2015-05-10
316
"Это говорю я для того, чтобы кто-нибудь не прельстил вас вкрадчивыми словами... Смотрите, братия, чтобы кто не увлек вас философиею и пустым обольщением, по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христу" (Кол. 2, 4. 8).
"Что было невозможно для закона, (бессильного по вине плоти), сделал Бог" (Рим. 8, 3).
При возрождении Бог мне так ясно показал, как мы получаем спасение через Иисуса и что Он для нас совершил. Я же вскоре после получения уверенности спасения, через постоянное влияние учения человеческих преданий, опять оказался под законом. Внутренний рост прекратился; я стал очень несчастным.
В собраниях часто говорилось о том, что мы еще сребролюбивы и нелюбовны. Один проповедник говорил о том, что мы по природе жадны, и рассказывал, как один человек покаялся, все имение раздал и помогал другим. Потом он спросил: "Разве мы не все жадны? Будем честными! Руку на сердце!" Тогда мне всегда казалось: "Ты еще жаден; это должно еще измениться". После таких собраний я шел домой, думая, что я получил благословение. "Бог мне открыл, что я еще жаден", – думал я. Но яведь был возрожденным, свободным от жадности человеком. Проповедник довел меня своими умными речами до того, что я поверил, что я еще жаден. Он меня обокрал и не учил: "Ты умер для греха, почитай себя таковым!" Часто я опустошал свой кошелек, отдавал содержимое проповеднику и все-таки оставался жадным в моих собственных глазах, после таких проповедей.
Другие проповедники говорили так: "Разве мы все не без любви? Не должны ли мы все признаться в том, что мы мало любим?" Как быстро мы верим такой проповеди, что мы без любви. Если в нас нет любви, в нас нет и Христа: Он есть любовь, и любовь Божия излилась в наше сердце Духом Святым, данным нам (Рим.5,5). Поэтому важно не потерять того, что нам подарено.
Я потерял уверенность в спасении потому, что я не определил эти нравственные учения как таковые. Учение морали и обычаев я считал Евангелием. Мораль хороша и нужна, но тот, кто ищет в ней жизнь Божию, умрет. Со всех сторон я слышал: "Мы каждый день ошибаемся. Мы ежедневно грешим". Оно звучит очень логично. Однако же, каждый, кто на этом останавливается, не основываясь на том, чему его учит помазание, теряет уверенность в спасении (1Ин.2, 27). Еще говорилось такое: "Пока мы согрешаем, наш старый человек еще живет. Старый и новый человек находятся рядом, живя в нас". Мне часто казалось, что эти проповедники правы, хотя помазание (Дух Святой) учило иначе. Оно учит нас, что старый человек распят и теперь в нас живет новый. "Древнее прошло, теперь все новое" (2Кор.5, 17). Логика же учила меня, что кое-что из старого прошло и кое-что стало новым; остальное тоже еще должно стать новым. Логика дальше учит, что у каждого человека есть хорошая сторона. Плохую сторону следует уничтожать, чтобы и она стала хорошей. Библия же говорит: "Если Едом скажет: мы разорены, но мы восстановим разрушенное; то Господь Саваоф говорит: Они построят, а я разрушу, и прозовут их областью несчестивою, народом, на который Господь прогневался навсегда" (Мал.1,4).
Когда я находился под влиянием этого учения логики, я эти слова Библии не понимал; сегодня я их понимаю лучше.
Проповеди, которые я тогда слышал, заставляли меня браться со всяким усилием за то, чтобы через мое хождение и мои дела стать таким, каким я должен был быть. Одновременно я видел: "Я не нахожусь в счастье так, как до сих пор". Работая и посещая людей днем и ночью, я был устремлен приводить их к Господу. Для того, чтобы вернуть утерянное, я думал, что мне надо еще больше молиться, еще больше читать Библию» еще больше наставлять, еще больше давать, хотя я в то время не давал из избытка. Так я мучился. От одного брата я слышал, что один социалист ему сказал: "Бели бы вы действительно верили в то, что существует вечная погибель, и вы бы нас любили, то вы бы падали перед нами на колени, умоляя нас покаяться к Богу". Я думал: "Он прав. Этого мне не хватает. Я знаю, что то, что мы проповедуем, верно. Но на коленях я людей еще не умолял". Этим я мучился долгое время.
