Введение. Настоящее издание книги является четвертым, начиная с 1993 года

Настоящее издание книги является четвертым, начиная с 1993 года. Первые два издания (1993 и 1996 гг.) были стереотипные. Третье (2000 г.) — претерпело содержательную переработку и состояло уже из четырех глав, а не из трех, как два предыдущие. Четвертое издание, хотя и имеет то же количество глав, что и третье, но при этом суще­ственно дополнено (например, глава 2, в которой анализируются оте­чественные и зарубежные методы определения готовности к школе, и приложение, в котором дан новый раздел игр, направленных на раз­витие ориентации в пространстве). Кромедого, все главы этого изда­ния существенно переработаны.

Изложенное в книге понимание психологической готовности к шко­
ле представляет собой концепцию, основанную на мотивационном,
возрастном и генетическом подходе.

1. Возрастной подход предполагает понимание возраста как особо­го сочетания внутренних и внешних факторов развития, определяю­щих закономерности психического развития в конкретный возрастной период. Такое понимание возраста заложено в культурно-историче­ской концепции Л. С. Выготского.

Понятие возраста, предложенное Л. С. Выготским (1984в), основы­вается на следующих представлениях:

♦ о социальной ситуации развития;

♦ о кризисных и литических возрастах ребенка;

♦ о психологических новообразованиях, возникающих к концу каж­дого возрастного периода и определяющих психическое развитие ребенка.

Под социальной ситуацией развития Л. С. Выготский понимает «осо­бое сочетание внутренних процессов развития и внешних условий, которое является типичным для каждого возрастного этапа и обуслов­ливает и динамику психического развития на протяжении соответ­ствующего возрастного периода, и новые качественно своеобразные психологические образования, возникающие к его концу» (цитирует­ся по Л. И. Божович, 1968, с. 152).

Введение

Это понятие важно не только для понимания индивидуальных осо­бенностей развития детей, но и для раскрытия их возрастных особен­ностей. Л. И. Божович указывает, что понять влияние среды на фор­мирование возрастных особенностей ребенка можно только в том случае, если учитывать как изменения в среде (например при перехо­де из детского сада в школу), так и изменения в самом ребенке, обус­ловливающие характер влияния среды на его дальнейшее психическое развитие.

Л. С. Выготский считал, что понять роль среды в развитии ребен­ка можно только в том случае, если подходить к ней с относительной, а не с абсолютной меркой. Это означает, что одно и то же средовое воздействие по-разному сказывается на детях разного возраста в си­лу их различных возрастных особенностей. Таким образом, по мысли Л. С. Выготского, одно и то же воздействие среды может различаться в зависимости от того, на какие психологические особенности ребенка оно накладывается. Эти особенности (индивидуальные и возрастные), являясь внутренними факторами, выступают как реальные факторы развития. Соотношение внешних требований среды (внешние факто­ры) с возможностями и потребностями самого ребенка (внутренние факторы) составляет основное звено, определяющее дальнейшее раз­витие ребенка.

Внутренние факторы развития, с точки зрения Л. И. Божович, пред­ставляют собой систему, которую она обозначает понятием «внутрен­няя позиция ребенка». Внутренняя позиция характеризуется отноше­нием ребенка к тому объективному положению, которое он реально занимает в жизни, и к тому положению, которое он хочет занимать. Она складывается на основе опыта ребенка, его возможностей, потреб­ностей и стремлений и обусловливает структуру отношения ребенка к действительности, к окружающим и к самому себе. С точки зрения Л. И. Божович, через внутреннюю позицию преломляются идущие от окружающей среды воздействия.

Важно иметь в виду, что воздействия, которые среда оказывает на ребенка, а также требования, идущие от среды, только тогда становят­ся факторами его развития, когда эти требования входят в структуру его собственных потребностей. Ребенок стремится выполнить тре­бование среды, «если его выполнение не только обеспечивает соот­ветствующее объективное положение ребенка среди окружающих, но и дает возможность занять то положение, к которому он сам стремит­ся, то есть удовлетворяет его внутреннюю позицию» (Л. И. Божович, 1968, с. 174).

Введение

Изменения, происходящие в ребенке к концу возрастного периода, обозначаются как психологические новообразования и могут быть за­фиксированы как изменения" в развитии психических процессов, лич­ности и самосознания.

Последователи Л. С. Выготского, А. Н. Леонтьев и Д. Б. Эльконин, добавили в характеристику возраста представление о ведущей дея­тельности ребенка, внутри которой осуществляется развитие детской психики.

В каждом возрасте выделяется своя ведущая деятельность:

♦ в младенчестве — непосредственное эмоциональное общение;

♦ в раннем возрасте — предметная деятельность;

♦ в дошкольном возрасте — игра;

♦ в младшем школьном возрасте — учение;

♦ в подростковом возрасте — общение;

♦ в юношеском возрасте — профессиональное учение.

А. Н. Леонтьев (1972а) выделяет три признака ведущей деятельности:

1) внутри ведущей деятельности возникают и дифференцируются другие, новые виды деятельности;

2) в процессе ведущей деятельности формируются или перестра­иваются отдельные психические процессы;

3) от ведущей деятельности зависят основные личностные новооб­разования ребенка.

Д. Б. Эльконин (1989) добавляет еще два признака ведущей дея­тельности, в которых дано отношение ведущей деятельности к внеш­нему миру (миру людей и предметному): „^

1) в ведущей деятельности наиболее полно представлены типичные для данного периода развития отношения ребенка со взрослым;

2) ведущая деятельность связывает ребенка с теми элементами окружающей действительности, которые в данный период явля­ются источником его психического развития.

Таким образом, ведущая деятельность обусловливает главнейшие изменения в развитии психических процессов и личностных особеннос­тей ребенка на конкретной возрастной стадии.

Л. С. Выготский считает, что с 7 лет ребенок в состоянии регулиро­вать свое поведение с помощью речи, а психические процессы с этого времени начинают управляться с помощью интеллекта, то есть стано­вятся опосредствованными или произвольными. Именно к 7 годам он относит кризис, основным проявлением которого является симптом

Введение

потери непосредственности (Л. С. Выготский, 1984а). Теперь ребенок думает, прежде чем что-то сделать, как бы оценивая, что принесет ему этот поступок.

В работах Ж. Пиаже (1969) показано, что до 8 лет дети не владеют интеллектуальными операциями, с помощью которых осуществляется учебная познавательная деятельность. И с такой глобальной характе­ристикой детской психики, как эгоцентризм, ребенок расстается не ра­нее 7-8 лет. А как справедливо замечает Л. Ф. Обухова, «никакое обу­чение невозможно до тех пор, пока мысль учителя не станет предметом рассуждения ребенка» (1995, с. 260).

Исследования 3. В. Мануйленко (1948) показывают, что только на­чиная с 6-7 лет дети могут довольно длительное время сохранять требуемую позу и не отвлекаться. А исследования Н. И. Красногор­ского (1946) объясняют эти данные с точки зрения физиологии, пока­зывая, что тормозной контроль коры головного мозга над инстинктив­ными и эмоциональными реакциями приобретает все большую силу начиная с 7 лет.

Таким образом, возрастной подход предполагает учет закономерно­стей психического развития ребенка, которыми нельзя пренебрегать ради тех или иных социальных интересов общества. Отсюда следует, что границы возраста не могут произвольно меняться в результате того, что ребенка включают в новую (например, присущую следующему воз­расту) социальную ситуацию. Так, шестилетние ребята, начиная учить­ся в школе, все равно остаются детьми дошкольного возраста с прису­щими им особенностями и закономерностями психического развития.

