Божье водительство до основания Евангельского Братского Союза

"Вразумлю тебя, наставлю тебя на путь, по которому тебе идти; буду руководить тебя, око мое над тобою" (Пс.32,8).

Вскоре после моего покаяния я часто свидетельствовал в обществе Голубого Креста о спасении и о счастье в Иисусе Христе. Слушателей же я приводил только к тому, что они подписывали обязательство Голубого Креста и вели более моральный образ жизни. К возрождению они не приходили. Они не получали прощения грехов и уверенности спасения, которого у меня самого в то время тоже еще не было. Мы все пели: "Мы надеемся однажды получить прощение через Иисуса, когда умрем как бедные грешники". Уверенности в том, что это так будет, мы не имели.

После того, как я получил уверенность спасения, Бог начал благословлять мою работу. Я мог засвидетельствовать людям то же, что написано в Деянии Апостолов 13, 38-39: "Итак, да будет известно вам, мужи братья, что ради Его возвещается вам прощение грехов; и во всем, в чем вы не могли оправдаться законом Моисеевым, оправдывается Им всякий верующий". В собраниях я рассказывал о счастье, о мире и о радости. Наши пресвитера говорили о печалях, скорбях и постоянно мне противоречили. Многие души сознавали, что они не имеют этого счастья и одна душа за другой находили мир с Богом.

Я стал руководителем Голубого Креста в Дюрграбене. Моим стремлением было привести людей не к самоправедности и самопочитанию, но к спасению во Христе.

Меня звали и в другие общества Голубого Креста с проповедью Евангелия, но очень часто я сталкивался с большим сопротивлением. В обществах и перед алкоголиками я говорил не только о печалях пьянства и о преимуществах воздержания. Более всего я доказывал слушателям, что необходимо иметь прощение грехов и жизнь от Бога и что только так можно стать счастливым человеком и освободиться от пьянства

Однажды я предложил в нашем обществе проголосовать, хотим ли мы иметь молитвенный час один раз в неделю или один в две недели. Мое предложение не приняли. Когда я на пути домой об этом размышлял, мне стало страшно. Я подумал: "Что ты за печальный руководитель, который призывает голосовать, молиться или нет. Ведь это повеление Бога!" Я собрал членское собрание и перед всеми смирился. Я покаялся в том, что поступил неверно, так как Божья воля в том, чтобы мы молились как наедине, так и вместе. С этого дня никто, не получивший возрождения, не имел право отдавать свой голос при решении духовных вопросов, так как мы не имеем право поступать по совету нечестивых. Я думал, что теперь некоторые члены покинут общество, но этого не случилось. С этого дня общество начало расти и укрепляться, и через несколько лет состояло из 180 членов. Среди них были многие, которые освободились не только от пьянства, но как спасенные грешники славили спасение и благодать Божью. Многие, которые вынуждены были отдать своих детей на содержание, смогли забрать их назад, так что во многих семьях царила большая радость через то, что сотворил им Бог, через Иисуса.

В нашей местности было также и общество юношей, в котором один брат по вере и я говорили о славе Иисуса и Его спасении, но и о грехе.

Озабоченный руководитель общества (кружка) говорил, что мы разгоним людей, однако кружок увеличился за короткое время на двадцать членов. Он дал нам понять, что мы в его кружке нежеланные гости. После этого меня пригласили провести собрание у самого богатого фермера нашей местности. В сопровождении одного брата я провел желаемое собрание в доме фермера. Юношеский кружок проводил в это же воскресенье свое очередное собрание в доме общества. С того времени юношеский кружок уменьшился значительно, без того чтобы мы разогнали его членов. Некоторые пришли к нам на собрание в дом фермера, другие же вообще перестали ходить куда-либо слушать Слово Божие.

