Т А И Н С Т В Е Н Н О Е И З Л У Ч Е Н И Е

Только у глупца не возникает мысль,

Кто мы и откуда.

Глава первая

Новая идея

1982 год.

Москва. Лубянка.

Комитет государственной безопасности.

Обшитый дубом просторный кабинет председателя КГБ мягко освещался настольной лампой. Хозяин кабинета не любил яркого света.

На столе остывал стакан с чаем. После телефонного звонка из ЦК пить уже не хотелось.

«Странно, – думал Андропов, – приглашали на завтра к Брежневу, но никаких вопросов, требующих подготовки, не задавали. Сказали просто, что Леонид Ильич хочет с вами встретиться».

За три десятка лет работы в Центральном аппарате (Господи, как время-то летит!) Юрий Владимирович привык ко всему. Профессиональная привычка анализировать автоматически включила мозг на составление вариантов возможного исхода предстоящего разговора. Потерев виски, Андропов продолжал размышлять:

«Отставка маловероятна. Пока Леонид – генеральный секретарь, этого не случится. Хотя последние «алмазные», «узбекские», «рыбные» дела оказались чересчур масштабными. Нет, Брежнев, хоть и кривится по «алмазному» делу, но всё равно поддерживает меня во всём. Перевод на другую работу? Но я ему нужен именно здесь, в КГБ, и он это прекрасно понимает.

Может быть, опять поручит неофициально «прощупать» кого-нибудь со всех сторон? Если так, то это лицо серьёзное и планируется на руководящую должность – не меньше как в ЦК. Иначе сказал бы мне по «вертушке». Нужно учесть, что звонил личный секретарь Брежнева, минуя Секретариат ЦК. Значит, будет что-то не ординарное, возможно, личное. Опять Галина, наверное. Да-а-а, детки… В кого она такая? Хотя ясно, в кого, – в папу! В молодости, конечно. Нет, этот вариант тоже, скорее всего отпадает. По Галине он пригласил бы в другое место…»

Андропов ослабил галстук и посмотрел на часы. Пора делать очередные процедуры. Медсестра давно ждет в приёмной. Чай пить уже не имеет смысла. При воспоминании об уколах думать о чём-либо серьёзном расхотелось вовсе. Рабочий день давно закончился, пора собираться домой. Кстати, ненормированный распорядок работы подразумевает иногда и короткие рабочие дни, но, сколько он ни напрягался, так и не вспомнил ни одного подобного счастливого случая.

Поднявшись с кресла, Юрий Владимирович тяжёлой походкой давно и хронически уставшего человека, подошел к окну. Снял очки, близоруко оглядел площадь и как-то беспомощно вздохнул, словно говоря сам себе: «Ну, всё! На сегодня хватит. Пора домой».

.

Утро следующего дня было на редкость солнечным и сравнительно теплым, что для Москвы в эту пору было редкостью.

Юрий Владимирович закончил совещание и, распустив всех приглашенных, попросил остаться своего первого заместителя. Когда закрылась дверь за последним посетителем, Андропов, внимательно глядя сквозь очки на собеседника, очень тихо спросил:

– Как дома дела?

Внутренне вздрогнув от непривычного вопроса, заместитель не сразу сообразил, что ответить, и, слегка подавшись вперед, уточнил:

– Не понял Вас Юрий Владимирович?

Но тут же до него дошёл смысл сказанного и, смущаясь, также тихо ответил: –

– Извините, всё пока хорошо.

Андропов не стал дальше развивать эту тему, а просто посмотрел на собеседника своими проницательными глазами так, как он умел это делать.

«Странный он сегодня какой-то», – подумал заместитель.

– У меня сегодня назначена встреча с Леонидом Ильичом. Побудь на прямой связи, никуда не отходи, – значительно произнёс Андропов после паузы.

Голос шефа был чётким и спокойным. Только очень чуткий собеседник смог бы отметить в тоне Юрия Владимировича некоторые напряжённые нотки.

В кабинет генерального секретаря ЦК КПСС Андропов вошёл немного позже назначенного времени: Леонид Ильич долго говорил с кем-то по телефону.

Они встретились, как два товарища, давно знавшие друг друга и не нуждающиеся в атрибутах официального кремлёвского этикета. Брежнев сидел в обычной для него позе и поздоровался, не вставая с кресла. Болезнь всё больше давала о себе знать. Председатель КГБ, как никто другой, знал это. Поговорив минут десять, в общем-то, о малозначимых вопросах, Брежнев тяжело вздохнул и, глядя в глаза Андропову, начал говорить по существу:

– Юра, только не перебивай меня. Просто слушай. Ты знаешь не хуже меня, что я живу за счёт таблеток и уколов. Без них я не могу ни спать, ни говорить, да что там – и жить. Мои просьбы об отставке, не принимаются. Так долго продолжаться не может. Подожди! Просил же, не возражай. Я долго думал, кто заменит меня на посту генсека. Наша большая ошибка в том, что не вводили мы в состав Политбюро молодых. Ну, кроме твоего протеже – Горбачёва. Вот и допрыгались, что средний возраст членов бюро – 70 лет. Положение в стране ты знаешь. Не мне тебе рассказывать.