Поэтому, исходя из приведенных выше рассуждений, в предлагае­мой концепции психологической готовности к школе считается, что последняя возникает не ранее 7 лет, то есть на границе дошкольного и младшего школьного возраста по периодизации отечественных пси­хологов.

2. Мотивационный подход предполагает, что только при наличии учебной мотивации ученик становится субъектом учения, а учение — целенаправленной деятельностью. В связи с этим считается целесооб­разным начинать систематическое обучение детей не ранее, чем у них возникает учебная мотивация и возможность принятия поставленной цели, а также формирования намерения по достижению цели.

Учебная мотивация состоит из познавательных и социальных мо­тивов учения, а также мотивов достижения.

Познавательные мотивы учения связаны непосредственно с учеб­ной деятельностью. К ним относятся «познавательные интересы де-

Введение

тей, потребность в интеллектуальной активности и в овладении новы­ми умениями, навыками и знаниями» (Л. И. Божович, 1972, с. 23).

Социальные мотивы учения, или широкие социальные мотивы учения, связаны «с потребностями ребенка в общении с другими людьми, в их оценке и одобрении, с желанием ученика занять определенное место в системе доступных ему общественных отношений» (Л. И. Божович, 1972, с. 23-24).

Мотивы достижения не связаны с какой-либо специфической дея­тельностью, а являются индивидуальной характеристикой мотива-ционной сферы человека, проявляющейся в его стремлении к дости­жению результата. Мотивы достижения различаются в зависимости от ориентации человека на успех или неудачу. Так, в основе мотива до­стижения может быть надежда на успех или стремление достичь успе­ха, а может быть боязнь или избегание неудачи. Соответственно го­ворят о разных мотивах достижения. С точки зрения X. Хекхаузена, «...у человека выраженный мотив достижения должен проявляться в предпочтении такой деятельности (он занимается ею дольше и упор­нее), которая не слишком легка, не слишком трудна и результат кото­рой больше зависит от собственной сноровки, чем от случая» (1986, т. 1,с.38).

Ребенок, готовый к школьному обучению, хочет учиться в школе и потому, что у него уже есть потребность занять определенную пози­цию в обществе людей, а именно позицию, открывающую доступ в мир взрослости (социальный мотив учения), и потому, что у него есть по­знавательная потребность, которую он не может удовлетворить дома. Сплав этих двух потребностей способствует возникновению нового отношения ребенка к окружающей среде, названного Л. И. Божович (1968) «внутренней позицией школьника». Этому новообразованию она придавала очень большое значение, считая, что внутренняя пози­ция школьника может выступать как критерий готовности к школьному обучению. Следует заметить, что именно школа является связующим звеном между детством и взрослостью. И если посещение дошколь­ных учреждений является необязательным, то посещение школы стро­го обязательно, и дети, достигая школьного возраста, понимают, что школа открывает им доступ к взрослой жизни. Отсюда и появляется желание пойти учиться в школу, чтобы занять новое место в системе общественных отношений. Именно этим, как правило, объясняется то, что дети не хотят учиться дома, а хотят учиться в школе: им недоста­точно удовлетворить только познавательную потребность, им еще не­обходимо удовлетворить потребность в новом социальном статусе,

Введение

который они получают, включаясь в учебный процесс как серьезную деятельность, приводящую к результату, важному и для ребенка, и для окружающих его взрослых.

Внутренняя позиция школьника, возникающая на рубеже дошколь­ного и младшего школьного возраста, позволяет ребенку включиться в учебный процесс в качестве субъекта деятельности, что выражается в сознательном формировании и исполнении намерений и достиже­нии целей, или, другими словами, произвольном поведении ученика.

Экспериментальные исследования, проведенные в середине XX века (Л. И. Божович, Н. Г. Морозова, Л. С. Славина, 1951) и в конце XX века (Н. И. Гуткина, 1993, 1996, 2000), показывают, что выраженная внут­ренняя позиция школьника появляется приблизительно в 7 лет.

Таким образом, мотивационный подход показывает ту же возраст­ную точку целесообразного начала обучения в школе, что и возрастной подход.

3. Генетический подход позволяет понять генезис психологиче­ской готовности к школе, вырастающей из разнообразных дошколь­ных видов деятельности: сюжетно-ролевой игры, игр с правилами, дидактических игр, конструирования, рисования, раскрашивания, леп­ки, изготовления детских поделок, выкладывания узоров из мозаики, складывания кубиков по картинкам-образцам, игры на игрушечных музыкальных инструментах и т. д. Кроме того, каждый день ребенку необходимо читать хорошие детские книги. Для формирования пси­хологической готовности к школе также очень важно полноценное общение ребенка с взрослыми и сверстниками.

Генетический подход позволяет проследить, как в рамках игры, ве­дущей деятельности дошкольного возраста, развиваются мотивация, произвольность и интеллект ребенка до уровня, необходимого и дос­таточного для начала обучения в школе в группе сверстников. Но этот уровень возникает только тогда, когда игра полностью исчерпывает себя как источник зон ближайшего развития. В это время происхо­дит смена ведущей деятельности, в роли которой теперь начинает вы­ступать учебная деятельность. Наблюдения психологов и педагогов свидетельствуют о том, что указанные изменения в развитии ребен­ка происходят не ранее 7 лет, то есть при переходе от дошкольного к младшему школьному возрасту. Таким образом, и генетический под­ход показывает ту же самую возрастную точку целесообразного нача­ла школьного обучения, что и возрастной, и мотивационный подходы.

Рассмотрение психологической готовности к школе на основе воз­растного, мотивационного и генетического подхода позволило обозна-

чить возраст появления исследуемого феномена. Этот возраст совпа­дает с кризисом 7 лет.

Сочетание указанных выше подходов позволило:

1) разработать технологию развивающей работы с детьми, не гото­выми к школьному обучению, известную под названием «группы развития»;

2) создать достаточно эффективную диагностику психологической готовности детей 6-7 лет к школьному обучению.

Диагностико-развивающей работе с детьми, направленной на про­филактику школьной дезадаптации, уделено в книге существенное внимание.

В представленной концепции психологической готовности к школе сделана попытка показать ценность дошкольного периода развития ребенка как самостоятельного возрастного этапа, а не как периода подготовки к школе. Парадокс заключается в том, что дошкольники, которых систематически готовят к школьному обучению в ущерб тра­диционным детским занятиям, оказываются не только психологически не готовы к школе, но и недостаточно хорошо психически развиты.

Глава 1

Феномен психологической готовности к школьному обучению

1. Психологическая готовность к школе и зона ближайшего развития

Проблема психологической готовности к школе в последнее время стала очень популярной среди исследователей различных специаль­ностей. Психологи, педагоги, физиологи изучают и обосновывают кри­терии готовности к школьному обучению, спорят о возрасте, с которо­го наиболее целесообразно начинать учить детей в школе. Интерес к указанной проблеме объясняется тем, что образно психологическую готовность к школьному обучению можно сравнить с фундаментом здания: хороший крепкий фундамент — залог надежности и качества будущей постройки.

