Основания метафизики 2 страница

Как же понять этот переход? С помощью каких метафизических символов?

В популяризируемой школьной философии таким символом служит "скачок".

Аналогия со скачком, если рассматривать это словоупотребление как аналогию, обоюдоострая. Скачок предполагает, что есть куда прыгнуть - иначе полетишь в бездну, т.е. вернешься к состоянию хаоса. Между тем надо, чтобы скачок приводил к созданию качественно нового, впервые появившегося вместе со скачком, ранее не существовавшего, им порожденного. Тут аналогия со скачком перестает "работать", а самый переход в другое качество или качественно иное состояние остается необъясненным. Может быть больше подошел бы "разрыв", - а по существу речь идет о превращении, которое не менее чудесно, чем любое превращение в сказке.

Другой символ - эволюция, отрицающая всякие скачки и прыжки. Тут исходят из того, что необъяснимое станет объяснимым и даже понятным, если растянуть его на длительное время. Превращение обезьяны в человека станет де понятным и без скачка, если учесть, что на это потребовались миллионы лет. Похоже на то, как если бы кто-нибудь сказал: "Дайте мне тысячу лет, и я тоже смогу написать "Евгения Онегина" или придумать теорию относительности". Так ли это - проверить, конечно, трудно. Явление Пушкина, однако, доказывает, что дело не в количестве лет. Можно допустить, что кому-либо должна понадобиться тысяча лет, чтобы стать Пушкиным, но дня этого он должен с самого начала обладать задатками Пушкина. "Случайное" образование живого из неживого так же неправдоподобно, как случайное образование в течение миллиардов лет московского метрополитена.

Допустим, что в течение миллиардов лет может случайно образоваться соединение веществ, аналогичное белку, получаемому лабораторным способом живым разумным существом. Но остается непонятным, почему такое соединение веществ превращает неживое в живое, или почему постепенное усложнение структуры мозга привело к возникновению духовного бытия или обусловило переход от психики животного к психике человека.

Постепенное накопление мелких изменений и образование в результате этого крупных видовых различий, пожалуй, лучше описывает процесс развития, чем скачки (хотя вне этого описания остаются более значительные мутации или, напр., различия между гением и средним человеком, живущими в одно и то же время и в рамках одного и того же общества и даже семьи), но этот процесс становится еще менее понятным, менее объяснимым. Стирается грань между целесообразным и нецелесообразным, живым и мертвым, человеческим сознанием и психикой обезьяны.

И можно ли будет объяснить весь этот процесс как результат случайных совпадем и выживания приспособленных? Впрочем, к этому нам еще придется вернуться.

Но почему мы считаем в данном случае неприменимым символ "творения"? Потому что употребление одного и того же символа нивелирует ряд существенных различи и мешает уяснению наличия тут новых проблем, требующих новых решений, новой символики.

Творение для нас означает переход от необходимого к случайному, появление случайного в виде бесформенной хаотической материи. Появление логического! математического порядка, жизни, сознания означает появление начал упорядочения закономерности, противослучайности, воздействующих на этот субстрат. Дуализм случайного и осмысленного, который мы констатируем в сущем, и есть то, что подлежит объяснению. Творение дало материал, и нет оснований думать, что в дальнейшем мог понадобиться новый материал. Речь идет не о новом материале, а о новых способах бытия данного материала, по сравнению с начальным, минимальным бытием хаотического, неупорядоченного, переводящих сущее на ступень боя полного бытия. Большая полнота бытия каждой последующей ступени обусловлена уже тем, что последняя:

1) включает и предполагает предшествующую ступень в качестве "носителя"(термин Н.Гартманна); 2) преодолевает накладываемые ею ограничения²⁸; 3)использует ее как материал для себя, для своих особых задач и целей. Эти новы способы бытия не могли быть порождены самим минимальным бытием хаоса. Они неотделимые от самого бытия формы его, атрибуты - сказал бы Спиноза, - к которым предметы, выделяясь из хаоса, приобщались, когда для этого складывались благоприятные "естественные" условия — внешние (среда) и внутренние (развитие организма), или, другими словами, которые эманировались бытием в сущее по мере появления соответствующих условий. Исходя из этих соображений, мы ввода символ "эманации" или, полнее, "эманации бытия". Если символ творения означает вторичность, производность случайного, хаотического, то принцип эманации означает, напротив, первичность, непроизводность самих по себе принципов закономерности и противослучайности, таких, как логико-математические принципы, жизнь, самосознание или дух.

