революцию – отрекся; в изгнании заново женился» (У. Черчилль). Слово «кайзер» присутствует только в первом предложении. Все предложения имеют одинаковую синтаксическую структуру: обстоятельство («в кризисе», «в поражении», «в революцию», «в изгнании») и сказуемое («пасовал», «бежал», «отрекся», «женился»). Зевгма связывает все предложения в одно целое, само слово «зевгма» означает по-гречески «иго».

В риторике различают протозевгму (реализованный член находится в первом предложении), гипозевгму (реализованный член – в последнем предложении) и месозевгму (реализованный член – в среднем предложении).

Наиболее типична протозевгма:

«Перед нами трое подсудимых. Один из них старик, уже окончивший свою жизнь, другой – молодой человек, третья – женщина средних, лет» (А.Ф. Кони).

Иногда зевгма используется в комических целях. В этом случае за одинаково оформленными синтаксическими отношениями стоит смысловая разнородность. Особенно часто это одновременная реализация фразеологически связанных и свободных значений слова, например: «Шел дождь и студент». «Шел дождь» – фразеологически связанное значение, «шел студент» – свободное. «Один человек ел хлеб с маслом, другой – с удовольствием». Оба значения свободные, но они разнородны: значение совместности (с маслом) и качественная характеристика (с удовольствием).

Комическая реализация зевгмы тоже может использоваться в риторических целях:

«Майор этот с самого начала тихонько сидел в углу комнаты, имея при себе цепкий взгляд и черные артиллерийские петлицы» (В. Шендерович)

Пропуск союзов называется бессоюзием, или асиндетоном.

«Никто не слушает того, что я кричу, о чем умоляю людей, но я все-таки не перестаю и не перестану обличать, кричать, умолять все об одном и том же до последней минуты моей жизни, которой теперь немного осталось» (Л.Н. Толстой).

«Обличать, кричать, умолять» – бессоюзие, придающее энергию всей фразе. Бессоюзие противостоит многосоюзию. Для того чтобы бессоюзие стало ощутимым, достаточно последний однородный член присоединить без союза «и». Даже пара однородных членов способна образовать бессоюзие, создать особый ритм.

«Организация Красной Армии, ее усиление остаются, по-прежнему, нашей задачей» (В.И. Ленин). Перед нами пример самого ординарного бессоюзия. С союзом предложение теряет всю свою энергичность: «Организация Красной Армии и ее усиление по-прежнему остаются нашей задачей».

Апосиопезисом называют внезапный обрыв высказывания. Высказывание остается при этом коммуникативно незаконченным.

В форме апосиопезиса часто передается упрек или угроза, например: «Власть же столько своих обещаний не выполнила...». В роли апосиопезиса могут выступать части цитат, что охотно используется в газетных заголовках: «О сколько нам открытий чудных...» (статья посвящена фестивалю классической музыки). Впрочем, газетные заголовки вообще любят апосиопезисы: «За совершение поступка, умаляющего авторитет судебной власти...».

В современной журналистике апосиопезис часто строится на основе искаженной цитаты. В статье Максима Соколова «Когда я слышу слово «гуманитарий»...» есть такая фраза: «Когда в 30-е гг. немецкий гражданин начальник заявил: «Когда я слышу слово «культура», я хватаюсь за пистолет», он умело использовал настроение аудитории, несколько утомленной веймарским высококультурным пиром во время чумы». Собственно, уже название содержит весьма прозрачный намек на известную цитату, в тексте же намек превращается в параллель с современной действительностью, для чего титул нацистского политического деятеля заменяется сугубо отечественным и ироническим перифразисом «гражданин начальник».

Апосиопезис называют еще и умолчанием. «Умолчание» и «фигура умолчания» – наиболее известные, наряду с риторическим вопросом, риторические термины. Следует, однако, отметить, что под умолчанием понимают также и всевозможные недоговорки, не выраженные синтаксически – внезапным обрывом предложения. Иногда умолчанием называют еще и ораторский прием, состоящий в том, что говорящий обещает чего-то не говорить, но тем самым уже говорит об этом. Сам оборот «не говоря уже о» является застывшим проявлением этого приема.

«Говорить вам, господа присяжные заседатели, о том, что ваш приговор имеет не только значение основания для наказания подсудимого за совершенный им поступок, казалось бы, излишне. Всякий судебный приговор прежде всего должен удовлетворять нравственному чувству людей, в том числе и самого подсудимого» (А.Ф. Кони). Оратор как бы не хочет говорить о нравственной составляющей приговора (а он выступает как обвинитель), но тем самым уже говорит о ней.

Просиопезисом называют высказывание, начатое не с начала. Вместо опущенной первой половины высказывания обычно ставится многоточие, «...а по утру они проснулись», «И это все о нем».

Начало высказывания легко восстанавливается, так как в качестве просиопезиса обычно используются части крылатых слов, цитат, либо подразумевается какая-то известная ситуация. Чаще всего просиопезис применяется в заглавиях, особенно в газетных заголовках.

Подводя итог, следует сказать, что фигуры убавления придают речи энергичность. Мягким способом придания энергичности являются бессоюзие и контекстуальная элизия, сильным – эллипсис и апосиопезис. Впрочем, и апосиопезис, и просиопезис – средства достаточно экзотические, применяемые в экстраординарных случаях. Фигуры убавления, особенно, эллипсис, – лучшие средства для оформления политического лозунга.