Почти 20 лет в нашей стране существовало обучение в начальной школе двух типов: начиная с 6 лет по программе 1-4 и начиная с 7 лет по программе 1-3. Первоначальный план быстрого перехода на всеоб­щее обучение с 6 лет не удался не только потому, что далеко не во всех школах могли создать необходимые для учащихся этого возраста ги­гиенические условия, но и потому, что не всех детей можно обучать в шко­ле с 6 лет. Сторонники более раннего обучения ссылаются на опыт зару­бежных стран, где в школу начинают ходить с 5-6 лет. Но при этом как бы забывают, что дети этого возраста учатся там в рамках подготовитель­ной ступени, где педагоги не проходят с ребятами конкретные предметы, а занимаются с ними разнообразными видами деятельности, адекват­ными данному возрасту (играют, рисуют, лепят, поют, читают книги, изучают основы счета и учат читать). При этом занятия проходят в сво­бодной манере общения, допускающей непосредственное поведение ре­бенка, что соответствует психологическим особенностям его возраста.

По сути дела, подготовительные классы очень похожи на существо­вавшие в нашей стране в детских садах подготовительные группы, в ко-

Глава 1. феномен психологической готовности к школьному обучению13

торых дети с 6 до 7 лет обучались основам счета и чтения, лепили, ри­совали, занимались музыкой, пением, ритмикой, физкультурой, — и все это в режиме детского сада, а не школы. Программа для подготови­тельной группы детского сада разрабатывалась с учетом требований, предъявляемых к учащимся первого класса. Так почему же на первый взгляд хорошо отработанную систему плавного перехода из детского сада в школу решили заменить обучением в школе с 6 лет?

Отвечая на этот вопрос, можно выделить два момента. Во-первых, подготовка к школе в детском саду была хорошо проработана в програм­мах, то есть теоретически, однако в подавляющем большинстве детс­ких садов плохо осуществлялась практически (не хватало не только квалифицированных педагогов, но и просто воспитателей). На второй момент указывал Д. Б. Эльконин (1989), анализируя ситуацию, сло­жившуюся в начальной школе после преобразования ее из четырех­летней в трехлетнюю, что было вызвано усложнением программ средней школы, потребовавшим еще одного года обучения, который и был взят из начальной ступени. В конце 60-х годов в начальной школе учились 3 года, в средней — 5 лет и в старшей — 2 года. В то же время встал вопрос о чрезмерной перегрузке учащихся во всех звеньях школы. Про­граммы средних классов стали упрощаться, а поскольку программу на­чальной школы нельзя было упрощать (результаты обучения в младших классах и так не удовлетворяли требованиям, которые предъявлялись к учащимся в среднем звене), то было решено опять продлить срок обучения в начальной школе до 4 лет, но теперь уже за счет более ран­него начала обучения в школе. При этом были проигнорированы данные детской психологии о возрастных особенностях детей шестилетнего возраста, не позволяющих им вписаться в существующую в нашей стра-^ не систему школьного образования. В результате — многочисленные проблемы, связанные с обучением шестилеток (четырехлетняя про­грамма 1-4). С другой стороны, дети семилетнего возраста, обучавшие­ся по трехлетней программе 1-3, нормально усваивали необходимый объем знаний при условии, что они были готовы к школьному обуче­нию. Таким образом, даже дополнительный год учебы с 6 до 7лет мало что дает ученику, если он не готов к школе. Значит, дело не в том, что­бы механически растянуть объем преподаваемого материала, а в том, чтобы учащийся мог эффективно усвоить предлагаемые ему знания.

В 2002-2003 гг. начальная школа 6*1кять переходит на четырехлет­нюю программу обучерияЛно теперь уже независимо от возраста ре-бенкаІПри этом в нормативных документах по приему детей в первый класс говорится, что в школе могут начинать учиться дети, которым

.11

Психологическая готовность к школе

на 1 сентября исполнилось 6 лет 6 месяцев. Теоретически это означает, что в один класс попадают ребята от 6 лет 6 месяцев до 7 лет 6 месяцев, а на практике получается, что в одном первом классе встречаются уче­ники от 6 лет до 8 лет. И здесь в полный рост встает проблема психо­логической готовности к школе. Для психологии эта проблема не но­вая. В зарубежных исследованиях она отражена в работах, изучающих школьную зрелость детей (Н. Hetzer, 1936; A. Kern, 1951; С. Strebel, 1957; J. Jirasek, 1970,1978 и др.) и уровень обученности дошкольников (см. А. Анастази, 1982). J

Традиционно выделяются три аспекта школьной зрелости:

1) интеллектуальный;

2) эмоциональный;

3) социальный.

Об интеллектуальной зрелости судят по следующим признакам:

♦ дифференцированное восприятие (перцептивная зрелость), вклю­чающее выделение фигуры из фона;

♦ концентрация внимания; ^f

♦ аналитическое мышление, выражающееся в способности пости­жения основных связей между явлениями;

♦ логическое запоминание;

♦ сенсомоторная координация;

♦ умение воспроизводить образец;

♦ развитие тонких движений руки.

Можно сказать, что понимаемая таким образом интеллектуальная зрелость в существенной мере отражает функциональное созревание структур головного мозга.

Об эмоциональной зрелости говорят:

♦ уменьшение импульсивных реакций;

♦ возможность длительное время выполнять не очень привлекатель­ное задание.

О социальной зрелости свидетельствуют:

♦ потребность ребенка в общении со сверстниками и умение под­чинять свое поведение законам детских групп;

♦ способность исполнять роль ученика в ситуации школьного обу­чения.

На основании выделенных параметров создаются тесты определе­ния школьной зрелости.

Глава 1. фено м ен психологической готовности к школьному обучению15

Уровень обученности ребенка в дошкольном возрасте показывает наличие у него предпосылок к школьному обучению в виде «вводных навыков» (J. McV. Hunt, G. Ё. Kirk, 1974). Последние представляют собой знания, умения, способности, мотивацию, то есть все то, что дошкольник должен иметь к началу обучения в школе, чтобы оно было успешным. Можно сказать, что понятие «вводные навыки» предпола­гает связь между уровнем обученности ребенка в дошкольном возрас­те, его развитием и успешностью обучения в школе.

В отечественной психологии серьезная проработка проблемы готов­ности к школьному обучению, своими корнями идущей из трудов Л. С. Выготского, содержится в работах Л. И. Божович (1968); Д. Б. Эль-конина (1981, 1989); Н. Г. Салминой (1988); Е. Е. Кравцовой (1991); Н. В. Нижегородцевой, В. Д. Шадрикова (1999, 2001) и др. Эти авто­ры вслед за Л. С. Выготским считают, что обучение ведет за собой раз­витие, а потому обучение можно начинать, когда задействованные в нем психологические функции еще не созрели. В связи с этим функ­циональная зрелость психики не рассматривается как предпосылка к обучению. Кроме того, авторы этих исследований полагают, что для успешного обучения в школе имеет значение не совокупность имею­щихся у ребенка знаний, умений и навыков, а определенный уровень его личностного и интеллектуального развития, который и рассмат­ривается как психологические предпосылки к обучению в школе. В свя­зи с этим считаю целесообразным последнее понимание готовности к школе обозначить как «психологическую готовность к школе», дабы отделить'его от других.

Обсуждая проблему психологической готовности к школе, Л. И. Бо­жович (1968) рассматривает два ее аспекта: личностную и интеллек­туальную готовность. При этом выделяется несколько параметров психического развития ребенка, наиболее существенно влияющих на успешность обучения в школе:

1) определенный уровень мотивационного развития ребенка, вклю­чающий познавательные и социальные мотивы учения;

2) достаточное развитие произвольного поведения;

3) определенный уровень развития интеллектуальной сферы.

Основным критерием психологической готовности к школе в трудах Л. И. Божович выступает новообразование «внутренняя позиция школь­ника», представляющее собой новое отношение ребенка к окружающей среде, возникающее в результате сплава познавательной потребности и потребности в общении со взрослым на новом уровне.