Сотворенным можно считать то, "причина" чего не имеет с ним ничего общего (иначе она была бы тоже чем-то сотворенным). Эманированным является и "причина" чего в значительной мере однородна с ним, иначе она не могла бы его эманировать.

Символ "эманации" означает, что самые принципы жизни и самосознания (как и логико-математического порядка) не возникли и не могли возникнуть тогда, когда они появились в реально сущем на земле или в туманности или на другой планете ибо они не могли возникнуть из мертвой материи или несамосознающих существ (и же как и логический порядок - из беспорядка, хаоса).

Но в отличие от необходимого (логико-математического) модуса бытия, жизнь и сознание даны нам в опыте - самом общем и непосредственном, опирающемся на переживание реальности²⁹. Этот опыт раскрывает то, чего не может раскрыл никакое логическое рассуждение, а именно, что жизнь и дух существуют, что они являются особыми способами, модусами бытия. Это то, что дано нам в самом

осознании (awareness) нашего существования как тела и психики. Другими словами, путем логического рассуждения я могу установить, что бытие необходимо есть, но никакое логическое рассуждение не может раскрыть или открыть, что оно есть, т.е. его содержание сверх голого (blosses) обстояния. Содержание бытия, как и любого понятия, может быть дано только в апперцепции, опирающейся на опыт в широком смысле слова (т.е. включая различные виды перцепции и интуицию) и прекогнитивные состояния.

Итак, последовательный переход от хаоса к порядку, жизни и духу означал раскрытие в реально сущем или материальном мире новых форм, новых способов и модусов бытия, новых способов существования, но "новыми" они были лишь для этого мира, созданного как хаос. Как уже было отмечено, бессмысленно думать, что они как таковые могли появиться из хаоса, что хаос сам себя видоизменял и сам "совершенствовался", порождая из себя новые способы бытия, или что способы бытия могли возникнуть случайно. Единственным приемлемым символом является символ эманации, истечения, излияния на мир новых для него, но изначальных и извечных форм и способов бытия из недр самого бытия, которое "с самого начала" не может не мыслиться во всей своей полноте.

Жизнь и сознание не произошли от хаоса или из Порядка. Они не "сотворены", ибо если толковать творение символически, то здесь нет перехода от необходимости к случайности, а есть - от необходимости к другим формам противослучайности, к тому же высшим, ибо подчиняющим себе необходимость и представляющим собой большую полноту бытия. Если же толковать творение теологически, то самый акт творения уже предполагает Жизнь и Дух.

Наша символика находится в определенной преемственности к символике Библии (творение), с одной стороны, и неоплатонизма и каббалы (эманации), с другой. В Библии есть некоторые намеки и на эманацию. Хаос не был сотворен Словом (библейский аналог эманации) - Слово вносило порядок, жизнь, самосознание. Однако в нашей символике "предвечной" или совечной бытию является не материя 'όλη, а форма в различных ее значениях (порядок, "энтелехия" и т.п.); хаос сотворен, а порядок, жизнь, самосознание - извечны, в то время как для неоплатоников хаос - извечен. Каббалистическая эманация порождает и материальный мир. С моей точки зрения никакие посредствующие эманации не могли бы привести к возникновению случайного из необходимого. Здесь действует фактор, отличный от эманации. В отличие от неоплатонизма и каббалы, противопоставляющих принцип эманации принципу творения и заменяющих первым второй, мы их сочетаем.

