А. И. Коробеев, кандидат юридических наук, доцент (дальневосточный государственный университет)

Уголовная политика есть та часть советской политики в области права, которая вырабатывает основные задачи, принципы, направления и цели уголовно-правового воздействия на преступность, а также средства их достижения и выражается в партийных документах, нормах уголовного права, актах толкования норм и практике их применения. На современном этапе раз-

вития социалистического общества советской уголовно-правовой политике присущ целый ряд особенностей. Укажем некоторые, наиболее типичные из них.

Во-первых» это стремление к сужению сферы уголовной репрессии.

Отмеченная особенность является отражением марксистско-ленинского положения о примате убеждения над принуждением, о вспомогательной роли принуждения при доминирующем значении убеждения как метода регулирования общественных отношений. Она же выражает установку на замену в конечном итоге мер уголовного наказания мерами общественного воздействия и воспитания.

Процесс сужения сферы применения уголовной репрессии может идти по разным направлениям и выражаться в различных формах: от наиболее наглядной (декриминализация) до менее заметной (депенализация).

Своеобразие нынешнего этапа развития советской уголовно-правовой политики состоит в том, что сужение круга преступного и наказуемого, ограничение уголовно-правового воздействия происходит сейчас в большей степени за счет установления в законе и широкого применения на практике различных оснований освобождения от уголовной ответственности и наказания и в меньшей степени — за счет декриминализации общественно опасных деяний.

Кардинальным же способом сокращения круга преступлений является их декриминализация. Наиболее- рельефно указанный способ проявился в отмене уголовной ответственности за некоторые деяния и в исключении соответствующих статей (или их частей) из УК РСФСР. Декриминализация коснулась, в частности, мелкой спекуляции и хулиганства, совершенных повторно, скупки, продажи и обмена в небольших размерах иностранной валюты, применения штрафа за мелкое хищение государственного или общественного имущества. Обращает на себя внимание тот факт, что декриминализация (весьма скромная по числу отмененных норм) затронула в основном те деяния, которые достаточно часто встречаются в реальной действительности. А потому объем фактически применяемой уголовной репрессии существенно сузился.

Объем реально применяемой уголовной репрессии может быть сокращен и без резкой ломки сложившейся системы Особенной части. Результат в этом случае достигается путем расширения законодателем возможностей для отказа от применения мер" уголовно-правового характера или даже от привлечения к уголовной ответственности за фактически совершенные лицами (при определенных обстоятельствах) преступления. Анализ действующего законодательства приводит к выводу о том, что депенализация стала важным направлением развития уголовно-правовой политики.

Так, Указами Президиума Верховного Совета СССР от 8 и 15 февраля 1977 г. были введены два новых института — отсрочка исполнения приговора несовершеннолетнему и освобождение от

уголовной ответственности с привлечением к административной; расширен круг тех совершивших преступление лиц, в отношении которых возможно условное осуждение к лишению свободы с обязательным привлечением осужденного к труду; расширен круг тех осужденных, в отношении которых возможно применение условно-досрочного освобождения от наказания и замена наказания более мягким; получил дальнейшее законодательное развитие институт условного освобождения из мест лишения свободы с обязательным привлечением осужденного к труду. Указами, кроме того, введен новый вид ИТУ — колонии-поселения для лиц, совершивших преступления по неосторожности²³.

Отмеченные изменения в законодательстве, являясь отражением гуманистической направленности советской уголовно-правовой политики, преследовали цель дальнейшего ослабления остроты уголовной репрессии, достижения большей дифференциации ответственности и индивидуализации наказания. Практика применения нового уголовного законодательства подтвердила его обоснсванность и перспективность.

