Становление проблемы рациональности в философии науки. «Большая четвёрка»

В 60-70-е гг. XX в., з период крушения неопозитивистской програм­мы, эпицентр обсуждения проблемы рациональности был обозначен дис­куссиями между представителями «большой четвёрки», которую состав­ляли Т. Кун — К. Поппер — Й. Лакатос — П. Фейерабенд. В позднейшее время эта тема развивалась во многом на пересечении тех сюжетных линий, которые были заданы указанными авторами.

Какие ориентиры наметила «большая четвёрка»?

Томас Кун. Под влиянием Т. Куна у исследователей науки сформировал­ся устойчивый интерес к тому, как действительно ведут себя учёные, а не как должны были бы себя вести с точки зрения навязываемых им норм. Изучение научного сообщества — вот плодотворный проект, выдвинутый Т. Куном. Разработки Т.Куна стимулировали реформирование и значитель­ное развитие в последние десятилетия социологии науки как самостоятельно­го направления (§ 7.1). В более широкой перспективе социологический пово­рот связан со становлением дескриптивного подхода в теории науки — анализ научного познания сосредоточивается не на разработке норм научной деятельности, а на описании действительного поведения сообщества и вы­явлении тех ориентиров, на которые оно равняется в ходе научного познания.

Но наблюдение поведения учёных поднимает тему разногласий. Действи­тельно, если наука является рациональной деятельностью, то необходимо понять, на каких основаниях в ней периодически возникают разногласия и как они преодолеваются. Иными словами, это вопрос о конкретных механизмах как возникновения разногласий, так и достижения консен­суса в сообществе учёных. Надо признать, что здесь Т. Кун оставил нам больше проблем, чем. приемлемых решений. Именно он акцентировал и обострил проблему несоизмеримости научных парадигм и затруд­нённой коммуникации групп учёных в период научной революции. Тем не менее, он же задал и некоторое направление в анализе данного затруд­нения. Заслугой Т. Куна является то, что он указал на важность понятия ценности для исследований динамики науки. Т. Кун настаивает на том, что регулятивами научной деятельности, определяющими выбор среди конкурирующих теорий, являются не правила или критерии, а именно ценности. Примеры когнитивных ценностей — точность, непротиворе­чивость, область применения, простота. Деятельность учёных не является произвольной; но, регулируя в целом познавательные стратегии сооб-

10 - 1410 Ушаков 289

щества, ценности оставляют достаточный простор для вариаций: учё­ные, разделяя один и тот же набор когнитивных ценностей, могут значи­тельно расходиться в интерпретации этих ценностей и их применении к конкретным ситуациям. Кроме того, исторически изменяется как спо­соб реализации этих ценностей, так и их вес в общей ценностной струк­туре. Тем не менее, несмотря на то, что ценности являются гибкой и вари­абельной системой управления, они существенно регулируют деятельность научного сообщества, накладывая весомые ограничения на принятие решений и задавая определённые эвристические указатели.

Таким образом, Т. Кун отвергает как сведение научной рациональнос­ти к сумме однозначных правил, так и другую крайность — признание иррационалистического характера науки, Предлагаемый им подход осно­вывается на идее мягкой регуляции научной деятельности.

Карл Поппер. Как известно, К. Поппер был давним оппонентом неопози­тивистов (работа «Логика научного исследования», в которой были изложе­ны его основные идеи, была опубликована ещё в 1935 г.). К сожалению, мно­гими критиками в его концепции науки было недопонято как раз главное положение, радикально отделяющее позицию К. Поппера от неопозитивист­ской платформы, — это решительное утверждение приоритета динамики над статикой. По мнению К. Поппера наука — это вообще не что иное, как «непрерывная революция», и тот, кто это не признает, не понимает самой сущности научного познания. Именно К. Поппер ввёл в оборот сам термин «рост научного знания». Наука остаётся наукой до той поры, пока она про­должает расти, двигаться вперёд. Рост научного знания сущностей для науки, и её устойчивость подобна устойчивости движущегося велосипеда. «Я утверждаю, что непрерывный рост является существенным для рацио­нального и эмпирического характера научного знания, и если наука перестаёт расти, она теряет этот характер»,— заявляет К. Поппер¹.