Психологическая готовность к школе

Д. Б. Эльконин, обсуждая проблему готовности к школе, на первое место ставил сформированность психологических предпосылок овладения учебной деятельностью. К наиболее важным предпосылкам он относил:

♦ умение ребенка сознательно подчинять свои действия правилу, обобщенно определяющему способ действия;

♦ умение ребенка ориентироваться на систему правил в работе;

♦ умение слушать и выполнять инструкции взрослого;

♦ умение работать по образцу.

Все эти предпосылки вытекают из особенностей психического раз­вития детей в переходный период от дошкольного к младшему школь­ному возрасту, а именно: потеря непосредственности в социальных от­ношениях; обобщение переживаний, связанных с оценкой; особенности самоконтроля.

Д. Б. Эльконин подчеркивал, что при переходе от дошкольного к школьному возрасту «диагностическая схема должна включать в се­бя диагностику как новообразований дошкольного возраста, так и на­чальных форм деятельности следующего периода» (1981, с. 6).

Н. Г. Салмина (1988) в качестве основных показателей психологи­ческой готовности к школе выделяет:

♦ произвольность как одну из предпосылок учебной деятельности;

♦ уровень сформированности семиотической функции;

♦ личностные характеристики, включающие особенности общения (умение совместно действовать для решения поставленных за­дач), развитие эмоциональной сферы и др.

Отличительной особенностью этого подхода является рассмотре­ние семиотической функции как показателя готовности детей к школе, причем степень развития данной функции характеризует интеллекту­альное развитие ребенка.

В работах Е. Е. Кравцовой (Г. Г. Кравцов, Е. Е. Кравцова, 1987; Е. Е. Кравцова, 1991) при характеристике психологической готовно­сти детей к школе основной упор делается пароль общения в развитии ребенка. Выделяются три сферы — отношение к взрослому, к сверст­нику и к самому себе, уровень развития которых определяет степень готовности к школе и определенным образом соотносится с основными структурными компонентами учебной деятельности. Существенным показателем в этой концепции является уровень развития общенияре-бенка со взрослым и сверстниками с точки зрения сотрудничества и ко­операции. Считается, что дети с высокими показателями сотрудниче-

Глава 1. Феномен психологической готовности к школьному обучению17

ства и кооперации одновременно обладают хорошими показателями интеллектуального развития.

Н. В. Нижегородцева и В: Д. Шадриков (1999, 2001) представля­ют психологическую готовность к обучению в школе как структуру, состоящую из учебно-важных качеств (УВК). Отмечается, что разные учебно-важные качества оказывают неодинаковое влияние на успеш­ность школьного обучения. В связи с этим выделяют базовые УВК и ве­дущие УВК, существенно влияющие на успешность усвоения программ­ного материала. Базовые и ведущие УВК в начале обучения в первом классе фактически совпадают. К ним относятся:

1) мотивы учения;

2) зрительный анализ (образное мышление);

3) способность принимать учебную задачу;

4) вводные навыки;

5) графический навык;

6) произвольность регуляции деятельности;

7) обучаемость.

Различаются они по двум параметрам. К базовым УВК относится еще уровень обобщений (предпосылки логического мышления), а к веду­щим УВК добавляется вербальная механическая память.

Структура УВК, имеющаяся у будущего школьника к началу обу­чения, называется «стартовая готовность». В процессе обучения под воздействием учебной деятельности в стартовой готовности происхо­дят значительные изменения, приводящие к появлению вторичной го­товности к обучению в школе, от которой в свою очередь начинает зависеть дальнейшая успеваемость ребенка. Авторы отмечают, что уже в конце первого класса успешность обучения мало зависит от стартовой готовности, так как в процессе усвоения знаний формируются новые учебно-важные качества, которых не было в стартовой готовности.

Во всех исследованиях, несмотря на различие подходов, признает­ся факт, что эффективным школьное обучение будет только в том слу­чае, если первоклассник обладает необходимыми и достаточными для начального этапа обучения качествами, которые затем в учебном про­цессе развиваются и совершенствуются. Исходя из этого положения можно сформулировать определение психологической готовности к школе.

Психологическая готовность к школе — это необходимый и до­статочный уровень психического развития ребенка для освоения школьной программы в условиях обучения в группе сверстников.

Психологическая готовность к школе

Можно сказать, что за основу готовности к школьному обучению берется некий базис развития, без которого ребенок не может успеш­но учиться в школе. Фактически работы по психологической готовно­сти к школе опираются на положение, что обучение идет вслед за раз­витием, поскольку признается, что нельзя начинать обучение в школе, если нет определенного уровня психического развития. Но вместе с тем в работах Л. И. Божович, Д. Б. Эльконина и других представителей школы Л. С. Выготского показано, что обучение стимулирует разви­тие, то есть подтверждается идея Л. С. Выготского, что обучение идет впереди развития и ведет его за собой, при этом между обучением и развитием нет однозначного соответствия — «один шаг в обучении может означать сто шагов в развитии», «обучение... может дать в раз­витии больше, чем то, что содержится в его непосредственных резуль­татах» (Л. С. Выготский, 1982, с. 230).

Получается некоторое противоречие: если обучение стимулирует развитие, то почему нельзя начинать школьное обучение без опреде­ленного исходного уровня психического развития, почему этот уро­вень не может быть достигнут непосредственно в процессе обучения? Ведь исследования, выполненные под руководством Л. С. Выготского, показали, что дети, успешно обучающиеся в школе, к началу обуче­ния, то есть в Момент поступления в школу, не обнаруживали ни ма­лейших признаков зрелости тех психологических предпосылок, кото­рые должны были предшествовать началу обучения согласно теории, утверждающей, что обучение возможно только на основе созревания соответствующих психических функций.

На примере обучения письменности Л. С. Выготский показывает, что в данном случае дети овладевают видом деятельности, для которо­го необходима высокая степень абстракции (абстракция от звучащей стороны речи и от собеседника), но к началу обучения в школе такого уровня абстракции у ребенка нет, он появляется по мере овладения письменной речью и «вводит ребенка в самый высокий абстрактный план речи.перестраивая тем самым и прежде сложившуюся психическую систему устной речи» (Л. С. Выготский, 1982, с. 238). Далее Выгот­ский показывает, что у ребенка, начинающего обучаться письму, еще нет мотивов, побуждающих его обращаться к письменной речи, а ведь именно мотивация — мощный рычаг развития всякой деятельности. Еще одна трудность, возникающая при овладении письмом, — пись­менная речь предполагает развитую произвольность. В письменной речи ребенок должен осознавать звуковую структуру слова и произ­вольно воссоздавать ее в письменных знаках. То же самое относится

Глава 1. феномен психологической готовности к школьному обучению19

и к построению фраз при письме, здесь также необходима произволь­ность. Но к началу обучения в школе произвольность у большинства детей находится в зачаточном состоянии, произвольность и осознанность являются психологическими новообразованиями младшего школьно­го возраста (Л. С. Выготский, 1982). Изучив процесс обучения детей в начальной школе, Л. С. Выготский приходит к выводу: «К началу обу­чения письменной речи все основные психические функции, лежащие в ее основе, не закончили и даже еще не начали настоящего процесса своего развития; обучение опирается на незрелые, только начинающие первый и основной циклы развития психические процессы.