Указами Президиума Верховного Совета СССР от 26 июля и Президиума Верховного Совета РСФСР от 3 декабря 1982 г. внесены значительные изменения и дополнения в действующие уголовно-правовые нормы. В частности, отсрочка исполнения приговора, применявшаяся ранее только к несовершеннолетним, распространена принятыми новеллами и на иных лиц, осуждаемых к лишению свободы сроком до трех лет; повышены требования к условно осужденному, введен ряд новых обязанностей, нарушение которых влечет отмену условного приговора²⁴. Указами Президиума Верховного Совета СССР от 2 апреля и Президиума Верховного Совета РСФСР от 5 апреля 1985 г. предусмотрено отбывание наказания в виде лишения свободы на срок не свыше пяти лет за умышленные преступления в колониях-поселениях для лиц, совершивших умышленные преступления; введено понятие умышленного преступления, не являющегося тяжким; внесены соответствующие коррективы в институт условно-досрочного освобождения от наказания²⁵.

Но нельзя не учитывать и иные возможности для сокращения сферы применения уголовного наказания. В качестве потенциального канала для ее сокращения можно рассматривать, например, замену уголовного наказания в процессе его исполнения. Ю. М. Ткачевский справедливо отмечает, что вся система замены одного наказания другим в процессе его исполнения ведет й экономии репрессии, ибо, во-первых, действующее законодательство устанавливает большое число льготных видов замен наказания и, во-вторых, смягчение отбывания наказания при такой замене применяется значительно чаще, чем замена с усилением карательного содержания,, наказания²⁶.

Другая* особенность состоит в том, что в результате объективного и закономерного процесса постоянного развития, изменения и совершенствования социальных структур и общественных отно-

шений возникает необходимость в уголовно-правовой защите некоторых из них. Отмеченная тенденция является отражением принципа динамизма в уголовном праве. Он, как известно, требует постоянного учета изменений в системе общественных отношений и своевременного отражения их в законе.

Сказанное, разумеется, не означает, что уголовно-правовая регламентация должна распространяться на все больший круг Общественных отношений. Ставить под защиту уголовного закона необходимо лишь наиболее важные и ценные из них и только тогда, когда такая защита не может быть обеспечена менее репрессивными средствами. Прав В. Н. Кудрявцев, когда подчеркивает, что «уголовно-правовой запрет следует рассматривать как субсидиарный — в том смысле, что наказание надо устанавливать в качестве последнего средства»²⁷.

Потребность в уголовно-правовой защите общественных отношений возникает в силу разных причин. Толчком к установлению уголовно-правового запрета может послужить расширение конституционных прав и свобод граждан, требующее их соответствующей правовой, в.том числе и уголовно-правовой, защиты. Например, Конституция СССР 1977 года в ст. 56 гарантировала гражданам охрану не только тайны переписки, но и телефонных переговоров и телеграфных сообщений. Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 3 декабря 1982 г. редакция ст. 135 УК была изменена, и в нынешнем ее виде уголовно-правовая норма ставит под защиту отношения, возникающие в сфере осуществления гражданами и переписки, и телефонных переговоров, и телеграфных сообщений.

Необходимость в уголовно-правовой регламентации может быть вызвана возникновением особо экстремальных условий (военная обстановка, обострение международной ситуации, экономические осложнения и т. д.)²⁸. Как реакцию законодателя на обострение международной обстановки можно, по-видимому, расценивать изменение содержания ст. 21 Закона «Об уголовной ответственности за воинские преступления» (Указ Президиума Верховного Совета СССР от 15 декабря 1983 г.). В новой редакции п. «а» ст. 21 Закона предусматривает уголовную ответственность «за нарушение правил несения боевого дежурства (боевой службы) по своевременному обнаружению и отражению внезапного нападения на Советский Союз либо по защите и обеспечению безопасности СССР».

Наконец, потребность в уголовно-правовой защите может возникнуть и в связи с развитием НТР. Известно, что научно-технический прогресс зачастую сопровождается издержками технического и социального характера. Отрицательные последствия НТР могут быть нейтрализованы различными способами, в том числе и путем регламентации в уголовном законе вновь возникающих общественных отношений. Необходимость борьбы с негативными 'Следствиями научно-технической революции уже породила та-группы преступлений, как транспортные, деяния, связанные

с использованием радиоактивных веществ, посягательства на природную среду. В перспективе развитие науки и техники может вызвать необходимость постановки под защиту уголовного закона общественных отношений, например в области медицины (трансплантация органов и тканей), биологии (генная инженерия), психиатрии (модификация поведения).