Теперь необходимо ответить на вопрос: откуда берутся все эти допущения, на чем они основаны?

Стремление и влечение

Повсюду - и вокруг нас, и в самих себе - мы обнаруживаем две силы, действующие в противоположных направлениях: стремление и влечение (Trieb). Стремление вверх и влечение вниз. Подобно тому как первый толчок и сила гравитации определяют траекторию тела, так и сочетание стремления и влечения определяют реальные процессы в природе и человеческой жизни. Согласно нашей символике, речь идет о

стремлении удержаться по крайней мере на уровне данной эманации, т.е. удержаться на достигнутой высоте и развить имеющиеся в ней возможности. Влечение - это сила тяжести, тянущая вниз, к нижестоящей эманации, а через все эти эманации к первоначальному хаосу и дальше в ничто. Как стремление, так и влечение проявляются в трех формах: в порыве, усилии или пассивной самоотдаче. Последняя по-видимому, играет большую роль во влечении, чем в стремлении, первые две формы более характерны для стремления. В стремлении усилие или поры преодолевает препятствия, и в первую очередь силу тяжести, тянущую вниз.

Человек, отказавшийся от усилия или не знающий порывов, связанных с высшей эманацией, опускается до уровня животного существования. Это "опустившийся" человек. Остатки интеллекта (ибо это уже лишь остатки)³⁰ используются тоже да целей этого существования. Он отличается теперь от животного не своими целями, а лишь используемыми средствами. Но влечение может толкать и на усилия для достижения этих целей, хотя часто влечение - это самоотдача силе тяжести и отказ и сопротивления ей, опущенность и распущенность, опускание вожжей, плавание по воле волн, увлекающих нас в бездну - нередко через наслаждение.

Усилие и порыв не одно и то же. Усилие это тягостное, неприятное напряжение для достижения определенной цели. Эта цель, когда речь идет о стремлении, как правило заключается в обеспечении потребностей, связанных с данной эманацией: у животного, например, в поисках пищи, защиты от холода и т.д., у человека на уровне высшей эманации - в удовлетворении любознательности, работе над решением некой задачи, поисках наиболее адекватной замыслу художественной формы, обдуманном принесении жертвы для блага другого и т.п. Усилие это преодоление сопротивлении препятствий на пути к цели³¹.

К сфере усилия (пусть подсознательного) относится, видимо, и открытый Фрейдом механизм цензуры, вытеснения и сублимации.

Порыв преследует ту же цель, но это спонтанное отбрасывание препятствий сдерживающих соображений "благоразумия", осторожности и т.д. Это прыжок зверя на добычу, это прыжок человека в воду или горящее здание для спасения утопающего или возможной жертвы огня. В области интеллектуальной порыв выступает и "наитие", внезапно захватывающий интерес и т.п.

У Фауста две души. Одна - влечение: halt in derber Liebeslust /Sich an die Welt mi klammerden Organen ["Как страсть любви, пылка/ И жадно льнет к земле всецело"; пер. Б.Пастернака]. Другая - порыв: hebt gewaltsam sich vom Dust/ Zu den Gefilder hoher Ahnen ["вся за облака/ Так и рванулась бы из тела" - пер. Б.Пастернака], и т.д. Но есть еще и третья - это та, которая Philosophie, Juristerei... und leider auch Theologi durchaus studiert, mit heissem Bemuhn. ["С усердьем и трудом и в богословье я проник -пер. Н.Холодковского].³²

Наличие порыва, невольного интереса и т.п. говорят о том, что на данном уровне соответствующая эманация не является чем-то вторичным, производным "надстроечным", что и она входит в "природу" данной вещи или существа, как и нижестоящая эманация или хаос. Ибо эманации наслаиваются друг на друга и на хаос, и, к примеру, человек, причастный ко всем трем эманациям и к хаосу, живет в четырех измерениях, животное, причастное к двум низшим и хаосу, - в трех и т.п.

Влечение - это вытеснение низшей эманацией или хаосом вышестоящей эманации.