Брежнев сделал длинную паузу, словно набираясь сил:

– Когда меня не будет… Да сиди ты ради Бога, молчи! Они выберут Черненко. Всё бы ничего, но он уже не способен обновить руководство партии – больной он. Я предлагаю тебе стать моим преемником.

Леонид Ильич взглянул на собеседника, пытаясь увидеть реакцию на сказанное, но лицо Андропова, как всегда, было непроницаемым. Старый товарищ сидел тихо, не перебивая. Брежнев, сменив позу в кресле, устало продолжал:

– Твоя задача: в минимальные сроки обновить Политбюро, ЦК, правительство и т. д. Всех освобождённых товарищей с почестями отправить на пенсию.

Брежнев немного подумал, посмотрел на свою грудь и добавил:

– И наградить… Они того заслуживают. Для этого тебе необходимо стать секретарём Центрального комитета партии. На следующем заседании Политбюро я поставлю этот вопрос. Вместо тебя потом подберём кандидатуру.

От такого длинного монолога Брежнев стал задыхаться. Но генсек мужественно держался, взглядом требуя ответа.

Последних фраз Андропов уже не слышал. Его мозг лихорадочно обдумывал предложение Брежнева.

Позиция Черненко в Политбюро и ЦК была достаточно прочной. Значит, необходимо действительно перейти на работу в Центральный Комитет и вместе с Брежневым попытаться изменить ситуацию. «При любом раскладе я ничем не рискую: Черненко всё равно отправит меня на пенсию».

Непроизвольно вспомнилось недавнее совещание, где старые работники Комитета напрямую высказали ему своё мнение по поводу больного руководителя партии. Помнится, они предложили Андропову выступить на ближайшем заседании Политбюро и предложить Брежневу ответственный, но формальный пост. Например, должность председателя партии или что-то в этом роде. Ведь так больше продолжаться не может. Страна прямым ходом идёт в тупик. Речи соратников были крамольными, но честными. Юрий Владимирович и сам видел последствия слабого руководства государством.

Андропов довольно долго размышлял, анализируя сказанное, затем медленно встал с кресла и тихим голосом сказал:

– Не ссорьте меня с партией.

Затянувшуюся паузу прервал голос Брежнева.

– Юра, ты заснул что ли?

– Леонид Ильич, я согласен, – просто сказал Андропов.

Два старых товарища молча пожали друг другу руки.

…Брежнев сделал всё, что мог… Из последних сил он, как мог, ослабил влияние Черненко в Политбюро и ЦК. Но его смерть так и не дала полной уверенности Андропову, что генеральным секретарём будет выбран именно он.

Вечернее заседание Политбюро, по случаю смерти лидера должно определить, кто будет возглавлять государственную комиссию по организации похорон Брежнева. По традиции – он же и будет генеральным секретарём ЦК КПСС. Интрига состояла в том, что Андропов, Горбачёв и другие настояли, чтобы это заседание было проведено в расширенном составе – с участием членов ЦК. Только это может изменить ситуацию в пользу Андропова. Юрий Владимирович рассчитывал на многолетнее чувство страха советских людей перед могущественным КГБ. Члены ЦК, по большому счёту, были обычными людьми, со всеми, присущими простым смертным привычками и слабостями. На это он и рассчитывал.

Вечер 10 ноября 1982 года наступил быстро. Секретарь Андропова доложил, что пора идти на заседание, все собрались. Юрий Владимирович решил немного задержаться, хотя это было не принято. По старой традиции, при появлении генерального секретаря, все присутствующие (члены Политбюро в том числе) вставали, приветствуя своего лидера. «Если при моём появлении в зале совещания, – размышлял Андропов, – все встанут, результаты голосования будут в мою пользу. Если нет, то придётся на месте определять стиль поведения!» Юрий Владимирович подошел к рабочему столу и для собственного спокойствия нажал кнопку селекторного вызова председателя КГБ. Голос товарища его успокоил: – Все на местах, Юрий Владимирович. Всё нормально. Не беспокойтесь.

Все ждали результатов голосования. Разработанная на любой исход операция была под контролем. «Надеюсь, не придётся запускать её в ход», – мысленно успокоил себя Андропов.

Длинные коридоры здания Центрального комитета были пусты. Толстые ковровые дорожки красного цвета заглушали шаги медленно идущего по коридору Андропова. За всё время перехода Юрий Владимирович не встретил ни одного человека, но он знал, что все сотрудники аппарата ЦК тихо сидят в своих кабинетах и с волнением ожидают развязки.

Прежде чем открыть дверь в зал заседания, Андропов остановился. «Был бы верующий – перекрестился, – подумал он. – Ну, с Богом!»

При его появлении все присутствующие ВСТАЛИ.

Февраль,1983 год.

Москва. Кремль.

Новый лидер страны помнил рекомендации своего предшественника. О том, что стране нужна смена кадров, он знал как никто другой. Для начала нужно навести самый обычный порядок на всех уровнях. Андропов по привычке потянулся к телефону, чтобы дать команду подготовить справку для ЦК и согласовать свои действия. Рука, сделав движение по дуге, вернулась на место.