Этот факт подтверждается и другими исследованиями: обучение арифметике, грамматике, естествознанию и т. д. не начинается в тот момент, когда соответствующие функции оказываются уже зрелыми. Наоборот, незрелость функций к началу обучения — общий и основной закон, к которому единодушно приводят исследования во всех облас­тях школьного преподавания» (1982, с. 241).

Раскрывая механизм, лежащий в основе такого обучения, Л. С. Вы­готский выдвигает положение о «зоне ближайшего развития» ребенка, которая определяется как «расстояние между уровнем его актуально­го развития, определяемым с помощью задач, решаемых самостоятель­но, и уровнем возможного развития, определяемым с помощью задач, решаемых под руководством взрослых и в сотрудничестве с более ум­ными сотоварищами» (Л. С. Выготский, 1991, с. 399-400). Сотрудни­чество при этом понимается очень широко: от наводящего вопроса до прямого показа решения задачи. Опираясь на исследования по Под­ражанию, Л. С. Выготский пишет, что «подражать ребенок может только тому, что лежит в зоне его собственных интеллектуальных воз­можностей» (1982, с. 248), а потому нет оснований считать, что подра­жание не относится к интеллектуальным достижениям детей. Зона ближайшего развития гораздо существеннее определяет возможности ребенка, чем уровень его актуального развития. Два ребенка, имеющие одинаковый уровень актуального развития, но разную зону ближай­шего развития, будут различаться в динамике умственного развития в ходе обучения. Различие зон ближайшего развития при одинаковом уровне актуального развития может быть связано с индивидуальными психофизиологическими различиями детей, а также наследственны­ми факторами, определяющими скорость протекания процессов разви­тия под влиянием обучения. Таким образом, «зона» у одних детей бу­дет «шире и глубже», чем у других, и соответственно одного и того же более высокого уровня актуального развития они достигнут в разное

Психологическая готовность к школе

время с разной скоростью. То, что сегодня является для ребенка зоной ближайшего развития, завтра станет уровнем его актуального разви­тия. В связи с этим Л. С. Выготский указывал на недостаточность оп­ределения уровня актуального развития детей с целью выяснения сте­пени их развития. Он подчеркивал, что состояние развития никогда не определяется только его созревшей частью, необходимо учитывать и созревающие функции, не только актуальный уровень, но и зону ближайшего развития, причем последней отводится главенствующая роль в процессе обучения. Обучать, по Выготскому, можно и нужно только тому, что лежит в зоне ближайшего развития. Именно это ребе­нок способен воспринять, и именно это будет оказывать на его психи­ку развивающее воздействие.

Хотя Л. С. Выготский не считал необходимым наличие созрев­ших психических функций к моменту начала обучения в школе, вмес­те с тем у него есть замечание о низшем пороге обучения, то есть пройденных циклах развития, необходимых для дальнейшего обуче­ния. В статье «Проблема обучения и умственного развития в школь­ном возрасте» он пишет: «Что обучение так или иначе должно быть согласовано с уровнем развития ребенка — это эмпирически установ­ленный и многократно проверенный факт, который невозможно оспа­ривать. Что грамоте можно начинать обучать ребенка только с опре­деленного возраста, что только с определенного возраста ребенок становится способным к изучению алгебры — это едва ли нуждается в доказательствах. Таким образом, определение уровня развития и его отношения к возможностям обучения составляет незыблемый и ос­новной факт, от которого мы можем смело отправляться как от несом­ненного» (Л. С. Выготский, 1991, с. 383).

Именно это замечание и позволяет понять противоречия, существу­ющие между экспериментальными работами, подтверждающими прин­цип развивающего обучения, и теориями психологической готовности к школе.

Все дело в том, что обучение, соответствующее зоне ближайшего развития, все равно опирается на некоторый уровень актуального раз­вития, который для нового этапа обучения будет являться низшим порогом обучения, а затем уже можно определить высший порог обу­чения, или зону ближайшего развития. В пределах между этими поро­гами обучение будет плодотворным. Школьные программы составле­ны таким образом, что они опираются на некий средний уровень актуального развития, которого достигает нормально развивающийся ребенок к концу дошкольного возраста. Отсюда ясно, что эти програм-

Глава 1. Феномен психологической готовности к школьному обучению21

мы не опираются на те психические функции, которые являются но­вообразованиями младшего школьного возраста и которые в работах Л. С. Выготского фигурировали как незрелые, что тем не менее не пре­пятствовало ученикам обучаться письму, арифметике и т. д. Эти незре­лые функции не являются тем низшим порогом, на который опирают­ся школьные программы, и потому их незрелость не мешает обучению детей.

Работы Л. И. Божович и Д. Б. Эльконина как раз и были посвяще­ны выявлению того уровня актуального развития первоклассника, без которого невозможно успешное обучение в школе. Кажется, что здесь опять противоречие с теорией о зоне ближайшего развития. Но это противоречие снимается, когда мы вспомним, что речь идет не просто о готовности к обучению (когда взрослый индивидуально занимается с ребенком), а о готовности к школьному обучению, то есть обучению в классе сразу 20-30 человек по одной программе. Если уровень акту­ального развития нескольких детей ниже, чем предусмотрено програм­мой, то обучение не попадает в их зону ближайшего развития, и они сразу же становятся отстающими.

2. Определяющая роль мотивации в психологической готовности к школьному обучению

Внутренняя позиция школьника и мотивы учения

В теоретических работах Л. И. Божович основной упор делался на значение мотивационной сферы в формировании личности ребенка. С этих же позиций рассматривалась психологическая готовность к шко­ле, то есть наиболее важным признавался мотивационный план. Были выделены две группы мотивов учения:

1) мотивы, связанные непосредственно с содержанием учебной деятельности и процессом ее выполнения: «познавательные ин­тересы детей, потребность в интеллектуальной активности и в овла­дении новыми умениями, навыками и знаниями» (Л. И. Божо­вич, 1972, с. 23);

2) широкие социальные мотивы учения, или мотивы, связанные «с потребностями ребенка в общении с другими людьми, в их оцен­ке и одобрении, с желанием ученика занять определенное место в системе доступных ему общественных отношений» (Л. И. Божо­вич, 1972, с. 23-24).

Психологическая готовность к школе

I Ребенок, готовый к школе, хочет в ней учиться и потому, что он стремится занять определенную позицию в обществе людей, а имен­но позицию, открывающую доступ в мир взрослости (социальный мо­тив учения), и потому, что у него есть познавательная потребность, ко­торую он не может удовлетворить дома. Сплав этих двух потребностей способствует возникновению нового отношения ребенка к окружающей среде, названного Л. И. Божович «внутренней позицией школьника» (І968). Этому новообразованию Л. И. Божович придавала очень боль­шое значение, считая, что внутренняя позиция школьника может выс­тупать как критерий готовности к школьному обучению. Наследует заметить, что и внутренняя позиция школьника, и широкие социальные мотивы учения — явления сугубо исторические. Дело в том, что суще­ствующая в нашей стране система общественного воспитания и обу­чения предполагает несколько ступеней взросления:

1) ясли, детский сад — дошкольное детство; к детям относятся как к малышам;

2) школа — с поступлением в школу ребенок встает на первую сту­пеньку взросления, здесь начинается его подготовка к самостоя­тельной взрослой жизни; именно такое значение придается шко­ле в нашем обществе;

3) высшая школа или работа — взрослые люди.