Свобода человека выражается в выборе между всеми возможностями: стремлением, влечением биологическим, влечением - минуя биологическое - к вещности (самоубийство, или коллективное самоуничтожение с помощью атомной бомбы³³) и даже к хаосу - в виде жажды разрушения вещей, поджогов и т.п.

Перед человеком открыт путь ко всем модусам бытия - духовному, биологическому, вещному; он как сила разрушающая может приблизить космос к состоянию хаоса. Но ему же дано преодолеть в себе хаос и жажду разрушения, косность вещности, господство биологических импульсов.

Стремление и влечение, эктропия и энтропия - два универсальных начала Сущего. Даже в хаосе уже должно было быть заложено стремление к космосу и тяга к ничто, из которого он был создан. Но каждая эманация видоизменяет их, модифицируя в соответствии со своими особенностями³⁴.

Хаотическое состояние и эманации

Что жизнь и сознание возникли в наблюдаемой нами действительности на определенной стадии развития "материи", это признается наукой как бесспорный факт. И столь же бесспорными являются факты, свидетельствующие о стихийной тенденции ("влечении") к возвращению в прежнее состояние. Так, отказ от усилий для поддержания своего физического существования, для борьбы против возрастания энтропии приводит к возвращению организма в состояние неорганическое, состояние вещи, в котором господствуют законы логико-математического порядка, но нет ни жизни, ни сознания.

Нельзя ли пойти дальше и найти какие-то аналогии в этом отношении между состоянием логико-математического порядка и состояниями жизни и самосознания? Если да, то это будет служить известным доказательством того, что и порядок (космос) появился на определенной стадии развития, которая, однако, не может быть констатирована никакой естественной наукой, но может служить объектом лишь метафизической реконструкции в символическом плане.

Конечно, тенденции, которые мы в состоянии наблюдать в окружающем нас мире или в раскрываемом наукой микромире, могут указать лишь направление движения, конечную точку которого мы можем лишь экстраполировать - наблюдать первозданный хаос нам не дано.

Среди этих тенденций в первую очередь надо отметить великий, универсальный, неодолимый ход возрастания энтропии - стихийное движение от порядка к беспоряд­ку, от менее вероятного к более вероятному состоянию.

Все идет к тепловой смерти. Может быть, весь космос это единое существо, родив­шееся из хаоса и к хаосу возвращающееся? Энтропию определяют как меру пред­почтения природой конечного состояния, т.е. как меру силы "влечения" к этому состоянию. В состоянии тепловой смерти нет больше движения - все застыло - но до этого все "раскрошилось", атомизировалось (если оставаться на атомном уровне): вещи, предметы - все, обладающее макроструктурой, исчезло.

Уже давно констатировано мудрецами, что все в мире преходит, все обречено на разрушение: могучие скалы превращаются в прах, мелеют и высыхают многоводные реки, рушатся горы и т.д. В этих рассуждениях присутствует известная доля антро-

поцентризма. Однако в них есть и вполне объективное зерно. Силы связи, обеспе­чивающие существование единичных предметов, больших чем молекула, со временем слабеют, подтачиваются. Вещи переходят от состояния большей связанности к состоянию меньшей связанности. Правда, разрушение (размывание, распыление осыпание, рассыпание и т.п.) происходит в результате действия других сил (ветра, воды, солнечных лучей и т.п.) и предполагает, таким образом, движение молекул, фотонов и т.п., - но это движение, напр., в виде тепловой энергии, является лишь этапом на пути к тепловой смерти.

Отметим и такой процесс, как радиоактивный распад, когда как будто внешние факторы уже не действуют.

В микромире, который, несомненно, ближе к первозданному хаосу, чем макромир, теряют свою незыблемость представления о логико-математической точности. В определенных условиях теряет смысл представление о точной локализации в пространстве (принцип неопределенности), об идентичности (частиц), о несовместимости свойств (частиц и волн), о временной последовательности³⁵ и т.д. Необходимость вынуждена потесниться и дать место вероятности (однако сохраняется и необходимость, поскольку законы математики и формальной логики не теряют своей силы).