Однако в дискуссиях 1960-х гг. он оказался все-таки представителем старой парадигмы в философии науки; его взгляды, которые в неопозити­вистский период выглядели бунтарскими, теперь приобрели изрядный налёт консерватизма. Дело в том, что К. Поппер продолжал в целом нормативистский подход: он настаивал на том, что динамика научного по­знания не произвольна, а нормативно детерминирована, а также что она имеет направленный характер и, конечно, рациональное содержание. Утверждая традиционный универсалистский рационализм и почти игно­рируя исторические реалии научного познания, К. Поппер оказался несколько в стороне от общего «куновского» дескриптивно-социологи-

¹ Поппер К. Логика и рост научного знания. М., 1983. С. 325.

ческого поворота. Тем не менее, высокий заряд попперовского рациона­лизма оказал воздействие на постпозитивистские дискуссии, и опреде­лённое его влияние продолжается и сейчас.

В попперовской концепции рациональности главная идея, являющаяся
концентратом всего попперовского подхода, —это идея критицизма.
Сущностное качество рационального мышления — его критичность. Это
означает, что рациональность научного познания мы должны видеть не в теоретических достижениях, а в общем критическом настрое самого науч­ного сообщества. Не утверждение своей позиции (и тем самым себя самого)
в науке является смыслом деятельности учёного, а предельный критицизм
и к себе, и к своим коллегам. Научно приемлемым оказывается лишь то, что
в итоге смогло выдержать строгий экзамен разнообразных перекрёстных
проверок. Поэтому критическая установка_:— это исходное интеллектуаль­ное «поле», порождающее саму возможность научного познания. Субъектом
критической установки может (по определению) служить только сообщество в целом. Таким образом, научное знание принципиально интерсубъек­тивно, оно рождается в сложной и разветвлённой «сети» взаимных прове­рок и корректировок. Важно, что тезис «рационализм есть критицизм» вёл к расширению понятия рациональности, к признанию критико-рационалистической составляющей и в других областях человеческой деятельности — политике, юриспруденции, морали и др. Вторая важная идея, интенсивно развиваемая К. Поппером, — идея направленности научного познания. Наука, по К. Попперу, — это не про­сто динамика теорий, а динамика направленная, поступательная; К. Поппер пытается выразить её в терминах роста правдоподобности теорий. Идея направленности приводит нас к понятию прогресса, занимающему важное место в дискуссиях последнего времени.

Имре Лакатос. Подход Лакатоса представляет собой некоторую попытку синтеза позиций Т. Куна и К. Поппера. У И. Лакатоса мы ви­дим попперовскую идею приоритета динамики. Картина науки, нари­сованная им, — это картина развивающихся теоретических структур. Дать оценку научно-исследовательской программе мы можем только на основе её динамических характеристик: наблюдая соотношение её теоретического и эмпирического роста, мы оцениваем её как прогрес­сивную или вырождающуюся. Таким образом, И. Лакатос признает идею прогресса науки и ищет средства его измерения. Учение о науч­но-исследовательских программах является своеобразным ответом Т. Куну. Ведь концепция Т. Куна оставляет пространство для произво­ла в отношении оценки и выбора альтернативных парадигм. И. Лакатос же, признавая куновский тезис о затруднённом взаимопонимании сто-

ройников различных парадигм, утверждает, что, тем не менее, существует объективный критерий оценки конкурирующих теорий. Таким критерием является способность программ решать проблемы и эффективно управлять эмпирическим материалом. Если одна из программ обгоняет другую, то для наблюдателя это объективность, а не результат его субъективных пристрастий.

Кстати, важно заметить, что И. Лакатос — дескриптивист, как и Т. Кун. Хотя это многократно недопонималось: его обвиняли в том, что его мето­дология не даёт учёному возможности приложить её к своей практике. Но Лакатос и не предлагал такой методологии; он не говорил, о том, как долж­но поступать учёному, а лишь разрабатывал средство для рациональной оценки уже сложившихся исследовательских течений.

Для аналитиков-науковедов работы И. Лакатоса определили сущест­венные моменты рационалистических стратегий последующего перио­да. Прежде всего, принципиальной является сама идея рациональной реконструкции. Если история науки представляет нам факты, которые, как кажется, имеют совершенно иррационалистический характер, то задача рационалиста — пересказать ту же самую историю в рациона­листической версии. С И. Лакатоса берет своё начало тенденция вытес­нять иррационалистические толкования, оставляя им как можно меньше свободного места. Рациональная реконструкция — это предлагаемая историком науки возможная модель, укладывающая неудобные исторические факты в рационалистические рамки. Метод Лакатоса — это метод рациональных реконструкций. И. Лакатос подчёркивает, что исто­риографическая реконструкция всегда отличается от реальной истории, исторические факты всегда сложнее, чем это представлено в каких-либо интерпретациях. Историки науки, как рационалисты, так и иррационалисты, всегда извлекают из исторического материала лишь определённые фак­ты, которые им позволяют увидеть и выявить их собственные исходные установки. Поэтому полное воспроизведение реальной истории — недо­стижимый идеал; некоторое несовпадение реконструкции научного по­знания и каких-то исторических реалий останется всегда. Однако задача историка-рационалиста — продолжать корректировать и совершенство­вать свои модели, искать наилучшие реконструкции.