Таким образом, школа является связующим звеном между детством и взрослостью, причем если посещение дошкольного учреждения яв­ляется необязательным, то посещение школы до сих пор было строго обязательным, и дети, достигая школьного возраста, понимают, что школа открывает им доступ к взрослой жизни. Отсюда и появляется желание пойти учиться в школу, чтобы занять новое место в системе общественных отношений. Именно этим, как правило, объясняется то, что дети не хотят учиться дома, а хотят учиться в школе: им недоста­точно удовлетворить только познавательную потребность, им еще не­обходимо удовлетворить потребность в новом социальном статусе, который они получают, включаясь в учебный процесс как серьезную деятельность, приводящую к результату, важному как для ребенка, так и для окружающих его взрослых.

Л. И. Божович подчеркивала, что мотивы учения носят конкретно-исторический характер, это положение было обосновано специальным сравнительным анализом мотивов учения, существовавших у советских школьников в конце 40-х годов, и мотивов учения, существовавших у учеников в дореволюционной России (Л. И. Божович, Н. Г. Морозова,

Т.

Глава 1. феномен психологической готовности к школьному обучению _ 23

Л. С. Славина, 1951). Для сравнительного анализа были взяты несколько ярких случаев из литературных произведений, причем случаи подбира­лись так, чтобы в поле зрения попали представители различных соци­альных слоев, в каждом из которых отношение к учебе обусловливалось общественным положением, занимаемым людьми данного круга. Так были выбраны Николенька Иртеньев — представитель дворянства, из трилогии Л. Н. Толстого «Детство», «Отрочество», «Юность»; Петя Бачей — сын учителя, из повести В. П. Катаева «Белеет парус одинокий» и Шимеле — ребенок из низших слоев общества, герой автобиографиче­ской повести А. И. Свирского «История моей жизни». В дореволюцион­ной России обучение в школе не было обязательным для всех детей, кроме того, существовали различные типы учебных заведений (лицеи, гимназии, частные пансионы, реальные училища, церковно-приходские школы и др.), поступление в которые было привилегией или участью детей определенного класса. В связи с этим поступление в гимназию означало приобщение к определенному социальному слою со всеми вы­текающими отсюда последствиями, а потому социальные мотивы уче­ния не были связаны с учением как социально значимой деятельностью: здесь играли роль внешние атрибуты, отличавшие гимназиста от «про­стых смертных», или те блага, которые становились доступны челове­ку после окончания данного привилегированного учебного заведения.

Проведенный анализ показал, что социальные мотивы учения по­ступавших в школу советских детей определялись той конкретной ис­торической обстановкой, в которой жили ребята. В то время, когда проводилось исследование, школа была обязательной для получения среднего образования, причем она была единой общеобразовательной, что исключало существование привилегированных учебных заведе­ний, но именно поэтому само по себе поступление в школу, хотя и оз­начало для ребенка переход на новую возрастную ступень, ничем не отличало его от остальных сверстников, а потому социальные мотивы учения были связаны с самой деятельностью учения.

Как правило, в мотивационной сфере поступающего в школу ребен­ка представлены разные мотивы учения, но какой-либо один может доминировать. Разберем последовательно различные случаи домини­рования того или иного мотива.

Доминирование социальных мотивов учения. Как уже было сказа­но выше, к социальным мотивам учения относятся мотивы, связанные с потребностью ребенка занять новую социальную позицию, а также с потребностью в общении со взрослым на новом уровне, предполага­ющем оценку и одобрение с его стороны.

24_______________________________ Психологическая готовность к школе

Исследование Е. О. Смирновой (1985), посвященное коммуника­тивной готовности шестилетних детей к школьному обучению, дает интересное объяснение, почему именно к концу дошкольного возра­ста у детей появляется потребность в общении со взрослым на новом уровне. Коммуникативная готовность к школе рассматривается как результат определенного уровня развития общения со взрослым. В ра­боте М. И. Лисиной (1986) выделяются четыре формы общения ребен­ка со взрослым:

1)ситуативно-личностная;

2)ситуативно-деловая;

3) внеситуативно-познавательная;

4)внеситуативно-личностная.

Первая из них, ситуативно-личностная, характеризуется непосред­ственным эмоциональным общением ребенка со взрослым и типична для первого полугодия жизни младенца.

Вторая, ситуативно-деловая, характеризуется сотрудничеством со взрослым при освоении действий с различными предметами, в игре и т. д. Взрослый выступает здесь для ребенка как участник совместной деятельности, и соответственно на первый план выходят его деловые качества и умения. Фактически данный вид общения опосредствован совместными предметными действиями. Ситуативно-деловое обще­ние в основном характерно для детей до 4 лет.

Внеситуативно-познавательная форма общения знаменуется пер­выми познавательными вопросами ребенка, адресованными взросло­му. На этом этапе развития общения взрослый становится для ребенка источником новых знаний, не всегда привязанных к конкретной ситу­ации. Эта форма общения преобладает в возрасте 4-5 лет.

По мере взросления старших дошкольников все больше начина­ют привлекать события, происходящие в мире людей, а не вещей. Че­ловеческие отношения, нормы поведения становятся важным мо­ментом в содержании общения ребенка со взрослым. Так рождается наиболее сложная в дошкольном возрасте внеситуативно-личност­ная форма общения, обычно складывающаяся лишь к концу дошколь­ного возраста. «Взрослый по-прежнему является для детей источ­ником новых знаний, и дети по-прежнему нуждаются в его признании и уважении. Однако для ребенка становится очень важно, чтобы его отношение к тем или иным событиям совпало с отношением взрос­лого. Потребность во взаимопонимании и сопереживании взросло­го является отличительной особенностью данной формы общения.

Глава 1. Феномен психологической готовности к школьному обучению25

Общность взглядов и эмоциональных оценок со взрослым являет­ся для ребенка как бы критерием их правильности. Такое общение побуждается личностными мотивами, то есть в центре внимания ре­бенка находится сам взрослый человек... В рамках этой формы обще­ния у детей складывается различное отношение к людям, в зависи­мости от того, какую роль в общении с ними они выполняют: дети начинают дифференцировать роли врача, воспитателя, продавца и со­ответственно этому — строить свое поведение в общении с ними» (Е. О. Смирнова, 1985, с 30-31).

В случае доминирования социальных мотивов учения ребенок стре­мится в школу, чтобы занять в обществе новую позицию — позицию школьника. Познавательная потребность выражена у него слабо, а по­тому в школе его прежде всего интересуют не знания, которые дает учитель, а строгое исполнение роли ученика, заданной новой социаль­ной позицией. В общих чертах первоклассник знает, что он должен делать как ученик, то есть, как он должен исполнять роль ученика. Информацию о том, как он справляется с Ътой ролью, успешно или нет, смог ли он занять желаемую социальную позицию, дает ребенку, учитель в форме оценки его поведения и прилежания. Фактически., первоклассник с доминированием социальных мотивов учения пол­ностью ориентирован на одобрение и похвалу учителя, которые, по существу, позволяют ему удовлетворить его потребность в общении на новом уровне. Таким образом, в данном случае одобрение учителя может рассматриваться как опредмечивание потребности ребенка в но­вой социальной позиции, и, в конечном счете, именно похвала учите­ля мотивирует учебную деятельность ребенка.

Такая структура мотивационной сферы позволит ученику успешно справляться со своими обязанностями до тех пор, пока для него будет притягательна социальная позиция школьника. Но как только эта по­зиция станет для него привычной и ему уже не нужно будет подтверж­дения, что он хорошо справляется со своей ролью, похвала учителя і перестанет оказывать мотивирующее воздействие. Кроме того, в под­ростковом возрасте значимость мнения взрослых для учащихся резко падает, и они начинают ориентироваться в своем поведении на мне­ние сверстников (Н. И. Гуткина, 1984). Если к этому времени у учени­ка не сформируются собственно учебные мотивы, связанные непос­редственно с учебной деятельностью, или если у него не возникнут новые социальные мотивы учения типа получения в будущем опреде­ленной специальности, для которой необходим хороший школьный аттестат, то ученик может стать неуспевающим.