Все это - стрелки, указывающие на доупорядоченное (в смысле логико-математического порядка) состояние, состояние докосмическое, состояние хаотического беспорядка, о котором мы можем говорить лишь символами, ибо само оно недостижимо и непостижимо. Односторонность теории прогресса как раз в том и заключается, что не замечают, что законом природы является регресс, ибо только регресс происходит "самотеком", в то время как прогресс требует его преодоления.

Можно, однако, сказать, что в переживании непосредственной реальности элементы хаоса даны нам с некоторой наглядностью³⁶ - а именно, если мы возьмём наш мир в аспекте его непрерывной изменчивости, исчезновения существующего в данное мгновение и появления несуществовавшего еще одно мгновение тому назад. Мир в таком аспекте есть смесь сущего и несущего, причем сущее остается чем-то совершенно неуловимым, еле-существующим, погруженным в океан уже или еще несуществующего. Более того: мы не можем освободиться от мысли, что всего того что есть сейчас, фактически уже нет, так как тот факт, что это "уже" еще не наступило в необъятном течении времени - совершенно несущественная деталь, Поэтому мысль о сущем без включения в него несуществующего невозможна. При этом надо мыслить будущее как будущее, т.е. нечто, чего "на самом деле" еще нет избегая всякого поползновения представить его себе как нечто в каком-то отношении существующее, и не боясь того, что такое строгое мышление о будущем означает какую-то ампутацию, усечение сущего. Тут-то и становится ясным, что внесение в этот хаос элементов логико-математического порядка, в частности, тождества, а вместе с ним и вещности, т.е. некоторого относительного постоянства устойчивости, временной последовательности, при которой уже несуществующее еще продолжает существовать в своих последствиях, а еще несуществующее уже существует как возможность, тенденция или перспектива - есть вместе с тем и приобщение к более полному, более "настоящему" модусу бытия.

Но "чистый" хаос - это чисто случайное сущее: все, что есть и происходит в нем, не имеет больших оснований к тому, чтобы быть и происходить, чем к тому, чтобы не быть и не происходить. Здесь небытие царит на равных правах с бытием. Так же, как бытие вещи не тождественно бытию личности, так и хаос есть иначе чем вещь. С другой стороны, на ступенях жизни и духа имеются более сильные основания для того, что есть и происходит, чем логико-математическая необходимость, - а именно, целесообразность и разумность. В этом смысле мы и говорим о более высоких ступенях полноты бытия и противослучайности.

Каждая эманация есть вместе с тем и дополнительное ограничение небытия - наследия хаоса. Первая эманация не только вносит относительное самотождество вещи во времени, но вносит и экран вечности, на который каждая вещь, каждый факт отбрасывает свою тень в виде навсегда истинного обстоятельства. Вторая эманация вносит не только инстинкт самосохранения - но и неразрушимые гены; третья эманация открывает новые возможности "убежать тленья".

Таким образом, мы констатируем три эманации как три ступени, три последовательные формы бытия, противослучайности, противонеупорядоченности, индивидуации, превратившие последовательно первозданный хаос в космос, в биокосмос, пневмобиокосмос.

Конечно, "последовательность" надо понимать с оговорками, так как категория времени тут не может применяться однозначно. В хаотическом состоянии мы, правда, должны предполагать время, так как случайное немыслимо вне времени. Вневременная случайность - невозможна. Переход от необходимости к случайности - это вместе с тем переход от вечности (вневременности) к времени (вневечности). Однако в состоянии полной неупорядоченности мы не можем мыслить время как нечто упорядоченное. Здесь речь может идти лишь о неподдающейся измерению длительности, в которой не было и того порядка во времени, который имеет безусловно необходимый характер. Такие законы как: если А предшествует В и В предшествует С, то С следует за А, - могли не иметь места. Итак, абсолютно беспорядочное время, в котором еще нет раньше и позже, начала и конца. Поэтому мы и не можем говорить о начале мира, ибо категория начала не приложима к "начальному" состоянию мира - хаосу.