В это время руководитель одного общества пригласил меня к ним работать. Но так как он меня еще ни разу не слышал проповедовать и молиться и, несмотря на это, хотел принять, я был озабочен мыслью, что у него имеются скрытые планы. У меня не было внутренней радости дать такое согласие; я чувствовал, что это не по воле Божьей.

Одновременно меня пригласило сотрудничать другое братское общество. У меня же было впечатление, что их целью было приобрести людей, которые каялись через мою работу, чтобы увеличить число своих членов. Дело в том, что их руководители меня и мои проповеди часто критиковали. Этому предложению я тоже не мог последовать.

При всех этих обстоятельствах, мне казалось, что я призван сотрудничать в Голубом кресте. Коротко после этого ко мне и пришло двое братьев, пресвитер и евангелист, с предложением работать агентом Голубого Креста, Кантона Берна.

Тут я мог согласиться со внутренней уверенностью, хотя и с указанием на то, что я приду не иначе, как со словом о кресте. При выборах я получил большинство голосов, несмотря на многие противоречия и несогласия. Из 96 членов 92 были за меня. Из 50 желающих на этот пост, мне, не изъявившему желание, было дано преимущество. Президент на это сказал: "Бог выбрал его". Был 1907 год. С большой радостью я работал в Голубом Кресте. Как я уже упомянул, целью моей было не только освобождение людей от пьянства, но и их покаяние к Богу; на это Бог давал благодать. Каялись пьяницы и другие люди, среди них и не спасенные члены Голубого Креста.

Теперь стоял вопрос оплаты. Вначале я объяснил, что я оплаты не хочу, потому что мне один из проповедников объяснил, что те, которые берут деньги за свою работу, являются наемниками. Президент возразил: "Это мы увидим!" Этого мнения я был до тех пор, пока не узнал, что этот проповедник стал очень богатым человеком. На своих собраниях он снова и снова повторял свое отношение к вопросу оплаты, и люди совали ему деньги в карман. Я сам тоже неоднократно опустошал свой кошелек и отдавал ему содержимое, думая что он очень беден. Когда я обдумал это положение, я понял, что нужно иметь больше веры на то, чтобы принять небольшую зарплату, довольствоваться ею, и осведомлять об этом людей. На определенном собрании я дал свое согласие на годовой заработок в 1200 франков. От меня требовали заключения жизненной страховки, на что требовалось врачебное свидетельство. Против аварийных случаев я был застрахован, на это свидетельства не требовалось. Жизненной страховки я не хотел. Я сказал, что я застрахован. На вопрос, почему я не хочу застраховаться, я указал на обетование из Псалма 37,25. Они хотели знать, что там написано. Я не говорил. Там сказано: "Я был молод, и состарился, и не видел праведника оставленным и потомков его просящими хлеба". Там присутствовали пасторы и евангелисты, но ни у кого не было с собой Библии. Свою я им давать не хотел. Тогда принесли одну от соседей. Все же мне пришлось поехать в Биль, где остальные проходили комиссию для приема в страховку. Я отказался пойти к врачу и ждал в кабинете пастора. Когда другие служащие вернулись с комиссии, агент страховки хотел меня заставить пройти комиссию. Я спросил его, рожден ли он от Бога, на что он ответил: "Нет". Я возразил ему, что написано: "Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых" (Пс.,1). Значит наше общее дело закончено. Он не возразил.

В вопросе оплаты комитет, в особенности секретарь, не давал мне покоя, так как другие агенты получали намного больше. После долгого сопротивления я согласился на повышение зарплаты до 1700 франков в год. Но и это их не успокоило. Разница в оплате между мною и остальными была для них все еще слишком большой. Другой агент заявил, что он нуждается в отпускных днях; так как он не в состоянии выдержать нагрузки. Меня тоже спросили об этом, но я это предложение отклонил. После этого комитет вынес решение дать другому агенту восемь выходных дней в месяц, мне же четырнадцать. Через короткое время дело повернули так: Бергер работает на пол ставки за половину оплаты, в 1700 франков в год.