Концепция Лакатоса подчёркивает принципиально политеоретиче­ский характер научного познания. Научное сообщество ищет не абсолют­но правильную теорию, а работает в режиме сравнения, выбирая оптималь­ную, из спектра имеющихся. Ещё одна важная черта подхода И. Лакатоса, которую мы встретим в последующем периоде, — это стремление обойтись без использования истинностных параметров для оценки теорий. Вместо этого у И. Лакатоса, как известно, анализируется способность теории ре­шать научные проблемы.

Пауль Фейерабенд. В дискуссиях «большой четвёрки» П. Фейерабенд, помимо пресловутого тезиса несоизмеримости, существенно акцентировал следующие два момента. Прежде всего, это радикальный антинормативизм. Позицию П. Фейерабенда называют даже методологическим анархизмом; она ярко изложена в его знаменитой работе «Против метода» (1975). Дей­ствительно, никто, пожалуй, не заходил дальше П. Фейерабенда в отрицании любых канонов и регулятивов научной деятельности. Его позицию можно выразить в следующем тезисе: «нет такой нормы, которая не была бы опро­вергнута». Он показывает, что реальная практика науки демонстрирует мно­гочисленные случаи нарушения практически всех норм научного познания. Более того, многие продуктивные учёные, добивавшиеся значительных дос­тижений, как раз систематически отвергали общепринятые нормы. Вероят­но, следовало бы считать, что учёные в своём творчестве придерживаются но словам Фейерабенда принципа «все дозволено» (everything goes). П. Фейера­бенд решительно выступает против каких-либо попыток навязать научному сообществу концептуальные каноны, ограничить свободу человеческого мышления. Он отвергает идею единства научного метода, стандарты рацио­нальности, любые универсалистские стратегии, нацеленные на то, чтобы оценить и оказать предпочтение каким-то способам мышления.

Второй момент — принципиальный плюрализм теоретического зна­ния. П. Фейерабенд утверждает принцип, «который призывает созда­вать и разрабатывать теории, несовместимые с принятыми точками зрения», даже если те являются общепризнанными¹. П. Фейерабенд защищает методологический плюрализм более решительно, чем Т. Кун. По мнению Т. Куна «размножение» конкурирующих теорий возникает тогда, когда обнаруживается неэффективность господствующей пара­дигмы, по П. Фейерабенду же, наоборот, компрометация парадигмы возможна, только если уже разработаны альтернативы; выдвижение альтернативных теорий — первичный фактор научного познания.

Современные сюжеты проблемы рациональности

Итак, усилиями названных и прочих авторов был в основном обрисо­ван круг тем, касающихся проблемы рациональности и получивших раз­витие в-последующие годы:

1 развитие дескриптивного подхода к научному познанию (имеющее явный перевес над нормативными стратегиями) — отказ от универса­листских претензий навязать науке какие-либо стандарты и изучение текущих, конкретно-ситуационных параметров рациональности науч­ной деятельности;

¹ Фейерабенд П.К. Ответ на критику // Структура и развитие науки. С. 420.!

2) дальнейшее выявление и акцентирование роли историко-социологической плоскости научного познания;

3) изучение внутренних механизмов возникновения разногласий и дости­жения консенсуса в научном сообществе;

4) тема соотношения ценностей, норм, целей и других регулятивов науч­ной деятельности, а также анализ их исторических вариаций;

5) тема направленности, или прогресса, научного продвижения;

6) изучение критико-аргументационных процедур, реально применяю­щихся в науке, и изучение рациональности других форм человеческой деятельности;

7) проблема использования истинностных параметров в анализе науки;

8) программа рациональных реконструкций — разработка и корректи­ровка рациональных моделей науки;

9) тема принципиального плюрализма научного познания.
Постараемся обрисовать некоторые результаты изысканий из этой панорамы.