Только в космосе появляется упорядоченное время. Переход от хаоса к космосу был переходом от неупорядоченной длительности к упорядоченному времени³⁷. Здесь уже действуют раньше и позже, начало и конец. Однако самый переход или сама эманация происходит где-то на стыке между неупорядоченной длительностью и (собственно) временем, "начало" которого теряется в этой неупорядоченной длительности. До первой эманации не было упорядоченного времени, как до "сотворения" не было времени вообще. Поэтому в принципе и по существу невозможно фиксировать ни момент начала мира - ибо "начало" времени в вечности, ни "даты" первой эманации - ибо эта дата теряется в неупорядоченном времени³⁸.

Тут можно провести некоторую аналогию с нашим субъективным переживанием времени при переходе от сна к бодрствованию. Глубокий сон - это "вечность". Период пробуждения - это неупорядоченная длительность. Оба момента - начало пробуждения и начало бодрствования - не могут быть точно зафиксированы нашим непосредственным сознанием, этого начала мы не сознаем³⁹.

Мир не имеет начала в о времени, но время "началось" вместе с миром-хаосом, а при образовании космоса превратилось в упорядоченное физическое время, которое "началось" вместе с космосом. Космос имеет начало во времени - но не в упорядоченном, а в хаотическом времени, в котором не найти ни начал, ни концов.

Время - это арена борьбы между стремлением, направленным к будущему, и влечением, тянущим к прошлому. Время творит и уничтожает. Его творческая сторона выражает стремление к развитию эманаций и к новым эманациям, его разрушительная сила - влечение к хаосу, к ничто. В том факте, что все - и, в частности, будущее - в конце концов превращается в прошлое, влечется к тому, чтобы превратиться в бывшее, прошедшее, так же как и в разрушении временем всякого тождества вещей - нашла отчетливое проявление тяга к небытию - через разрушение и хаос. Настоящее - это лишь мимолетная, а по существу лишь кажущаяся остановка на этом пути. Хаос - это принципиально прошедшее. Он всегда был в прошлом. Не было такого времени (упорядоченного), когда он не был "уже в прошлом".

Поэтому, оставаясь в сфере времени, мы должны мыслить хаос как "всегда в прошлом", эсхатологическое как "всегда в будущем", а реально сущее как "всегда в настоящем", окруженное прошлым, которое было будущим и настоящим, и будущим, которое станет настоящим и прошлым. Мы можем лишь биться о "всегда в прошлом" и "всегда в будущем", как узник о стены своей камеры. Но является ли этот приговор окончательным? Для метафизической мысли, во всяком случае, это еще не последнее.

На основании всего сказанного, мы можем, используя уже введенные символы, набросать модель развития Сущего⁴⁰.

Модель развития Сущего. Структура, функция, деятельность.

В сотворенную хаотическую 'υλη эманирует логико-математический порядок; в образованный таким образом космос - мир вещей - эманирует жизнь; в образованный таким образом биокосмос - мир вещей и существ - эманирует дух, или сознание, завершая образование пневмобиокосмоса - мира вещей, существ и личностей, в котором мы движемся и существуем. Появляется культура и история. Каждая эманация вводит в мир новый для него модус или способ бытия. Каждый из этих модусов представляет собой ступень преодоления случайности хаотического. бытия, особую форму противослучайности, приносит с собой новый стимул стремление, порыв, направленные против ностальгического влечения всего сущего вновь раствориться в всепоглощающем хаосе, из которого оно возникло, и пребывание в котором, подобно нирване, освобождает от всякого усилия, необходимого для развития или даже для сохранения собственного существа, тождества с собой.

Эти противослучайности: противослучайность логико-математического (и физического) порядка, т.е. противослучайность логических, математических и причинных связей; противослучайность биологической организации, т.е. противослучайность целесообразности; противослучайность сознательного ценностно направленного действия.