После этого я начал проводить евангелизационные недели в остальное время, остающееся в моем распоряжении. В один год их было даже 27. Многие люди подписывали обязательство о воздержании, и немалое число каялось. Руководители комитета были этим недовольны, говоря, что так евангелизировать дальше нельзя, иначе общество Голубого Креста станет обществом "штундистов" и потеряет уважение в мире. Меня опять взяли на полную ставку, запретив евангелизировать на одном месте дольше трех дней. Тогда же люди, которые желали иметь целые евангелизационные недели, стали собирать подписи, требуя разрешения на таковые.

От меня также стали требовать, чтобы я перестал говорить против курения, против блуда, чтобы не говорил больше о покаянии и возрождении. Меня вызвали. Присутствовали пастор Г. и тогдашний президент кантона. Г. спросил меня: "Что ты думаешь о возрождении?" „То же, что ты говорил на конференции".

Тогда он начал говорить о курении: "Один брат курил, затем перестал и возгордился. Позже он опять начал курить и освободился от гордости". На это я возразил: "Значит, курение было средством освобождения от гордости, а не слово о кресте!" Я стукнул рукой по резному, гнилому от ветхости стулу так, что он разломился. Этим беседа закончилась.

На их условия я пойти не мог, так как я в начале работы заявил: "Я приду не иначе, как со словом о кресте". Весь комитет был единогласно против меня и требовал отменены этого условия.

Я им сказал прямо в глаза, что они все являются врагами креста Христова, Тогда они вскочили, так что у некоторых попадали кресла. После этого они составили новый договор, в котором наряду с другим стояло: „Безусловное следование всем указаниям и повелениям комитета". Этот договор я подписывать не хотел, так как я держался слова: "Должно повиноваться больше Богу, нежели человекам" (Деян.5,99). Мне возразили, что я себя сам исключаю, если не подпишу. Этого я тоже не хотел, поэтому я сказал Богу: "Я подпишу договор, но ни в коем случае не стану под ним работать, ты ведь знаешь, что я хочу быть послушным тебе. Покажи ты мне путь, по которому мне идти". На следующем собрании делегатов меня уволили. Мне выдали свидетельство, в котором говорилось о том, что я во всем был примерным христианином, но не хотел им подчиниться.

Тогда объединилось двадцать два поместных общества Голубого Креста, которые хотели выйти из Союза, чтобы меня поставить на служение. Но я с этим не был согласен, как и один другой брат. Эти общества меня тогда все равно взяли на служение, чтобы я проводил собрания в их кругах. Так я продолжал работу спасения алкоголиков, хотя Голубой Крест не выдавал мне формуляров-обязательств воздержания. После этого мы провели членское собрание в Дюрграбене. 4 июля 1909 года было принято решение выйти из Голубого Креста. Контональному комитетту Бернского Голубого Креста мы послали следующее решение:

" Общество Голубого Креста в Дюрграбене приняло 4 июля 1909 года на своем членском собрания следующее решение: Наше общество сегодня, 4 июля, выходит из состава Союза Голубого Креста кантона Берн. Вышедшее общество создает новое общество под именем: Союз Дюрграбен свободного Голубого креста кантона Берн. Основной причиной, послужившей этому выходу и основанию нового союза, после длительного размышления перед всезнающим Богом, является обстоятельство, известное всем членам Голубого Креста кантона Берн, а именно, что наш брат Бергер, которого Господь, как агента Голубого креста, сделал благословением для многих людей, не былзаново избран на последнем собрании делегатов в январе 1909 года.

Люди, получившие благословение через брата Бергера и многие друзья Голубого Креста, заботящиеся о спасении алкоголиков, глубоко сожалевают о том, что этот брат отстранен от работы Голубого Креста без всякого библейского основания".