Психологическая готовность к школе

Заметим, что первоначальное доминирование социального мотива учения может привести к формированию познавательной мотивации • путем сдвига мотива на цель. Этот механизм образования новых мо­тивов был описан А. Н. Леонтьевым (1972а). Так, вначале ученик хо­рошо выполняет задания потому, что хочет получить похвалу учите­ля. Он знает, что знания ему необходимы, но этот мотив является не реально действующим, а только знаемым, так как у ребенка нет доста­точной познавательной потребности. Реально же действующим моти­вом является потребность в похвале учителя. Но длительное добросо­вестное выполнение учебных заданий ради хорошей оценки может "привести к тому, что ученик заинтересуется самим содержанием учеб­ной деятельности и у него появится познавательная потребность. Та­ким образом, только знаемый мотив станет реально действующим, и появится новая потребность.

Доминирование познавательной мотивации. Этих детей скорее всего можно охарактеризовать как любознательных. Они хотят много знать, нередко приходят в первый класс, уже умея читать и считать, а в школу стремятся, чтобы узнать еще больше. Но если на уроках им становится неинтересно, то они могут отвлечься и заняться посто­ронним делом-. Бывает и так: на уроках ученик внимательно слушает новый материал, представляющий для него интерес, а дома не выпол­няет домашнее задание, потому что повторять уже усвоенный мате­риал ему скучно. Поскольку же у ребенка слабо развиты социаль­ные мотивы учения, то у него не наблюдается стремления хорошо выполнять обязанности ученика, как этого требует его новая соци­альная позиция. Если к тому же у такого ученика слабо развита моти­вация достижения, то он вскоре, несмотря на хорошо развитую позна­вательную потребность, может начать отставать в учении. Дело в том, что в первом классе очень много заданий, особенно по письму, ко­торые не вызывают у детей непосредственного интереса, но требуют больших усилий. Поэтому дети с доминированием познавательной мо­тивации, но слабо выраженными социальными мотивами учения мо­гут оказаться менее готовыми к школьному обучению (в том виде, как оно существует у нас на сегодтгятгогйй день), чем ребята с домини­рованием социальных мотивов учения. С детьми этой группы учите­лю бывает гораздо труднее, хотя они могут изначально больше знать, чем другие первоклассники. Но в силу того, что они относятся к учебе только как к источнику интеллектуального удовольствия, а не как к социально значимой деятельности, которую необходимо хорошо вы­полнять независимо от собственных эмоциональных переживаний,

Глава 1. Феномен психологической готовности к школьному обучению27

Бывает и так: на уроках ученик внимательно слушает новый материал, представляющий для него интерес, а дома не выпол­няет домашнее задание, потому что повторять уже усвоенный мате­риал ему скучно. Поскольку же у ребенка слабо развиты социаль­ные мотивы учения, то у него не наблюдается стремления хорошо выполнять обязанности ученика, как этого требует его новая соци­альная позиция. Если к тому же у такого ученика слабо развита моти­вация достижения, то он вскоре, несмотря на хорошо развитую позна­вательную потребность, может начать отставать в учении. Дело в том, что в первом классе очень много заданий, особенно по письму, ко­торые не вызывают у детей непосредственного интереса, но требуют больших усилий. Поэтому дети с доминированием познавательной мо­тивации, но слабо выраженными социальными мотивами учения мо­гут оказаться менее готовыми к школьному обучению (в том виде, как оно существует у нас на сегодтгятгогйй день), чем ребята с домини­рованием социальных мотивов учения. С детьми этой группы учите­лю бывает гораздо труднее, хотя они могут изначально больше знать, чем другие первоклассники. Но в силу того, что они относятся к учебе только как к источнику интеллектуального удовольствия, а не как к социально значимой деятельности, которую необходимо хорошо вы­полнять независимо от собственных эмоциональных переживанийГоворя 6 доминировании отдельно взятого мотива, не надо забы­вать, что таким образом создается некая абстрактная модель, позво­ляющая лучше понять роль того или иного мотива в мотивацион-ной сфере, но лишь приблизительно отражающая действительность, в которой абсолютное доминирование какого-то одного мотива почти не встречается. Полноценная учебная мотивация должна включать и познавательные мотивы, и социальные мотивы учения, и мотивы до­стижения, но индивидуальность каждого ребенка проявляется в до­минировании какого-то из указанных мотивов внутри учебной дея­тельности.

Итак, можно сказать, что в исследованиях Л. И. Божович, посвя­щенных психологической готовности к школе, в качестве уровня ак­туального психического развития ребенка, необходимого и достаточ­ного для начала обучения в школе, было предложено новообразование, названное ею «внутренняя позиция школьника». Это психологическое новообразование появляется на рубеже дошкольного и младшего школьного возраста и представляет собой новое отношение ребен­ка к окружающей среде, возникающее в результате сплава познава­тельной потребности и потребности в общении со взрослым на новом уровне. Именно сочетание этих двух потребностей позволяет ребен­ку включиться в учебный процесс в качестве субъекта деятельности, что выражается в сознательном формировании и исполнении намере­ний и достижении целей, или, другими словами, произвольном поведе­нии ученика.

Произвольность как компонент психологической готовности к школе и мотивация

Почти все авторы, исследующие психологическую готовность к шко­
ле, уделяют произвольности особое место в изучаемой проблеме. Но
в какой степени должна быть развита произвольность к началу обуче­
ния в школе — вопрос, весьма слабо проработанный в литературе.
Трудность заключается в том, что, с одной стороны, произвольное по­
ведение считается новообразованием младшего школьного возраста,
развивающимся внутри ведущей (учебной) деятельности этого возра­
ста, а с другой стороны, слабое развитие произвольности мешает нача­
лу обучения в школе. №,%

Психологическая готовность к школе

Л. И. Божович (1968) считала, что одной из предпосылок к школь­ному обучению является возникающее к концу дошкольного возраста (приблизительно к 7 годам) умение ребенка соподчинять мотивьхсвсь его поведения и деятельности.

Д.;Б. Эльконин и его сотрудники в качестве предпосылок, необхо­димых для успешного овладения учебной деятельностью, рассматри­вают умения ребенка, возникающие на основе произвольной регуля­ции действий:

♦ умение детей сознательно подчинять свои действия правилу, обоб­щенно определяющему способ действия;

♦ умение-ориентироваться на заданную систему требований;

♦ умение внимательно слушать говорящего и точно выполнять за­дания, предлагаемые в устной форме;

♦ умение самостоятельно выполнить требуемое задание по зритель­но воспринимаемому образцу К

Фактически эти умения отражают уровень актуального развития произвольности, на который опирается обучение в первом классе. Но дело в том, что этот уровень произвольного поведения проявляется только в определенных условиях, а именно при соответствующей мо­тивации — игровой или учебной.

