Глава 1. Поведенческая норма, патология, девиации. Два следующих принципа феноменологического подхода к диагностике могут быть обозначены как принцип беспристрастности и точности описания,а также принцип

Два следующих принципа феноменологического подхода к диагностике могут быть обозначены как принцип беспристрастности и точности описания, а также принцип контекстуальное™. Принцип беспристрастности клинического феномена заключается в требовании исключить любые личностные (присущие диагносту) субъективные отношения,¹ направленные на высказывания обсле­дуемого, избежать субъективной их переработки на основании собственного жизненного опыта, морально-нравственных установок и прочих оценочных категорий. Точность описания требует тщательности в подборе слов и терминов для описания состояния наблюдаемого (см. тезаурус в приложении). Особенно важным в описании становится контекстуальноетъ исследуемого феномена, то есть описание его в контексте времени и пространства — создание своеоб­разных «фигуры и фона». Принцип контекстуальности подразумевает, что фе­номен не существует изолированно, а является частью общего восприятия и понимания человеком окружающего мира и самого себя. В этом отношении контекстуальность позволяет определить место и меру осознания проводимо­го человеком феномена. Психиатрические истории болезни изобилуют выра­жениями типа: «У больного печальное, скорбное выражение лица», «Пациент ведет себя неадекватно, груб с медицинским персоналом, гневлив», «Больной переоценивает свои способности». Они приводятся врачом зачастую в каче­стве «доказательства» наличия психопатологической симптоматики, дезадап-тивных, болезненных проявлений. Однако эти обоснования теряют вес в связи с тем, что приводятся изолированно вне контекста ситуации, вызвавшей пси­хические феномены. Печальное, скорбное выражение лица в палате психиат­рической лечебницы может быть расценено как нормальная реакция на госпи­тализацию, а печальное, скорбное выражение лица при встрече с любимым человеком после разлуки несет иную смысловую нагрузку. Грубость человека при любезном с ним обращении, по крайней мере, неадекватна, а грубость пациента, насильственно помещаемого санитарами в психиатрический стаци­онар, может быть вполне адекватной. Анализ переоценки испытуемым соб-, ственных способностей нуждается в экспериментальном и документальном под­тверждении, в противном случае возникает законный вопрос: «А судьи кто?» Нередки в традиционных историях болезни и преувеличения, которые могут приводить к недоразумениям при их интерпретации. Например, замечание «Больной Ч. постоянно, где бы ни находился, теребил свои половые органы» вызывает сомнение в истинности и точности наблюдения. Налицо неудачный художественно-литературный прием, который может привести к неправиль­ному диагностическому анализу психического состояния пациента. В этом от­ношении показательным является пример, приводившийся психиатром Рюм­ке, с таким психологическим феноменом, как плач. Охарактеризовать и описать его как будто бы несложно, но без реального контекста описание теряет смысл. Можно описать плач как раздражение слезных желез, как признак слабости < «Ты слишком большой, чтобы плакать»), как реакцию на несчастье или на сча­стливое событие («слезы радости»). И каждый раз эффект-понимание может оказаться разным. В феноменологии должен существовать не плач сам по себе, а «плач, потому что...».