Другими словами - это, соответственно, противослучайности структуры, функции и деятельности - сознательной и созидательной. Естественная вещь (частица, атом, камень) обладает определенной структурой, соотношением частей, даже силами связи этих частей, но ни одна из этих частей не выполняет какой-либо функции в отношении вещи в целом. Соединение кислорода и водорода дает воду, но вода является чистым следствием, а не целью этого соединения. И водород и кислород "прекрасно" существуют в отдельности, и выполняют ту или иную "функцию" при образовании воды лишь с точки зрения химика, желающего получить воду (как и число 3 с точки зрения математика, желающего решить задачу 2 + X = 5). Совершенно иначе обстоит дело в биокосмосе. В организме (живом существе - растении, животном) структура обогащается и в значительной мере определяется функциями отдельных частей (элементов клетки, органов) и в известной мере подчинена им. Выполнение функции представляет собой известную активность, направленную к определенной цели - что возможно и без участия воли или сознания вообще (например, у растений). В личности физическая структура и биологические функции в значительной мере подчинены задаче сознательной и свободной деятельности (не только мозг, но и язык, гортань, и рука, и нога, и прямой постав тела и т.п.). Ибо реально-сущее, данное нам в непосредственном переживании - это сращение (конкретность) творения и эманаций, это необходимое, целесообразное и духовное на базе случайного и слепого, порядок на основе хаотической неупорядоченности, сочетание общего и индивидуального, материальным субстратом которых является неразличимое хаотическое многообразие.

Части структуры, при распадении структуры, продолжают существовать в том же модусе бытия. Наличие элементов целостности структуры (о которых свидетельствуют явления полураспада или закон Паули) тут ничего не меняет. Части организма, при его распаде, так как их бытие связано с их функциями, переходят - поскольку и в меру того, как функция прекращается - в другой модус бытия - а именно, в модус вещи.

Что касается сферы духа, то тут может иметь место обусловленное физиологически (болезнь, непосильный труд, голод) или психическим заболеванием или душевным потрясением или очень интенсивным влечением крайнее ослабление духовной деятельности, снижение личности до уровня, немногим превосходящего уровень биологического существа. И все же - об этом свидетельствует наблюдение над живыми людьми - сохраняется какой-то неистребимый остаток духа, хотя бы самый элементарный, сохраняются духовные потенции, реализующиеся при появлении первых же благоприятных условий. Дух не может быть уничтожен.

Эманации могут рассматриваться - как я уже отметил мимоходом, - также как ступени индивидуации и различимости, т.е. этапы удаления от первоначальной неразличимости и смешанности. Если хаос это полная неразличимость, то космос является первой, элементарной формой различимости и раздельности (индивидуальности), а именно, на уровне вещей; здесь общность преобладает все же над индивидуальными чертами (а в сфере микромира еще не изжита неразличимость хаоса); биокосмос - это следующая ступень индивидуации и различимости, характеризуемая неповторимостью и единичностью отдельных особей; в сфере

личности, т.е. пневмобиокосмоса, индивидуальность, неповторимость, различимость достигает своей высшей - из доступных нашему опыту - ступеней⁴¹.

Точно так же и "единство" в различных эманациях имеет различный смысл, Единство вещи, единство организма и единство сознания - это различные единства, Это различие выражается уже в том, что первое единство имеет пространственный характер, второе - пространственно-временной, третье - чисто временной. Первое есть единство внеположных частей, второе - единство взаимодействующих органов, третье - единство взаимопроникающих моментов. Во всяком случае именно данные стороны единств преобладают в каждом из трех отмеченных случаев.

Наряду с индивидуацией, более содержательным становится и общее, переходя на ступени второй эманации в биологические вид и род, обладающие определенным функциональным содержанием, а на ступени третьей эманации в человеческий род с его этической, социальной и культурно-исторической "нагрузкой".