Следующей особенностью уголовно-правовой политики, тесно связанной с предыдущей, является обнаружение ею относительно новых форм антиобщественного поведения, которые также требуют усиления борьбы с ними.

Поэтому нельзя исключать вероятность принятия новых уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за новые виды общественно опасного поведения. Естественно, что процесс криминализации должен носить ограниченный характер и протекать на фоне общего сужения сферы уголовной репрессии. В последние годы возникла необходимость криминализировать такие деяния, как получение незаконного вознаграждения от граждан за выполнение работ, связанных с обслуживанием населения (ст. 156² УК); нарушение правил торговли (ст. 156³ УК); незаконное обучение каратэ (ст. 219¹ УК); передача иностранным организациям сведений, составляющих служебную тайну (ст. 76' УК), и т. д.

Серьезной становится и проблема так называемых нетрудовых доходов, стоящих практически в одном ряду с хищениями, спекуляцией, взяточничеством и рядом других преступлений.

Сложность проблемы борьбы с данным антиподом коммунистической морали заключается в недостаточной разработанности самого понятия «нетрудовые доходы».

В то же время получение нетрудовых доходов в любой форме и любым способом стимулирует ведение паразитического образа жизни, а он в свою очередь играет весьма заметную криминогенную роль. Количество преступлений, совершаемых этой категорией лиц, в ряде районов страны составляет заметную долю в преступности²⁹. Корреляционная зависимость между паразитическим образом жизни и преступностью подтверждается также анализом данных о рецидиве. Если среди имевших две судимое-, н было 19,9 % неработающих, то среди лиц с семью судимостями— уже 50 %³⁰.

В сложившейся обстановке потребовалась переориентация работы правоохранительных органов на более последовательное и бескомпромиссное применение различных мер воздействия к названным лицам. С той же целью уголовная ответственность за ведение паразитического образа жизни, предусмотренная ст. 209 УК, была существенно усилена Указом от 11 октября 1982 г.

Еще одной характерной чертой советской уголовно-правовой политики, отражающей общее направление на совершенствование мер борьбы с преступностью, является оптимизация системы уголовных наказаний и, в частности, ориентация на более широкое и последовательное применение на практике видов наказаний,

альтернативных лишению свободы. Это продиктовано соображени-. ями расширения индивидуализации и дифференциации ответственности и наказания. Данный процесс, пожалуй, наиболее наглядно характеризует развитие уголовной политики в последние годы.

В уголовно-правовой теории уже давно высказывались сомнения относительно оправданности широкого применения лишения свободы в качестве главного вида наказания, способного эффективно воздействовать на преступников. Анализ практики также показывал, что чрезмерно широкое применение этого вида наказания не приносило ожидаемого положительного эффекта. Более того, расширение объема применения лишения свободы привело к тому, что удельный вес этого наказания в 1970 году достиг 50—60 %. В последующие годы данный показатель несколько снизился, и уже к середине семидесятых годов он колебался в пределах 40—50 %³¹. Пленум Верховного Суда СССР констатировал, что суды «часто рассматривают лишение свободы как главную меру наказания, применяя ее даже по делам о малозначительных преступлениях»³².

Анализ эффективности кратких сроков лишения свободы показал, что рецидив среди взрослых преступников, отбывших такое наказание, составлял около 40 % (по результатам выборочных исследований)³³. Наличие отмеченных и некоторых других негативных сторон лишения свободы (потеря осужденными полезных социальных связей, распад семей, трудности ресоциализации в постпенитенциарный период и т. д.) побуждало к ограничению применения этого вида наказания на практике и поиску альтернативных мер в законе.