С точки зрения Д. Б. Эльконина (1978), произвольное поведение рождается в групповой (коллективной) ролевой игре, позволяющей ребенку подняться на более высокую ступень развития, чем он это может сделать в игре в одиночку, поскольку коллектив в этом случае корректирует нарушения в подражании предполагаемому образцу, тогда как самостоятельно осуществить такой контроль ребенку бы­вает еще очень трудно. «Функция контроля еще очень слаба, — пишет Д. Б. Эльконин, — и часто еще требует поддержки со стороны ситуа­ции, со стороны участников игры. В этом слабость этой рождающейся функции, но значение игры в том, что эта функция здесь рождается. Именно поэтому игру можно считать школой произвольного поведе­ния» (1978, с. 287).

Внутренняя позиция школьника, образующаяся из сплава познава­тельной потребности и потребности в общении со взрослыми на новом уровне и воплощающая в себе, по сути дела, учебную мотивацию, позво-

¹ См.: Диагностика учебной деятельности и интеллектуального разви­тия детей, 1981; Особенности психического развития детей 6-7-летнего воз­раста, 1988.

Глава 1. феномен психологической готовности к школьному обучению29

ляет ученику сознательно создавать и исполнять намерение, что ле­жит в основе механизма произвольного поведения. Значит, нет смысла говорить о произвольности как самостоятельной составляющей пси­хологической готовности к школе, поскольку произвольность нераз­рывно связана с мотивацией. Данный тезис может быть подтвержден экспериментальными исследованиями.

В 1948 г: 3. В. Мануйленко была опубликована работа, где в каче­стве экспериментальной модели произвольного действия исследова­лась способность ребенка к удержанию определенной позы. Проверя­лось, сколько времени испйтуемый может не двигаться и не менять позу. Естественно, для такого эксперимента необходимо, чтобы ребе­нок согласился выполнять требование взрослого и принял его доста­точно сознательно. В ходе исследования выяснилось, что дети 3-4 лет не могут еще контролировать свое поведение, и этот результат полно­стью согласуется с данными А. Р. Лурии (1946) о том, что лобные доли, отвечающие за осуществление целенаправленной деятельности челове­ка, окончательно формируются лишь к 4-5 годам. Дети 4-5 лет уже луч­ше контролируют себя, но в основном область применения контроля ограничивается зрительным восприятием, то есть когда ребенок видит, что он, например, изменил положение руки. Контроль же в области проприоцептивного восприятия, то есть как бы «мышечного чувства», подсказывающего, что поза изменилась, практически отсутствует. Эта форма контроля появляется в возрасте 5-6 лет, но в это вр.емя детям еще трудно длительное время следить за собой. Интересно, что ребята 5-6 лет впервые начинают применять некоторые приемы, позволяю­щие им не отвлекаться, например, смотрят вниз или прямо на экспе­риментатора. И, наконец, в 6-7 лет дети могут довольно длительное время сохранять требуемую позу и не отвлекаться. Эти данные согла­суются с результатами исследований Н. И. Красногорского, указывав­шего, что начиная с 7 лет регулирующий тормозной контроль коры головного мозга над инстинктивными и эмоциональными реакциями приобретает все большую силу (Н. И. Красногорский, 1946).

Таким образом, можно считать, что дети 6—7лет уже в состоянии сознательно регулировать свои действия, и эти данные подтвержда­ются исследованиями в области нейропсихологии и нейрофизиологии о созревании и функционировании структур головного мозга)0 таком случае, почему же слабое развитие произвольности ставится чуть ли не на первое место среди причин трудности обучения первоклассников?

Для ответа на этот вопрос надо обратиться к проблеме мотивации. Чтобы поведение сознательно регулировалось, человек должен хотеть

зо

Психологическая готовность к школе

что-то сделать или понимать, зачем это ему нужно. Выше уже говори­лось, что ученик выполняет требования учителя, если им движут по­знавательные или социальные мотивы учения. Несформированность учебной мотивации приводит к тому, что у ребенка отсутствует созна­тельный контроль за своими действиями в ситуации обучения.

В исследованиях 3. В. Мануйленко было показано, что произволь­ное удержание позы существенно улучшалось, если детям предлага­лось не просто выполнить задание взрослого, а поза была необходи­мой для роли, которую должен был исполнять ребенок в игре. Правда, этого улучшения не отмечалось у детей 3-4 лет, которые по своему возрасту не могли еще принять роль и выполнять правила игры. Та­ким образом, произвольное поведение резко улучшалось с изменением мотивации, когда ребенок сам хотел добиться того, что от него тре­бовалось. Но это не распространяется на младших дошкольников, ко­торые еще не в состоянии принять правила игры. Исходя из результа­тов этого исследования, можно предположить, что слабое развитие произвольности у учащихся первого класса объясняется либо просто отсутствием необходимой мотивации учения, либо задержкой психи­ческого развития', в свою очередь, приводящей к отсутствию учебной мотивации.

Последнее было убедительно показано в работе Н. Л. Белополь-ской (1974, 1976), посвященной изучению строения мотивационной сферы у детей с задержкой психического развития (ЗПР).

В исследовании в качестве модели для определения доминирова­ния учебных или игровых мотивов поведения использовалось введе­ние того или иного мотива в условиях психического насыщения. В этом смысле объективными показателями изменения деятельности служи­ли качество и длительность выполнения задания, которое до введения исследуемого мотива вызывало у ребенка состояние психического на­сыщения.

Эксперимент проводился в три этапа. На первом этапе давалась ме­тодика А. Карстен на психическое насыщение (см. А. Карстен, 2001). В качестве задания испытуемым предлагалось заполнять точками на­рисованные на листе бумаги кружки. Когда появлялись признаки пси­хического насыщения, начинался второй этап эксперимента, на кото­ром вводился учебный мотив, а именно: испытуемому сообщали, что

¹ Задержка психического развития может быть связана с замедленным со­зреванием мозговых структур, в том числе и отвечающих за осуществление целенаправленной деятельности.

Глава 1, феномен психологической готовности к школьному обучению31

качество и количество сделанного задания оцениваются школьной от­меткой (предупреждалось, что на «пятерку» надо сделать не менее одной страницы). На третьем этапе вводился игровой мотив — ребенку пред­лагалась игра по правилам, представляющая собой игру-соревнование двух участников. В игре-соревновании по скорости и точности запол­нения точками кружков победителем считался тот, кто первым запол­нил одну страницу. После окончания эксперимента делался вывод о по­будительной силе игрового и учебного мотива для данного ребенка.

В исследовании Н. Л. Белопольской было показано, что у детей 7-8 лет с задержкой психического развития (ЗПР) игровые мотивы пре­обладают над учебными. Естественно предположить, что у детей с ЗПР эта закономерность сохраняется и в более раннем возрасте, а именно в 6-7 лет. Но ни в коем случае нельзя утверждать, что если в 6 лет наблюдается доминирование игровой мотивации, то это свидетельствует о задержке развития, поскольку шестилетние дети по отечественной периодизации психического развития ребенка относятся к старшим дошкольникам, для которых игра является ведущей деятельностью.

Обучение шестилетних детей, несмотря на всевозможные приговорки о необходимости использования при этом игры, все же основывается на тех же принципах, что и обучение семилетних первоклассников. Фактически, за редким исключением, от них требуется такое же соблю­дение правил дисциплины на уроке, выполнение заданий, не вызыва­ющих у них интереса, и т. д., то есть требуется произвольное поведе­ние, которое должно побуждаться сложившейся учебной мотивацией. Но все дело в том, что в большинстве случаев у шестилетних перво­классников еще не сформировалась учебная мотивация и доминирует игровая — именно поэтому психологи настойчиво рекомендуют обучать шестилеток в игре, позволяющей ребенку осуществлять произвольное поведение, а методисты-педагоги подменяют этот принцип использо­ванием игро