Как я был рад, когда прочитал слова Иисуса: "Научитесь от Меня!" Он тоже не умолял людей на коленях. Он часто преклонял колени, но перед своим Отцом, а не перед людьми, не перед социалистами и не перед фарисеями.
"Если бы я мог жить так, как мой Спаситель", – думал я, – тогда я был бы настоящим христианином; если бы я мог везде поступать так, как Он, и был бы подобен Ему. Если бы мне удалось так любить и терпеть как Он, я был бы похож на Него". Я старался совершать это все собственным усилием: любовь, терпение, милосердие, силу. Но все было греховно и порочно, как написано: "Вся праведность наша – как запачканная одежда" (Ис.64,6).
Хотя я и говорил о благодати, я говорил о ней как некие Эментальские фермеры, имеющие свое понятие о благодати. У фермера, к примеру, имеются лошади и среди них одна старая лошадь, которая уже передвигается медленно, но еще хорошо тянет. Если находится покупатель, который хочет купить старую лошадь, ему говорят: "Нет, эту я не продам; она у меня еще живет на благодатном хлебе (хлебе милосердия; прим. переводчика)". Однако же животное запрягается каждый день, по возможности рядом с молодняком, чтобы этот не вырвался. Если после работы еще необходимо что-либо завезти, говорят: "Молодую лошадь надо беречь, возьми старую!" Так "благодатная" лошадь запрягается каждый день. В конце, когда она уже не может работать достойно своего корма и начинает отрывисто дышать, фермер продает ее мяснику, вдавливая свое имя в подкову. Эту подкову мясник должен ему вернуть в доказательство того, что лошадь мертва и уже не будет запряжена. Фермер думает, что давал ей благодатный хлеб, хотя лошадь должна была все заработать сама. Десять лет подряд я был похож на такую "благодатную" лошадь. Тогда у тебя появляется отрывистое дыхание, и ты едва можешь подняться на ноги, после того, как упадешь.
Однажды я видел человека, держащего в одной руке кусок сыра, а в другой палку. Он протянул сыр собаке, одновременно поднимая палку, как бы готовясь ударить. Собака охотно взяла бы сыр, но, боясь палки, не решалась подойти. Примерно таким я представляю себе мое тогдашнее отношение к Богу: "так как я не живу как Ему угодно, Он мной не доволен. Поэтому я не могу принять Его благодать!"
В то время, в которое я был лишен уверенности спасения и хотел заработать благодать своими делами – а этого я хотел со всей серьезностью, – дьяволу было нетрудно запрячь меня в дела законности, в особенности, потому что я был еще неопытен в слове праведности. В то время у меня не было победы и я мучился: „Теперь для меня благодать кончилась. Я согрешил против Духа Святого. Я согрешил сознательно, и для меня нет больше прощения". Такие мысли меня преследовали. Однажды я слышал, как некто сказал: "Если кто-либо совершал этот грех, он не испытывает уже никакого страха". Но я ведь чувствовал страх, значит, я еще не совершил этого греха. Но сразу же мне пришла мысль: "Теперь у тебя нет страха, теперь ты совершил этот грех". В конце концов я начал бояться того, что у меня не было страха. Потом я опять таки старался верить.
При этих попытках угодить Богу, я становился все несчастнее. Прошли годы, пока Бог мне помог. В собраниях я, однако, говорил о том, что я пережил, говорил о прекрасном – другие говорили о страданиях. Братья и сестры, однако же, чувствовали, что тут что-то неладно и высказывались откровенно: "Некоторые только и говорят о прошлой славе, подогревая старое". Я знал, что это касалось меня и с начала еще сопротивлялся говоря:
- Подогретая каша вкуснее, в ней вдвое больше масла.
Однако же это заставляло меня задуматься, и я в конечном итоге должен был согласиться с тем, что дело со мной обстоит плохо. Все усилия вернуть прошлое счастье оставались бесплодными. Становилось все темнее. Причиной этому было то, что я искал это счастье в себе самом и в работе для Господа.