Важным шагом в развитии уголовно-правовой политики в данном направлении явилось издание уже упоминавшихся Указов от 26 июля и 3 декабря 1982 г. В преамбуле первого из них специально подчеркнуто, что он принят «в целях повышения эффективности мер уголовного наказания, не связанных с лишением свободы».

В результате нововведений исправительные работы как вид наказания стали фигурировать в санкциях 185 норм (более 50 % от общего числа всех санкций), а штраф — в санкциях 90 норм УК РСФСР. Причем в 44 нормах размер штрафа увеличен. Внесенные изменения, направленные на усиление репрессивных элементов в исправительных работах и штрафе, позволяют чаще применять их в судебной практике и должны рассматриваться в плане «возможной альтернативы этих наказаний лишению свободы»³⁴.

Ту же цель преследует введение Указом от 11 октября 1982 г. нового уголовного наказания — направления в воспитательно-трудовой профилакторий лиц, осуждаемых по ст. 209 УК 'СФСР. Традиционное лишение свободы в отношении данной категории преступников не «срабатывало». Возникла необходимость в изыскании таких уголовно-правовых мер воздействия, г в которых был бы перенесен на привитие осужденным навыков, поскольку 60% лиц, занимающихся бродяж-

ничеством, попрошайничеством, ведущих иной паразитический образ жизни, не желают работать, соблюдать дисциплину труда, а 81 %—не имеют специальности или полностью утратили свои профессиональные навыки³⁵.

Логическим продолжением наметившейся тенденции стало исключение наказания в виде лишения свободы из санкций девяти статей УК РСФСР (ч. 1 ст. 96; ст. 97; ч. 1 ст. 116; ст. ст. 124, 141, 154¹; ч. 1 ст. 156; ч. 1 ст. 158; ст. 224).

Поднятие престижа наказаний, не связанных с лишением свободы, более широкое применение их на практике продиктовано современным этапом развития уголовно-правовой политики, которому свойственно усиление утилитарных начал, в оценке эффективности карательных средств. В литературе, например, отмечается, что повышение материального благосостояния населения и необходимость использования экономических стимулов в борь* бе с преступностью создают социальные предпосылки для расширения применения штрафа как вида уголовного наказания³⁶.

В уголовном законодательстве всех европейских социалистических стран также уже в течение многих лет отмечается тенденция к замене (особенно в случаях совершения преступлений, не представляющих значительной опасности) наказания в виде лишения свободы более мягкими наказаниями, исполняемыми вне пенитенциарных учреждений³⁷.

Мы не разделяем поэтому убеждения П. П. Осипова о неприемлемости по идеологическим соображениям штрафа для отечественной системы наказаний. Нельзя не видеть и не учитывать принципиальной разницы между социальной природой штрафа в социалистическом обществе и теми процессами, которые действительно вознесли штраф на вершину буржуазной системы наказаний. Вряд ли можно рассматривать в качестве веского аргумента и ссылку автора на то, что штраф в правосознании преступников способен породить представление, будто «от правосудия в определенных случаях можно «откупиться»³⁸.

В перспективе оптимизация системы уголовных наказаний будет осуществляться в различных формах и идти по разным направлениям: от совершенствования уже известных традиционных видов наказания их сбалансирования до исключения некоторых из них из действующей системы и включения в нее новых. В теории на основе качественного анализа наказаний и изучения соответствующей судебной практики уже сейчас предлагается отказаться от таких видов, как ссылка (С. А. Шлыков, О. И. Гацихо, И. М. Гальперин), высылка (М. И. Якубович, С. С. Степичев, А. Л. Цветинович), общественное порицание,^ обязанность загладить причиненный вред, увольнение от долж-*" ности (Г. В. Виттенберг, И М. Гальперин). С другой стороны, предлагается ввести в наше законодательство новые наказания в виде ограничения свободы, ареста «в конце недели», как это имеет место в некоторых социалистических странах (М. И. Бажа-нов, Я. Скупинский).