«Тьфу, никак не привыкну, что я и есть ЦК. Разверну по всей стране тотальную компанию по закручиванию гаек, появятся причины для отправки пожилых и неугодных на пенсию, перестановки и т.д. Через год с новыми кадрами приступим к кардинальным действиям. Но каким – это особый вопрос!».

На этом этапе размышлений генерального секретаря прервали. Секретарь напомнил:

– Через пять минут совещание, Юрий Владимирович.

…По стране покатился вал прокурорских проверок. Судьи облегчённо вздохнули (особенно старые кадры!), вспомнив далёкие, славные времена, и не стеснялись «выдавать на всю катушку».

Все государство жило на приписках. Взятки тогда не были в ходу. Так… коньяк, коробка конфет, финская мебель без очереди и переплаты. Главное, проценты выполнения государственного плана, а это – знамёна, медали, грамоты и премии, конечно. Поэтому врали все и во всём: от докладов с трибун очередных съездов партии, где желаемое выдавали за действительность, до отчётов по надоям молочной фермы N-ского района. Страна под фанфары вечных обещаний хорошей жизни упорно не хотела двигаться вперёд. Система буксовала на месте. Она себя исчерпала. Космос уже не объединял людей в единые ряды строителей коммунизма. Гонка вооружений всё больше опустошала закрома родины. Требовалась новая, грандиозная по масштабности, идея. Однако ЕЁ НЕ БЫЛО.

Декабрь,1983 год. Москва.

Центральная клиническая больница.

Болезнь первого лица государства прогрессировала. Всё больше и больше времени Андропов проводил на больничной койке. Стали привычными доклады и совещания первых лиц страны в Центральной клинической больнице.

Юрий Владимирович лежал на кровати после очередной болезненной процедуры. Боль потихоньку стихала, давая редкую возможность спокойно обсудить текущее положение в стране. В соседнем помещении ждал руководитель КГБ. С помощью доктора Андропов сел в кресло и попросил пригласить посетителя.

Доклад был, как всегда, подробный, с выводами и предложениями.

Долго обсуждали внешнюю политику. Всё было вроде бы спокойно. В конце разговора председатель КГБ положил перед Андроповым папку с документами:

– Источник за рубежом, которого вы, Юрий Владимирович, знаете, сообщил еще год назад очень интересную информацию. Поначалу мы не придали должного значения этому. Позже много времени ушло на перепроверку информации.

…На территорию одного сверхсекретного полигона, который курирует ЦРУ, стали завозить оборудование, похожее на локаторы. На полигоне прекратились испытания ракетных комплексов. Старое оборудование вывезли в неизвестном пока нам направлении. Практически заменили всех сотрудников. Наши эксперты провели анализ происходящего и предположили: завезённое оборудование, может использоваться для практических экспериментов в исследовании электромагнитного поля большой мощности. И этому есть подтверждение.

Последнее время наша зарубежная агентура сообщает, что в некоторых странах, в том числе в Соединенных Штатах, резко повысился интерес к проектам по разработкам электромагнитного излучения.

…Из зарубежных средств массовой информации и научной печати исчезли практически все материалы по этой теме. Мы выяснили по закрытым источникам, что Конгресс США выделил большие суммы на финансирование исследований в этой области. Согласно данным внешней разведки, иностранными спецслужбами ведётся дополнительный поиск материалов по Тунгусскому метеориту и работам американского учёного сербского происхождения – Николы Теслы. Собираются сведения и о наших учёных, занимающихся теоретическими и практическими работами по данной тематике.

Нашей службой замечен контакт спецслужб английской разведки с сотрудником, работающего в одной из ведущей лаборатории института исследования электромагнитного поля Земли в Ленинграде. За ним уже ведётся круглосуточное наружное наблюдение. Наиболее авторитетный специалист в этой области (докладчик показал на папку) – находится на пенсии. Профессор. Живет тоже в Ленинграде.

По давно заведённому обычаю, в органах без особой нужды фамилии и имена редко произносятся вслух. Андропов не спеша, стал листать документы. Найдя нужную страницу, посмотрел фамилию учёного. Бегло прочитал текст и, немного подумав, сказал:

– Я думаю, что и нам необходимо дать этим исследованиям более широкую дорогу. Что-то мне подсказывает, это может быть очень перспективно.

Какая-то далёкая, непонятная пока мысль зародилась в голове больного хозяина страны. Мозг неустанно напоминал ему: государству нужна новая идея мирового уровня. Она должна сплотить общество, отвлечь народ от пустых прилавков и вечного дефицита. Откинув назад голову, чуть прикрыв глаза, он тихим голосом произнёс:

– Подготовьте в Политбюро докладную о выделении дополнительных средств на эти цели. И еще. Этого, как вы говорите, специалиста я знаю лично. Характер у него не простой. Я хотел бы с ним переговорить. Подготовьте встречу с ним. Желательно скрытно. Не надо раньше времени афишировать нашу заинтересованность.

Андропов снова взял папку и внимательно стал изучать документы, перечитывая каждую страницу.

Глава вторая

Январь, 1984 год.

Ленинград.