В это время в Реммисмюле, братом Иаковом Феттер была посвящена в работу швейцарская палатка. Я поехал туда. Там Бог употребил мудрого человека, чтобы мне помочь разобраться. Миссионер Фритц Видмер из Биля говорил о восьмой главе к Римлянам, в особенности о третьем стихе: „То, что было невозможно для закона (так как он был ослаблен плотью), сделал Бог". Он говорил: "Всякое намерение есть закон. Если мы говорим: "Теперь должно стать иначе", – это закон! „Теперь я буду дольше молиться, чтобы угодить Богу", – это закон! "Теперь я буду больше приглашать", – это закон! „Теперь я буду больше жертвовать", – это закон! Все добрые дела, о которых я знал, он перечислил, говоря: "Это закон!" Позже он часто повторял: "То, что было невозможно для закона, сделал Бог! Подчеркните это!" У меня не было с собой карандаша, но я подчеркнул эти слова в своем сердце. Это он говорил во вторник, в среду, в четверг – всю неделю он повторял одну и ту же проповедь. Он был образованным человеком, знающим семь языков; он был в состоянии сказать и что-либо другое. Но в течении всей недели, он повторял снова и снова: "Это все закон; и то, что было невозможно для закона, сделал Бог. Подчеркните это!" В четверг мне стало немного легче, и я подумал, что смогу скоро пойти домой. Мне казалось, что тучи исчезают. В пятницу он опять повторил то же самое. Тут я получил опять ту же ясность, которую имел при моем возрождении. Да, эта ясность была даже больше той. Я опять мог покоиться в том, что Иисус совершил для меня, и мог радоваться его победой и его вечно действительной жертвой. Я ясно увидел, что дела закона увели меня от Божественного света, хотя я считал этот путь правильным. Можно сказать, что я возродился заново, как Павел говорит Галатам: "Дети мои, для которых я снова в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос" (Гал.4,19).
О, как многие уже были прельщены и сегодня еще прельщаются учением логики и ума! Такие попадают в духовную смерть, вынуждены страдать и голодать, но думают, что у них все в порядке, так как они однажды получили прощение грехов. С того времени я глубоко сострадаю таким верующим. Я сознаю, что многие из них обмануты своим же умом, вместо того, чтобы пленить всякое помышление в послушание Христу.
Когда мне в Реммисмюле опять открылся свет, я с радостью поехал домой, думая: „Теперь я буду внимателен, чтобы снова не попасть под закон". Однако же и здесь опять собственное "я" стояло на первом плане. Я следил за собой, и снова началось затемнение. Становилось все темнее, хотя не так темно, как вначале, пока я заметил, что опять строю на делах и добрых намерениях. Для иллюстрации я приводил следующий пример: У нас в Эмментале раньше были очень тяжелые сбруи для лошадей. Потом появились легкие упряжки. Я говорил, что я из тяжелой "сбруи" попал в легкую "упряжку" и в придачу получил еще колокольчики. Несколько дней все было хорошо, но скоро колокольчики потерялись и я чувствовал, что со мной опять что-то не в порядке. Я не видел больше выхода, но его видел мой любимый небесный Отец. Однако же прошло еще порядком времени.
В то время в нашу местность часто приезжал один евангелист. Он был моим лучшим другом. Я часто слушал его с большой радостью. После долгого времени я заметил, что всегда, когда я бывал в его собрании и думал что он говорил чистую истину, мне становилось плохо.
С одной стороны он проповедовал спасение. С другой стороны он незаметно заводил человека в дела законности. Однажды, после обеда, я слышал его проповедь Слова Божия в Конолфингах. В следующее воскресенье я поехал в Бернскую Юру. Его проповедь еще жила во мне. Для своего собрания я выбрал этот же текст. Во время собрания одна из сестер по вере смотрела на меня очень кисло. Эта сестра ходила во свете, это я знал. Я думал: "Ведь я говорю правду", – и поэтому продолжал проповедь этого же текста после обеда. Я хотел наставить сестру и привести ее к уверенности в том, что я говорил истину. Но тут мне вдруг стало ясно, что каждый раз, когда я слышал проповедь этого брата – у которого многие каялись – я попадал "под колеса". Я заметил, что человек становился под иго закона в его собраниях. Как я был благодарен Богу и этой сестре! Мы имеем доброго Бога. Он доводит начатое в нас дело до конца, если мы алчем и жаждем его правды. Он имел терпение со мной до сего дня, и перед моими глазами больше нет тумана.