После этого выхода мы стали выпускать свои собственные формуляры-обязательства воздержания и назывались: "Союз Свободного Голубого Креста", Голубой Крест не среагировал на изменение нашего имени. Через несколько лет, когда мы начали строить наш первый общественный (молитвенный) дом, нам пришлось составить устав и заверить его. Тогда Голубой Крест запротестовал, так как наше название было для них слишком похожим на их. Они нам вначале не ответили, так как ожидали, что наше дело не устоит. По этой причине мы изменили свое имя и стали называться: "Евангельский Братский Союз". Это было 9 октября 1914 года.

Вскоре после моего отстранения от агентства Голубого Креста, меня также лишили членства в Евангельском Обществе. Без беседы и разговоров меня исключили. Когда это случилось, верующий пастор Гугендубель сказал: „Теперь у них нет никого, кто будет приводить людей к возрождению". Это был человек, стоящий у них в верхах.

Озираясь назад, мне становится ясным, какая большая радость царила в собраниях после моего покаяния о том, что сотворил Иисус. Об этом пели и рассказывали. Но, к сожалению, состояние таким не осталось. Простые братья свидетельствовали об Иисусе и проповедовали Евангелие. При этом многие находили спасение. Люди стали требовать этих братьев для проведения евангелизационных недель. Писались письма со многими подписями с просьбой послать того или того брата. Руководителей того общества очевидно оскорбило, что они, по их мнению, оставались в стороне. Они отклоняли просьбы верующих и посылали, кого сами хотели. Рядовые братья вынуждены были молчать. Так руководители в верхах угашали Духа Свято го. В своих речах они говорили о собственных переживаниях. На некоторые тексты из Библии они возражали ужасающим "но": "Но практика нас учит иначе". Они не говорили: "В Библии написано так", но наоборот: "Практика показала нам, что старый Адам еще жив. Опыт показал нам, что мы не можем иметь чистое сердце". Всякий имеющий свет от Бога мог увидеть, что практика им показала, что спасения нет. Хотя они и говорили о прежнем счастье, они тут же добавляли, что оно было очень коротким огнем.

После моей первой евангелизации, при которой покаялось около тридцати человек, могло бы, мне казалось, начаться большое пробуждение, если бы я мог продолжить. Теперь же случилось так, как случается всякий раз, когда люди каются. Сатана поднимается вместе со своей тушительной командой, стараясь затушить и разрушить начатое Богом дело. Происходят деления.

Такие деления приносят боль; они происходят во многих Союзах. Некоторое время проявляется жизнь. Люди счастливы, славят Бога и свидетельствуют о спасении. Со временем дело охладевает. Падение становится особенно быстрым тогда, когда сопротивление возрастает против освящения. Общество может тогда еще существовать, но светильник уже сдвинут. Тогда Бог пробуждает человека, через которого он пробуждает жизнь. Часто в таком случае образуются новые союзы, так как старые, в большинстве случаев, такого человека употреблять не могут. Раньше я не одобрял существование такого множества Союзов. Сегодня я вижу это дело иначе, хотя полное единство меня бы радовало. Из истории церкви становится очевидным, как через образование новых союзов сохранялась живая вера. Пусть это послужит нам предупреждением, чтобы с нашим Союзом не получилось так же. Не важно, много ли у нас в Союзе членов или мало, но важно, чтобы мы шли по пути Агнца и устремляли наши взоры туда, где царит Христос. Энтузиазм может вспыхнуть очень быстро, но важно то, что остается в испытании. Я часто замечал, что первая радость и счастье исчезают. Важно, чтобы мы в нужде, в сухие, голодные времена не жаловались, плакали и стонали, как это делали наши праотцы: "Если нас постигнут большие трудности и искушения, мы не устоим". Мы должны оставаться благодарными и верующими людьми, не теряющими радость в Боге. Терпение в трудностях важнее, чем кратковременный энтузиазм. "Радость пред Господом подкрепление для вас" (Неем.8,10).