Сегодня я не жалею о том, что пережил это время, в которое я, будучи дитем Божьим, жил собственной силой. Мы должны сначала разочароваться в себе. Тот, кто никогда не поднимался с решением стать делателем Слова, не может осознать свою бедность. Тот же, кто хочет стать делателем Слова, может и после возрождения еще прийти к сознанию: "Доброго, которого хочу, не делаю" (Рим.7,19). Тогда человеку открывается, что то доброе, которое он хочет делать, служит ему к смерти, пока он научится жить для Бога только посредством благодати. В моей праведности я не смогу устоять!
Во мне нет ничего, на что я мог бы опереться, Я должен положиться на благодать. На благодати мы можем и должны строить; от полноты его мы можем брать благодать на благодать (Иоан.1,16). Мы берем благодать и когда мы взяли, мы рады и берем еще. Это постоянное черпание для тех, которые стоят в вере. Другие довольствуются собою и своими мнимо добрыми делами и своей верой. Я увидел: „Так я дальше жить не могу. Я не могу жить иначе, как через благодать. Я могу строить только на том, что совершил Иисус".
В нашей духовной жизни наблюдается та же закономерность что и в земной жизни с новыми изобретениями: чем дальше, тем легче! Когда я раньше ходил далекие расстояния и уставал и видел проезжающего мимо велосипедиста, я чувствовал себя еще более усталым и думал: "О, если бы у меня тоже был велосипед!" Дорогой небесный Отец подарил его мне. Очень удобно преодолевать далекие расстояния без большого напряжения на велосипеде. Бели же ветер встречный, надо напрягаться и потеть, а если дорога идет в гору, приходится велосипед толкать. Встречается нам тут мотоциклист. У нас появляется новое желание: "Была бы у меня такая техника!" Если это желание исполняется, мы испытываем при передвижении на мотоцикле большой, приятный прогресс по сравнению к велосипеду. Но идет дождь. Тут уже мотоцикл малопригоден; мы промокаем и в нас восстает желание заиметь автомобиль. Когда исполняется и это желание, ты вначале сам сидишь за рулем, но в конце получаешь еще и шофера, можешь сидеть на заднем сидении, ехать на автомобиле без того, чтобы самому управлять. Так мы и в духовной жизни освобождаемся от собственных усилий и стараний и, наконец, находим покой. Нет ничего более прекрасного.
Мы имеем неисчерпаемое богатство благодати. Любовь Божья безгранична. Как часто я ставил ей границы, для себя и для других! О, если мы только верим, если мы только покоимся! Небесный Отец воспитывает Своих. Иногда нам кажется, что нас помещают в котел и ставят на огонь, потом вынимают и опять помещают туда же. Так оно продолжается. Вначале мы думаем, что это от дьявола, пока не замечаем, что это пути Божьи. При таких переживаниях я говорил небесному Отцу: "Оставь меня в котле и хорошенько его прикрой!" Он прикрывает, и даже если начинает парить, шипеть и свистеть, оно нам не вредит. Он знает, когда хватит.
В Малахии 3,3 сказано: "И сядет переплавлять и очищать серебро, и очистит сынов Левия, и переплавит их, как золото и как серебро". Бог не испытывает нас сверх сил. Он не ведет нас всю нашу жизнь таким путем. Так мы знакомимся с силой Бога и замечаем, как эта благая сила ведет нас сквозь все нужды, так что мы можем сказать: "Как важна жизнь наша!" Она ничто иное, как проводимая Богом подготовка, в которой мы можем радоваться как счастливые, спасенные и сохраняемые люди. Такой человек все глубже познает благодать и любовь Божью, и воспевает ее. "Ибо Дух славы, Дух Божий почивает на вас" (1Пет.4,14).
